Третий тизер к истрии Уилла "Сумрак" (Ночь Дьявола #4)
Сцена из 2 главы, неотредактированная.
ЭМЕРИ
Пройдя несколько метров по коридору, я открыла дверь, вошла вслед за другим учеником в кабинет и сразу же осмотрелась в поисках самого безопасного места.
Свободная парта осталась в задней части комнаты, в углу возле окон, с трех сторон окруженная людьми: Рокси Харрис сидела рядом, Джек Лейстер – впереди, Дрю Ханниган – наискосок.
Я поспешила туда, опустилась на сиденье так, что ножки парты проехались по полу, и бросила сумку на пол.
– Уф, – раздался стон сбоку.
Но я проигнорировала Рокси, начавшую собирать вещи. Молясь про себя, я принялась выуживать свои школьные принадлежности из сумки.
Класс заполнялся, отовсюду слышались разговоры и смех, в то время как мистер Донахью стоял у преподавательского стола, пробегая взглядом свои заметки.
Прежде чем Рокси успела освободить место, появились они. Вальяжно ввалились в дверь – высокие, притягательные и, как всегда, мать их, вместе.
Я отвернулась к окну, закрыла глаза, скрытые очками, и задержала дыхание.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
Хотя молиться было поздно. Я буквально почувствовала как Рокси, Джек и Дрю закатили глаза, вздохнули, подхватили свои вещи и освободили парты, не дожидаясь, пока их попросят, словно я сама виновата в том, что эти парни упорно окружали меня, где бы я ни села в этом проклятом кабинете.
Кай Мори проскользнул на место Джека впереди, Дэймон Торренс – по диагонали. Они оба были черноволосыми, однако я даже не глядя могла их различить. От Кая пахло амброй, мускусом и океаном, а от Дэймона несло дерьмом.
Майкл Крист, наверное, тоже пристроился где-то поблизости, но мое сердце забилось чаще из-за последней фигуры, прошедшей мимо по проходу и усевшейся рядом со мной за парту Рокси.
Глядя в окно, я ощущала его взгляд на себе.
Если бы знала, что мы попадем в одну группу, когда администрация несколько недель назад решила перевести меня на английский уровня для выпускников – на год раньше, – я бы отказалась. Невзирая на желания брата.
– Ты без формы, – прошептал кто-то из девушек.
– Я маскируюсь, – ответил ей Уилл Грейсон.
Только он, похоже, сидел лицом ко мне, сказав это. Его слова овеяли теплом заднюю поверхность моей шеи, ведь я до сих пор не повернулась обратно.
– У этого куска дерьма стояк на тебя или типа того, – добавил Дэймон, оглянувшись через плечо. – При каждой встрече он пытается остаться с тобой наедине.
– В его защиту отмечу, Уилл, – встрял Кай, – это ты оставил записки на машинах по всему городу с его номером, написав: «Извините, что ударил вашу машину».
Дэймон взорвался хохотом, Уилл же самодовольно усмехнулся.
Свиньи. Телефон моего брата вчера всю ночь трезвонил из-за их глупой выходки.
– Ну, что скажешь, Эм? – поддел он, наконец-то вовлекая меня в разговор – как всегда, словно не мог удержаться. – Твой брат на меня запал? Он явно за моей задницей постоянно увивается.
Я промолчала, рассеянно открыв тетрадь, пока все остальные готовились к уроку и болтали.
Каждый ученик этой школы ненавидел моего брата. Их деньги и связи не влияли на его готовность раздавать штрафы за неправильную парковку, превышение скорости, разбирать жалобы на шум или разгонять вечеринки с алкоголем, едва прослышав о них.
Брат был сволочью, потому что выполнял свою работу и, если одноклассники не могли докопаться до него, они цепляли меня.
Боковым зрением я заметила, как Уилл вытащил что-то из кармана. Обернувшись, увидела, что он развернул конфету, поднес ее ко рту, прикусил зубами и снял с обертки, не сводя глаз с меня при этом.
– Сними наушники, – приказал мне парень, жуя.
Я прищурилась.
– И перестань делать вид, будто слушаешь музыку, и поэтому тебе недосуг разбираться с окружающими людьми, – огрызнулся Уилл.
Каждая мышца в моем теле напряглась. Когда я не послушалась, он бросил обертку на пол, наклонился, дернул за провод и вытащил наушники из моих ушей.
Вздрогнув от неожиданности, я выпрямилась, а не съежилась, и зло уставилась на него. Теперь... Уилл привлек мое гребаное внимание.
Я подхватила провод с пола, резко встала из-за парты и забрала учебник с сумкой, приготовившись уйти. Однако его руки вдруг сомкнулись вокруг моей талии, после чего он усадил меня к себе на колени.
Все мои вещи рассыпались по полу. Под кожей словно расплавленная лава растекалась.
Нет.
Я стиснула зубы, отталкивая Уилла. Кай вздохнул, Дэймон ехидно хихикнул, хотя никто из них не вмешался.
Мои попытки вырваться оказались тщетными, он лишь усилил хватку и отвернул лицо, уклоняясь от моих ударов.
Уилл, Кай, Дэймон и Майкл. Четыре Всадника. Меня умиляли прозвища, которые эти недоделанные мелкие гангстеры дали себе в старшей школе, но кто-то должен им сказать: никто не станет тебя бояться, если тебе приходится всем твердить, насколько ты страшен.
В каждой школе есть подобные парни. Немного деньжат, мамы и папы со связями, смазливые мордашки и уродливые сердца.
Только это не совсем их вина, полагаю. Они виноваты в том, что в полной мере этим пользовались. Разве не будет забавно, если кто-нибудь хоть раз скажет им «нет»? Если один из парней когда-нибудь поплатится за свою ошибку? Или откажется от выпивки, наркотиков, девушек?
Но нет. История повторяется. Лишь пошлость, банальность, грубость, бессодержательность. Некоторые поддавались им сразу, кто-то – после жалких протестов, меня же эти люди не интересовали.
Что очень бесило Уилла.
Я могла бы закричать. Позвать учителя. Закатить скандал.
Правда, тогда он добьется желаемого и вдоволь посмеется, а я стану центром всеобщего внимания, что мне совершенно не нужно.
– Сотри это свирепое выражение со своего лица, мать твою, – предупредил Уилл.
В ответ я еще сильнее стиснула челюсти, не намереваясь ему подчиняться.
Он заговорил шепотом:
– Знаю, может показаться, будто я самый милый из нас; будто я порой сожалею о том, что постоянно тебя гноблю; будто, проснувшись однажды, решу переосмыслить свою жизнь и цели, однако этого не произойдет. Я сплю как младенец по ночам.
– Ты просыпаешься каждые два часа и плачешь? – поинтересовалась я.
Сзади донесся сдавленный смешок, но я не отвернулась от Уилла, взгляд которого сосредоточился на мне. Школа всегда была единственным местом, где я получала передышку. Единственным местом, где чувствовала себя в безопасности.
До перехода в старшие классы.
Он сжимал мои запястья. Я начала крутить ими в попытке вырваться.
– Отпусти меня.
Внезапно его глаза опустились. Уилл резко поднял мою руку, чтобы рассмотреть поближе.
– Почему у тебя манжеты мокрые?
Я промолчала.
Он снова посмотрел на меня.
– И глаза красные. Почему?
Горло сдавило, однако я крепче сжала зубы и рывком высвободилась из его хватки.
Прежде чем успела подскочить с колен парня, он одной рукой обхватил мой подбородок, а второй обвил талию. Прижав меня к своему телу, Уилл прошептал очень тихо, чтобы только я могла расслышать:
– У тебя есть возможность получить все, что захочешь, неужели ты не понимаешь? – Он искал что-то в моем взгляде. – Я любого растерзаю за тебя.
В глазах защипало, и я потупила их, надеясь, что очки скроют слезу, которую я быстро сморгнула.
– Кто это? – спросил Уилл. – Кого я должен растерзать?
Я стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь подбородка. Зачем он так делал? Почему он всегда так делал?
Уилл смягчался и искушал меня фантазией, что я не одна; что, возможно, еще оставалась надежда. Зачем? Его это забавляло?
Запах парня нахлынул на меня. Бергамот и голубой кипарис. Я посмотрела на его каштановые волосы, контрастировавшие на фоне идеальной кожи, темные брови, черные ресницы, которые обрамляли глаза, напоминающие зеленые заросли вокруг лагуны на каком-нибудь идиотском острове.
– Боже, пожалуйста. – Покачав головой, я сжала кулаки. – Повзрослей, Уилл Грейсон. Ты жалок.
Его прекрасные глаза мгновенно ожесточились. Он вздернул подбородок и оттолкнул меня обратно к моей парте, распорядившись:
– Сядь.
В его тоне проскользнуло нечто похожее на боль, из-за чего я едва не рассмеялась. Вероятно, Уилл был разочарован тем, что я не настолько глупа, чтобы повестить на его треп. Что он задумал? Завоевать мое доверие и заманить на школьный бал, где меня на глазах у всех обольют свиной кровью?
Нет уж, это не слишком оригинально. Уилл Грейсон обладал более богатым воображением. По крайней мере, тут вынуждена отдать ему должное.
***
Пенелопа Дуглас:
Еще каким БОГАТЫМ воображением. Он только начал. 😉