Часть 1. Письмо
Милый Саша!
Ты, конечно, даже представить себе не можешь, что значат для меня наши отношения. И не только потому, что я никогда тебе этого не говорила. Думаю, истинные чувства высказать и объяснить нереально сложно. Но это письмо не о любви. Это тяжёлое письмо, которое я предпочла бы никогда не писать. Но я не хочу оставлять секреты между нами. Помнишь, когда мы только начали встречаться, ты сказал мне: «Почему такая женщина как ты до сих пор не была замужем?» Я тогда рассердилась и сказала, что ты лезешь, куда тебе совсем не следует лезть. Думаю, ты помнишь этот эпизод – первую нашу ссору. Теперь я думаю, настало такое время, когда...
Знаешь это трудно. Всё началось задолго до нашей встречи. Я тогда училась в институте. У меня было много подруг. Все они, не признаваясь никому (возможно даже себе самим), судорожно искали себе спутников жизни. Мужчине это трудно понять, но у женщины в определённом возрасте возникает потребность заботится о ком-нибудь. Много девушек выскакивали замуж за первого встречного, движимые исключительно этим чувством.
Однажды я возвращалась домой на трамвае. Была уже поздняя осень – темнело быстро. Неожиданно предо мной сел мужчина лет двадцати пяти. Он был одет в грязную робу, заляпанную краской, извёсткой и бог весть, чем ещё. Повернувшись ко мне, он улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы, и предложил познакомиться. Меня обдало перегаром, я поняла, что этот тип пьян. Мне стало страшно: возможно я вспомнила отца, когда тот напивался. Его пьяные истерики всегда оканчивались агрессией направленной исключительно на меня. Помню, как придя домой с синяком вместо глаза, он долго выл на кухне, потом позвал меня. Очень ласково позвал, но сердце моё скатилось куда-то в область кишечника. Когда я увидела, что с ним, моей первой мыслью было помочь, я только и успела выговорить, что надо принести йод. Потом он размахнулся и ударил меня по голове. Потом ещё и ещё. Не знаю, сколько раз он ударил меня, прежде чем я осознала, что происходит. Я поняла, что это подлое нападение и мне надо спасаться. Но боли от ударов я не чувствовала, всё заглушил ужас осознания, что на меня подло напал человек, которому секунду назад я искренне сострадала и хотела помочь. На меня напал мой собственный отец. Я знаю: он просто хотел выместить зло и не мог придумать ничего лучше. Он все понимал, я помню, его слова прежде, чем нанести мне первый удар: «Ты конечно невиновата, но...». Даже пьяный он понимал, что делает, понимал, что это несправедливо и всё равно делал...
На бумаге как будто виднелись следы слёз.
Так вот однажды, когда я возвращалась домой из института – это был вечер ранней весны – рядом со мной сел отвратительный пьянчужка и начал грубо клеится. Я пыталась обращать на него минимум внимания, и просто считала остановки в то время, как внутри у меня всё сжалось в пружину, готовую вот-вот лопнуть. Даже не знаю, что именно меня так напугало в этом человеке: возможно мне показалось, что он всерьёз от меня не отлипнет и мне придётся принимать какие-то меры. Я в то время боялась принимать меры – хотя постоянно чувствовала свою силу. Я вела себя как мужчина, который знает, что может серьёзно покалечить противника и потому боится драться. Это была специфическая боязнь самой себя.
Когда подошла моя остановка, я встала и с ужасом заметила, что мой несносный попутчик сделал тоже самой. Ему надо было выходить на той же остановке, что и мне. Он не собирался преследовать меня — это я поняла по его изумлённому и обрадованному взгляду. То, что могла подумать я, подумал он. Этот пьяный дурак решил, что, не смотря на все возражения, я всего на всего ломалась, набивая себе цену. Он возобновил свои поползновения, воодушевленный осенившей его догадкой.
Мы вышли на одной остановке – теперь я думаю, это была судьба. Тогда мне было не до размышлений – один ужас перед лицом ужасной ситуации. Он вёл себя теперь более развязно и уж не знаю, что навело его на подобное суждение – стал предлагать мне выпивку и приятный вечер. Это уже больше смахивало на съём, чем на безобидный флирт.
На улице сгущался сумрак, как назло, ни единой души на расстоянии от остановки до угла продуктового магазина мне не встретилось. Становилось всё страшнее и страшнее, страшнее и страшнее...
А он всё шёл, отпуская какие-то абсурдные реплики типа: «Не бойся, у меня деньги есть» около самого магазина он вдруг как бы разозлившись сказал: «Ну и иди, если тебе деньги не нужны». Вот это, как мне теперь кажется, и была та решающая фраза, которая повлекла всё, словом, всё что произошло дальше. Гнев ударил мне в голову, как фонтан крови, разрывающий сосуды мозга. Перед глазами поплыли красные пятна, и даже голова закружилась, точно у пьяной. Дальше я видела всё через красноватый туман.
- Я согласна, пошли, – скомандовала я.
Он чуть опешил, но снова уверовал в невероятную удачу подошёл ко мне. Он улыбался дурашливой улыбкой похотливого самца, готового разложить меня тут же, около магазина. Я улыбнулась, и если он не заметил в моей улыбке ничего настораживающего, то в том вина выпитого им спиртного. Он не сомневался, что я шлюха, готовая удовлетворить его гнусные потребности.
Он поплёлся за мной, пытаясь обнять меня за талию, пощупать задок – в тот момент я многое позволила. Я даже улыбалась. «Куда мы идём», - спросил он. «А ты не догадываешься?» - засмеялась я. «К тебе?» - он говорил ласково, как будто его интонация что-то решала. Не знаю, может быть, когда с проститутками перед этим ведёшь себя вежливо, она лучше обслуживает. (Только не подумай, что это вопрос к тебе!)
Мы шли к речке – он вёл себя тихо и даже испугал меня (я подумала, он что-то замыслил).
-А где ты живёшь, – игриво спросил он.
- Ты любишь секс на природе? – спросила я, и пустилась в объяснения, по поводу того, что дома родители, а в лесу мы можем неплохо порезвится с пользой для здоровья. Я вела его не наугад, а в совершенно определённое место. Неподалёку от реки есть заросшая, почти скрытая зеленью летом постройка, назначение которой мне совершенно не известно. За этим строением есть небольшой спуск – подростками мы любили лазить в тех местах, я знала их от и до. Туда я и вела своего спутника.
Спустившись вниз, я с удовольствием отметила, что с тех времён, как мы глушили тут чекушку водки на троих, ничего не изменилось. Крутой спуск, поросший травой из-за которого ничего не видно. Если не знать о его существовании, можно подумать, что дальше идут глухие, непролазные заросли кустарника, а после - болото. Болото действительно было, но дальше. А здесь оставалось около метра земли прежде, чем начинались топкие места. Да и как сказать топкие – просто грязь по щиколотку, ведь даже летом ничего не просыхало – слишком много растений, мало солнца и река рядом. Местечко сырое, но безопасное.
Придя на место, я как следует огляделась. А этот дурак скинул свою засаленную куртку и предложил мне позицию снизу. Мне снова стало страшно, потому что пути назад не было. Но страх заслонила розоватая дымка перед глазами. Мы были лицом к лицу: зверь и охотник. Я тянула время: «А как же ты узнал, что я такая?»
-Какая «такая», - усмехнулся он.
-Ну что я пойду с тобой?
-Да вас сразу видно, – усмехнулось это ничтожество.
Я подошла к нему, села перед ним на куртку, сняла туфлю. Дальше я помню очень немногое. С размаху я заехала ему каблуком по переносице, как только он попытался коснуться меня. Животное взвыло и отскочило. Я размахнулась и водрузила острие каблука в темя. Потом обутой ногой ударила его в пах – он поймал мою ногу, но сил удерживать у него не было. Согнувшись пополам, он по-черному матерился, пытаясь довести до моего сведения, что он сделает со мной, когда поймает, и кто я, и какая. Меня это почему-то не напугало, а только раззадорило. Я помню, что лежала на земле - наверное, он дёрнул меня за ногу и лишил равновесия. Боли от удара о землю я не помню. Всё было как во сне. Я лежала на спине, крепко сжимая в руке туфельку. Когда этот мужик приблизился, я снова ударила его по лицу, стараясь попасть каблуком в глаз. И мне это удалось – каблук целиком вошёл в глазницу, и крепко засел, зацепившись за что-то там внутри. Туфель так и остался торчать из глаза. Я в последний раз почувствовала страх, когда увидела чёрную в сумерках жижу, медленно ползущую из-под моей туфельки. Зато враг больше не сопротивлялся – теперь он скулил, валяясь у моих ног, и дрожащими руками ощупывал торчащий их глазницы предмет. Может быть, от боли он протрезвел, и, наверное, осознав угрозу, просил о пощаде. Этого я действительно не помню.
Я с силой выдернула каблук из его безмозглой башки. Он потерял сознание от боли. Так было лучше для нас обоих. Больше он не причинял мне никакого беспокойство. Собственно говоря, он никому уже никакого беспокойства никогда не причинял...
Не знаю, жалею ли я о содеянном, но мне хотелось бы, чтобы этого эпизода в моей жизни не было. Эпизода с самого начала... хотя нет, встретившись, мы уже не могли разойтись – охотник и жертва связаны единой судьбой.
P.S. Ты обещал простить мне любую тайну, какой бы страшной она не была. Надеюсь, ты исполнишь своё обещание. Любовь без доверия мертва.
Твоя Лена