Внутри Астрала

Я стою у плиты, жарю уже третью порцию блинов. Масло шкворчит, капли прыгают на горячую поверхность, и запах — густой, тёплый, домашний — заполняет кухню. Отец сидит за столом, уткнувшись в газету, и тяжело вздыхает каждые пару минут, словно каждая новость там о войне, катастрофе или чьей-то смерти.

Я закатываю глаза и качаю головой — он сам себе портит утро, а потом весь день ходит мрачнее тучи.
Перекладываю блинчики на тарелку и сажусь напротив. Сквозь окно льются мягкие солнечные лучи, рассеянный свет играет на краях стола. Ветер шепчет в листве за окном, из прихожей доносится мелодия старого радио — тёплая, лениво текущая. Всё выглядит как идеальное утро... если не считать сжавшегося в животе неприятного ощущения.

— Ты сегодня заберёшь меня со школы? — спрашиваю, жуя блин с вишнёвым вареньем, чуть испачкав подбородок.

Отец отрывается от чтения и долго смотрит на меня поверх очков. Слишком долго. Я чувствую, как в этом взгляде варится ответ, и заранее понимаю — он будет не в мою пользу.

— Не смогу, Лис... — наконец говорит он. — На выставку к Лоре надо. Я ей уже обещал.

— А меня с собой не хочешь взять? — бросаю, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо.

Он сжимает губы, как будто собирается что-то сказать, но передумывает.

— Да ладно, расслабься. Всё равно мне там вряд ли будет интересно, — отмахиваюсь.
На его лице — облегчение. Меня это только злит. Я запихиваю в рот ещё один кусок блина, чтобы не сказать чего-то лишнего.

Мне даже не нужно уточнять, кто такая Лора. Я её не перевариваю. Она будто тень, прилипшая к нашему дому, к отцу. А я всё детство была уверена, что он больше никогда не полюбит другую после мамы. Оказалось — ошиблась.

Завтрак заканчивается в тишине.
Я перекидываю рюкзак за спину и выхожу из дома.

Весна встречает меня прохладным воздухом, ароматами сырой земли и почек, пением птиц. Но улица — как улей: повсюду спешащие люди, гул голосов, машины, и мне кажется, что весь город выбрал именно эту улицу для утренней суеты.
Я протискиваюсь сквозь толпу и спасаюсь в торговом центре, надеясь немного отдышаться.

Внутри почти пусто. Эхо шагов разносится по гулким коридорам, зеркальные витрины отражают меня с разных сторон. В этом свете я кажусь себе призраком.
Я иду дальше, словно во сне, заворожённая идеально выложенными украшениями на витринах. Золото сверкает слишком ярко, почти болезненно. Я тяну руку, провожу пальцем по браслету. И тут...
Ощущение не то. Совсем не то. Он не холодный, как металл. Он лёгкий. Пластмассовый. Как в кукольном магазине.

Моё сердце делает оборот.
Я опускаю взгляд на своё запястье.

Синяя нить.

Пальцы дрожат. В голове нарастает звон. Лёгкое головокружение, будто кто-то стучится изнутри моего сознания, пытаясь пробиться сквозь плёнку забвения.
Сон.
Это всего лишь сон.

Глаза распахиваются, и я кричу на весь торговый центр:

— Я сплю! Я сплю! Господи, у меня получилось!

Всё вокруг начинает вибрировать. Мир словно теряет устойчивость, готов рассыпаться на пиксели. Я замираю, перестаю кричать — слишком резкое возбуждение может разрушить всё.

Щурясь, поворачиваю голову к продавщице за стойкой.
И тут... сердце падает куда-то в желудок.

— Чёрт... — шепчу, отступая на шаг.
У неё лицо... неестественное.
Растянутая хищная улыбка, словно натянутая нитками. Глаза — слишком чёрные, слишком блестящие, без единой искры жизни. Она будто ждёт сигнала, чтобы кинуться. Чтобы разорвать меня на части.

— Нет... нет! Пожалуйста, не надо!

Я машу руками перед её лицом, отступаю, но страх цепляется за меня, разрастается по коже, сдавливает горло.
Это тело — не моё. Или оно слишком чужое.

Я бегу.
Мимо витрин, мимо людей, но лица их уже не лица. Они улыбаются. Все. Одной и той же улыбкой. Они не смотрят — они пожирают взглядом, как звери, только что унюхавшие добычу.

— Нет! Отстаньте! Хватит! — кричу, едва не срывая голос.

Мир опять дрожит. Всё становится зыбким.

Я боюсь, что паника сейчас выкинет меня обратно. Поэтому влетаю в первую попавшуюся дверь и резко захлопываю её за собой.

Темно.
Кладовка. Кажется.

Я вытягиваю руки, нащупываю: швабра, ведро, коробки, что-то падает и звенит.
Угол. Тишина. Безопасность.
Хоть на пару секунд.

Я опускаюсь на корточки, вцепляюсь пальцами в волосы, стараюсь дышать ровно. Лоб липкий от пота, пальцы дрожат.
И тут... я понимаю: я не одна.

В темноте что-то есть.
Движется.
Медленно. Плавно. Без звука.
Как кобра. Я сама пришла к ней в логово.

И вдруг — холодное дыхание у шеи.
Шершавое, гнилое, мертвенное.

И прикосновение.
Что-то коснулось моей спины — едва-едва, но я чувствую каждый миллиметр.

Мир снова переворачивается.
Как будто меня запихнули в барабан стиральной машины. Всё гремит, звенит, трясёт.
И я изо всех сил цепляюсь за сознание, чтобы не вырвало. Чтобы не исчезла.