11. Слепота
21 ноября, пятница
По утрам в будние дни у мистера МакКензи обычно немного посетителей, но сегодняшний день стал неожиданным исключением из правил − график Алана был полностью расписан с утра до вечера. Лукас с невестой в тот день уехали в гости к её близким, так что старику пришлось попотеть.
От самого первого клиента мистер МакКензи узнал о вчерашнем происшествии. Парикмахер сегодня забыл заглянуть за газетой по дороге на работу, так что новость об очередном убийстве повергла его в шок.
Каждый из тринадцати клиентов, посетивших парикмахерскую двадцать первого ноября, только и говорил об этом. Кто-то скорбел, кто-то боялся, кое-кто даже хотел самостоятельно разгадать тайну. Они строили свои глупые теории, высказывали предположения. Складывалось впечатление, что они пришли не на подстрижку, а на приём к психиатру, которому изливали свои души.
Этих людей не за что судить, ведь весь город сейчас внимательно следил за страшными событиями, происходящими одно за другим. Имена убитых уже у всех на устах, и хоть полиция не нашла доказательств взаимосвязи между смертями Ванессы Смит и Ганса Алвена, большинство жителей не сомневались в наличии таковой. Возможно, эта мысль добавляла остроты в их жизнь, делая её не столь серой и скучной.
После каждого клиента Алан выходил на перекур, чем пытался успокоить разыгравшиеся нервы. Он не мог не обращать внимания на их слова и не сопереживать им.
В голове МакКензи засела навязчивая мысль о том, что всё это связано с приездом в город Эвансона.
Парикмахер вспоминал самые ужасающие страницы истории Шервуда, воспоминания о которых каждый житель, имей он такую возможность, с охотой стёр бы.
Было время, когда по вечерам на улицах города не оставалось ни души. Лишь стоило тьме ночной окрасить небо, как все двери города запирались на замки. Никто не хотел попасть в руки ужасного маньяка, полгода безнаказанно убивающего невинных жителей Шервуда.
В городской газете его прозвали «слепым убийцей» за то, что всех его жертв находили без глаз. Монстр вырезал их глазные яблоки по неизвестной причине. Газета также составила статистику с учётом всех преступлений маньяка с июня по декабрь пятьдесят третьего года − за этот период им были убиты десять человек. Полиция не могла найти его − преступник действовал слишком чисто, не оставляя зацепок, но что-то пошло не так.
Тридцать три года назад кто-то раскрыл личность убийцы. Томас Эвансон − так звали человека, стоящего за теми зверствами. Когда полицейские ворвались в дом Томаса, увидели его в неожиданном состоянии − мёртвым. Но не просто мёртвым, а жестоко убитым его же способом: лишённого глаз мужчину подвесили за руки на люстре. В одной из комнат обнаружили «неопровержимые доказательства» вины − трёхлитровую банку, заполненную глазами, и коллекцию снимков жертв.
Честно говоря, меня очень удивили эти данные в деле Эвансона от пятьдесят третьего года, когда наконец-то посчастливилось с ним ознакомиться. Как по мне, доказательства вины слишком удобно оказались в доме убитого мужчины. Вполне возможно, их всего лишь подкинули очередной жертве маньяка, но почему-то дело на этом закрыли. К сожалению, сейчас пообщаться с тогдашними сотрудниками полиции не удалось − многие уже умерли, а остальные категорически отказались говорить со мной на этот счёт.
Я быстро успел понять, что в Шервуде почему-то очень не любят задумываться над подробностями тяжких преступлений. Здесь люди стремятся поскорее изгнать из памяти плохое и страшное. Наверное, потому местные не хотели подвергать сомнению теорию полицейских. К тому же, убийства с тех пор прекратились.
Хоть Алан и не знал Томаса, о котором говорил Саймон, но что-то ему подсказывало, что этот человек приходится близкой роднёй маньяку, а значит − в его жилах течёт кровь убийцы. Возможно, он столь же безумен и уже приступил к своему грязному делу.
Для подобных обвинений МакКензи даже сумел найти обоснование, и каким бы притянутым за уши оно не выглядело, для парикмахера этого оказалось достаточно. Суть их заключалось в том, что кузина Ганса, Нора Алвен, была одной из жертв Томаса, а ведь МакКензи тоже ужасно пострадал от рук слепого убийцы. В голове старика роились шизофренические мысли. Алан опасался за благополучие близких и собственное.
В конце рабочего дня он не пошёл домой − закрылся в своём заведении и достал бутылку рома из тайника, который находился под одной нарочно сломанной доской в полу. Открыв бутылку, старик принялся с горла заливать в себя алкоголь, постепенно теряя связь с реальностью и всё глубже погружаясь в пучину своих нездоровых мыслей.
Он не употреблял спиртного более двадцати лет, позволяя себе пропустить рюмочку только по большим праздникам. Дело в том, что в шестьдесят пятом году он проходил курс лечения от алкогольной зависимости. После трагедии в семье, мужчина какое-то время думал, что сможет пережить горе самостоятельно, но только выпивка помогала ему сбежать от пагубных мыслей. Он всё больше и больше спивался, не выходил на работу, неделями не возвращался домой. Это продолжалось до того, пока Даяна не уехала вместе с маленьким Лукасом из Шервуда. Тогда Алан решил, что больше так продолжаться не может. Мужчина прошёл курс лечения от зависимости и прекратил беспрестанно пить, чем вернул и семью, и уважение окружающих.
Когда рома в бутылке почти не осталось, старик поставил её на пол и поднялся со своего кресла. Алан неуверенно подошёл к большому зеркалу и, опёршись руками на стол, посмотрел в свои глаза. Сейчас он стыдился себя − над головой сгущаются тучи, а он ничего не предпринимает.
Он бы и продолжал в том же духе, но алкоголь неукротимо порабощал рассудок, вынуждая приступить к решительным действиям. Под влиянием выпитого в беспокойной голове родился план того, как всё разузнать о Томасе − МакКензи решил самостоятельно прийти в магазин Эвансона и всё выведать. Возможно, Алан возомнил себя героем, потому все его страхи вмиг куда-то испарились. В любом случае, он был настроен крайне серьёзно.
Залпом допив остаток в бутылке, мужчина зашагал по тёмным улицам в направлении, которое ему подсказал Саймон, положив во внутренний карман куртки пистолет LES Rogak P-18 калибра 9x19 миллиметров, ранее хранящийся в парикмахерской на случай грабежа.
Как сообщают очевидцы, Алана МакКензи видели на Брюгер-авеню, что в двух кварталах от Траял-стрит, около девяти вечера. Видели в последний раз.
***
До сего дня в доме Лонтек всё складывалось вполне неплохо. Следов погрома почти не осталось − Маргарет старательно навела порядок, но настоящий бедлам остался в её голове.
Бабушка с внучкой мирно ужинали, но с тех пор, как София ожила, ни один ужин не был таким, как прежде. Обычно по вечерам они обсуждали все события, что произошли с ними за день, но теперь между родственниками постоянно стояла гробовая тишина.
Девушка пыталась выдумать для Софии правдоподобную отговорку, когда та только пришла в себя, чтобы объяснить кровь на платье и верёвки, которыми бабуля была связана, но всё же решилась рассказать правду. София очень болезненно отреагировала на историю Маргарет. Она даже согласилась на то, чтобы девочка привязывала её к кровати каждую ночь и закрывала дверь в спальню на замок снаружи, ведь сама боялась нанести вред единственному любимому человеку.
Мэгги никак не могла расслабиться в обществе Софии. Она считала, что та может в любую минуту вновь сойти с ума и напасть на неё в порыве ярости.
Этой ночью Маргарет впервые за всю неделю смогла уснуть. Она очень хотела избавиться от страха перед собственной бабушкой, ради которой раньше могла пойти на всё, но больше не ощущала к ней былого тепла и доверия. В глазах Мэгги она обратилась другим человеком или даже существом, от которого неизвестно чего следует ждать.