Сводная любовь

День спустя. Поздний вечер.

Весь день Дилан был вне дома. Не брал трубку. Не отвечал на сообщения. Ни от отца, ни от Элизабет, ни даже от Кетрин, которая, хоть и пыталась выглядеть равнодушной, всё-таки начала волноваться.

Когда на часах было уже почти 22:00, раздался звук открывающейся двери.

— Он вернулся! — крикнула Элизабет, подбегая к холлу.

В следующее мгновение вся семья собралась внизу. Кетрин стояла на ступенях, прислонившись к перилам, с холодной маской на лице. Джон встал с кресла, а Дженни, как обычно, скрестила руки, приготовившись к нападению.

И вот в дверях появился Дилан... с Лорой под руку.

Но это было не самое шокирующее.

На безымянном пальце Лоры сверкало кольцо... и в её руках была маленькая белая папка. Кетрин прищурилась, а Джон уже начал догадываться.

— Что происходит? — медленно спросила Дженни.

Дилан бросил взгляд на отца, потом на Кетрин. Его лицо было спокойным, но глаза — решительными.

— Мы с Лорой сегодня расписались. — Он сказал это спокойно, чётко, будто выстрелил.

— Что?! — закричала Элизабет.

— Ты пошутил сейчас? — Джон выглядел поражённым.

— Ты РАСПИСАЛСЯ?! — голос Кетрин дрогнул, но она быстро восстановила самообладание. — И даже не сказал нам?!

— Потому что знал, что вы все так и среагируете, — хмуро бросил Дилан. — Это моя жизнь. И я принял решение.

— Ты привёл сюда свою жену, не предупредив никого?! — Дженни буквально закипала. — Ты с ума сошёл?

Лора стояла рядом с ним, стараясь выглядеть спокойной, но её напряжение ощущалось в воздухе.

— У тебя хотя бы мозги есть?! — продолжала Дженни. — Или ты решил, что тайная свадьба — это хорошая шутка?

Кетрин всё это время смотрела прямо на Дилана. Без слов. Без эмоций. Но внутри всё горело. Плавилось. Ломалось. Почему? Она не понимала. Но это чувство было... странным. Очень странным.

— Поздравляю, — произнесла она наконец, криво усмехнувшись. — Надеюсь, она тебе не изменит, как мой бывший.

— Я не твой бывший, Кетрин, — спокойно ответил Дилан. — Я твой брат. А теперь — и муж.

Он подтянул Лору ближе к себе, и та слабо улыбнулась.

Кетрин резко развернулась и ушла наверх. Дверь её комнаты захлопнулась так громко, что дрогнули стены.

Прошло две недели с тех пор, как Дилан вернулся домой не один, а с женой. Тайная свадьба, внезапное заявление — всё это висело в воздухе, как гроза перед ливнем. И вот, вечер. Ужин. Семья в сборе.

Дилан и Лора переглядываются, и он сжимает её руку под столом. Затем поднимает глаза на всех.

— Нам нужно кое-что сказать, — голос его звучит ровно, но с отголоском напряжения.

Пауза. Все взгляды на них.

— Мы... — Лора улыбается, бросая взгляд на мужа. — Мы ждём ребёнка.

Шок. Тишина.

— Что?! — роняет вилку Элизабет.

— Вы... вы серьёзно? — Джон пытается переварить услышанное.

— С каких это пор? — язвительно вставляет Дженни, сверля Лору глазами.

— Пять недель. Мы сегодня были у врача, — спокойно отвечает Дилан.

— Прекрасно, — сквозь зубы произносит мать. — Ты расписался втихаря и теперь ставишь всех перед фактом, что станешь отцом?

— Это моя жизнь. Моя семья, — отрезает он.

Кетрин молчит. Она не чувствует ног. Воздух будто вышел из комнаты. Только гул в ушах. Только его голос, слово за словом, как удары по стеклу. Её взгляд пуст, лицо — маска.

— Поздравляю, — звучит от неё хрипло. Слишком спокойно. Слишком холодно.

Дилан бросает короткий взгляд. Он что-то в ней заметил... но не подал вида.

Джон кивает и, стараясь смягчить ситуацию:

— Ребёнок — это дар. Пусть неожиданно, но... поздравляю вас обоих.

— Поздравляю, — вторит Элизабет, слегка ошарашенная.

А Дженни резко встаёт:

— Не могу на это смотреть. — И уходит, громко хлопнув дверью.

Кетрин не сдвигается с места, пока через минуту не произносит глухо:

— Аппетит пропал.

Она встаёт и уходит, не взглянув на Дилана ни разу. А он остаётся сидеть, с каменным лицом и с болью, которую всё ещё никто не должен знать.

Прошло несколько дней.
В доме вроде бы всё стало тише. После шока, новостей и бесконечных взглядов за столом, все словно устали говорить. Но внутри — нарастало нечто куда опаснее тишины.

Поздний вечер. Гостиная погружена в полумрак. Дилан сидит на диване, пальцы вцеплены в край колена, а глаза — напротив, на Лору. Она стоит, сжав губы, в углу комнаты.

— Повтори, — тихо, почти шепотом, говорит он. Но голос дрожит.

— Я не думала, что всё зайдёт так далеко, — начинает она. — Это был один раз, до нашей свадьбы. Я... я не знала, чьё это. А потом... потом ты сделал мне предложение, и я подумала...

— Ты солгала, — перебивает он. Без злости. Без ярости. Просто факт. — Ты позволила мне поверить, что это мой ребёнок.

— Я хотела быть с тобой. Я не знала, как всё сказать. Я боялась.

Дилан откидывается назад, вглядываясь в потолок. Несколько долгих секунд — гробовая тишина. Потом он выдыхает:

— И кто отец?

— Никто, кого ты знаешь. Он уехал. Он не хочет ребёнка.

Дилан молчит. Внутри — буря. Предательство, боль, крик. Но снаружи — только ледяной покой.

Он встаёт. Подходит к Лоре.

— Никто об этом не узнает, — говорит он твёрдо. — Ни Кетрин, ни родители, никто. Этот ребёнок будет носить мою фамилию. Я воспитаю его как своего. Поняла?
Лора поражена.

— Почему?.. После всего?

Он горько усмехается.

— Потому что если я уйду сейчас, ты разрушишься. А этот ребёнок не виноват. Он не просил рождаться в обмане.
— И ещё потому что... — он замирает, но не договаривает. — Просто считай, что я уже выбрал свою боль. Я с ней живу давно.

Он уходит, оставив Лору в тишине.

Прошло три месяца.
Семейный ужин. Всё выглядело почти идеально — запах жареной курицы, смех Элизабет, натянутые улыбки родителей. Но никто не замечал, как Кетрин сжимала вилку так, будто хотела её сломать.
А Лора сияла.
На ней было новое платье, а рука небрежно лежала на округлившемся животе.

— Ну, мы узнали пол, — с улыбкой произнесла она. — Это будет мальчик!

Все выдохнули удивлённо.
— Наследник, — добавил отец с одобрением.
— Поздравляю, — сдержанно ответила мать.
А Кетрин... она больше не могла.

Встав со скрипом стула, она резко вышла из-за стола и убежала наверх, громко захлопнув дверь. Послышались её шаги, бегущие вниз по крыльцу.
— Что с ней? — нахмурился отец.

Дилан поднялся со стула, ни с кем не говоря ни слова, и вышел следом.

Улица была уже в сумерках, воздух плотный, как перед дождём.
Он нашёл её возле старого дуба в саду — она стояла, прижав руки к груди, её плечи вздрагивали.

— Эй! — позвал он. — Что происходит?

— Уходи, Дилан, — бросила она, даже не поворачиваясь. — Это не твоё дело.

— Ещё как моё. Ты встала и сбежала, как будто тебе сообщили, что это будет конец света.

— А разве не он? — вскинула она голову, в её глазах блестели слёзы. — Твой сын. С ней. Всё идеально, не правда ли?

Дилан замер. Он внимательно смотрел на её лицо. Но в нём — только злость. Только раздражение. Только боль, которую она не могла объяснить даже себе.

— Почему ты так злишься? — спокойно спросил он.

— Я не злюсь, — соврала она. — Я... просто устала. Слишком много всего. Ты женился. У тебя теперь будет сын. Идеальная жизнь.
— А я... я просто твоя младшая сестра. И не надо делать вид, что тебе не всё равно.

Дилан сжал челюсть. Он сделал шаг к ней.
— Мне не всё равно. И ты это знаешь.

Она засмеялась — горько, истерично.
— Да, конечно, поэтому ты выбрал её.
Она провела рукой по лицу.
— Ладно. Поздравляю. Искренне. Твой сын будет счастлив.

И, развернувшись, она пошла обратно к дому, оставив его в полном оцепенении.