Плохие парни
20:14 21 июня 2015, воскресенье
The Specials — «Ghost Town»
https://youtu.be/RZ2oXzrnti4
У европейских городов есть такая особенность — по- сле семи вечера в воскресенье они все похожи на пустой съемочный павильон. Или на то, каким будет мир после массового вознесения праведников на небеса. Улицы пу- сты, в окнах почти нигде не горит свет. Конечно, мегаполисы тут не в счет. Речь про сонные маленькие городки вроде Ноутона. Только изредка проезжающие пустые ав- тобусы, пакистанские лавочки, торгующие всем подряд, да промокшие курильщики возле дверей какого-то облезлого паба, проводившие меня долгим взглядом, напоминали о том, что еще пару часов назад здесь била ключом жизнь.
Стремительно темнело, накрапывал дождь. Я шла по уже знакомому маршруту, накинув на голову капюшон; мои шаги эхом разносились в переулках. Я достала теле- фон и набрала отца.
«Сколько сейчас у них там времени в Питере, минус три часа?» — думала я, проходя мимо ратуши. После долгих далеких гудков он наконец снял трубку:
— Алло, Ника, что стряслось? — Привет, пап, как дела?
— Дочь, давай быстро. Мы в отпуске, ты же помнишь. Связь очень плохая.— Точно, он же не дома, хлопнула я себя ладонью по лбу, он с новой семьей уехал в круиз по Карибскому морю.— Что у тебя?
— Пап, я ... я нашла видео в Интернете, там Женя.
— Ее нашли? — спросил он после секундной пау- зы. По голосу я поняла, что он подумал о самом худшем. — Нет... Но оно было снято уже после того, как ее видели в последний раз. И до того, как ее телефон за-
работал в Кенте через три недели.
Я слушала себя как будто со стороны, довольно отчет-
ливо и мучительно осознавая, что звонок был ошибкой. — Ты уверена, что это она?
— Да, абсолютно! Это был репортаж с музыкального фестиваля, летом того года. Я тут подумала: вдруг среди зрителей найдется человек, который знает, что с ней произошло?
Отец молчал, на линии слышалось потрескивание.
— Ника, послушай, скорее всего, это ерунда. Сколь- ко раз до этого все оказывалось ерундой, только вспом- ни? Обещай мне, что не будешь ничего предпринимать, пока я не вернусь на большую землю.
Не знаю, чего я ожидала от этого разговора. Но он был прав. Несколько раз, даже на моей памяти, мы по- лучали звонки и имейлы. Тебя видели то здесь, то там. И нигде. Каждый раз надежды были ложными, каждый раз это был кто-то другой, чаще всего даже и близко не похожий на тебя. Но разве можно просто сдаваться?
— Пап, неужели ты не хочешь знать, где она?
— Я хочу, очень хочу. Но еще больше я хочу, чтобы ты берегла себя. Помнишь, когда я отпускал тебя в Ан- глию, ты дала мне слово, что будешь очень осторожна и благоразумна?
— Но, папа, я же не собираюсь устраивать опера- цию под прикрытием. Просто думала пообщаться с ее друзьями, вот и все.
— Ника, пожалуйста...
— Хорошо. Хорошо, папа.
— Нам пора, надо отчаливать. Через десять дней я вернусь, мы обсудим все спокойно и, если надо, пойдем в полицию. А пока держись подальше от этой истории, обещаешь? Это может быть опасно. И звони мне, если появится что-нибудь срочное.
Он повесил трубку.
Папа никогда не любил разговоров про тебя. Он как будто предпочитал верить, что тебя никогда не было. Я где- то читала, что некоторым так проще справиться с утратой. Наверное, последнюю пару лет я и сама так жила.
Когда я завернула за угол, передо мной открылась боль- шая улица с островком безопасности посередине. Нажав на кнопку светофора, я остановилась в ожидании.
И тут я услышала звук у себя за спиной. Шаги.
Я обернулась. Шаги замерли. В глубине переулка, метрах в пятидесяти, виднелись два темных силуэта. Я не видела их лиц, но ощущала на себе взгляды. Мы смотрели друг на друга сквозь рябь дождя, застыв на ме-
сте. Загорелся зеленый.
Незнакомцы резко двинулась на меня. Я заметила у
одного из них в руке какой-то продолговатый предмет. Сначала я приняла его за зонт, но под светом фонарей мне удалось разглядеть его лучше: это была бита. Я раз- вернулась и побежала. Дождь бил прямо в глаза, горь- коватый и отвратительно теплый.
«Close your eyes and count to ten»,— повторял голос у меня в наушниках. Я выбежала на пустую парковку. Сомнений не было: меня преследовали двое мужиков, у одного из которых в руке была здоровая алюминиевая бита. Она блестела в свете фонарей, точно гигантский леденец.
Я шла как могла быстро, то и дело переходя на бег и на ходу пытаясь набрать номер службы спасения. Было очень скользко, и я боялась упасть или уронить зажа- тую под мышкой обувную коробку. А вдруг у меня про- сто паранойя? Звук шагов преследователей в тяжелых ботинках гулко разносился по пустой асфальтированной площадке. Я неслась вперед, не разбирая дороги, и спот- кнулась о лежачего полицейского, подвернув лодыжку. Боль была адской. И тут я почувствовала удар в затылок, не сильный, но ощутимый. Я дотронулась до волос, они были в чем-то липком и тягучем. На секунду я подумала, что мне пробили череп, но тут под пальцами хрустнула скорлупа. В меня просто кинули яйцом! Я обернулась. Преследователи были всего в нескольких шагах. Один из них ехидно улыбался, подкидывая в руке биту. Другой запустил в мою сторону еще одно яйцо, но я, увернув- шись, бросилась бежать. Позади меня раздался звонкий хлопок скорлупы, разбившейся об асфальт.
Ноги сами вывели меня к пешеходному мосту в жилой квартал. Бежать туда — не самая лучшая идея. Или... Спотыкаясь на подвернутой ноге, я миновала мост и, повернув налево, оказалась в одном из узких переулков, ведущих к маленькому скверу посреди квартала. Шаги следовали за мной, они даже как будто не спешили, зная, что мне не уйти далеко.
Я оказалась в центре сквера и резко остановилась.
Они шли прямо на меня, я чувствовала их приближение всем телом. Подбежав к мусорным бакам, я засунула руку в тот, где было стекло, и извлекла пару скользких пивных бутылок. Я не была уверена в том, что делаю, я даже не помнила, откуда взяла эту идею. Но выбора у меня не оставалось. Я с силой швырнула бутылки на землю. С оглушительным грохотом они разбилась на тысячу изумрудных осколков у моих ног. Я огляделась вокруг — сработало. Все четыре камеры медленно по- ехали в мою сторону, мигая красными глазками, как раз в тот момент, когда мои преследователи ступили на за- литую оранжевым светом площадь. Очевидно, я была права: они были настроены на распознание звука бьющегося стекла, и полиция была уже оповещена.
— Не подходите ко мне! Видите камеры? Они ре- агируют на звук. Они все смотрят на меня. Помогите! Пожар! Террористы! Бомба! Премьер-министр! Наси- луют! — кричала я во все горло.— Это опасный район, копы приедут через секунду.
В окнах зажегся свет, кто-то заорал из окна:
— Совсем охренели? Заткнитесь!
Я смотрела на тех двоих, переводя взгляд с одного на другого. Оба были одеты в черные толстовки с капюшонами, затянутыми поверх бейсболок.
— Что вам надо? — крикнула я.
— Убирайся домой, сраная иммигрантская шлюха. Та- ким, как ты, не место в нашем городе,— процедил сквозь зубы тот, что был с битой, и смачно харкнул на мосто- вую.— Еще раз увижу тебя здесь — убью. Поняла, тварь?
Я с готовностью закивала, молясь, чтобы он не при- ближался. Из окон высунулись люди, с интересом на- блюдая за происходящим.
— Повтори, что я сказал, сука: «Мне не место в этой стране, я сраная одноклеточная подстилка».
Я сжала кулаки. Бежать нельзя. В любом из этих пе- реулков я беззащитна. Только камеры и свидетели могут спасти меня сейчас.
Человек сделал шаг вперед и поднял биту над голо- вой. Вдалеке послышались сирены. Подельники пере- глянулись. Первый привычным движением сунул биту за пояс и зашагал прочь. Второй последовал за ним, бросив на меня прощальный взгляд, полный ненависти.
Status: не прочитано