Мгла

Катализатор - так впоследствии Мьюк охарактеризовал это могущественное растение, в котором было слышно сердцебиение, ссылаясь на научные источники. Именно он распространил по территории нашего участка множество жил, что стало хорошей средой для появления на ней крикунов и сенсоров, улавливающих голоса и движения. Одно лишь было неизвестно, как именно они появились в нашем доме. Что послужило? Этот вопрос требовал срочного ответа на него до того, как родители выставили участок на продажу. Нам хотелось предостеречь будущих владельцев от беды, но нам так и не удалось выявить причину, и территория с проклятым домом была успешно продана агентству. Насколько мне известно, в него уже заселилась новая молодая семья с двумя детьми. Пока что все тихо...

Передо мной был катализатор - источник всех бед, питающийся энергией всея живого и мертвого. В туннеле было небольшое отверстие над моей головой, которое я раскопал, чтобы просочиться в тайную комнату. Она была пуста. Бетонные стены, паутина и это чудище, от которого сквозь глину и гальку просачивался лишь небольшой цветок, манящий своей красотой и загадочностью. Сорняк, чье появление здесь явно не приветствуется. Мне явно было нечего делать в этой комнате, поэтому я спустился обратно в "подземелье".

- Почему он расположился именно здесь? В темном закутке недоступной никому комнаты, куда даже грациозные кошки не смогли бы добраться, - думал я про себя, пока находился рядом, - такую могущественную корневую систему мне не одолеть парочкой банок с растворителем или обычными мамиными ножницами. Даже нож не возьмется - уж больно толстый стебель. 
Я попытался обойти его с разных сторон, чтобы оценить его и рассмотреть ближе какие-то детали. Но чем ближе я подходил, тем сильнее пульсировало в висках. Казалось, что вот-вот, и моя голова сейчас лопнет от того количества вибраций, которые получает мой мозг, находясь во тьме уже достаточно продолжительное время.

Еще один факт, открытый довольно давно, но сейчас уже точно подтвержденный, все эти жилы не любят свет. То есть на поверхности вряд ли бы можно было с ними повстречаться. По крайней мере, сколько было случаев - все они тайком просачивались через самые разные отверстия, при этом находясь поодаль дневного света. Вроде как попытка овладеть определенным пространством есть, но смелости для этого не хватает. Либо не смелости, а энергии, которую получают эти самые жилы за счет темноты. 

Я хлопнул в ладоши, чтобы понять, слышит ли меня катализатор. Но он не давал никаких признаков заинтересованности мной в отличие от крикуна. Больше всего я боялся, что пока буду разбираться с ним, в саду заспавнится кто-нибудь еще или из-за какого-нибудь угла таинственного, подземного туннеля выскочит крикун, и утащит меня вглубь, вынуждая разлагаться на части, прекрасно понимая, что меня никто не услышит и не найдет, если только не решится, конечно, снести к чертям этот дом. Я проверил все закоулки, чтобы убедиться в том, что мне ничего не угрожает. Вроде ответвлений никаких больше нет, хотя это не давало мне ни капли спокойствия. Ведь стебель мог быть зарыт глубоко в земле, и внезапно появиться из ниоткуда у него проблем не составит. Больше всего я боялся того самого крикуна, с которым столкнулся в ванной на 2 этаже. Тот явно был настроен враждебно, испытывая ярое желание меня прикончить. Но почему? Неужели мое существование настолько ему насолило? Ответов на вопросы, почему именно я, почему это происходит именно со мной, я никогда не получу. И даже сейчас, рассказывая эту историю, когда уже прошло много лет, и все это давно осталось в травмирующем прошлом.

- АААААААААА, - слышались крики из сада. Это кричал отец. Как будто совершенно не осталось сил, и ты отчаянно рвешься на гибель, потому что больше ничего не можешь сделать. Этот крик, как почувствовать себя героем перед врагом, чьих сил и способностей ты не знаешь. Это боль, которую несут все те, кому призвано защищать свою семью, - СДОХНИ ТЫ УЖЕ!

Эти слова заставили меня подумать о чем-то более страшном и опасном, чем если бы меня утащил крикун в подземелье. Что может быть страшнее осознавание собственной смерти? Только смерть близких мне людей... Жить без них, как бродить в вечной пустоте, в мире мертвых, окруженный жилами и варденами, высасывающими из тебя остатки последних сил и надежд... Я принялся искать пути выхода. Я точно осознавал, что пока не расправлюсь с этим монстром передо мной,  мне точно не стоит покидать подвал. Там, на поверхности, я буду еще более бесполезен, чем здесь. 

Подо мной находилась земля. Все было куда проще, чем в прошлый раз в попытках растворить глину всякими отцовскими химикатами. На руке была рана, которая после попадания одного из них, начала жутко жечь и щипать. Наверное, я получил ожог. Было не очень приятно. Я прислушался. Внутри растения действительно билось сердце. Синее свечение просачивалось сквозь корни. Я мог слышать, видеть эти преломления, но они были плотно закрыты стеблями, как крепко упакованный подарок скотчем. Ненавижу, когда именно так упаковывают подарки. Мои братья решили меня подколоть однажды с этим, подарив игрушку на семейном празднике в коробке, завернутой в тонне разноцветного скотча. Пока все шутили и пели семейные песни за столом, я сидел в слезах под кроватью, пытаясь детскими ножницами открыть заветный подарок. 

[[- Ты можешь дать какой-нибудь комментарий? - спросил я у Мьюка, заполняя тетрадь.
- Тебе с самого начала? Я почти ничего уже не помню...
- Что было, когда я остался один?
- Я не думаю, что стоило бы документировать это, - нехотя ответил он."
И хотя точного разрешения от него я не получил, я все равно должен был это зафиксировать.]]

"Я выбежал из подвала на эмоциях, оказался во мгле. Понял свою ошибку только после того, как с граблями поскользнулся на влажной траве и тем самым привлек к себе внимание. Мне не стоило оставлять тебя одного. Канзи быстро нашел меня, бесшумно волочая меня к яме, где сидели все остальные. Они за этот промежуток времени выдумали свой собственный язык жестов, научились ловко перемещаться в тумане, словно это их родная среда обитания. Я знал, что со временем человек может приспособиться к новой обстановке, чтобы выжить, но никогда не предполагал, что это можно сделать в такой напряженной обстановке. Я рассказал им о том, что дома нет ни мамы, ни Сайтамы, что мы одолели двух крикунов, пояснил им, что они из себя представляют и на что способны, рассказал о наших исследованиях и задумках, о подвале и невозможности добраться до закрытой его комнаты и о том, что ты до сих пор заперт во тьме и никак не можешь переключиться на реальность. Отец рассказал, что в загадочную комнату реально никак не попасть, только если делать подкопы. И все остальные в числе Люциуса и Канзена были шокированы моей историей происходящего. Я спросил у них, что нам делать дальше, ведь мы вновь оказались порознь, как в самом начале нашего плана. Я был точно уверен, что ты не покинешь подвал, потому что это слишком опасно. И мы было принялись думать, как поступать дальше, как вдруг волна вибраций прошлась по нам, будто варден был очень близко. Мы подпрыгнули разом и с грохотом вместе с оставшимися кастрюлями, тарелками, граблями и ружьем упали на землю. От удара ружье с последней пулей выстрелило ввысь. Послышался гул топота. "ЧЕРТ! Они нашли нас, БЕЖИМ!" - спохватился отец, взяв меня и Люциуса под руку и устремившись вглубь канавы по реке. В этот момент яму окружили три вардена, они вслушивались в шум, и их сенсорные уши улавливали звуки прямиком из канавы, по которому мы мчались в сторону соседей. И вот мы разделились. Отец уводил одного по забетонированному рву, преодолевая высокие камыши. Мы с Люциусом прятались в сливной большой трубе, в которую вардену трудно было бы пробраться. Он стоял рядом, заслоняя проход и топчась на месте, улавливал звуки хлюпания от собственных шагов. По словам Канзена, ему удалось остаться на территории, потому он играл в прятки с третьим варденом в саду, пытаясь оставить его там без возможности переключиться на кого-то другого. Так продолжалось какое-то время... Отец зашел в тупик. Я слышал, как он чуть ли не плача молил: "Не подходи, не подходи, монстр!" Люциус встретился с панической атакой, но пытался держать себя в руках, хоть и искусал все пальцы до крови. Я стоял рядом и обнимал его, пытаясь всячески поддержать и успокоить настолько, насколько это возможно было сделать. "

Тем временем перед моими глазами все мигало, было невыносимо думать и что-то делать. Но я резал и резал эти корни, стебли, я копал сильнее и глубже. Я хотел добраться до этого сердца, схватить его, разорвать на клочья, выплеснуть в него весь свой гнев. Я срезал одну ветвь за другой. Они истошно вопили, затем потухали и прятались куда-то в пол. Я смог поймать одну из них до того, как она спряталась под землю. Я держал ее обеими руками, упираясь в пол, пока она окончательно не умерла. Теперь во мне была четкая уверенность, что эти стебли погибают после того, как я их срезаю. Мне удалось выкопать достаточную яму поближе к глубоким корешкам и вылить туда остатки химикатов. Растение начало вилять из стороны в сторону, демонстрируя свое негодование от такого набора "удобрений". Благодаря этому оно расслабило хватку, чем я успешно воспользовался, вонзив мамины ножницы прямо в синюю субстанцию, прикрытую странной защитной оболочкой. В мое лицо выплеснулась черная субстанция. Я задержал дыхание и зажмурил сильно глаза. Стебли начали засыхать, волочая еле живые листья. Странные звуки умирающих душ посыпались прочь по туннелям. Было слышно, как все три вардена внезапно завыли. Я постарался вытереть руками глаза и нос, чтобы липкая жижа дала мне немного возможности видеть и дышать, и сразу побежал на поверхность. 

"Это произошло внезапно. Туман рассеялся. Стало отчетливо видно все. Я так отвык от этого на самом деле. Вардены завыли как будто от боли и в то же время озверели еще сильнее. Отец пытался взобраться наверх, но его ноги соскальзывали с бетонных плит. 
- Эй, эй, - внезапно мы с Люциусом услышали чей-то нежный голос. 
Мы обернулись. Это были мама и Сайтама. Они подозвали нас вглубь трубы. Сайтама приволок несколько канцелярских резинок и палок. Люциус соорудил вместе с ним небольшой лук. А стрелами послужили наточенные палки. Я разговаривал с мамой, проверял ее раны, спрашивал, как они оказались здесь. Она рассказала о каких-то подземных туннелях под нашим домом, по которым они дошли сюда, так как дома находиться было слишком опасно."

Пока я поднимался по лестнице, торопясь заводил гавкающую собачку. Выбежав из подвала, я поставил машинку на землю и нажал на стрелку вверх на пульте. Боевой Шакал Младший устремился на помощь Канзену, пытающегося копьем отогнать от себя огромную, воющую тушу. Варден начал крутиться вокруг своей оси, откликаясь на звук лающей игрушки и в то же время чувствуя присутствие человека. Он, видимо, не знал, чему стоило бы доверять больше - обонянию или звукам, потому впал в ступор. Этим мы выиграли время. Я встал посреди сада, протирая футболкой черную жижу с лица, пытаясь набраться полной груди воздуха и крикнуть как можно громче, чтобы меня услышали все.

"Мы услышали твой пронзительный крик и не стали мешкать. 
- БЕЙТЕ. ПРЯМО. В СЕРДЦЕ! 
Мы натянули мгновенно наш лук. Я подошел к выходу и подал звук, чтобы варден обратил на нас внимание и повернулся к нам, затем упал на воду, чтобы Люциус мог выстрелить точно в цель. Грудь монстра была открыта. Острые кости, прикрывавшие органы, раскрылись, как бутон созревшего цветка. Это был наш шанс!
- УМРИИИИИ!!!, - крикнули мы вчетвером, натянув тетиву и выпустив стрелу прямиком в раскрытую грудь вардена, из которой билось заметное черное сердце. 
Оно разорвалось в клочья, и варден с последним ревом упал на землю. Темная жижа полилась вслед за маленькой речушкой вглубь трубы. 
"Ну и гадость...", - сказал Люциус, выбираясь наружу.
Мы пошли к отцу, но ему наша помощь уже не требовалась. Он замер в позе воткнутого ружья в тушу вардена. Монстр пал на землю, и черная жижа его плескала в разные стороны. Отец упал на колени, и, прикрыв лицо грязными руками, горько заплакал, а когда увидел маму, то сразу подскочил и бросился в объятия.
Канзен вонзил копье с таким гневом, что оно проткнуло вардена насквозь."

Я стоял в саду, поворачивая голову в разные стороны. Канзен поднял машинку и отключил гавкающую собачку, разорвав провода. Наступила тишина. Он смотрел на меня, а я... я не видел его. Только силуэт. Все закончилось, а я не мог порадоваться этому. 

- Чоннон, - услышал я голос мамы и обернулся на него. Со стороны канавы папа, мама и трое моих братьев стояли на нашем участке и смотрели на меня. Мои глаза были серыми и стеклянными. Казалось, что я потерял зрение навсегда. Канзен подошел ближе к близким. Я слышал, как они обнимают друг друга.  

- Дорогой, все закончилось, - говорила она, осторожно приближаясь ко мне.

- Я рад, - улыбчиво сквозь слезы ответил я и потерял сознание на ее руках.

***

Проснулся я уже в больнице. Нам выделили отдельную большую палату для всех членов семьи, потерпевших, как ни странно, "автокатастрофу". Тела варденов исчезли спустя несколько часов после их гибели. Сначала пошел пар, затем от них не осталось ничего, даже костей, только темная субстанция. Земля впитала их останки, не оставив намека на произошедшее. Братья сидели у окна, играя в карты. Отец разговаривал с врачами. Мама и, прибывший из другой страны, Эней стояли около меня. 

- Все уже хорошо, малыш, - гладила она меня по голове.

- Здорово же тебе досталось, - сказал Эней, - ты молодец. 

Я хорошо видел их обоих. Это не могло не радовать меня. Я лежал и смотрел на всех, слушая их диалоги. Мьюк махал мне перебинтованной рукой. Сайтама собирал паззлы на детском столике. Все действительно встало на свои места. 

***

Как я уже говорил, после выписки я долго посещал психолога. Мы покинули наш проклятый дом без капли сомнений, хотя пытались предупредить как-то новых жильцов о трудностях проживания. Нам было нечего брать с собой. Все было в ужасном состоянии: разбитые семейные фотографии, посуда, запасы на зиму, заколоченные окна в комнатах, пыль, выбитые стекла из шкафов и дверей, поломанная техника, сама атмосфера нахождения здесь... Наша семья разделилась. Канзен открыл свою студию, переехав в квартиру в центр популярного города. Отец уехал на гастроли вместе с Люциусом вслед за Энеем. А я остался с мамой и Сайтамой. Новая жизнь с новыми проблемами дала нам возможность абстрагироваться от травмирующего прошлого и оставить все позади. 

Мы одолели Мглу...

Конец