Глава 7. Смирение и неминуемое отчаяние.
Тело Витька, лежащего, бездыханного, залитого кровищей, осталось позади.
Мы добежали до палаты, располагающееся прямо напротив лестницы в другом конца коридора, когда звуки за спинами утихли.
Оперевшись руками о коленные чашечки, мы принялись переводить дыхание, молча перекидываясь взглядами.
Наконец окончательно убедившееся в происходящей здесь чертовщине, мы с Пашкой стали долбить окна в палате всем, что только попадалось под руку.
Но всё безуспешно. Бесконечная череда попыток успехом не увенчалась и стали тихо блуждать по заброшенной больнице, в надежде найти выход.
Рации не работали, телефоны вместе с вещами остались в раздевалке. Все окна и двери заколочены намертво, а двое наших друзей уже остались здесь навсегда.
Стоило нам только услышать малейший шорох, мы тут же прятались в первом попавшиеся подходящем месте.
Спустя час таких блужданий, мы добрались до второго корпуса, через систему подвалов.
Там обстановка была ещё хуже.
Самопроизвольно двигались предметы, открывались и закрывались двери, и без того нехватающего света было ещё меньше.
Нам часто приходилось ориентироваться на ощупь.
В этом месте творилась полнейшая чертовщина и самое хреновое, это то, что мы понятия не имели, как отсюда выбраться.
Мы ходили кругами, иногда прячась от здешнего населения.
Следующая исчезла Лиза.
Началось всё с того, что мы приняли чёткое решение спустится в подвалы и через них выйти в третий корпус больницы, в надежде именно там найти выход.
Там царила полнейшая темнота и единственное, что нам помогало, так это зажигалка, которая по счастливому стечению обстоятельств Паша не оставил в раздевалке.
И вот в темноте того злосчастного подвала он и обратился к Лизе. Но какого же было моё удивление, когда должного ответа не последовало.
Чувство тревоги всё нарастало. Я снова почувствовал, как задыхаюсь. Земля ушла из под моих ног, а из лёгких будто выбили весь воздух.
Я не могу описать тот ужас, что царил тогда в моей голове. Не сдерживаемый, я орал на весь подвал, как ненормальный, пытался звать её, но мои попытки все провалились.
— Лиз?
— ...
— Лиз!
Ответа не последовало. Я продолжил звать её по имени, позабыв о нашем положении:
— Заткнись! Они услышать могут!
Паша взял меня в охапку, пытаясь заткнуть мне рот рукой, но было тщетно. Меня окутала истерика и ничего с собой, я, увы, поделать не мог. Как-будто вовсе потерял контроль над своей головой.
Я хотел кинуться в обратную сторону, но Паша лишь крепче обвил мои плечи своими крепкими руками, намереваясь удержать:
— Пусти меня! Слышишь?!
Я изо всех сил старался вырваться, бив его по рукам, но он не реагировал на мои безуспешные попытки. Просто ухватил мои руки покрепче, прислонив свою голову к моему уху:
— Я знаю, она была тебе дорога. Мне тоже! Но её больше нет, их больше нет... и мы не можем вот так просто брать и рисковать своими жизнями!
Но кровь всё продолжала бурлить в мои венах, а злость не унимался:
— Витя тоже был тебе дорог! И где он сейчас?! Чем это всё обернулось?!
Это место влияло на меня, давило на мою и так пошатанную психику и я чувствовал себя более раздражённым.
Почему-то я был уверен, что всё накопившееся внутри за всё это время я могу просто взять и выплеснуть, не переживая о последствиях.
Ибо сил держать всё в себе просто не было.
Видимо такая обстановка сказилась не только на мне:
— Думаешь я знал?!
Паша потёр двумя пальцами переносицу, проворчал:
— Знал, что за чертовщина здесь происходит и что за фигня здесь обитает? Думаешь, я всего этого хотел?!
— Ты сюда нас завёл! Если бы не ты и твой чёртов азарт, они бы все были живы!
— Знаешь что?! Мог бы и развлечься, впервые за долгое время побольше себя проявить, а то до этих всех событий ходил, всего, что движется боялся! И эти ахи и вздохи, этот постоянный страх...
Вокруг них начали слышаться шорохи и непонятный скрежет, будто по кто-то цокает пальчиком по шершавой поверхности двери.
Но парней это не остановило:
— Так это я виноват?! Не я потащил нас в это проклятое место! Не я подстёбывал всё и всех и не я вставлял везде никому свои не нужные и неуместные шуточки.
— Ах, шуточки мои ему не нравится?! А знаешь, что мне не нравится?! Твоя излишняя осторожность и неуверенность! Ты даже девушке, к которой давно чувства питаешь, признаться не мог!
— ...
Я внезапно насторожился, краем уха уловил движение слева:
— Паш, не шевелись!
Паша видел, как его слова повлияли на него, он задел за больное.
— Я не закончил, раз мы уже все-ровно оба мертвы, почему бы и не излить душу?! Почему бы тебе наконец-таки не узнать правду?
— ?
Его слова меня обескуражили, я не знал как реагировать.
Хоть время и не место сейчас были для этих разногласий:
— Не знаю, что за ехенею ты несёшь, но как смотришь на то, что б продолжить выяснять наши отношения где-нибудь в более подходящем для этого месте?
Скрежеты и шорохи быстро приближались. Но спусковой крючок уже был спущен:
— Так тебя даже не интересуют похождения твоей возлюбленной?
Меня словно током прошибло. Я почувствовал, как органы внутри сжались, но виду не подавал:
— О чём ты?
Стараясь выглядеть как можно спокойнее я медленно повернулся к нему. Он отпустил меня, сделав шаг назад.
Атмосфера давила, а обстановка только накалялась. Я не знал, что делать и как реагировать.
Неужели это всё было правдой? Всё то, от чего я так отчаянно старался огородится, оказалось правдой?
Я понимал, прекрасно понимал, что есть некий стержень в Паше, но я отказываюсь верить в то, что он готов предать нашу многолетнюю дружбу.
— Она мне нравилась, тоже, но не так, как хотел бы ты верить... и сделал я это быстрее, чем ты мог бы себе представить... Я обманул тебя в тот вечер и продолжал обманывать всё это время.
Я не мог поверить своим ушам. В голове снова вспыхнули картинки из прошлого, замелькали обрывки из сна. Пазл начал медленно складывать воединно.
Было сложно поверить в то, что мой лучший друг детства и по совместительству самый близкий человек из всех когда-либо встречаемых мною, мог так со мной поступить...
Во мне кипела злость, ярость. Я чувствовал что ещё немного и буду сам готов придушить его своими руками. Но вместо это я выхохнул и твёрдым, как сталь голосом произнёс:
— Паш, не думаю, что сейчас лучш...
*Треск*
— !!!
— ...
Прямо перед моим лицом пронеслось оно... мертвенная, посиневшая от времени и холода кожа, с почернелыми пальцами на руках и ногах, некогда белоснежная, сорочечная ткань и липкие, тёмные волосы, измазанные какой-то липкой хренью.
Оно толкнуло меня от Паши и я отлетел на сантиметров 10, больно ударившись головой о выступ в стене, в глазах моих потемнело:
— А-АА-а-а!
Пашин крик раздался по всему подвалу. После чего зажигалка выпала с его руки, укатившись куда-то в угол.
Единственный источник света потух, а вместе с ним и наши и без того мизерные надежды выбраться отсюда.