Поцелуй Врага

От лица Доминика

После ужина я не спешил заходить в спальню.
Селеста уже поднялась наверх.
Я остался внизу. Один.
С бокалом бурбона и непривычной тяжестью в груди.

Они сказали, что гордятся ею.
Они — её родители.
А потом... мои.
Люди, которые всю жизнь считали, что женщина должна быть тенью сильного мужчины, — теперь признали:
моя жена — не тень.
Она — свет.

Я смотрел на остатки вина в бокале, а перед глазами стояла она.
Сильная. Твёрдая. Тихо-бесстрашная.
И при этом — такая моя.

Не по документам.
Не по долгу.
По ощущениям.

Я больше не мог оставаться внизу.
Тело просило её.
Но не как раньше — не просто вожделение, не желание выместить боль.
А как тепло.
Как дом.

⸻

Когда я открыл дверь спальни, свет был приглушён.
Она стояла у окна в длинной шёлковой рубашке, волосы спускались по спине.
Повернулась ко мне медленно.
И улыбнулась.

— Долго ты, — сказала тихо.
— Я боялся, что если войду... останусь навсегда.
— А ты не хочешь остаться?

Я подошёл.
Обнял её сзади, прижался лбом к её плечу.

— Я давно уже остался, Селеста. Просто раньше не признавал этого.

Она повернулась ко мне лицом.
Положила руки мне на грудь.

— Скажи.
Скажи честно, без маски.

Я взял её за подбородок.
Смотрел в глаза.
И чувствовал, как внутри всё крушится и перерождается.

— Я боюсь, — прошептал. — Боюсь потерять тебя.
Ты для меня — не жена.
Ты — якорь.
Моя ярость утихает рядом с тобой.
Мои руки больше не хотят крови, когда касаются тебя.
Ты — тишина в моём хаосе.
Ты — моя.

Она коснулась губами моего рта.
— Тогда забери меня.
Как свою.
Целиком.
Без боли.
Без крика.
Просто... возьми.

⸻

Эта ночь была другой.
Не дикая.
Не резкая.

Она была... медленной.
Каждое прикосновение — осознанным.
Каждый поцелуй — согревающим.

Я впервые раздевал её так, будто боялся забыть, как она пахнет.
Я впервые смотрел на неё не как на тело.
А как на самое святое, что мне когда-либо принадлежало.

Она стонала в тишине, с закрытыми глазами, доверяя.
Я гладил её, как будто утешал всё прошлое.
И когда мы соединились — это было не просто сексом.

Это была клятва.
Молчаливая.
Кровная.

Я дышал ей.
Я отпускал всё, что сдерживало меня годами.
И в конце — когда она прижалась ко мне, тёплая, уставшая, счастливая, — я прошептал:

— Ты дала мне то, чего никто не мог.
— Что? — спросила она сонно, уткнувшись в мою шею.

— Уверенность, что я больше не один.

⸻

Мы уснули вместе.
Под одним одеялом.
В одном ритме дыхания.
С одними снами.

И наутро, впервые за долгое время, я проснулся не в страхе.
А в покое.