Глава 3. Погребенные улицы
Исчезновение людей
В городе царила глухая тишина. Лоран и Рейна шли рядом, рука об руку. Их шаги казались слишком громкими на пустынной мостовой. Воздух был странным и тяжёлым, как перед грозой, пахнущим мокрой землёй и железом. Лоран остановился, прислушиваясь. Ни голосов, ни стука каблуков, ни гула машин, только ветер, перебирающий потрёпанные афиши на стенах. Он повернул голову влево, туда, где раньше находился хлебный магазин. Вчера его витрины ломились от булок и пирогов, сейчас же там было пустое помещение с выбитыми стеклами и пустыми полками, и сквозь дверной проём виднелась только пыльная серость. Рейна приблизилась, и в её взгляде растеклось безмолвное потрясение.
— Куда все делись? — прошептала она. Голос её был такой тихий, будто она боялась разбудить что-то, притаившееся за углами.
Лоран не ответил, потому что как и она, терялся в догадках.
Дальше на перекрёстке стоял киоск, где продавали газеты и кофе. Вчера здесь звучал смех, витал запах ванили и шелестела свежая бумага, а теперь лишь пустой остов, киоск-призрак, в котором ещё эхом отдаются воспоминания. Вывеска висела на одной петле, покачиваясь в невидимом ветре. Лоран подошёл к прилавку, где валялась газета, поднял её — она была пуста: ни заголовков, ни строк, лишь бледные расплывшиеся пятна чернил. Мир медленно стирался.
Они пошли дальше, по улице, которая казалась вдруг чужой. Чёрные окна молчали в темноте — ни огонька, ни намёка на жизнь; закрытые двери и пустые дворы завершали образ исчезающего мира. Лоран смотрел на это и чувствовал, как внутри всё опускается, как будто кто-то выдёргивал из-под них почву, слой за слоем.
"Вчера здесь были люди," — стучало в голове. - "Смеялись, кричали, жили... А теперь - пустота. Куда они исчезли?"
На скамейке у фонтана вчера сидели старики, кормили голубей. Сегодня скамейка пуста, фонтан пересох, плитка вокруг растрескалась, как пересохшее русло реки. Рейна сжала его руку и Лоран вздрогнул — её ладонь была ледяной. Она смотрела на пустые улицы широко раскрытыми глазами.
— Их стёрли, — прошептала она почти беззвучным голосом.
Лоран почувствовал, как сжалось горло.
— Мы следующие? — спросила она, не требуя ответа, просто озвучивая страх, который пульсировал в их крови.
В этот момент где-то за их спинами раздался щелчок, и они одновременно обернулись. На другом конце улицы на миг замерцала фигура — белый плащ, капюшон надвинут на лицо, которая тут же исчезла, как вспышка на старой плёнке.
Лоран сжал руку Рейны крепче, её плечи дрожали. Он смотрел на пустые дома и мёртвые улицы и с болезненной ясностью понимал, что этот город больше не принадлежит им, и если они не найдут выход, то станут следующими тенями.
Поиски выхода
Город говорил с ними треснувшим асфальтом, чёрными провалами окон и одиноким эхом шагов — шёпотом заброшенного мира. Лоран и Рейна шли по улицам, стараясь не отставать друг от друга. Каждое пустое окно казалось глазом, следящим за ними, каждая закрытая дверь — приговором. Лоран чувствовал, как мир вокруг истончается, и стоит ветру подуть чуть сильнее, то он порвётся.
— Мы не можем просто ходить, — прошептала Рейна дрожащим голосом, и всё же в нём прозвучала неожиданная твёрдость.
Лоран остановился и вгляделся в её лицо. Не смотря на то, что Рейна была бледной, а глаза блестели от усталости и страха, она стояла прямо, не убегала и не сдавалась. Он кивнул.
— Нам нужно найти место, — сказал он, — где их меньше, где они не успели ещё всё уничтожить.
— Но где? — спросила она.
И тогда Лоран вспомнил мелькающие слова на стене в одну из их ночных прогулок. Стёртая, почти невидимая надпись на кирпичах "Ищи под мостами." Он не придал значения тогда, а сейчас эти слова вспыхнули внутри, как всполох света в темноте.
— Под мостами, — сказал он вслух.
— Что под мостами? - нахмурилась Рейна.
— Старые улицы, - пояснил Лоран.
— Их же засыпали? — шепнула она.
— Не все, — сказал он. — Где-то еще остались следы, там, где забыли их стереть.
Тишина завибрировала между ними. Рейна смотрела на него, будто стараясь найти в его лице ответ или спасение. Он осознавал, что, если он сейчас отступит, то она потеряет веру, а вместе с ней и их последний шанс выжить.
— Мы попробуем, — сказал он тихо и спокойно, как человек, решивший пойти в огонь ради спасения искры. Рейна кивнула едва заметно. Маленький, решительный кивок как знак того, что она готова идти до конца.
— Тогда идём, — сказала она, и впервые её голос прозвучал твёрдо.
Они повернули на старую улицу, где за глухими заборами ещё стояли руины мостов прошлого города. Дорога была пуста, асфальт трескался под ногами, как тонкий лёд, и где-то далеко, за линией горизонта, снова мелькнула белая тень. Но Лоран не обернулся, он шёл вперёд, и Рейна шла рядом. И вместе они направлялись туда, где прятались забытые улицы и, может быть, правда.
Под мостом
Дорога вела к старому мосту, обросшему мхом и ржавчиной. Он был кривым, словно его когда-то пытались сломать, но забыли закончить. Тяжёлые каменные опоры уходили в землю, а под ними зияла чёрная пасть туннеля, откуда тянуло холодом и сыростью. Лоран сжал кулаки. Всё внутри него кричало, что это ловушка. Но он сделал шаг вперёд. Рейна шла рядом, молча. И это молчание было сильнее любых слов. Они спустились по полусгнившим ступеням, осторожно, почти на цыпочках. Каждый шаг отзывался в темноте глухим эхом, разлетающимся, как разбитое стекло. Стенки туннеля были облупленными, на них висели ржавые остатки труб, клочья старых проводов. И среди всей этой разрухи Лоран увидел следы. Это были надписи, нацарапанные на стенах дрожащими руками: "Не забудь", "Помни, кто ты", "Они смотрят." Кривые буквы, местами стёртые, местами покрытые мхом, но живые, как крик из прошлого.
Рейна шла медленно, проводя пальцами по стене. Её лицо было бледным, глаза широко раскрытыми.
— Почему они это оставили? — шёпотом спросила она.
— Они не могли всё стереть. - покачал Лоран головой.
— Почему?
— Потому что правда цепляется за мир, — пожал он плечами. — как корни под асфальтом или шрамы на коже.
Рейна молчала, но в её взгляде снова мелькнула та искра, которую он начал узнавать и видеть в ее глазах всё чаще - искра памяти.
В глубине туннеля воздух стал плотнее. Неожиданно они услышали тихий, почти неслышный шорох. Лоран замер, сердце его ухнуло куда-то вниз. Он вслушался и шорох повторился. Позади раздавались тяжёлые медленные шаги, не один и не два, а сразу несколько. Он схватил Рейну за руку.
— Быстрее, — прошептал он.
Они побежали вперёд, почти вслепую. Фонарь над головой мигнул и потух, затем вспыхнул снова, на миг озарив стену, где проступала крупная надпись: "Под землёй они слепы." Лоран затащил Рейну за угол, в тень старой арки, и они затаились. Дыхание вырывалось из груди рваными, горячими толчками. Тяжелые неторопливые шаги приближались. Лоран сжал кулак, ощущая трение обрывка флаера в кармане — последний осколок настоящего. Он посмотрел на Рейну, её глаза блестели страхом, но она бесшумно и уверенно кивнула, потому что они были вместе и самое главное - всё еще живы.
Ловушка
Шаги приближались, медленно, тяжело, неустанно, и Лоран прижался спиной к холодной стене, словно в ней была последняя защита. Дышать стало трудно, как будто воздух в катакомбах сгустился в вязкую жидкость. Рейна стояла рядом, сжав его руку. Их пальцы были холодными и липкими от страха. Из темноты медленно выплыли высокие узкие силуэты в белых плащах, не издающих ни звука при движении, с лицами, скрытыми во тьме, и бледными огоньками вместо глаз, светящимися в полумраке. Они несли в руках странные устройства, похожие на старые фонари — но от их света по стенам ползли бледные пятна, стирая надписи, уничтожая знаки. Лоран вжался в тень. Его сознание дернулось, словно зацепившись за невидимую нить. На миг он забыл, зачем он здесь, на миг показалось, что он — просто часть стены, просто камень, ничто.
"Нет!" — крикнул он внутри себя, цепляясь за свою память. - "Кафе "Светлый миг". Запах пирога с вишней. Голос Рейны. Её голос — якорь."
Корректоры остановились. Один из них повернул голову в их сторону, и Лоран замер. Мир вокруг дрожал, как натянутая тетива, и тогда Рейна сжала его руку сильнее. Он услышал её шёпот, едва различимый:
— Они пытались стереть меня...
— Что? — выдохнул он.
Её глаза были широко раскрыты, зрачки расширены.
— Раньше. Я... я помню шорохи, боль и чей-то голос: "Сотрите её. Она опасна."
Корректоры двинулись дальше. Их свет ложился на стены, стирая всё на своём пути. Лоран прижал Рейну к стене, заслоняя собой. Он чувствовал, как по спине катится пот, холодный и липкий. Они стояли так, пока тени не растаяли в глубине туннеля. Только тогда Лоран позволил себе дышать. Рейна опустилась на корточки, обхватив голову руками.
— Я помню, — шептала она. — Чуть-чуть... Обрывки...
Лоран присел рядом.
— Это начало, — сказал он. - Ты начинаешь вспоминать.
— Они придут снова, — произнесла она почти шепотом. — За нами.
— Пусть приходят, — сказал он спокойно. — Мы останемся здесь как память, которую нельзя стереть.
Так они сидели в темноте, в сыром, шепчущем подземелье, двумя крошечными огоньками в безбрежной тьме, и пока держались друг за друга, пока память пульсировала в их крови, они оставались живыми.
Новый союз
Катакомбы остались позади. Лоран и Рейна выбрались наружу сквозь пролом в стене и выдохнули одновременно, словно только что вырвались из-под воды, где держали дыхание слишком долго. Их встретила улица — тёмная, немая, без света и голосов, только ветер шуршал клочьями бумаги по потрескавшейся мостовой, как эхо исчезнувшей жизни. Они остановились на краю площади. Оба дышали тяжело, сбито, как люди после долгой гонки. И впервые за это время не было слов. Слова казались мелкими и ненужными, было только одно чувство: пора перестать прятаться. Лоран повернулся к Рейне, её лицо было бледным, но в глазах горела решимость.
— Я думаю, мы не одни, — сказал он.
Рейна кивнула, не с дрожью страха, а с тихой уверенностью того, кто выбрал свой путь и готов идти до конца.
— Нужно найти всех, ко еще помнит. — добавил он.
— Как? — спросила она.
И в этот момент над городом вспыхнул свет. Они одновременно подняли головы. Среди рваных облаков на мутном небе вспыхнул треугольный знак, пульсирующий, словно сердце в вышине. Он висел в воздухе, дрожал, светился красноватым отблеском, окрашивая улицы кровавыми бликами. И всё вокруг: здания, пустота, тишина — вдруг стало меньше, слабее, будто знак на небе обнажил их ничтожность. Лоран почувствовал, как по телу пробежала дрожь, но не от страха, а от чего-то глубокого и странно притягательного, от предвкушения. Рейна медленно протянула руку вверх будто хотела коснуться этого знака.
— Это для нас, — сказала она. Её голос был тихим, но в нём звучала стальная нота.
Впервые за долгое время Лоран улыбнулся настоящей улыбкой.
— Идём, — сказал он.
И они пошли по безмолвным улицам, мимо вымерших витрин, туда, где в темноте мерцал треугольник, к тем, кто ещё помнил, к тем, кто всё ещё называл себя живыми.