Мгла

Мы жили так не всегда... Лишь одним днем однажды все изменилось. Мы так и не смогли включить телевизор, антенна не поддавалась нашим манипуляциям и не улавливала ни одну волну. Газеты и подавно перестали приносить (скорее всего, все жутко боялись подходить к нашему дому), не говоря уже о том, что на улицу, даже в собственный двор, стало в принципе опасно выходить. И нет, это не было зомби-апокалипсисом или выживанием после ядерной войны. Что-то странное охватило нас и ближайших соседей. Мы сбились по времени и датам, ориентировались поначалу по солнцу и звездам, пока сильный туман не осел на улицы. Это была самая настоящая мгла. Поначалу приходилось питаться тем, что сбрасывали с вертолетов. Мы никогда не видели их лица, не могли разглядеть из-за масок, которые носили те люди, что оставляли нам сухпайки каждую неделю. Они были необычными. Мне с младшим братом они всегда казались какими-то супергероями, о которых никто никогда не слышал и не упоминал в комиксах. Как можно было понять их намерения? Ведь, что только и делали странные герои, так это говорили через громкоговорители разные обрывочные предложения. Оттуда свысока доносились разные взрослые голоса и просьбы не выходить без надобности из дома. Отец пытался спросить, что это за аномалии, но те лишь пожимали плечами и отрицательно поворачивали головы. Мы знали только то, что туман сгущался ещё сильнее, а еще уровень и радиус его охвата. Вроде бы все шло неплохо, за исключением полной пропажи сети: связь было невозможно поймать, даже экономя зарядку. Нас в семье человек немало, и у каждого, даже самого младшего, был свой телефон, но не представлял он интереса без интернета и не давал какой-либо надежды, когда был полностью бесполезным. Ни сообщения, ни звонки, ни игры, ни форумы, ничего. Последней каплей стало то, что нам перестали поставлять еду... По крайней мере, мы изучали участок от и до и ничего не находили. В этот момент стало действительно напряжно.
          

Наша мама распределила обязанности. Мой младший брат взял на себя ответственность следить за временем, датами, месяцами. Он всегда носил с собой блокнот и карандаш, чтобы в любой момент ответить на вопрос "который сейчас час?" Он чувствовал гордость за дело, которое исполнял и всегда был точным в своих ответах. По крайней мере, наверное... Ведь мы не могли проверить или свериться с часами или новостным каналом, в любом случае мы доверяли ему, потому что именно его обязанность была как всегда кстати. Мои старшие братья вместе с отцом выходили на участок расчищать сад. Они надевали импровизированные защитные костюмы, брали на всякий случай ружье, пневматику и ножи. Неизвестно, к чему приводил бы тот туман, но и эксперементировать мы с ним тоже не хотели. Таким образом, они проверяли все: рыскали каждый уголок в надежде обнаружить что-то съедобное или необычное. Отец выходил за ворота, что делать люди в масках категорически запрещали. Но делал он это буквально несколько секунд, чтобы добежать до почтового ящика и проверить почту. Надежда угасает последней  - с каждым разом ящик обрастал паутиной все сильнее и сильнее.

А дело в том, что один из моих братьев находился далеко от нас, в совершенно другой стране. И хотя мы смогли предупредить его о нашей беде до ухудшения ситуации, но обратного ответа так и не получили. И теперь уже врядли получим. Мама не хотела об этом думать. Потому каждый раз, когда папа выходил за ворота, она стояла на кухне, сжимая платок, глядела в серость и печаль за окнами и нервно покусывала губы до крови. В этот момент ожидать можно было чего-угодно. Мы были все напряжены, толпились у лестницы, ведущей на второй этаж. Люциус выходил вместе с отцом, но ждал на крыльце, не заходя за линию опасности. В один из таких дней они вновь вернулись домой и снова ничего не обнаружили в почтовой коморке.
            

У нас было несколько правил. Как раз одни из них вы уже знаете - "не заходить за линию опасности" или же "не доверять мгле, не играть с ней и не пытаться изучить". Было еще одно правило - "не бегать по лестнице". Беготня могла привлечь кого-то извне. А, как считали родители, что-то все же было во мгле, чего стоило бы опасаться. Не зря же они вооружались всякими вещами. Сейчас то мы знаем, что находилось там, в гуще... ((Я вспоминаю эту историю, и с каждым разом мое тело покрывается мурашками.)) Но до тех пор это действительно оставалось загадкой для всех, оказавшихся в ловушке в доме без электричества, газа, сети и иных признаков жизни. Всего в семье нас было 6 детей и 2 родителя. Старшие управлялись с более сложными делами, средний помогал маме с припасами и домашними делами, самый младший следил за временем, параллельно отвлекаясь на игру на гитаре, последний находился в другой стране и, наконец, я не мог никак найти себе место. Телефон подавно разрядился, да и негде было брать электричество. Даже солнечные панели при их наличии не работали бы из-за непроходимости света сквозь густой туман. Полная скукота: потеряна абсолютно любая связь с миром, никакой музыки, кроме звучания расстроенной гитары по утрам с заученными до скрипа зубов песнями, одним словом ничего, что приносило бы хоть какое-то удовольствие. Ко всему прочему, полное отсутствие личного пространства даже в ночное время суток, потому что во избежание опасности мы все спали в одной комнате. Было твердо, неудобно и некомфортно на нескольких матрасах под кучей одеял. То чьи-то ноги касаются твоих рук, то в глаз получаешь кулаком, а потом весь день восседаешь с фингалом.
            

Мы стояли с Сайтамой у окна. Протирали стекла влажными тряпками по поручению мамы. Она считала, что в каком положении мы не были бы, дом должен оставаться чистым хотя бы в той степени в какой это возможно. Сайтама часто отвлекался на свой блокнот, ставил какие-то черточки и запятые, откладывая тряпку в сторону. Меня это очень раздражало. И я не выдержал. 

  - Ты можешь хотя бы сейчас перестать заниматься этой ерундой? - раздраженно сказал я.

  - Какой ерундой? - удивленно спросил Сайтама. 

Я указал пальцем на блокнот, протирая левой рукой окно.
  - Ой, это совсем не ерунда, я помогаю следить за временем, - гордо произнес мой брат, виляя блокнотом в разные стороны.

  - Следить за временем, - повторил я сквозь зубы.

  - Даааа, я считаю приблизительно минуты, складываю их в часы и пытаюсь предугадать время. Мне нужно поставить 5 палочек, означающих 5 минут, ровно 12 раз, чтобы получился целый 1 час! - с восхищением выразился Сайтама.

Я бросил тряпку на подоконник и повернулся к нему.
  - Что в этом всем может быть полезного, если это не имеет никакого смысла и ты можешь глубоко ошибаться в своих расчетах, ведь каждый день похож на предыдущий и ничем не отличается от вчерашнего и не будет отличаться от завтрашнего!? - закричал я.

В этот момент Мьюк, наш с Сайтамой старший брат, который рылся в шкафу, пересчитывая запас пайков, обратил свое внимание на разговор и, отставив доску с маркером, приблизился к нам.
  - Ты не прав, Чоннон. Сайтама делает очень хорошее дело, и оно действительно имеет смысл, - настойчиво и сердито произнес он, скрестив руки у груди.

А вот и защитник подоспел...
  - И в чем же я не прав? В чем полезность? Он может ошибаться на час и более. Сейчас вообще может быть не час дня, а час ночи. Как ты это понимаешь? На что ты опираешься, рассчитывая в уме свои палочки? - продолжил я.

Сайтама посмотрел то на Мьюка, то на меня, перевернул листок, поставил еще одну черточку и сказал.
  - Я понимаю день и ночь, исходя из ощущений: ночи всегда холоднее, к тому же мгла становится темнее ее обычного состояния, а утро я отсчитываю с нашего пробуждения, - он вздохнул и продолжил, - да, мы можем запаздывать на несколько часов, потому что я считаю, что момент, когда мы просыпаемся, равен 7 часам утра. 

Мьюк лишь покачал головой, соглашаясь с мнением брата и принимая его рассуждения за чистую монету. Но я не собирался оставлять этот вопрос, пытаясь добиться согласия всех сторон в убеждении бесполезности этого дела.
  - И в чем тогда смысл, если твое время может не соответствовать реальности? В чем смысл это делать? - обращался я к младшему брату.

  - Ты перегибаешь, Чоннон, - настороженно произнес Мьюк.

  - Нет, Мьюк, - закричал я, бросив тряпку на пол, - это ты перегибаешь. Сайтама занимается абсолютно бессмысленной работой, которая есть в этом проклятом доме! 

Сайтама испуганно отошел в сторону, поближе к Мьюку. Его глаза покраснели и почти наполнились слезами. Он сжимал свой блокнот. На мятых страницах оставался отпечаток его пальцев, испачканных от грифа черного карандаша.

  - А что же тогда делаешь ты такого полезного, раз считаешь труд Сайтамы бесполезным? - он схватил меня за плечо и повторил громко и четко ещё раз, - чем занимаешься ТЫ? 

Внезапно Сайтама зарыдал, уронив свой блокнот и карандаш на пол. Он тер руками красные глаза и всхлипывал все сильнее и сильнее. В этот момент в комнату с веранды вошла мама. Я отдернул плечо и ушел прочь в другую комнату. Мьюк стоял у окна, пытаясь осознать происходящее. 

  - Что произошло? - спросила мама, подходя к плачущему Сайтаме.
Сайтама ничего не отвечал. У него явно была истерика. 

  - Чоннон говорит, что считать время, когда кругом мгла - бессмысленное занятие, - Мьюк пожал плечами, - я пытался все уладить, но ты сама видишь результат.
            

Я слышал лишь, как она пыталась его успокоить, как гладила по голове и целовала в щеку, и как со временем плач перерос в заразительный смех. 

  - И который сейчас час, наш "Повелитель времени"? - спросила она.

  - Я немного сбился с курса, но я считаю, что сейчас приблизительно 2 часа дня! - с гордостью объявил он.

  - Самое время для перекуса, - сказала мама и вошла в кухню, где сидел я всхлипывая за столом у кучи больших коробок. 

Она не сразу обратилась ко мне: сначала достала и открыла банку консервированных персиков, вылила сок в отдельные стаканчики и распределила персики по небольшим бумажным пиалочкам, чтобы досталось каждому. 

Мне определенно некуда было бежать. Здесь были только я и она, а в комнате общались ребята, с которыми я буквально только что поссорился. Я бы не очень хотел, чтобы кто-то видел меня в таком виде, когда буквально полчаса назад я кричал и пытался убедить в бесполезности считать время тех, кто в отличие от меня действительно делал что-то в доме, где каждый находил себе занятие, кроме меня. Эта мысль угнетала ещё больше, и я почти погрузился в глубокие мысли грусти и отчаяния, как вдруг нежная рука коснулась моего плеча, ухватившись за футболку, и потащила за собой. Пришлось встать. Я стоял напротив мамы с опущенной головой, всхлипывая и вдыхая заложенным носом застоявшийся воздух. 

  - Что случилось? - спросила она, опустившись до уровня моего взгляда.
Я поднял глаза и увидел на её лице беспокойство. Она застала нас врасплох, умалчивать не имело смысла, поэтому я решил рассказать ей все, что чувствовал.

  - Мы протирали окна, как ты и просила.
Она погладила меня по плечу и попросила продолжить. 

  - Сайтама постоянно записывал эти палочки в блокноте и отвлекался от работы. Меня это очень сильно взбесило, и я... И я спросил, какой смысл считать время, если оно может быть неправильным. Это самое бесполезное занятие, которым кто-либо мог бы заниматься, - я никак не мог контролировать свои слезы, потому начал всхлипывать сильнее, а голос заметно задрожал, но я все равно старался держаться, - а потом Мьюк спросил, чем же занимаюсь в этом доме я, и мне нечего было ответить, потому что у меня единственного из всех нет занятия, которым я бы горел, как Сайтама или старшие братья, и мог бы посвящать этому делу всего себя. 

Мама дослушала меня, а затем, пододвинув стул, присела на него и подозвала к себе поближе. 
  - Понимаешь, - начала она, - каждому из нас приходится мириться с теми обстоятельствами, которые есть сейчас. И каждый, кто нашел себя в чем-то в это трудное время, проделывает невероятно большую работу над собой, и кажется, будто так легко им дается то, чем они занимаются. Да, ты прав, что считать время сейчас весьма бесполезное занятие, учитывая, что мы с папой хорошо и сами ориентируемся по холодным и темным ночам, знаем, когда нужно укладывать вас спать, а моментом пробуждения считаем утро, а еще записываем украдкой дату. Мы начали вести журнал ещё с того момента, как только началась эпидемия с туманом. Но если бы Сайтама не делал всего этого, то чем бы он занимался, пока мы вместе пытаемся создать всевозможные условия для выживания? Он самый младший в нашей семье. Ему было бы особенно трудно справляться с собственными желаниями и эмоциями.
            

Это именно то, что я не мог никак понять сам, мол зачем он это делает? Но я никогда не спрашивал себя о том, а что было бы, если бы он этого не делал. Что тогда? Более того, я был шокирован тем, что она согласилась со мной в бессмысленности данного занятия. Но я определенно был не прав просто из-за того, что не смотрел на ситуацию под другим углом. Ведь если бы он не считал время, отсутствие игр и музыки и телефона впринципе давили бы на него с пущей силой. А так, он верит и знает, что взрослые нуждаются в его помощи, а те, в свою очередь, всячески намекают и поддерживают его в этом нелегком деле.
            

Я смотрел на неё, слушал каждое слово и старался не упускать важные детали, чтобы успеть проанализировать их. Мое беспокойство и грусть улетучились в одно мгновение. Здесь не было правых и виноватых. Просто я сорвался, не смог справиться со своими мыслями. Но когда наш разговор понемногу опустился к проблеме моего "ничегонеделанья" целыми, длинными и утомляемыми днями, я вновь опустил взгляд. Я думал, что сейчас меня настигнет ругань, но я ошибался.

  - Если ты не нашел себя, значит, ещё не пришло твое время, но пробовать и увлекаться чем-либо тебе никто не запрещает, - сказала она, прислонив меня к груди и заключив в теплые объятия, - да, у нас мало возможностей, но мы продолжаем жить и искать разные пути. Попробуй поразмышлять, что тебе интересно. Любое твое хобби будет полезно в нашем доме.
            

После этого разговора я, съев персик в бумажном стаканчике и запив его двумя глотками сока, ушел в общую спальную комнату обдумывать сегодняшний день, но не заметил, как уснул, а проснулся уже только ночью, когда все вокруг спали.