Кровавый бал
Прошло трое суток с момента нападения.
Особняк частично восстановлен, но внутри — трещины. Не только в стенах, но и между людьми. Кто-то открыл врата, и Орден Слепых Волков явно знал куда бить.
Амелия сидела в черном кожаном кресле, закутанная в шелк и сталь, курила сигарету, глядя на запись с камер наблюдения.
— Этот ублюдок... — её голос был ледяным, и Ронан переглянулся с охраной. — Поймайте его. Живым. Но если начнёт вонять — без языка.
— Кого? — спросил Адам, стоявший у двери, всё ещё с повязкой на плече.
Она даже не повернулась.
— Одного из наших. Он впустил их. И я хочу посмотреть, как его пальцы начнут гнить при мне.
Ночью Амелия, Ронан и отряд направились в старый завод. По наводке — именно здесь скрывался предатель. Но внутри всё было странно тихо. Слишком.
— Запах гнили, — буркнул Ронан.
Адам шёл позади, с оружием наготове. Он чувствовал, как нечто движется в темноте, как будто их ждали.
И вдруг тела — подвешенные к потолку. Глазные яблоки вырезаны. На груди выжжено: "Символ крови не будет жить".
— Это не просто бойня, — сказал один из бойцов, дрожащим голосом. — Это... жертвоприношение?
— Они вызывают что-то. — прошептала Амелия. — И мы в этом ритуале.
Внезапно дверь за ними захлопнулась. Свет мигнул. Один из бойцов начал кричать, его тело выгнулось дугой, как будто его что-то рвало изнутри. Из его рта вырвался чёрный туман, и тот рухнул бездыханным.
Началась паника.
Из теней вылезли люди в масках, с выжженными глазами — фанатики, как зомби, они кидались в огонь, не чувствуя боли, только чтобы коснуться Амелии.
— Они пришли за тобой, — сказал Ронан, вырываясь в бой.
Амелия взяла в руки два пистолета, не колеблясь. Стреляла в голову, в сердце, в любую движущуюся тень. Её платье было в крови, как будто она родилась из неё.
Адам защищал её спину — без права на благодарность.
Один из фанатиков почти схватил её — Адам перерезал ему горло.
— Не думай, что это что-то меняет, — бросила Амелия, обернувшись.
Он сжал челюсти.
— Я и не жду, чтобы ты снова стала человеком. Просто не дам тебе умереть, поняла?
Когда всё закончилось, они стояли среди мертвецов и пепла. Амелия шла, не оглядываясь, не говоря ни слова.
— Это было предупреждение, — сказала она Ронану. — Настоящее начинается на следующем балу мафии.
— Что ты задумала?
— Я устрою кровавую расплату.
— И если Адам... — она взглянула на него через плечо. — ...ещё раз предаст — я вскрою ему вены и сделаю это медленно.
Они называли это балом примирения.
Все крупные кланы собрались в роскошном особняке в Нью-Джерси. Двор утопал в свечах, шампанском и высокомерии. Мужчины в смокингах. Женщины в бриллиантах. Все притворялись, что война — позади.
Амелия вошла последней.
Черное платье в пол обтягивало тело, как вторая кожа. Глубокий вырез. Высокий разрез. Волосы заплетены в тугую косу. На шее — тонкая цепочка с лезвием.
Рядом шёл Ронан. Адам — немного позади, с холодным взглядом.
— Улыбнись, сестра, — пробормотал Ронан. — Никто не должен заподозрить.
— Пусть смотрят, — прошептала она. — Это будет их последний бал.
Внутри звучал джаз. Все улыбались. А под улыбками — ложь и кровь.
Амелия подошла к столу клана Дуарте. Те встали. Один из них — Дон Армандо — потянулся поцеловать ей руку. Она не дала.
— Ты ведь знаешь, за что я здесь, — произнесла она спокойно.
— Ты ведь не станешь...
Выстрел.
Армандо упал с дырой в лбу. Паника.
Амелия вытащила пистолет из подола платья, словно фокусница. Вторым выстрелом — в горло его племяннику.
— За покушение. За предательство. За кровь мою и моего клана, — сказала она, шагнув вперёд, словно это был её подиум. — Сегодня здесь умрёт правда. И вы вместе с ней.
Секунда — и двери захлопнулись.
Люди Уокеров, одетые в официантов, в музыкантов, в охранников, достали оружие.
Началась резня.
Амелия двигалась среди хаоса — точно, быстро, без пощады. Её боевые навыки были не просто тренировкой — это была кровь, впитанная с рождения. Каждый выстрел в сердце. Каждый удар — в артерию.
Адам стоял ошеломлённый — она будто танцевала. Страх и восхищение раздирали его изнутри.
— Пять кланов. — сказала она, подойдя к нему с окровавленным клинком. — Сегодня вырежу пять. Остальные — преклонятся.
И вырезала.
Спустя два часа бал превратился в мясную бойню.
Из зала вышли только Уокеры. Амелия сняла каблуки, швырнула их в сторону и села на ступеньках особняка, закурив сигарету.
— Убийца, — сказал кто-то.
— Нет. Мессия, — поправил Ронан.
Адам подошёл.
— Ты вообще человек?
Она взглянула на него.
— А ты всё ещё надеешься, что я ею стану?
Он молчал.
— Зря. Я теперь — символ страха. И если хочешь выжить, привыкай жить рядом с монстром.