Поцелуй Врага

От лица Селесты

До свадьбы оставалось три дня.
Меня окружали как фарфор: трогали осторожно, говорили мягко, смотрели — настороженно.
Я стала центром бурной подготовки, но ощущала себя невестой только по расписанию, а не по сердцу.
Платья. Цветы. Листы с рассадкой гостей.
Все обсуждали праздник.
Никто — моё согласие.

Доминик избегал меня.
С тех пор, как он остановил того мужчину на приёме, мы не сказали друг другу ни слова.
И этот короткий миг — когда он встал между мной и опасностью — только усложнил всё.
Я не знала, кем он был для меня.
И не знала, кем я становлюсь для него.

⸻

В тот вечер я вышла из комнаты тихо.
Не потому что хотела подслушивать.
А потому что не могла дышать в четырёх стенах.
Я шла по коридору босиком, накинув лёгкий кардиган, когда услышала голос.
Он был сдержан, глуховат, но знакомый.

Доминик.

— Я не могу говорить долго, — сказал он, опираясь на колонну у заднего выхода. В руке — телефон. — Да... свадьба. Через несколько дней.

Пауза.

— Нет, я не люблю её.
Я даже не знаю её.
Мне наплевать, как она смотрит или молчит.
Это... это просто обязательство.

Я застыла.
Ноги не двигались.
Тело — как в параличе.
А сердце...
Оно стало колотиться так, будто кто-то пытался выломать его изнутри.

— Нет, я не забыл тебя, — продолжал он. Его голос вдруг стал ниже. Мягче. Такой, каким я его не слышала ни разу. — Если бы всё было по-другому, ты бы сейчас была рядом.
Но я выбрал семью.
И это не прощается.

Я отступила на шаг, чтобы не задеть вазу, но она зазвенела.
Тихо. Почти не слышно.
Но он обернулся.

Я замерла.
И он — тоже.
Наши взгляды встретились в тусклом свете лампы.

— Селеста... — выдохнул он.
Не извиняясь. Не скрывая.

— Я не подслушивала, — сказала я ровно.
— Конечно, — коротко ответил он.
— Это не имеет значения.
— Неужели?

Я сделала шаг вперёд.
Он не отступил.

— Я слышала всё.
И знаешь что?
Ты мог бы по крайней мере не врать себе.
Ты не наплевательски относишься ко мне, Доминик.
Если бы это было так — ты бы не защитил меня на приёме.
Ты бы не замер сейчас.
Ты бы не смотрел на меня с этим... больным напряжением в глазах.

Он усмехнулся.
— У тебя хорошая фантазия.

— У тебя — плохая ложь, — прошептала я.
— И что ты хочешь? Чтобы я отказался от неё ради тебя? Ради фарфоровой куклы, которую мне навязали?

Я шагнула ближе.
Между нами осталось не больше полуметра.

— Нет.
Я не хочу твоей любви.
Я хочу твоей честности.
Ты выбрал.
Ты бросил свою женщину ради семьи.
Так будь мужчиной.
Не прячься за холодом. Не прячься за ненавистью.
Женись на мне так, будто ты действительно дон.
Сдержанный. Страшный.
Но честный.

Он молчал.
Долго.
Слишком.

А потом...
Он подошёл ближе.
Так, что я почувствовала, как пахнет его кожа — смесь ветивера и табака.

— Если я женюсь на тебе как дон, — сказал он тихо, почти у уха, — ты точно готова быть женой дона?

Я не дрогнула.

— Лучше быть женой дона, чем игрушкой мужчины, который сам себе не принадлежит.

Он кивнул.
Медленно.
Уважительно.

— Тогда увидимся у алтаря, Селеста.

И ушёл в ночь.
А я осталась стоять одна.
С колотящимся сердцем.
И с каким-то странным чувством...

Может быть, я только что впервые в жизни не проиграла.