Новое сердце
Роскошный особняк. Утро.
Амелия в белом халате идёт по коридору, придерживая живот. Адам бережно ведёт её за руку, а Ронан несёт в руках коробку с плюшевыми игрушками.
Они заходят в новую комнату — нежно оформленную, в бело-серебристых тонах, с кроваткой у окна.
Амелия прижимает ладонь к животу и впервые улыбается по-настоящему.
— — Здесь будет его мир. Чистый, тёплый... в отличие от нашего прошлого.
Позже — УЗИ.
На экране — крошечное сердечко, крошечные ножки.
— — Поздравляю. У вас будет сын, — говорит врач.
Адам целует Амелию в висок.
А Ронан, стоя у двери, тихо говорит:
— — Пусть он будет похож на мать. Сильным. Но счастливым.
Черный кортеж медленно подъехал к особняку. Двор был украшен живыми цветами, на крыльце выстроились все — от охраны до поваров, от Ронана до Лолиты. Впервые за долгое время в доме чувствовалась не угроза, а настоящая — почти забытая — радость.
Амелия вышла из машины в длинном белом пальто. Адам держал её за талию, оберегая. У нее округлился живот, и взгляд стал мягче — но не слабее.
— Добро пожаловать домой, госпожа, — сказал кто-то из старейшин.
И в этот момент весь двор взорвался аплодисментами.
Кто-то бросал лепестки, кто-то крикнул: «Да здравствует наследник!»
А Ронан подошёл и просто обнял сестру. Без слов.
— Мы победили, — прошептал он. — И ты заслужила быть счастливой.
Позже, в зале, всех ждал праздничный ужин.
Длинный стол с серебром, свечами, вином.
Амелия в серебристом платье сидела во главе стола, Адам — рядом, чуть ближе, чем положено по этикету. Но никто не возражал — наоборот, все улыбались.
— У нас будет сын, — сказала Амелия тихо, но твёрдо. — И я обещаю, что его жизнь не будет похожа на нашу.
Люди подняли бокалы.
— — За наследника! За новую эру Уокеров!
Адам тихо сжал её руку под столом.
Амелия впервые за долгое время не отдёрнула.
Снаружи над особняком вспыхнули салюты, а на окнах отражались огни — не войны, а начала новой жизни.
Поздно вечером, когда особняк постепенно затих, Амелия и Адам сидели вдвоем в комнате малыша.
Комната ещё пахла свежей краской, на стенах — изображения серебристых драконов и лунных пейзажей. В углу стояла детская кроватка, а на полке — плюшевый волк, которого выбрал Адам.
— — У нас будет сын, — повторила Амелия, глядя на живот. — Как ты хочешь его назвать?
Адам на мгновение задумался, а потом произнёс:
— — Грейсон. Грейсон Уокер.
Она молча кивнула. Это имя звучало... величественно. Сдержанно, но в нём была сила.
— — Подходит, — прошептала она. — Грейсон. Будущий король этой тьмы.
Они обнялись, и в этой тишине вдруг прозвучал звонок. Резкий, пронзительный. Не из главного входа — из системы тревоги на южной границе участка.
— Что за... — Адам поднялся, нахмурившись. — Я сам проверю.
Но Амелия уже держала пистолет. В её взгляде снова появилась прежняя тьма.
— — Мы идем вместе.
Когда они вышли, охрана уже строилась вдоль стен. Ронан подбежал, держа в руках планшет. Его лицо было каменным.
— — Кто-то взломал один из внешних барьеров. Это... Это точно не случайность.
На экране камеры — чёрная фигура. Один человек. Без маски.
Он медленно шёл прямо к воротам, не скрываясь.
И тогда Лолита, появившись из тени, прошептала:
— — Это невозможно... это... он был мертв.
А Амелия медленно повернулась, её сердце впервые за долгое время сжалось.
— — Кто? — резко спросила она.
Лолита сжала руку на груди:
— — Леонардо Ван Дорн. Бывший жених твоей матери. И единственный, кто хотел тебя мертвой с самого твоего рождения.
Южные ворота особняка поддались взрыву. Металл скрутило, охрану отбросило в стороны.
Леонардо Ван Дорн шёл медленно, в плаще, залитом пеплом и пылью, словно вышедший из ада.
Он не прятался — напротив, шагал с достоинством и угрозой.
Амелия стояла в центре главного зала, как королева перед вторжением.
— — Один шаг дальше, и ты труп, — прошипела она, направив пистолет.
Адам и Ронан стояли рядом, а за их спинами — охрана и старейшины.
Леонардо остановился прямо перед ней.
— — Убери оружие, девочка. Я не пришёл воевать. Я пришёл... домой.
— — Это не твой дом, — Ронан сжал кулаки. — Ты сдох для этой семьи.
Ван Дорн усмехнулся и бросил на пол папку. Документы выпали, фотографии, тесты ДНК.
— — Ты так уверен, сынок?
Зал замер. Амелия медленно опустила взгляд на бумаги, взяла одну из них, прочитала.
Тест на отцовство: Леонардо Ван Дорн — биологический отец Амелии Уокер и Ронана Уокера.
Её руки затряслись.
— — Это ложь, — прошептала она. — Это... нет...
— — Элеонора лгала вам всю жизнь. Я — тот, кто должен был быть рядом. Но она выбрала Мартина. И воспитала вас как свою армию, не как детей.
— — Заткнись, — рыкнул Ронан. — Ты не смеешь говорить о нашей матери!
Леонардо сделал шаг ближе к Амелии.
— — А ты, Амелия... ты такая же, как я. Я следил за тобой. Видел, как ты уничтожала врагов. Видел, как ты пала... и как поднялась из пепла. Это не кровь Мартина. Это моя кровь.
И вот тогда Амелия подняла пистолет снова.
Но её руки дрожали.
Не от страха.
От ненависти... и сомнений.
— — Если ты мой отец... значит, во мне течёт яд.
— — Нет, — сказал он мягко. — В тебе течёт сила. И я пришёл, чтобы вернуть тебя в мою империю. Сына — тоже. Мы можем быть семьёй. Самой сильной на этом континенте.
Зал взорвался от крика охраны, но Амелия лишь сказала:
— — Вытянуть его в подземелье. Я хочу провести тесты. Лично.
Прошло трое суток с момента прибытия Леонардо. Его держали в подземной тюрьме особняка — не били, но и не жалели.
Амелия не спала, не ела, не говорила ни с кем, кроме лаборатории. Она лично взяла образцы ДНК у себя, Ронана и Леонардо. Лаборатория принадлежала ей. И она доверяла только себе.
На третий день пришёл конверт.
Она села за рабочий стол, держа его в руках, как будто внутри был детонатор.
Рядом стояли Адам и Ронан. Лицо брата было каменным, но пальцы дрожали. Адам держал её за плечи, молча. Он знал — этот момент может изменить всё.
Амелия вскрыла конверт. Медленно. Плавно. И прочитала вслух:
— «Генетический тест подтверждает: Леонардо Ван Дорн — биологический отец Амелии Уокер и Ронана Уокера. Совпадение — 99,9%.»
Молчание было мёртвым.
Ронан выдохнул так резко, что будто освободился от удавки.
— — Он... он говорил правду... всё это время...
Амелия положила бумагу на стол, встала, и сказала глухо:
— — Я — дочь чудовища.
Адам шагнул к ней, но она резко отодвинулась.
— Не трогай. Мне нужно думать. Мне нужно... дышать.
— — Он ничего не значит, — попытался сказать Адам. — Это не делает тебя кем-то другим.
— — Это делает меня именно той, кем я всегда боялась быть, — прошептала она. — Я убивала. Мучила. Уничтожала. И теперь я знаю почему. Я — его дочь.
— — Мы — его дети, — тихо добавил Ронан. — Но мы не обязаны быть им.
Амелия посмотрела на него — впервые за долгое время с человеческой болью в глазах.
Потом повернулась к двери.
— — Спустите его ко мне. Один на один.
Ронан и Адам переглянулись.
— — Ты уверена? — спросил Адам.
— — Абсолютно. Я должна взглянуть в глаза своей крови. И решить, чего она стоит.