24 свечи и первый шаг
Прошло два года.
Два года боли, отчаяния, борьбы.
Кетрин Миллер сегодня исполнилось 24.
В доме царила необычная тишина — редкость для семьи Миллеров. Все готовили сюрприз.
Отец развешивал гирлянды, Элизабет пекла пирог, Дженни по-своему старалась помочь, но чаще злилась от волнения.
А Дилан... Дилан просто ждал. Каждый год, каждую дату — он был рядом. Но сегодня было нечто большее.
В комнате Кетрин
Она сидела у окна. Рыжие волосы собраны в пучок, кожа чуть загорелая, глаза — живые.
Да, теперь в них снова была жизнь.
На ней было белое платье с открытой спиной, лёгкое, как воздух.
На шее — цепочка, которую ей подарил отец.
На запястье — браслет, от Элизабет.
А на лице — лёгкая улыбка. Первая настоящая за долгое время.
— Ты готова? — спросила медсестра, входя.
Кетрин кивнула.
На руках — специальные шины. На ногах — поддержка.
Она встала. САМА.
Сначала тяжело. Но уверенно.
Шаг.
Второй.
Третий.
И каждый шаг — как удар сердца. Как громкая победа.
Внизу, в зале, погас свет. Все замолчали.
Зажглись свечи на торте.
В этот момент открылась дверь, и Кетрин вошла. САМА.
— С днём рождения! — в один голос закричали родные.
А потом наступила тишина.
Они просто смотрели.
Смотрели, как она идёт.
Отец заплакал. Дженни прикрыла рот руками. Элизабет подбежала к ней и вцепилась в её руку.
А Дилан... он стоял чуть в стороне.
И его глаза были полны гордости. Боль осталась в прошлом.
— Я... смогла, — прошептала Кетрин, глядя в глаза всем. — Спасибо.
— Нет, — прошептал Дилан. — Ты смогла. Только ты.
И в этот момент на торте задулись 24 свечи.
Огонь ушёл — но в её глазах горел новый.
Спустя 5 месяцев
Сцена — дом Миллеров. Утро. День рождения Элизабет.
На кухне разносится запах блинчиков с шоколадом, Кетрин в лёгком домашнем платье улыбается, впервые за долгое время искренне. Она чувствует себя лучше, будто жизнь возвращается в неё с каждым днём.
— С днём рождения, малышке! — Дилан входит с коробкой в руках, на лице — хитрая улыбка.
— О, Боже, что это? — Элизабет сияет, когда коробка начинает шевелиться.
— Это твой кот, Лиз. Ты же всегда мечтала о своём пушистом бандите.
— Ты серьёзно?! — девочка вскакивает и тут же хватает котёнка, прижимая к себе. — Ты — лучший брат на свете!
Смех заполняет дом.
— А теперь моя очередь, — говорит Кетрин, ведя Элизабет к заднему двору. Там, на мягкой траве, сидит очаровательная белая хаски с голубыми глазами.
— Ты... ты подарила мне собаку?! — голос дрожит от счастья.
— Ты всегда говорила, что хочешь лучшего друга. Теперь он у тебя есть.
Семья выходит во двор, и все смеются, наблюдая, как Элизабет, сияющая от счастья, бегает по двору с собакой, а котёнок лениво следит за ней с подоконника.
Даже Дженни улыбается. И впервые за долгое время дом Миллеров наполняется не болью, а настоящей радостью.
Вечер. Всё ещё день рождения Элизабет. Дом украшен гирляндами, на заднем дворе стоят столы с угощениями, играет лёгкая музыка.
Семья, друзья, соседи — все веселятся. Элизабет не отходит от своей собаки, а котёнок в ленточке ходит по рукам гостей. Кетрин смеётся вместе с подругами, на ней элегантное платье в пастельных тонах. Она выглядит красиво, свободно — будто боль прошлого исчезла.
Но внезапно за забором раздаётся гудок машины.
Все оборачиваются.
У калитки стоит он — Джейсон.
Его лицо сурово, глаза ищут Кетрин. В руках — какой-то конверт.
Тишина. Музыка будто глохнет.
Дилан тут же поднимается со стула, взгляд становится жёстким. Джон и Дженни переглядываются. Кетрин стоит, будто окаменев. Все ждут её реакции.
— Кетрин, я не пришёл ссориться, — говорит Джейсон, подходя ближе, — мне нужно просто сказать тебе кое-что.
— Ты опоздал лет на сто, Джейсон, — спокойно отвечает она, но голос дрожит.
— Ты даже не выслушаешь? — он показывает конверт. — Это документы. Я всё оставляю тебе. Кольцо, квартиру, счета. Всё. Это моя вина. Я хотел... закрыть эту историю правильно.
— Ты уже "закрыл" её, когда разрушил мою жизнь, — Кетрин смотрит прямо в глаза, и все чувствуют, что она больше не та слабая девочка из больницы. — Теперь иди. Это не твой праздник.
Дилан подходит и встаёт рядом с ней.
— Ты слышал её. Проваливай, пока я не заставил тебя.
Джейсон бросает взгляд на всех, потом — на Элизабет, и, не говоря ни слова, уходит.
Музыка вновь заиграла. Все выдохнули.
Кетрин впервые почувствовала — она действительно свободна.