У каждого из нас есть свои демоны
Последние недели текли спокойно, как медленный летний ручей. Я навещала родителей — мама с упоением рассказывала о новых сортах роз в саду, а отец, притворяясь равнодушным, украдкой наблюдал, как я уплетаю его фирменные яблочные пироги. С Майклом и его щенком Майло мы стали неразлучны — этот комок шерсти с глазами-пуговками за несколько недель превратился в довольно большого пса, но в душе оставался тем самым неуклюжим малышом, который радостно вилял хвостом при моём появлении.
— Он скучает по тебе, когда тебя нет — Улыбался Майкл, пока Майло восторженно прыгал вокруг нас во время прогулки в парке. Я наклонялась, чтобы почесать за ухом рыжего великана, а он в ответ тыкался мокрым носом в ладонь, словно подтверждая слова хозяина.
С мистером Уиллсом — простите, с Дереком — у нас установились почти дружеские отношения. После того как я узнала его историю, обращение "доктор" казалось неуместным.
— Я больше не ваш ученик или пациент, а вы — мой... соратник, что ли — Пробормотала я во время одного из наших звонков, коверкая слова.
Он рассмеялся — тёплый, грудной смех:
— Дерек. Просто Дерек. Попробуй, это не так сложно.
Но язык будто цепенел каждый раз, когда я пыталась назвать бывшего наставника по имени. Старые привычки умирают тяжело.
С друзьями мы возобновили традиционные выезды на озеро. Даниэль теперь присоединялся регулярно — высокий, молчаливый, но уже без той ледяной отстранённости. Мы не вспоминали ту ночь, когда он развалился у меня на плече, но между нами появилось что-то новое — лёгкость в общении, заботливые взгляды, которые задерживались дольше необходимого. Он по-прежнему ворчал, когда кто-то нарушал его правила — "Бутерброды с тунцом в мою машину не брать! Это закон!", но теперь это сопровождалось едва заметной искоркой в глазах.
— Вы наконец-то перестали игнорировать существование друг друга? — Как-то раз ехидно спросил Джейк, перекатывая мяч для бирпонга в ладонях.
В ответ мы хором закатили глаза, что только развеселило компанию. Даниэль швырнул Джейку мяч прямо в лоб, но уголки его губ дрожали от сдерживаемой улыбки.
Кафе "Confort" снова стало моим вторым домом. По вечерам вторников мы собирались с Сью, Ником и Брэндоном за угловым столиком. Сью, задорно жестикулируя, рассказывала о капризных клиентах, Ник ворчал из-за нашего отказа от алкоголя, а Брэндон закатывал глаза, попивая свой вечный латте с корицей. Я слушала, смеялась и чувствовала, как что-то живое разливается в груди — это было ощущение принадлежности, которого мне так долго не хватало.
С Элис мы возобновили наши девчачьи вылазки по магазинам и салонам. Она по-прежнему выбирала самые вызывающие наряды — "Это не вызывающе, это стильно!", а я в ответ крутила пальцем у виска, но в итоге всё равно позволяла уговорить себя на какую-нибудь смелую обновку.
Тренировки, книги, прогулки — всё складывалось в идеальную мозаику. Даже сеансы с Киллианом я отменила под предлогом, что хочу сосредоточиться на физическом восстановлении после травм. Он не знал, что "Поцелуй Феникса" уже завершил свою работу — моё тело окончательно окрепло, а в жилах снова бежала привычная сила. Но я чувствовала нутром, что он мне не врит, потому и пообещала, что мы возобновим наши встречи.
Но ночи... О, ночи были другим миром.
Я просыпалась среди ночи, сердце бешено колотилось, а на губах — вкус чьих-то поцелуев. Сны были настолько реальными, что граница между вымыслом и памятью стиралась. Я чувствовала любовь — всепоглощающую, жгучую, как летняя гроза. Чувствовала, как меня любят — нежно, страстно, до безумия. Просыпалась с чьим-то именем на губах, но оно растворялось в сознании, как утренний туман.
И ещё... Провалы. Те самые моменты, когда я "отключалась", а потом оказывалась в другом месте без малейшего понимания, как туда попала. Вчера — в кафе, сегодня — у озера, завтра... Я даже не знала, где могу оказаться завтра. Никто вокруг не замечал ничего странного, ведь обычно в такие моменты рядом никого не было, а я слишком боялась говорить об этом вслух. Может, это последствия травмы? Или что-то более зловещее?
Я сидела на кухне, сжимая в ладонях чашку с уже остывшим чаем, и смотрела, как ветер играется с листьями на деревьях. В голове крутился один и тот же вопрос: Что, если это не провалы памяти? Что, если это я на самом деле куда-то хожу, что-то делаю... но не помню?
Чайная чашка дрогнула в моих руках. Нужно было разобраться в этом. Но с чего начать? Может... Может, стоит поговорить с Дереком? Или... Или с Даниэлем? Ведь в последнее время его взгляд иногда становился слишком понимающим, будто он знает что-то, чего не знаю я.
За окном запела ранняя птица, и я вздрогнула. Новый день начинался, принося с собой новые вопросы. Но на один из них у меня уже был ответ - пора перестать молчать.
Следующие дни я провела в странном состоянии — будто шла по тонкому льду, каждую секунду ожидая, что он треснет подо мной. Я решила начать с Дерека.
— Провалы в памяти? — Он отложил телефон и уставился на меня, его брови почти исчезли под чёлкой. — Ты уверена, что это не просто последствия травмы?
— Я бы не пришла, если бы была уверена. — Я сжала кулаки на коленях. — Это не просто забывчивость, Дерек. Я теряю время. Буквально.
Он задумался, постукивая ручкой по столу.
— Хорошо. Давай проверим. — Он достал блокнот. — В следующий раз, когда почувствуешь, что начинается «отключка», попробуй оставить себе подсказку. Записку, голосовое сообщение... что угодно. Может, так мы поймём, что происходит.
Я кивнула, но в душе сомневалась. Что, если я даже не успею ничего сделать?
С Даниэлем все оказалось сложнее.
Мы встретились на пустынной смотровой площадке за городом — месте, где раньше Кай учил меня стрелять. Даниэль стоял, опираясь на ограждение, его пальцы сжимали металл так, будто он вот-вот сломает его.
— Ты права, — Начал он без предисловий. — Я кое-что скрываю.
Ветер трепал его светлые волосы, делая профиль еще более резким. Я молча ждала, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Твои провалы... они не случайны. — Он обернулся, и в его глазах читалось что-то, чего я раньше не видела — не холод, а... страх? — Кай перед смертью говорил о чем-то подобном. О том, что последствия ранений наших ножей могут проявляться еще долго время и..
Громкий звонок телефона разрезал тишину. Даниэль резко выдернул аппарат из кармана, его лицо исказилось гримасой ярости.
— Что?! — Рявкнул он в трубку, затем взгляд его стал остекленевшим. — Когда?... Хорошо. Еду.
Он повернулся ко мне, и в его взгляде снова была привычная сталь.
— Это Джейк. С Элис что-то не так. — Он уже шел к машине, но на секунду замер. — Мы продолжим. Но будь осторожна, Элэйн. Особенно с Киллианом.
В больнице царила суматоха. Элис лежала на каталке, ее лицо было мертвенно-бледным, а губы — синими. Джейк метался рядом, его обычно ухоженные волосы торчали в разные стороны.
— Она просто... упала, — Хрипел он, сжимая ее руку. — Когда я пришел, она говорила что-то про странный запах, потом — бац! И уже не дышит...
Я потянулась к Элис, но в этот момент мир вокруг поплыл. Знакомое головокружение, черные точки перед глазами...
Нет. Только не сейчас.
Я судорожно ухватилась за подоконник, пытаясь удержаться в реальности. В последний момент увидела, как Даниэль резко поворачивает ко мне голову — его глаза расширились от понимания.
Потом — провал.
Я очнулась в своей постели. На тумбочке тикали часы — прошло уже шесть часов.
Телефон взорвался сообщениями:
"Элис в порядке. Отравление угарным газом в квартире. Я подоспел вовремя" (Джейк, 3:47)
"Где ты?! Ты просто исчезла!" (Джейк, 4:12)
Я провела рукой по лицу и встала. В горле пересохло.
В темноте дойдя до кухни, я включила одну из подсветок и увидела конверт на столе.
На обороте почерком, похожим на мой, но не моим:
"Он знает, что ты вспоминаешь. Будь осторожнее".
В конверте была моя фотография с похорон Кая, когда я уже уходила с кладбища. Снимали незаметно, расстояние, качество.. Но я все равно смогла разглядеть Киллиана на заднем фоне и мне даже не нужно было увеличивать фото, чтобы увидеть, как он смотрит мне в спину.
Я застыла с фотографией в дрожащих пальцах. Кай на этом снимке был лишь холмиком земли и венков, а я — спиной к камере, с опущенной головой. Но Киллиан... Он стоял у старого дуба, его лицо было четко видно. И этот взгляд — не скорбный, не сочувствующий. Вычисляющий. Как будто он ждал чего-то.
Холод пробежал по спине. Я перевернула снимок — на обороте цифры: 21.47. Время? Координаты?..
До самого утра я просидела над фотографией, не замечая, как быстро за окном стало светло.
Хлопок. Где-то в доме щелкнул замок. Я инстинктивно сунула фото за спину и схватилась за нож на столе, когда в кухню вошел.. Майкл.
— Эл? — Он замер, увидев мое выражение — Что случилось?.
Я разжала пальцы на рукояти ножа — Ничего. Просто... плохой сон.
Майкл посмотрел на чайник, на мой бледный вид, на конверт на столе. Его глаза сузились. — Тебе опять кто-то угрожает?.
Я покачала головой, но он уже подошел и выхватил конверт. Его пальцы дрожали, когда он увидел фото — Откуда это?.
— Не знаю. Нашла здесь.
— Это же.. — Он перевернул снимок, увидел надпись. Его лицо исказилось — Я знаю этот почерк. Это... это похоже на почерк Кая.
Сердце упало:
— Что?
— Я проверял его записи сто раз. Это... не точно, но.. — Он вдруг поднял на меня взгляд.
Динь-динь. Новое сообщение. Неизвестный номер: "Проверь нижний ящик своего гардероба. Там ответы."
Мы с Майклом переглянулись. Без слов он последовал за мной в спальню.
В нижнем ящике, под грудой свитеров, лежала старая тетрадь Кая. Та самая, что пропала после его смерти. И я не видела ее все это время. Я не могла положить ее сюда.
Черт, кто-то имеет доступ к моей квартире. Черт, черт, черт.
Мои пальцы дрожали, перелистывая страницы. Выписки о Школе Теней. Заметки о пропавших ножах. И... фотография директора Дэвиса за день до убийства. На ней он стоял с кем-то — лицо было аккуратно вырезано из снимка. Но в руке у незнакомца я узнала кольцо — массивный перстень с темным камнем. Точно такой же носил Киллиан, до моей аварии.
Вот почему я обратила внимание на его руку во время первого сеанса, мой мозг уже тогда посылал мне подсказки..
— Боже.. — Майкл схватился за край кровати — Так он... он убил директора?.
Я лихорадочно пролистала дальше. Последняя запись Кая, сделанная корявым почерком, будто в спешке: "Киллиан что-то задумал".