2
Часть 2
Первый Приговор
Статья 11, пункт 1 Конституции Республики Корея: «Все граждане равны перед законом, и в политической, экономической, социальной и культурной сферах к ним не может быть применена дискриминация по половому признаку, религиозным убеждениям и социальному статусу».
Спустя два месяца после ареста Ли Ёнхвана расследование было завершено. Чан Тонхун сидел в комнате для допросов и перебирал кипу бумаг – она напоминала башню. На столе валялись пустые банки от энергетиков. Напротив него сидел Ли Ёнхван. Он казался вымотанным после продолжительного допроса.
Полицейские нашли всех жертв, погибших от его руки. Двести двадцать три человека, среди них девяносто пять детей (личности пятидесяти из них не установлены), сто взрослых корейцев (личности тридцати не установлены), двадцать восемь взрослых иностранцев. Все убитые дети были младше трех; они родились во время экспериментов Ли Ёнхвана. Возможно, двадцать один ребенок умер в результате аборта, но плоды были младше двадцати четырех недель, поэтому это не считается убийством.
Сто шестьдесят семь человек выглядели как трупы в низкобюджетных фильмах ужасов. И причина этому – опыты Ли Ёнхвана. Тела жертв, даже самых первых, убитых четыре года назад, не разлагались благодаря специальному раствору, которым тот бальзамировал трупы.
Общественности не следовало знать подробности об экспериментах – они были слишком ужасающими и жестокими. Поэтому журналисты знали только о числе жертв и о проведении опытов над ними.
– Господин Ли, на этом допрос окончен, – произнес Тонхун, бросил на стол материалы дела и потянулся.
Преступник последовал его примеру.
– Господин прокурор, вы уверены в этом?
– Да; если вы, конечно, не совершили других преступлений.
Ли Ёнхван положил руки на стол, тяжело вздохнул, а затем лег на стол, как уставший школьник.
Он признался во всех убийствах, но ни слова не сказал о ходе опытов – они содержали информацию о его медицинском методе. Прокурор быстро сдался и закончил допрос, потому что знал, что тот продолжит хранить молчание.
Чан Тонхун посмотрел на часы на запястье. 9:25. Допрос завершился быстрее, чем он предполагал. У него оставалось немного свободного времени, поэтому он вытащил папку из верхней части башни и открыл ее.
– Господин Ли, вы, наверное, устали. Но все же могу я задать вам еще один вопрос? – спросил он.
– Задавайте, – ответил Ли Ёнхван, не поднимая головы со стола.
– Почему вы убили Ли Пёнсока?
Тот ничего не ответил. Казалось, что он внезапно умер, даже дыхания не было слышно.
– Я спрашиваю, почему вы убили Ли Пёнсока? – повторил прокурор.
Преступник выпрямился и облокотился на спинку стула. Его глаза, которые обычно выражали насмешку, метнули молнии. Чан Тонхун задел его за живое. Однако через мгновение Ли Ёнхван снова натянул на себя широкую улыбку. Вопрос остался без ответа.
– Ли Пёнсока, вашего отца, – почему вы его убили? – не унимался прокурор.
Губы преступника задрожали. Казалось, он хотел что-то сказать, но это оказалось слишком тяжело. Чан Тонхун прочитал все по его лицу. При этом Ли Ёнхван все так же продолжал улыбаться.
– Давайте я расскажу вам о своем прошлом, – внезапно произнес он.
Прокурор молча кивнул. Тогда Ли Ёнхван почесал затылок и начал свой рассказ:
– Наша семья жила небогато, я был единственным ребенком в семье. Когда я поступил в медицинский университет, отец заболел раком печени. Его положили лечиться в больницу; во время химиотерапии у него выпали волосы. Он сильно страдал. Лечение стоило денег, но врачи не гарантировали, что рак отступит, поэтому отец отказался от лекарств и вернулся домой. Потом он звонил мне и требовал бросить учебу, потому что все врачи мерзавцы. Но что еще хуже, заболела моя мама. Отец запретил ей идти в больницу, заявил, что там ей навредят еще сильнее. Она умерла. Я не знаю от чего. Просто умерла, потому что не прошла обследование и не начала лечиться. – Ли Ёнхван на мгновение замолчал, пытаясь справиться с эмоциями. А затем продолжил: – Через некоторое время я достиг просветления, бросил университет и вернулся в Куам, где начал похищать людей, чтобы оттачивать навыки и развивать свой метод. Это заняло несколько лет. Отец, к счастью, держался. Тогда я уже знал, как вылечить рак, поэтому провел ему операцию, будучи уверенным, что избавлю его от болезни. Но просчитался. Отец умер. Это был первый и единственный просчет в моем методе. Без его смерти я бы никогда не довел его до совершенства. Все больные раком должны быть благодарны моему отцу. И вы, господин прокурор, запомните моего отца.
Ли Ёнхван закончил свой рассказ и подмигнул. Казалось, он действительно гордился смертью отца, при этом не чувствуя себя виноватым. Хотя как человек может чувствовать за это вину, если не считает убийство грехом?
Чан Тонхун, как обычно, с непроницаемым видом наблюдал за преступником. Не важно, убил тот отца или мать. Вопрос он задал чисто из любопытства.
– Понятно. Спасибо за ответ. Я буду помнить вашего отца, – ответил прокурор и вышел из комнаты для допросов.
Перед тем как уходить с работы, он решил заглянуть в офис – там уже никого не было. Свет выключили, было темно. Оставив дверь в коридор открытой, он бросил кипу бумаг на стол. Они разлетелись, как осенние листья, но прокурор не обратил на это внимания и ушел.
Когда Ли Ёнхван впервые заявил, что может лечить любые болезни, многие приняли его за очередного мошенника. Но спустя два месяца настроения в обществе изменились – большинство верило или хотело верить в его способности. Согласно последнему соцопросу, его поддерживали примерно восемьдесят семь процентов респондентов. Во многом этому поспособствовали те десять пациентов, которых он вылечил.
Эти люди появлялись на экранах каждый день, будь то новости или передача о здоровье. По сто раз за сутки каналы крутили репортажи, снятые, когда они проходили медосмотры. Пациенты облетели весь мир, за исключением Северной Кореи, прошли обследования в США, Европе и Японии. Везде врачи констатировали одно и то же – здоровы.
Ходили слухи, что они подделали историю болезни и на самом деле никогда не были инвалидами, поэтому общественность требовала провести медицинское расследование, но полиция не нашла никаких следов фальсификации данных. Это еще сильнее укрепило веру людей в Ли Ёнхвана.
За эти два месяца небольшая группа людей, протестовавшая против казни преступника, выросла в огромную организацию. В ней насчитывалось более двух миллионов человек – больные люди и их родственники искали единомышленников по всей стране. Среди них были знаменитости, политики и бизнесмены, которых не обошли болезни. Участники движения выходили на улицы, устраивали митинги в поддержку Ли Ёнхвана и даже стали высказываться в СМИ.
В одном из ток-шоу показали тридцатилетнюю женщину, которая родилась с расщеплением позвоночника и была прикована к инвалидной коляске. Она эмоционально рассказывала о реальном положении людей с инвалидностью в Корее и в мире, о неизбежной дискриминации и физических страданиях. Женщина выразила сожаления о том, что Ли Ёнхван убил двести двадцать три человека, но заявила, что его поступок позволит освободить людей от боли во всем мире.
Она кричала, что все смогут стать здоровыми и счастливыми, рыдая, говорила, что хочет ходить и жить, как другие люди. Только в Корее живет два с половиной миллиона человек с инвалидностью, и все они не могут смириться со своим положением. Многие люди в мире, не только она, пытались доказать, что Ли Ёнхван очень важен для них.
Не только больные выступали против казни. К ним присоединились обычные граждане. Граждане, которые не имели никакого отношения к жертвам опытов и не страдали от проблем со здоровьем. Их мотивация была довольно проста – эти люди боялись, что рано или поздно они или их близкие серьезно заболеют и им понадобится помощь Ли Ёнхвана. В отличие от остальных, они не выступали на телевидении, не участвовали в протестах, а лишь отправляли организации пожертвования.
Безутешные семьи жертв опытов молили, чтобы Ли Ёнхвана приговорили к смерти, и начали собираться вместе, чтобы дать отпор противникам казни.
Все началось с отца шестилетнего мальчика, который тоже погиб во время опытов. Он приехал в Куам и устроил пикет на главной площади города. Надпись на его плакате гласила «Ли Ёнхван должен быть казнен». Вскоре к нему стали подтягиваться родственники других жертв, но их все равно было слишком мало, чтобы противостоять противнику. Неожиданно к ним присоединились сторонние люди. Узнав о том, что мерзавец убил двести двадцать три человека, он пришли в ярость и присоединились к коалиции за смертную казнь.
На другом ток-шоу известный юрист заявил, что Ли Ёнхван – самый жестокий убийца за всю историю страны, поэтому должен быть казнен. Он добавил, что если мерзавца отпустят, то это нарушит все действующие законы. Каждый должен нести заслуженное наказание. Юрист обратился к статистике – девяносто девять процентов убийц в Корее были приговорены к смертной казни – например мужчина, убивший год назад бездомного. Еще полчаса он приводил примеры, и вывод напрашивался один – Ли Ёнхван ни за что не избежит смертной казни.
Две противоборствующие группы не прекращали споры, собирая новые доказательства и аргументы. И все из-за человека по имени Ли Ёнхван. На чью сторону встанет закон – дьявола, убившего сотни людей в ходе опытов, или бога, который избавит человечество от болезней? Скоро люди узнают ответ на этот вопрос. Наступил день первого заседания.
Перед зданием суда уже собрались противники Ли Ёнхвана. У каждого на запястье виднелся браслет с надписью «Смертная казнь».
– Ли Ёнхван! И не мечтай, что выйдешь сухим из воды. Я разорву тебя на кусочки! – крикнул один из демонстрантов в громкоговоритель. Им оказался тот самый отец, потерявший шестилетнего сына.
Люди поддержали его и начали выкрикивать свои угрозы в адрес убийцы. Еще они подготовили чучело в человеческий рост. На месте лица у него была приклеена фотография преступника. Демонстранты соорудили виселицу, набросили чучелу петлю на шею и вздернули. Толпа одобрительно загудела.
Через дорогу собрались сторонники Ли Ёнхвана. Они поставили небольшую сцену, на которую взобрался мужчина с микрофоном. Он болел синдромом Дауна, самым распространенным генетическим заболеванием. Конечно, от него не было лекарства.
Он начал произносить речь, его произношение казалось нечетким, а словарный запас маленьким. Раньше на него никто не обратил бы внимания, но сейчас все настороженно слушали, что он скажет.
Мужчина поведал, что, конечно, не хотел бы иметь такого синдрома. Ему скоро тридцать, но никто не воспринимает его как взрослого. Он недееспособен, поэтому не может жить один. Все, чего ему хочется, – стать нормальным членом общества и получить признание остальных. Он расплакался. Его возлюбленная умерла в прошлом году; она тоже болела синдромом Дауна.
– Эй, ты, придурок! А как бы ты поступил, если бы Ли Ёнхван пырнул одного из близких тебе людей в живот и убил? – Мечты о светлом будущем прервал женский голос, раздавшийся из громкоговорителя с противоположной стороны улицы.
Другая женщина такой издала звук, словно ее сейчас стошнит.
– Спасите моего мужа!
В воздух взлетел флаг с надписью «Казнь Ли Ёнхвана».
– Смерть!
– Помилование!
Голоса противников и сторонников слились в сплошной гул. Испугавшись громких звуков, один из детей в толпе закричал и упал наземь. Он болел детским церебральным параличом, и у него начались судороги. Родители пытались поднять его, но не могли совладать с телом. Все это снимали телевизионщики.
Суд над Ли Ёнхваном был в самом разгаре. Адвокат Пак Чечжун заявил, что убийства стали неизбежной жертвой для создания новой медицинской технологии. Подсудимый также вставил слово, сказав, что он спасет человечество благодаря своим способностям и сможет вылечить намного больше человек, чем убил.
Пак Чечжун понимал, что его действия как защитника не изменят приговор, но у него не было выбора. Выражение лица судьи не сулило ничего хорошего.
Слово перешло к стороне обвинения. Прокурор Чан Тонхун вывел на экран фотографию одной из жертв. Ее конечности были неестественно вывернуты и раздроблены, кожа почернела, будто ее жгли, а все тело было поражено раком и другими заболеваниями.
Следующий слайд.
Прокурор назвал жертву на нем женщиной, но у нее присутствовали и женские, и мужские половые органы. Последние выросли в ходе опытов Ли Ёнхвана. Рост женщины составлял более трех метров, а длина рук более двух.
Следующий слайд.
Шестидесятилетний мужчина. Двадцатилетний парень. Восьмидесятилетняя женщина. Их тела были заражены раком, а суставы деформированы и вывихнуты.
Следующий слайд.
Жертвой стал двадцатилетний юноша. Среди его органов обнаружили матку. И опять она появилась из-за опытов. В его организме произошло оплодотворение без полового акта, а ДНК плода полностью совпадала с ДНК жертвы.
Следующий слайд.
На нем все увидели восьмимесячный плод. Объяснения были излишни. Сторона обвинения предоставила изображения всех двухсот двадцати трех жертв. Судья отвернулся и едва сдерживал рвоту. Стенографистка тоже побледнела.
Адвокат Пак Чечжун не мог сдержать эмоций, когда увидел фотографии.
Каждый раз ему казалось, что сейчас все его внутренние органы выплеснутся наружу. Реальность оказалась намного страшнее, чем описывал Ли Ёнхван. Среди жертв было три ровесницы его дочки. Но адвокат чувствовал не гнев отца, а благодарность, когда смотрел на слайды. Благодаря этим детям его ребенок сможет жить. Когда на экране появился плод, он отвернулся. Не каждый человек выдержит такое зрелище. А Ли Ёнхван лишь улыбался, смотря на фотографии жертв, отчего Пак Чечжун почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. И он как адвокат должен был вытащить человека, совершившего такой страшный грех, со скамьи подсудимых. Однако Пак Чечжун не чувствовал себя виноватым – он обязан спасти дочь. Ведь люди, которые могут выжить, должны выжить? Поэтому Ли Ёнхван не должен оставаться за решеткой.
Суд продолжался без перерыва.
– Подсудимый, вы кололи анестетики или другие средства, чтобы уменьшить боль жертв во время опытов? – спросил прокурор, когда пришло время допроса.
– Возможна операция по избавлению от боли. В теории. Иногда я удалял голосовые связки, чтобы не кричали, – сказал Ли Ёнхван, улыбаясь.
Выражение лица судьи было непроницаемым, в то время как прокурор нахмурился.
– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово, – обратился к нему судья в конце заседания.
– Я убил двести двадцать три человека и просидел под стражей целых два месяца. За это время во всем мире от рака умерло примерно шестьсот тысяч человек. Я мог спасти шестьсот тысяч! Но они умерли из-за этих двухсот двадцати трех. Господин судья, я невиновен. Я просто пытался спасти человечество, – закончил Ёнхван.
Первое судебное заседание подошло к концу. Подсудимый снова отправился под стражу, а прокурор Чан Тонхун и адвокат Пак Чечжун разошлись, чтобы подготовиться ко второму заседанию. Результатом первого стала, конечно же, смертная казнь. Ли Ёнхван не мог быть оправдан.
Полиция обладает информацией о методе Ли Ёнхвана и скрывает ее
Внимание общественности привлекла статья на портале «LMT». Там заявили, что метод Ли Ёнхвана действительно существует и что информация о нем находится на территории Кореи. Цитируем:
«Мы прибыли на то место в городе Куам, где находится заброшенная фабрика. Только собирались войти внутрь, как полицейские преградили нам путь. Они приказали уходить и больше не соваться туда. Может, это потому, что там спрятана информация о методе Ли Ёнхвана?»
Эта статья вызвала подозрения по поводу действий полиции, однако правоохранительные органы заявили, что ничего не знают о методе Ли Ёнхвана, а доступ к фабрике ограничили потому, что она является местом преступления.
«Экономика Куама»