Рисунок.
Поздний вечер.
Уилл сидел за столом.
Перед ним — лист бумаги, карандаши, краски.
Он уже третий раз начинал заново.
Он не мог сделать это "по заказу Оди".
Не мог нарисовать то, чего не чувствует.
Так что он рисовал то, что чувствовал сам.
На рисунке — Майк, в доспехах паладина.
С сияющим мечом. Со щитом, на котором — сердце, пронзённое стрелой, окружённое солнцем.
И рядом — он сам. Скромный волшебник в плаще, с поднятой рукой, будто защищает паладина от тьмы.
"Ты всегда был моим героем," — думал Уилл, дорисовывая последние штрихи.
"Но в этой истории... я хотел быть рядом, не просто как друг. А как тот, кто любит тебя."
Он посмотрел на готовый рисунок.
И в горле встал ком.
"Я не могу тебе это отдать."
Он свернул лист, пряча его в трубочку.
Но не спрятал. Просто оставил на столе.
И ушёл спать.
На следующее утро.
Майк проснулся раньше обычного. В комнате было тихо.
Он вышел в гостиную — и увидел на столе свернутый лист.
Любопытство взяло верх.
Он развернул рисунок.
Замер.
Сердце стучало в ушах.
Он узнал себя. И Уилла. И то, как они нарисованы — не как просто персонажи из игры, а как нечто большее. Интимное. Настоящее.
Солнце. Сердце. Стрела.
Он почувствовал, как под кожей поднимается волна чего-то большого и опасного.
"Это не просто рисунок."
Он услышал шаги за спиной — и поспешно свернул лист обратно.
Обернулся.
Уилл стоял в дверях. Взгляд — испуганный.
Он понял, что Майк увидел.
И на секунду...
Повисло молчание, как перед бурей.
— Ты... ты нашёл его, да? — тихо спросил Уилл, голос дрогнул.
Майк смотрел на него. В груди клокотало.
Он мог сказать: "Мне нравится. Ты круто рисуешь."
Он мог сказать: "Ты что хочешь этим сказать?"
Но он просто сказал:
— Это самый красивый рисунок, который я когда-либо видел.
И улыбнулся.
Мягко. С болью. И с чем-то ещё.
И Уилл вдруг понял — Майк не дурак. Он почти понял.
Но он ещё не готов.