Свидетель
Служебная "Шкода Октавия" с опознавательными знаками Следственного комитета резко остановилась у въезда в парк Кирова.
Алексей Лебедев, старший следователь, первым вышел из машины.
Фирменная сдержанность не помешала ему резко захлопнуть дверь.
Егор Демидов появился следом — неспешно, с ленцой, словно давая миру свыкнуться со своим присутствием.
Он брезгливо оттянул воротник рубашки, на котором уже расплывалось свежее кофейное пятно.
— Бригада оперативников ещё на месте? — спросил Алексей, пробираясь к месту происшествия.
— Как видишь, — Егор кивнул в сторону группы людей в полицейской форме, рассыпанных кучками у ленты оцепления. — И наша любимая судмедэксперт уже работает.
Полицейская лента трепетала на ветру, как нервный пульс, отмечая периметр. Молодой оперативник, заметив следователей, лениво щелкнул окурком в лужу и приподнял для них ограждение.
Доктор Ирина Семёнова, эксперт СМЭ и ходячий контраст бахил и красного маникюра, уже стояла на коленях у тела.
Она всё делала тихо, бойко, но без суеты — и в каждом движении угадывался двадцатилетний стаж.
— Чистая работа, — кивнула она на аккуратную дырку во лбу.
Лицо академика Руднева застыло в маске глупого, детского удивления.
Широко раскрытые глаза, чуть приоткрытый рот. Будто не ожидал выстрела — или не верил, что это произойдет.
— Пулевое сквозное ранение, калибр предположительно 9 мм, — её голос звучал ровно, почти механически. — Входное отверстие в лобной кости с небольшим поясом осаднения, выходное — в затылочной, с рваными краями. Смерть, судя по характеру повреждений, мгновенная.
Семёнова аккуратно повернула запястье трупа, где тускло блестели старомодные часы с потускневшим серебряным браслетом.
— Смотри-ка, тикают, — заметил Егор. — Швейцарская точность даже после смерти.
— Не обольщайтесь, Демидов, — отозвалась Ирина, не отрываясь от осмотра. — Это механика с автоподзаводом. У моего отца были похожие. Он всегда говорил: «Пока я двигаюсь — они живут».
Она бросила быстрый взгляд на следователей.
— Принцип простой: ротор внутри заводит пружину от движения руки. Когда движение прекращается — как в нашем случае, — часы продолжают идти за счёт накопленного запаса хода. Обычно это часов сорок, иногда больше.
Так что они будут тикать ещё чуть больше суток.
— То есть, для нас они бесполезны? — уточнил Алексей.
— Не совсем, — возразила Семёнова. — Они говорят нам о многом. Вот если бы они стояли — это было бы куда интереснее.
Это бы означало, что их разбили в драке, при падении. Что была борьба.
А тот факт, что они целы и идут, подтверждает версию «чистой работы».
К нему подошли, выстрелили. Без борьбы, без суеты.
К тому же, убийца даже не попытался их сорвать — значит, мотив не грабёж.
Она сняла часы с руки мертвеца, демонстрируя чистый циферблат:
— Нет повреждений от удара.
Для протокола зафиксируем: на момент изъятия идут и показывают точное время.
Лебедев, не отрывая взгляда от тела, бросил через плечо оперативникам:
— Петров, оформите изъятие часов как вещественное доказательство. Упаковку опечатать, внести в протокол осмотра.
Егор передал ему пакет с ключами от Mercedes:
— Эти тоже на экспертизу. Проверить на отпечатки и следы ДНК. Машину уже нашли?
— На соседней улице, — ответил участковый, — стоит на парковке у кофейни. Есть две камеры.
— Алексей Федорович, официальное заключение дам после вскрытия. Но предварительно — время смерти между десятью и одиннадцатью вечера.
— Итак, что имеем, — подытожил Егор, заглядывая в блокнот напарника. — Ночная встреча в парке, один труп, одна пуля, одна туфля.
Идеальное убийство, если бы не пёс. Может, хотели утопить, но испугались свидетелей?
— Или пытались замести следы, — добавил Алексей, — но не рассчитали время. Собака нашла тело раньше, чем его могло унести течением.
Семёнова сняла перчатки:
— В любом случае, убийца явно не ставил целью ограбление. Это что-то личное... или профессиональное. Ваш профессор чем-то сильно насолил.
Егор тем временем изучал вещественное доказательство — изящную женскую туфлю в прозрачном пакете.
— "Marc Jacobs", последняя коллекция, — неожиданно заметила Семёнова, поправляя выбившуюся прядь волос. В её голосе прозвучала едва уловимая зависть. — Ритейл в районе сорока тысяч.
— Ты уверена в бренде? — уточнил Егор, записывая информацию.
— Мужчина должен разбираться в двух вещах, Демидов, — Ирина усмехнулась.
— В оружии и в женщинах. А женщина — в баллистике и обуви.
Она выпрямилась.
— Эта туфля стоит больше моей квартальной премии. И она точно не из гардероба нашего профессора.
Она бросила взгляд на оперативников:
— Свидетелей убийства нет. Только адвокат и его собака. Официальное заключение будет у вас к обеду. Но если найдёте хозяйку этой туфли... — она многозначительно посмотрела на улику, — передайте, что готова обменять экспертизу на информацию о скидках в бутике.
Когда эксперт уехала, Егор обратился к Алексею:
— Нужно как можно скорее закрыть дело, а то, глядишь, подкупят нашего независимого судмедэксперта, — шутливо хмыкнул Егор. — Что думаешь?
Но Алексей уже шел к машине, погруженный в свои мысли.
В салоне он первым делом достал смартфон. Экран тускло осветил его напряженное лицо.
Вера. «Была в сети вчера в 23:45».
Его последнее сообщение — банальное «Доброе утро, как ты?» — сиротливо висело непрочитанным.
«Сценарий», — он говорил скорее для себя. — «Они разговаривают. Он стоит. Она... садится на скамейку. Достает что-то из сумочки. Он наклоняется — и в этот момент...» — Алексей резко сжал кулак, имитируя выстрел. — «Потом волочет тело к воде, но теряет туфлю. Слышит лай собаки — и убегает».
Пальцы сами набрали её номер. Длинные гудки. Тишина.
— Черт возьми, — прошептал Алексей, сжимая телефон с такой силой, что защитное стекло жалобно скрипнуло.
В зеркале заднего вида он поймал отражение будто незнакомого человека — с его лицом, но с чужими, загнанными глазами.
Егор в это время, облокотившись о капот, оживлённо обсуждал с оперативниками последний футбольный матч.
Почему он скрывает от напарника, что подозревает Веру? Хотя бы в том, что это её туфля?
«Спокойно, Лёха», — мысленно успокаивал он себя. — «Пока нет никаких улик против неё».
Но внутренний голос, тот самый, что никогда не ошибался на службе, настойчиво шептал: «Нет никаких сомнений — она там была».
Хлопнувшая дверь и грузное плюханье Егора на сиденье вырвали его из размышлений. Тот уже «отжал» у кого-то кофе.
— Ну что, шеф? С чего начнем плясать? С университета? Узнаем, с кем наш интеллектуал крутил шашни?
— Сначала к свидетелю, — отрезал он, не глядя на Егора. — Мне нужно больше деталей. Каждая минута.
Демидов лишь пожал плечами.
— Какой адрес? — спросил Алексей, и в собственном голосе услышал непривычную растерянность.
Егор замер со стаканчиком на полпути ко рту, изучающе всматриваясь в лицо напарника:
— Калинина, 18б, третий корпус, квартира 120. — Он поставил кофе в подстаканник, не сводя с Алексея глаз. — Лёш, ты чего? На тебе лица нет.
— Не выспался, — буркнул Алексей, резко поворачивая ключ в зажигании. Мотор взвыл, и машина рванула с места так, что Егор едва успел подхватить свой кофе.
— Эй, полегче, ковбой! — рассмеялся Егор, инстинктивно хватаясь за ручку двери. — Мы же не в погоне.
Хотя… — он лукаво прищурился, — если там окажется настоящая Золушка, обещаю не писать в отчете, как ты проводил с ней «следственные эксперименты». Твое воздержание становится социально опасным.
Алексей молчал, вцепившись в руль побелевшими пальцами.
В голове звучали слова Егора: "Жертва или шизофреничка". И теперь он, старший следователь Лебедев, человек с безупречной репутацией, сознательно утаивал от напарника главную зацепку.
Ради женщины, которую едва знал.
«Ты уже соучастник», — прошелестел холодный внутренний голос.
— Кстати, — Егор лениво листал ленту в телефоне, — патрульные скинули предварительный опрос адвоката. Пустышка. Говорит, видел вдали какой-то темный силуэт, но кто, что — без понятия.
Машина подпрыгнула на «лежачем полицейском».
Алексей почувствовал, как по спине под рубашкой скатилась одинокая капля холодного пота. Он позволил себе на долю секунды расслабить хватку на руле.
Егор, что-то напевая себе под нос, украдкой наблюдал за профилем напарника. Его острый, как скальпель, взгляд замечал всё: нервный тик у скулы Алексея, его неестественно прямую спину, то, как он избегал смотреть в зеркало заднего вида.
«Интересно, — думал Егор, делая глоток остывшего кофе. — И как долго ты собираешься играть в молчанку, дружище?»?
###
"Шкода" проехала всего квартал, прежде чем остановиться у элитного жилого комплекса.
Алексей, выходя из машины, невольно отметил контраст между грязным парком и этим вылизанным до блеска подъездом. В воздухе витал сладковатый запах цветущих яблонь, смешанный с городской пылью.
— Собачники — лучшие свидетели, — произнес Егор, глубоко вдыхая прохладный утренний воздух. Он зябко поправил воротник старой кожаной куртки, потрескавшейся на сгибах.. — В любую погоду, в любое время суток, с пакетиком для какашек в одной руке и поводком в другой. Настоящие герои нашего времени.
Алексей, шагавший рядом, лишь хмыкнул.
Дверь им открыли почти мгновенно, будто ждали. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти, утопающий в помятом домашнем халате.
Паутина красных вен в его глазах выдавала бессонную ночь, а щеки покрывала седая, колючая щетина.
У его ног суетился золотистый лабрадор, чей хвост с такой неистовой радостью молотил по косяку, словно был отдельным, счастливым существом.
— Валерий Леонидович? — Алексей, игнорируя собаку, шагнул вперед и продемонстрировал удостоверение.
Его голос звучал так же жестко и гладко, как казенная обложка документа. — Следственный комитет. Лебедев и Демидов. Мы по поводу вчерашнего инцидента.
— Да, конечно, проходите, — адвокат тяжело вздохнул. Его взгляд с видимой тоской скользнул с его грязных армейских ботинок на свой безупречно отполированный, почти зеркальный паркет. — Простите, только... не могли бы вы переобуться?
Он смущенно указал на две пары пушистых тапочек с оленьими рожками, сиротливо стоявших у стены.
Егор картинно скривился, но подчинился. Он небрежно, одним движением, скинул кроссовки, которые с грохотом разлетелись в разные стороны, и всунул ноги в тапки. С вызывающе громким шарканьем он проследовал за хозяином, всем своим видом показывая абсурдность ситуации.
Алексей, напротив, пережил короткую, но яростную внутреннюю борьбу.
Сняв свои массивные ботинки, он аккуратно поставил их на коврик, стараясь скрыть предательскую дырку на пятке носка.
В нелепых тапочках его уверенная походка сменилась скованной и неестественной. Абсурдные оленьи рожки на его ногах качались в такт шагам, подрывая весь его грозный авторитет.
— Мы прожили с женой четырнадцать лет, — неожиданно начал адвокат, когда они сели в гостиной, где пахло собакой и застарелой тоской. — Почти не ссорились... — его взгляд затуманился, а пальцы начали нервно теребить пояс халата.
Алексей уже приоткрыл рот, чтобы направить беседу в рабочее русло, но Егор незаметно положил руку ему на колено. Едва ощутимое давление и красноречивый взгляд сказали: "Молчи. Пусть выговорится".
В обычно насмешливых глазах Егора промелькнуло редкое, почти профессиональное сочувствие.
— Я заметил, в квартире совсем нет женских вещей, — мягко подтолкнул его Егор. — Ваша супруга давно ушла?
Валерий Леонидович машинально погладил подбежавшую собаку, которая тут же устроила голову ему на колени.
— Хотите чаю? — получив вежливый отказ, он вздохнул еще глубже. — Мы завели Лолу, потому что... я не мог дать ей ребёнка. Думал, собака скрасит её одиночество. — Его пальцы до боли впились в густую шерсть лабрадора. — И поначалу это сработало.
Она словно ожила, снова начала краситься, смеяться... А потом я заметил, что прогулки с Лолой стали подозрительно пунктуальными.
Как по расписанию. Оказалось, чтобы встретиться с ним.
За окном беззаботно щебетали воробьи, и откуда-то доносился детский смех. Эти звуки весеннего утра диссонировали с гнетущей атмосферой в комнате так сильно, что казались издевательством.
— У него ротвейлер. Сука. — Адвокат горько усмехнулся. — Наши собаки, представляете, прекрасно ладили... А потом у него случился роман с моей женой и через пару месяцев она забеременела.
Летала от счастья. Сказала, что я замечательный человек, — он произнес это так, будто цитировал некролог. — Собрала вещи и ушла.
В наступившей тишине было слышно, как Лола тихо поскуливает, вылизывая руку хозяина. Алексей, боровшийся с нетерпением, невольно отметил, как сильно дрожат пальцы этого богатого, но глубоко несчастного мужчины.
— Теперь мы гуляем поздно ночью. И уходим как можно дальше от близлежащих парков, — почти шепотом закончил он. — Чтобы, не дай бог, не встретить их счастливую семью.
Терпение Алексея лопнуло. Он демонстративно шаркнул тапочком, и оленьи рожки на нем комично качнулись.
— Вчера. В парке. Что именно вы видели? — его голос стал ледяным.
Адвокат вздрогнул, словно его выдернули из кошмарного сна.
— Да, простите... Ничего особенного... Я отпустил Лолу с поводка, она бегала возле речки, таскала палки, а потом вытащила... это. — Он нервно потер лицо ладонями. — Глупышка моя, даже не испугалась. Приняла за игрушку.
— В первом звонке вы упоминали чью-то фигуру, — надавил Алексей, подавшись вперед. — Вы можете описать ее подробнее?
— Темно было... — мужчина задумчиво пожевал кончик уса. — Кто-то просто уходил вглубь аллеи. Медленно. — Внезапно его лицо прояснилось. — Постойте, я же могу сказать точное время!
Пока Валерий Леонидович ходил за телефоном, Егор задумчиво разглядывал семейную фотографию на полке: счастливый адвокат, красивая женщина и щенок лабрадора между ними.
Капсула времени, хранящая момент, до того как все рухнуло.
— Вот! — вернулся хозяин, протягивая им смартфон. — Вызов в службу 112 я сделал в 23:45. Значит, мы нашли... находку... примерно в 23:40.
— И эта фигура, вы уверены, что она именно шла, а не бежала? — уточнил Алексей, записывая в блокнот.
— Абсолютно уверен, — твердо кивнул адвокат. — Когда мы с Лолой только подошли к речке, я заметил удаляющийся силуэт. Этот человек не бежал, а шёл совершенно спокойно. Будто у него в запасе была целая вечность.
Дверь подъезда захлопнулась с глухим стуком. Егор тут же сунул пальцы в нагрудный карман, выуживая смятую пачку "Кэмел". Он затянулся так глубоко, что щеки ввалились, а глаза на мгновение закатились под веки — будто ныряльщик, всплывающий после долгого погружения.
Что то не сходится. Профессора сначала застрелили, потом перетянули к воде, где его практически сразу нашла собака, и туфля которая с этим никак не вяжется.
Не стала бы девушка на каблуках тащить стокиллограмовую тушу академика к ручью. Или может она для этого специально сбросила с себя обувь, а потом в темноте просто не смогла найти? - пытался набросать ситуацию Егор.
Алексей нервно постучал сложенным блокнотом по бедру. Спираль издала жалобный скрип. Его пальцы сами собой потянулись к телефону в кармане, но он сжал кулак, практически уговаривая себя его не проверять. Не ждать ее ответ так судорожно.
— Рано делать выводы, — его голос прозвучал суше, чем планировалось. — Убийца может быть кем угодно. Пока одни сплошные нестыковки.
Он швырнул блокнот на приборную панель.
— Теперь в университет, — бросил он, грузно опускаясь в кресло водителя. Двигатель недовольно взревел. — Нужно выяснить, чем занимался наш покойный Руднев в последние дни своей жизни.
Егор криво усмехнулся, выпуская струйку дыма в открытое окно.
— Надеюсь, в универе нас ждет кто-то посимпатичнее этого несчастного Ромео с его грустной историей про жену и ротвейлера. — Он пошевелил пальцами ног в своих кроссовках, вспоминая ощущения. — Хотя тапочки у него были ничего так, удобные.