Оттенки потерянной души

Две недели в реанимационном отделении и целый месяц в стационаре были похожи на адскую камеру, где каждый новый день казался вечностью. День за днём меня подвергали пыткам: каждодневной сдаче крови, болезненным уколам и капельницам с едкой жидкостью в ампулах. Запах больницы и медикаментов навсегда въелся в мой разум, словно аромат страха и отчаяния.

После перевода в обычное отделение моя агрессия стала проявляться более ярко. За семнадцать лет своей прежней жизни я никогда не позволяла себе повышать голос и грубить людям старшего поколения. Но сейчас всё изменилось. Я хамила всем, кто пытался задать вопросы о моём состоянии и о причинах моего пребывания в этих унылых стенах.

Вид всех этих людей, которые прожили целые жизни и достигли преклонного возраста, вызывал у меня настоящий гнев и зависть. Они обрели семьи, детей, внуков и смогли пройти свой жизненный путь. Я же знала, что мой путь тернист и загадочен. В любой момент меня могло ждать забвение, где мой разум навсегда прекратит своё существование.

Сегодняшняя дата вызывала у меня трепет и волнение. Впервые за все эти недели я покину клинику и вернусь домой. Не буду отрицать, мысль увидеть дом и привычное окружение пугала меня. Я не знала, какая жизнь ждёт меня за пределами больницы и как я смогу справиться со своим нынешним положением. Но одно я знала точно: я сделаю всё возможное, чтобы отплатить всем причастным к смерти Дианы Арбениной той же монетой, которую получила эта несчастная девчонка. После этого я надеялась получить долгожданный покой и вернуться в омут небытия и спокойствия.

Окинув взглядом стены больничной палаты, я невольно скривилась. Этот давящий на сознание цвет был ещё более холодным, чем стены реанимационного отделения. Зелёная краска изрядно напрягала моё сознание. Глубокие трещины, которые расходились по всем помещениям эндокринологического отделения, напоминали мне мои собственные вены, исколотые со всех сторон. Неделями напролёт я лежала на своей кровати и смотрела в потолок. С момента своего пробуждения я успела испытать множество чувств: страх, уныние, ужас, гнев. А теперь настала стадия тоски. Настоящей зелёной тоски, которая затягивала в себя, словно вязкое, топкое и смертельное болото. Эта тоска поглотила меня с головой, вогнав на самое дно уныния.

Я была похожа на живой труп и напоминала зомби по своему внешнему виду. Бледные зелёные глаза впадали в глазницы, под которыми залегли глубокие тени. Бледность кожи сменилась на болезненный зелёный оттенок, что свидетельствовало о долгом отсутствии прямого солнечного света на коже. Русые волосы были спутанными и тусклыми, а по телу виднелись ссадины и синяки от венозных катетеров. В который раз я ощутила присутствие зелёной вязкой и всепоглощающей тоски в душе. Я не хотела возвращаться домой и не хотела думать о будущем. Но выбора у меня не было. Я должна была выйти в мир и увидеть его оттенки своим новым взглядом.

Всю дорогу до дома мать и старшая сестра молчали. Я ощущала исходившие от них эмоции и чувствовала общий страх и волнение. От сестры исходили волны красного зла вместе с отблесками черноты страха. А вот от матери исходила совершенно иная энергия. Это был цвет бледной и болезненной тоски, а также жёлтые волны болезни и смятения. Мать боялась меня и не могла смотреть мне в глаза. Я знала причину её поведения и в некотором роде наслаждалась её мучениями. В некотором смысле мать стала соучастником совершенного убийства, проигнорировав все происходящее. Я была зла на мать и винила её в безразличии и наплевательском отношении к собственной дочери. Её болезненная энергия питала меня и давала заряд невероятной бодрости. Мне стало намного легче, чем в стенах клиники, и от былого уныния не осталось и следа.

Я посмотрела в окно автомобиля, и перед моими глазами открылся яркий и многоцветный мир. Я вспомнила, что перед смертью на календаре был холодный и серый февраль. Сейчас же было первое апреля — весна, начало нового природного цикла.

Солнце заливало всё вокруг своими яркими лучами. На деревьях начала распускаться листва насыщенного зелёного оттенка. Сочная трава покрывала землю, пробуждающуюся от затяжной зимы. Этот яркий зелёный цвет словно символизировал возрождение природы, возвращение к жизни растений, которые погибли во время зимы.

Не знаю почему, но вид зелёной травы и распускающихся листьев вызвал улыбку на моём лице. Я чувствовала себя словно «мёртвое» растение, которое возродилось после долгой зимы и теперь должно было распустить свою зелёную листву под лучами яркого солнца.

Однако, переступив порог собственного дома, я снова ощутила, что всё вокруг изменилось. Хотя пространство было прежним, атмосфера в доме была иной. Я чувствовала сильные волны отчаяния и страха, которые словно пропитали дом до самого основания.

— Доченька, тебе помочь разложить вещи? — голос матери дрожал, как осиновый лист на ветру. — Может быть, приготовить что-нибудь вкусное? Ты голодна?

— Обойдусь, — мои бледные зелёные глаза сверкнули гневными искрами. — И я в состоянии разложить вещи без посторонней помощи. Как ты мне говорила в прошлом? «Умей справляться с проблемами в одиночку и не ищи помощи?» И я справилась.

Аура матери окрасилась в бледный бурый цвет, напоминающий грязное и гнилое болото. Я демонстративно схватила сумку с вещами и прошла в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я упала на кровать и закрыла глаза.

Телефон на столе оповестил о необходимости проверить глюкозу и принять очередную инъекцию. Пальцы сжались в кулаки. Мой взгляд упал на ненавистный прибор, который, словно бельмо в глазу, мозолил мне зрение. Рядом на столе лежал ненавистный шприц с вязкой прозрачной жидкостью.

Вид инсулинового шприца и капли крови на исколотых пальцах вновь ввели меня в состояние тоски. Когда я открыла крышку шприца и высвободила тонкую длинную иглу, моё отчаяние и тоска достигли предела. Закрыв глаза, я вонзила иглу с необходимой мне «дозой» в живот и вздрогнула.

Когда глаза вновь открылись, моё тело охватил такой же бурый, грязный оттенок гниющего болота. Это были волны тоски и безнадежности, которые смешались в этом унылом оттенке. Аура в комнате была невыносимой. В этот момент я осознала, что эта пытка никогда не закончится и до конца своих дней я буду зависеть от очередной «дозы» вязкой прозрачной жидкости в шприце.

За окном ярко светило солнце, и всё вокруг было окрашено в сочные оттенки зелени. Весна играла всеми цветами радуги, отражая в себе краски пробудившейся после зимнего сна природы.

Уже много дней я не выходила из своей комнаты, отказываясь покидать её пределы. Когда мать предложила обратиться к психиатру, я отреагировала слишком эмоционально и высказала ей всё, что думала о её запоздалой заботе.

Я долго слушала всхлипы матери, которые разносились по дому, словно эхо. Всё пространство было пропитано болью и отчаянием, исходившим из её души. Меня же её страдания лишь воодушевляли. Я хотела, чтобы мать хотя бы частично ощутила то, что пережила я по её вине. Поэтому каждый раз, когда мы встречались, я была максимально холодна и жестока в общении с мамой.

— Это не ты, — шептала мать после очередного резкого выпада в её адрес. — Ты никогда в жизни не позволяла себе подобное поведение и за всю свою жизнь не позволяла себе хамить старшим. Прекрати этот беспредел и вернись в нормальное состояние!

— В нормальное состояние? — В моих зелёных глазах пылал яркий огонь злости и ненависти. — Это случайно не то состояние, которое привело меня к смерти и сделало из меня вынужденного наркомана, чья жизнь зависит от иглы? Ты об этом состоянии говоришь?

— Диана, не говори так, — глаза матери наполнились обжигающими слезами. — Всё это случайность и стечение обстоятельств.

— Мы обе знаем, что это далеко не случайность! — Мой громкий крик заставил мать замолчать и вздрогнуть. — Я много раз просила тебя вмешаться и забрать меня из этого ада. Но ты без умолку твердила, что не могут все вокруг быть плохими, а я одна хорошей. Проблема во мне и в моём отношении к людям. Не так ли? Проблема во мне? А все остальные — святые праведники, что убили твою собственную дочь по нелепой случайности.

— Диана, я не...

— Не смей. Не смей оправдываться, — моё тело покрыли волны радужного света. — Знаешь, что бездействие является одной из форм уголовного преступления? Зачастую соучастники преступления привлекаются к ответственности из-за собственного бездействия и безразличия. Ты виновата в моей смерти не меньше, чем все те недоумки, что убили меня и довели до подобной жизни.

— Диана, прошу тебя, успокойся. Ты злишься, и это понятно, но в скором времени всё наладится и ты сможешь вернуться к нормальной жизни.

— Я никогда не вернусь к нормальной жизни, — я отвернулась от матери и пошла в сторону своей комнаты. Перед тем как покинуть общество матери и пределы кухни, я остановилась на месте и, не оборачиваясь, произнесла холодным и безжизненным голосом: — В одном ты права. Я уже не та слабая девчонка. И будь я хоть на долю процента такой, как сейчас, то я бы смогла поставить как тебя, так и этих идиотов на место. Но все в этом мире циклично. Карма — жестокая вещь. И рано или поздно, но справедливость обязательно восторжествует и каждый ответит за свои грехи.

— Ты не моя дочь! Я никогда не учила тебя подобному! — Крик матери прервал мой монолог. — Ты настоящий демон! Монстр и чудовище!

— Может, оно и так. Но этот факт спас меня от смерти, позволив вернуться в этот мир. Не ты ли молилась на коленях, чтоб твоя дочь вернулась домой и не умерла в тот злополучной день? Высшие силы услышали твои молитвы. Но запомни, что у каждого желания есть своя цена. И иногда эта цена оказывается намного выше, чем боль от утраты и потери близкого.

В один из тёплых весенних дней дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась моя старшая сестра Карина. Её карие глаза казались темнее обычного, а смуглая кожа излучала волны самоуверенности и активной злости.

— Ответь мне честно и без ставшего для тебя нормой хамства, — произнесла она, закрывая за собой дверь, подошла к окну и раздвинула плотные занавески, впуская яркий солнечный свет в погружённую в полумрак комнату. — Когда ты возьмёшь себя в руки и прекратишь этот детский сад?

— Детский сад? — я вскочила на ноги, глядя на сестру с тем же ненавистным взглядом, что и на мать во время наших с ней ссор. — Ты понимаешь, что я пережила и что стало с моей жизнью? Я пожизненный гребаный наркоман! Ты хоть представляешь, что это значит?

— И что же? — на лице сестры не отразилось ни единой эмоции, а её аура была всё так же спокойной и собранной. — Да, тебе поставили диабет и посадили на инсулин. И что дальше? Как этот факт может помешать твоей дальнейшей жизни?

— Ты серьёзно не понимаешь этого или намеренно провоцируешь меня на агрессию?

— Я пытаюсь заставить тебя собраться и прекратить эту глупую показуху, — сестра подошла к вещевому шкафу, достала рубашку и пару джинсов, бросив вещи в мою сторону. — У тебя есть десять минут, чтобы собраться и выйти из этой затхлой комнаты. Если через десять минут тебя не будет внизу, то наш разговор навсегда будет закрыт.

— Я не выйду из комнаты. Я не хочу выходить отсюда и не буду.

— Я всё сказала, — холодный и властный голос старшей сестры заставил меня замолчать и осечься. — У тебя десять минут. Выбор за тобой: сидеть в одиночестве и жалеть себя, или же взять себя в руки и составить мне компанию в одном интересном деле.

Сестра не дала мне возможности возразить или ответить. Она поспешно покинула пределы комнаты, оставив меня  наедине с собственными мыслями. Аура самоуверенности и злости продолжала расходиться по дому, заполняя моё сознание. Без лишнего промедления я схватила лежавшие на кровати вещи и поспешила в ванную комнату.

Старшая сестра всегда была для меня главным авторитетом и единственным членом семьи, который мог поставить на место любую, даже самую невыносимую личность. Она была настолько сильной личностью, что никогда в своей жизни не позволяла себе панику и слёзы. Она была тем самым «главой» семьи, который мог разрешить любую проблему и всегда имел ответы на все вопросы. Сейчас я жалела, что не попросила сестру о помощи и побоялась признаться ей в своих проблемах со сверстниками. Знай сестра о происходящем, всего этого не произошло бы со мной, и жизнь была бы для меня прежней.

Но что сделано, то сделано. Не было смысла корить себя за неправильный выбор и совершённую ошибку. Сейчас я должна была постараться вернуть расположение Карины к себе и найти в ней то утешение, которое я мечтала получить с момента своего возвращения к жизни.

Спустя десять минут я стояла в холле первого этажа нашего дома, готовая к первому в новой жизни выходу в реальный мир. Душу переполнял дикий и всепоглощающий страх. Но больше всего я испытывала сильное волнение и беспокойство. Сумка с ненавистным мне «аксессуаром» висела на плече тяжёлым грузом, напоминая о моей пожизненной зависимости.

В холле появилась моя сестра. Ее карие глаза горели ярче обычного, словно в них были спрятаны яркие искры. Смуглая кожа приобрела золотистый блеск, а пухлые губы растянулись в улыбке.

— Я знала, что ты сделаешь правильный выбор, — произнесла сестра, направляясь к входной двери и указывая мне на дверной проем. — Готова поверить, что у тебя есть будущее и что твоя жизнь полна смысла?

— Что? — слова сестры ввели меня в состояние замешательства. — О чем ты говоришь?

— Как только мы приедем на место, ты все поймешь, —  я заметила яркие вспышки зеленой энергии, исходящей от Карины. Эта энергия была полна воодушевления и радости. — Возможно, моя идея покажется тебе абсурдной, но я уверена, что это необходимо для тебя.

Не задавая лишних вопросов, я поспешила догнать Карину, которая уже вышла из дома. Яркий солнечный свет ослепил меня, лишив прежней резкости. Карина дошла до своего автомобиля и заняла место за рулем. Ее тонкие пальцы повернули ключ зажигания, и салон наполнился звуками музыки.

If I told you what I was, (Если я расскажу тебе, кто я,)
Would you turn your back on me? (Ты отвернёшься от меня?)
And if I seem dangerous, (А если я покажусь опасным,)
Would you be scared? (Будешь ли ты напугана?)
I get the feeling just because, (У меня такое чувство просто потому,)
Everything I touch isn't dark enough. (Что всё, к чему я прикасаюсь, недостаточно мрачное.)
If this problem lies in me. (Пожалуй, эта проблема кроется во мне.)
I'm only a man with a candle to guide me, (Я всего лишь человек со свечой, освещающей мне путь.)
I'm taking a stand to escape what's inside me. (Я пытаюсь убежать от того, что скрывается внутри меня.)
A monster, a monster, (Монстр, монстр,)
I've turned into a monster, (Я превратился в монстра.)
A monster, a monster, (Монстр, монстр,)
And it keeps getting stronger. (И он становится всё сильнее.)

Заслушавшись напевом песни, я не заметила, как автомобиль остановился. Мы припарковались у невзрачного, на первый взгляд, дома. Его зелёная краска поблекла и потрескалась, а ржавые ворота выглядели неопрятно, напоминая о заброшенных участках неблагополучных районов. Я с явным недовольством огляделась вокруг.

— И где это мы? Куда ты привезла меня? — спросила я у сестры.

— Туда, куда надо, — ответила Карина, всегда готовая ответить на глупые вопросы с яростным сарказмом. — Теперь без лишних вопросов следуй за мной и делай всё, что тебе скажут.

Ощутив исходящую от сестры сильную энергию, я не стала спорить. Я вышла из автомобиля и оказалась на залитой ярким зелёным светом улице. Этот вид напоминал обычный посёлок: небольшие одноэтажные дома, невысокий забор перед ними, гравийная дорога и покосившиеся от времени оконные рамы. Вокруг всё утопало в зелени, поглощая окружающее пространство своей тенью. Листва тихо шелестела, а слабый тёплый ветер создавал белый шум. Однако в этой умиротворённой зелени было что-то зловещее. Я не могла понять, что именно пугало меня, но безмятежность выглядела словно затишье перед разрушающей бурей.

Карина подошла к невзрачной калитке и, толкнув дверь, указала мне на образовавшийся проход. Я всё ещё не могла прийти в себя и понять, что задумала сестра и куда она могла привезти меня. Мы оказались на территории небольшого старого дома. В глаза сразу бросился зелёный сад с большим количеством деревьев. Между ними раскинулся классический садовый участок с зелёными насаждениями, которые, как я предполагала, были рассадой и будущим урожаем этой семьи. Тем временем Карина подошла к небольшой деревянной двери, ведущей в отдельную от всего остального дома комнату. Перед самым входом я остановилась, продолжая испытывать недовольство и растерянность от происходящего.

— Ты мне пояснишь, что всё это значит и где мы находимся? Что это за дом и зачем мы приехали сюда?

— Ты знаешь, что я не сторонник оккультных ритуалов и всякой мистической ерунды. Но в данном случае я решила прибегнуть к крайним мерам и обратиться к потусторонним силам за помощью.

— И что это значит? Ты привела меня в какой-то религиозный культ, где меня принесут в жертву? — не удержалась я от вопроса.

— Сомневаюсь, что мистические силы приняли бы твою душу в качестве жертвы, — сказала Карина с лёгкой усмешкой. — Но мы можем попытаться заглянуть в будущее и узнать твою судьбу.

— Хочешь сказать, что ты привезла меня к какому-то медиуму и экстрасенсу? — моё лицо исказила кривая гримаса. — Это всё полный бред. Я не верю в подобные вещи и не собираюсь заниматься подобной ерундой.

— Решать тебе, —  Карина безразлично пожала плечами и нажала на дверную ручку. — В таком случае подожди меня во дворе. Я сама схожу к этой «ведьме» и узнаю всё, что меня интересует, даже без твоего присутствия. Но предупреждаю сразу: после этого ты можешь не пытаться задавать мне вопросы по поводу этой встречи. Я ничего тебе не расскажу и никогда в жизни не подниму эту тему.

В тихом дворе раздался скрип ржавого металла, и этот звук, подобно раскату грома, пронзил мои уши, заставив поморщиться. Когда моя сестра шагнула в образовавшийся проход, я с обреченным вздохом последовала за ней.

Мы оказались в небольшом помещении, где стоял невыносимый запах расплавленного воска, сухой травы и чего-то, что напомнило мне запах тлеющих углей. Этот едкий аромат заставил мои глаза слезиться. В комнате не было электрического освещения, лишь расставленные по периметру свечи разгоняли окутывающую нас темноту.

Мой взгляд упал на деревянный стол, где стоял хрустальный шар с причудливо изогнутым кристаллом внутри. Из-за бледного света и царившего полумрака мне показалось, что кристалл содержал внутри себя целый калейдоскоп причудливых цветов, которые смешивались в едином танце оттенков. Я настолько погрузилась в разглядывание этого аксессуара, что не заметила, как в комнату вошла пожилая женщина тучной внешности. Ее черные, как смоль, волосы рассыпались по широким плечам мелкой волной, напоминая мне спагетти, скрученные в незамысловатые спирали. Женщина была одета в обычный домашний халат, а ее крупная фигура перемещалась по комнате переваливающимися движениями.

— Интересно, — темные глаза незнакомки пронизывали меня до самых костей. — Зачем вы пришли сюда?

— Тауриэль? — моя сестра, как обычно, начала разговор первой, беря инициативу в свои руки. — Это моя младшая сестра Диана. Мы бы хотели, чтобы вы посмотрели ее судьбу и приоткрыли нам ее будущее.

— Будущее? — губы женщины искривились в улыбке. — И зачем вам знать ее будущее?

— У сестры есть некоторые проблемы личного характера, которые мешают ей поверить в то, что у нее есть жизнь и будущее, — сестра бросила на меня недовольный взгляд. — Вы сможете увидеть хоть что-то, что поможет ей поверить в себя?

— Я попробую, но не обещаю того результата, которого вы обе ждете, — женщина придвинула старый деревянный стул к столу и заняла его шаткую поверхность. — Но тебе надо будет выйти. Мне потребуется личный разговор с твоей сестрой.

— У нас нет секретов друг от друга, и сестра в любом случае расскажет мне о предмете вашего разговора, — сестра никогда не могла пойти на уступки и до последнего настаивала на своем видении. — Я бы хотела остаться и выслушать все, что вы ей скажете.

— Карин, я хочу поговорить с этой женщиной наедине, — не знаю, что двигало мною в этот момент, но у меня возникло непреодолимое желание выслушать эту странную женщину и услышать все, что она хотела мне сказать. — Раз ты привезла меня сюда, то мы обе обязаны закончить это дело должным образом. Не так ли?

Сестра и женщина встретились взглядами, и их тёмные карие глаза словно отражали друг друга, несмотря на различия во внешности. После недолгого зрительного поединка Карина отвела взгляд и, кивнув, покинула комнату. Как только дверь за ней закрылась, в помещении вновь воцарился полумрак.

Я попыталась понять незнакомку и увидеть цвет её ауры, но, к моему удивлению, от неё не исходило ни единой волны. Она казалась мне пустой и неизвестной. Пухлые пальцы женщины взяли со стола церковную свечу, и она встала за моей спиной, шепча неразборчивые слова. Взяв кувшин с водой, от которой исходил странный едкий аромат сухой травы и горечи, она стала капать тающий воск внутрь. В ушах раздалось громкое шипение, напоминающее химическую реакцию соприкосновения уксуса и соды. Я ощутила запах гари и палёной соломы, что вызвало у меня сильный дискомфорт и тошноту.

— Знаю, тебе не нравится этот аромат и он истощает тебя, но по-другому вычислить подобных тебе сущностей сложно, — голос женщины звучал холодно и хрипло. — И можешь не стараться. Мою энергию тебе не увидеть и не забрать. Я знаю, как защитить себя от паразитов и как сдержать ваш голод.

— О чём вы говорите? — Я хотела встать с места и покинуть общество этой безумной «ведьмы», но чьи-то сильные руки схватили меня за плечи, удерживая на прежнем месте. — Что вы делаете?

— Ты сама не понимаешь, что ты такое и зачем пришла в этот мир. Но тебе следует научиться контролировать этот голод и с умом использовать свои силы.

— Я вас не понимаю, — моё тело начало одолевать дрожь, вызванная страхом и растерянностью. — Вы говорите какой-то бред.

— Разве? — Женщина отпустила мои плечи и поставила ковш с кипящей внутри жидкостью передо мной. — А вот святая вода и травы говорят об обратном.

— Думаете, я проклята и являюсь каким-то монстром? — Мой разум вновь ощутил прилив сильного и неконтролируемого гнева. — Боюсь вас огорчить, но я слышу об этом весь последний месяц.

— Не каждому дано побороть смерть, — женщина взяла стопку карт и мастерски стала перетасовывать их между собой. — И та девочка явно хотела, чтоб её смерть не осталась безнаказанной.

— Я вас не понимаю. — Слова незнакомки напугали меня и лишили здравого ума.

— Понимаешь. Всё ты понимаешь. Но ты не знаешь главного: кто ты и что ты видишь перед собой. Я права?

— Я знаю своё имя и то, кто я. Гребаный диабетик, что умер по вине кучки недоумков и их идиотской шутки, — по телу прошлась волна жара, вызванная диким и поглощающим разум гневом. В моих бедных зелёных глазах вновь вспыхнул огонь, поглощая радужную окантовку. — И я здесь из-за своей сестры. Она пытается доказать, что и в моём нынешнем положении у меня есть будущее, во что я сильно не верю.

— Твоя сестра права. И в твоём положении можно иметь будущее. Ведь, как известно, мы сами творцы своей судьбы и строим свой жизненный путь, делая те или иные выборы. Сейчас перед тобой стоит выбор: как жить дальше и что делать с твоей новой сущностью.

— Сомневаюсь, что жизнь на игле можно назвать нормальной, — яростные вспышки сарказма невозможно было контролировать. — И мне до сих пор хочется вернуться туда, где я должна была оказаться ещё два месяца назад.

— Твое желание естественно. Но раз ты вернулась в этот мир, значит у тебя есть своя роль и миссия в этом мире, — женщина разложила несколько карт лицевой стороной к столу. — Если ты готова узнать о своей сущности, я могу поведать тебе всё как есть.

— Мне нечего терять, — мои плечи безвольно опустились. — И вы уже второй человек, который говорит о моей «важной» миссии в этом мире.

— У таких, как ты, есть свое название и имя, — рука женщины коснулась одной из карт. Как только пухлые пальцы повернули ее лицевой стороной, я увидела изображение зеленой змеи, окруженной ярким светом. Было в этом изображении что-то необъяснимое и пугающее. Зеленый цвет животного манил, как и узор, составляющий чешую пресмыкающегося паразита. — Но все вы паразиты, которые приходят в наш мир за одним — энергией души. Однако ты редкий вид паразита. Вы умеете жить среди людей и не сильно выделяетесь среди нас.

— Паразита? И кто же я такая? — слова женщины вызвали у меня непроизвольный смех. — Или я нечто, что высасывает жизнь из других и живет вечно? Боюсь вас огорчить, но кровь высасывают из меня каждый божий день, и я сомневаюсь, что вампиры могут страдать диабетом.

— Ты не вампир, дитя, — женщина подвинула карту со змеем в мою сторону. — Это и есть ты. Элементер. Тот, чья душа покинула тело, но по некоторым причинам не смогла обрести покой.

— И... И что это значит? Что за элементер?

— В момент смерти душа освобождается от тела человека и отправляется сначала в астрал, а потом в духовный мир. Но бывают исключения. Порой из-за привязанности, в силу магического воздействия или по другим причинам душа не желает улететь в то пространство, которое выделено Господом для ее существования. Тогда эта душа подселяется в ауру близкого или, в твоем случае, занимает свое прежнее тело, но в измененном виде. Элементера нельзя назвать в прямом смысле негативной сущностью. Он существует за счет энергетики живых, ослабляя их энергетические поля. Однако на деструктивную деятельность его не провоцирует. Он не боится чистых энергий. Кроме того, благодаря связи со Вселенной, элементер способен оберегать человека, его принявшего, от мирских опасностей. Однако это состояние не считается естественным. Сущность не способна отправиться в тонкие миры, не может самостоятельно покинуть ауру носителя и остается запертой в плоти до момента исполнения своей миссии.

— Хотите сказать, что я и есть этот элементер? Вы понимаете, как это глупо и неправдоподобно? То, что я пережила клиническую смерть, не означает, что я стала каким-то энергетическим мутантом.

— Ты не мутант, дитя. Ты элементер. Душа, что заняла собственную плоть, пройдя через астрал. Ты способна видеть энергию живых сущностей и питаться ею. Но также в твоих силах управлять энергиями и наполнять душу живого существа той или иной аурой.

— И... И что это значит?

— Ты же видела цвета вокруг себя. Те оттенки, что испускают души живых людей. Это и есть энергии их души. Ты, как элементер, можешь впитывать эту энергию и заменять ее на другую, — женщина взялась за вторую карту и повернула ее лицевой стороной. На ней был изображен диск небесного светила, что был окрашен в черный и белый свет. Половина карты была мрачной и темной, когда как вторая ее часть имела светлый и яркий оттенок. — Это твой выбор. Каким элементером быть. Тем, кто забирает энергию и питает тем самым свою. Или же тем, кто помогает душам бороться с пороками и искореняет все плохое в душе.

— Если это правда и я могу управлять этими оттенками, то я явно не буду жертвовать собой во благо мира и людей. Они этого не заслуживают, и эта благодетель когда-то и убила меня прошлую. Я больше не совершу подобной ошибки и не покажу людям своей слабости.

— Выбор за тобой, — произнесла женщина, коснувшись пальцами третьей карты. Она долго не открывала ее лицевую сторону, пристально глядя на меня. — Но у каждого выбора есть своя цена.

— Я уже заплатила свою цену. Жизнью, — ответила я, ощущая, как мое тело окутывает яркая волна энергии, окрашивая все вокруг в насыщенный зеленый цвет. — Поэтому любая другая цена покажется мне мелочью.

— Она была другой, — сквозь зеленую пелену уверенности, окутывающую комнату ярким светом, я увидела горящие огнем карие глаза. — Другая ты.

— Была. И это привело ее к такому положению, — в отблеске горящих на столе свечек я заметила, как бледный оттенок моих зеленых глаз приобретает яркий, ядовитый оттенок едкой зелени. — Всем своим нутром я мечтаю восстановить справедливость и отплатить за ее смерть всем причастным.

— Вот оно что, — губы женщины искривились в улыбке. — Ты жаждешь мести и справедливости. И на что ты готова пойти ради своей цели?

— На все. Буквально на все.

— В таком случае иди к своей цели, — я не ожидала, что женщина так легко пойдет на компромисс в нашем диалоге. — Раз месть стала причиной твоего возвращения из астрала, то тебе не найти покой, пока ты не сбросишь свой якорь.

— Но что я могу сделать? Мне семнадцать лет, и я диабетик, который сидит на игле. Я никогда не смогу вернуться туда и не смогу... — мой голос сорвался при воспоминаниях о недавнем прошлом. — Я отдам все на свете, чтоб восстановить справедливость и показать Диане, что ее смерть не была забыта и осталась безнаказанной.

— Судьба даст тебе возможность свершить желаемое, — пальцы женщины вновь взялись за карту, повернутую тыльной стороной. — Но цена твоего выбора будет высока. Ты всегда должна помнить об этом, делая тот или иной выбор.

— Я уже сказала, что цена не имеет значения. Я не боюсь смерти и буду с нетерпением ждать ее объятий.

— Смерть бывает разной и может обретать разные формы.

— Меня это не пугает, какой бы ни была моя судьба. Я хочу завершить начатое и наконец обрести вечный покой, — мой голос затих, и я перешла на шепот. — Это всё, о чём я могу мечтать в этой жалкой жизни.

— Тогда будь уверена, что твоя месть свершится. Рано или поздно, но судьба подарит тебе желаемое и восстановит справедливость. Я вижу это в твоей судьбе и замысел высших сил. Не зря они вернули тебя и дали второй шанс. Это твой путь и твоя судьба.

— Буду надеяться, что это не утешение и в ваших словах есть хоть доля истины, — я встала из-за стола, желая покинуть общество женщины. — Благодарю вас за помощь и ваше напутствие. Вы дали мне смысл жить дальше и не терять надежду. И если ваше предсказание сбудется, то все мои мучения не будут напрасными, и я поверю в справедливость высших сил этого мира.

В тот момент, когда я собиралась покинуть комнату гадалки и вернуться к сестре, чья-то сильная ладонь схватила меня за запястье мертвой хваткой.

— Дитя, подумай еще раз над своим выбором, — сказала женщина.

— Обязательно, — процедила я с сарказмом. — На досуге поразмыслю над вашими словами.

— Ты не понимаешь, — хватка женщины усилилась, вызывая боль в руке. — Хочу тебя предостеречь. Элементер умеет управлять эмоциями живых сущностей и воздействовать на души людей. Но у этой силы есть и другая сторона.

— И что это за сторона?

— Твоя душа прошла через астральное измерение и заняла мертвую плоть. Целостность твоей души поддерживает жизнь в тебе и позволяет жить в качестве живого человека. Но каждый раз, когда ты будешь изменять души людей и впитывать их эмоции, ты будешь терять часть своей истинной души.

— И что это значит? — слова гадалки начали беспокоить и злить мое сознание. — Я могу умереть из-за собственной силы? Вы об этой цене говорили?

— Эта участь хуже, чем смерть. Когда душа человека покидает тело, она попадает в астрал, а затем обретает покой. Но вот если растратить всю свою душу в смертном мире, то она никогда не сможет вернуться в астрал и упокоиться. И если потерять собственную душу при жизни, то тебя будет ждать это.

Женщина отпустила мою руку. Ее пальцы взялись за последнюю карту на столе и повернули ее лицевой стороной. В бледном свете горящих свечей и зеленой пелене моего собственного сознания я различила изображение мрачной фигуры в темном балахоне. В костлявых руках загадочной сущности была зажата массивная острая коса, а на карте была выведена каллиграфическая и броская надпись «СМЕРТЬ».

Смотря на изображение смерти, окрашенное в бледный зеленый свет, я поймала себя на мысли, что меня не пугает подробная участь. Я много раз изъявляла желание ощутить ее сладкие прикосновения и обрести покой. Я знала, что ждало меня на той стороне и как чудесен омут спокойствия. И я всем своим нутром желала окунуться в его бездонные воды.

Зеленый свет продолжал поглощать комнату и наполнял ее аурой уверенности и силы. Изображение костлявой старухи с косой продолжало стоять перед моими глазами, даря надежду на то, что я обрету долгожданный покой. Пусть на это уйдут годы и десятилетия, но я выполню свое предназначение и вернусь в бездонный омут, обретя внутренний покой.