Глава V
Finita la Commedia
Конец? Нелепое словцо!
Чему конец? Что, собственно, случилось?
Раз нечто и ничто отождествилось,
То было ль вправду что-то налицо?
Зачем же созидать? Один ответ:
Чтоб созданное все сводить на нет.
"Все кончено". А было ли начало?
Могло ли быть? Лишь видимость мелькала,
Зато в понятье вечной пустоты
Двусмысленности нет и темноты
Иоганн Вольфганг Гёте
Марковский открывает дверь своим ключом.
-Ты дома? – в полголоса сказал Владимир в надежде, что Она просто спит.
Он поставил пакет с выпивкой и конфетами к тумбе.Он разделся и увидил Кафку, который всем своим видом пытается сказать:
"Мне жаль, друг"
На столе Марковского ожидала наспех написанная, но тем не менее, аккуратно сложенная записка.
Содержание её звучало так : Я должна тебе признаться: я никогда не смогу тебя полюбить, сколько бы я не старалась, у меня просто не выходит. Мне было прекрасно с тобой все-то время тогда и сейчас. Но я так не могу. Я ухожу, постарайся понять меня. Прости, что оставляю тебя с этим одного. Прощай Никогда не твоя, твоя ***.Заливистый смех прервал прекрасную тишину. Кот, сидевший в это время в проходе, вздрогнул от неожиданности.
-Ну, туда и дорога.
Владимир плюхнулся на диван, открыл виски и буквально за пару минут осушил бутылку, едва сдерживая рвотные позывы.
-Ну и мерзкое же поило.
Кафка лег рядом, понимающе взглянул на Марковского и закрыл глаза.Конец? Нелепое словцо! Вдруг из соседской квартиры за стеной доносилась музыка: Какая-то заезженная постсоветская попса.
Владимир открыл глаза, тяжело вздохнул, отодвинул кота, встал и что было сил начал бить в стену ногами, рука, своим лбом, оставляя на своих конечностях и на красивых матовых обоях неаккуратные кровяные разводы, и закричал:
"Я тебя выпотрошу! Я вас всех ненавижу! Идите все в пизду: и ты, уебок, с ебанной музыкой и Она пусть в пизду и сны эти тоже в пизду, блять. Сдохните! Сдохните!Сдохните!"
Дрожащими руками он написал своему дилеру со школьных времен, Кире, надеясь, что её ещё не посадили.
И, о чудо! Она ему ответила, будто ждала, что именно он напишет, через столько лет. В кошельке у Марковского осталось десять с лишним тысяч на то, чтобы дожить до конца месяца. Очевидно, это не то, чего он хотел. Он потратил все. Его карман был похож на детский рисунок: разноцветные яркие пилюли, таблетки и марки всех цветов радуги, одна марка кстати, выделялась из общей массы. На ней были изображены розовые пионы, которые странно, въелись Марковскому в разум. Также до ужаса много разнообразных порошков, розовые, белые, персиковые, синие. Вдогонку * и *. Он съел, снюхал все минут за двадцать, а может и того меньше. Местом, которое он выбрал, чтобы забыться, стал парк на Ул. Соцреализма. Приход наступил очень быстро. Слишком быстро. Все было такое цветное, доброе, будто, что-то высшее не умерло, а стоит рядом и держит Марковского за руку. Он смеется,кружится, но из глаз его ручьем текут слезы, ведь он знает. О, он прекрасно знает, что это все обман,иллюзия... Вдруг он оступается, падает и теряет сознание.Владимир Марковский очнулся в тёмной сырой комнате без окон. Здесь снова пахло чем-то унылым и апатичным. Все вернулось на круги своя, за исключением одной детали: он очнулся не у стены, но у двери,которой раньше никогда не было.
-Блять, ну только не снова.Он сорвал записку прибитую ножом к двери.
"Твои желания сегодня исполнятся..."
-Обнадеживает – подумал Марковский и толкнул замшелую дубовую дверь.То, что он увидел было прекрасно: вымощенная белым камнем тропинка, ведущая через весь город. На улицах, вместо грязи и луж – густая зеленая трава и прорывающиеся меж ней кусты розовых пионов. Все пышет теплом и уютом, как в детстве...Владимир достает из пальто пачку сигарет и закуривает. По пути он встречает всех своих друзей, знакомых,любимых и родных. Всех, кто для него, что-то значил. Но он вынужден пройти мимо, ведь цель его там, где кончается тропинка.
Он проходит все дальше и начинает понимать, куда же все-таки он держит путь.
Это тот самый парк на Ул.Соцреализма.
Марковский заходит вглубь парка и видит там тело бьющееся в конвульсиях в грязном пальто в луже собственной блевотины.
Он оборачивается, чтобы не смотреть на эту мерзость и видит всех этих людей,что стояли вдоль улиц. Те кого он любил, те для кого он жил все это время. Все они в один момент обнимают Марковского.
Он начинает плакать и просить прощение за все, что он сделал, но уже слишком поздно...
Владимир Марковский очнулся в койке больничной палаты с присоединенными к нему датчиками и капильницей, лицо его было в высохших слезах. Внезапно в его слух врезалась сирена гражданской обороны.
Владимир встал и подошел к окну. Люди кричали, бежали топтали друг друга.Лишь Марковский оставался безмолвен.Яркая вспышка и огромный ядерный взрыв, который сносит всё на своем пути. Как огромный водоворот засасывая десятки тысяч душ.Владимир Марковский улыбнулся, пустил последнюю слезу и растаял в пламени...
Как рассыпались стены Иерихона — до самого основания, так и кончилась жизнь и история Марковского,
но не окружающих его людей...