Лисушка и Воронушка. Том 1

Вода.

Огромный океан, расстилавшийся на много тысяч километров вокруг. Тёмно-синее небо, идеально гармонирующее с водной гладью, тихо и вечно парило над бренным миром. Среди всей этой беспроглядной воды особенно выделялся огромный корабль, тихо качающийся по волнам. Деревянная коробка с множеством дыр в верху стен ближе к палубе. Окна. В средине палубы возвышалось нечто, похожее на деревенскую одноэтажную хижину. Форштевень (нос) корабля был загнут назад, как у кораблей викингов, создавая собой силуэт ростральной фигуры. Корабль безмятежно плыл в неизвестность.

Вдруг, из хижины вышел человек в хитоне и плаще и пошел в сторону края палубы. Он встал и стал смотреть вдаль. Его лицо изображало собой выражение спокойствия. После этого он снова вернулся в хижину, после чего вышел оттуда с вороном. Он держал его в руках. Он поднял руки над палубой и подбросил, благодаря чему ворон взлетел куда-то вдаль.

Гошан проснулся. Солнечный свет приятно заливал комнату, отведенную Микой для него и Сырника. Эта комната располагалась недалеко от той, в которой находился гобелен. Лис спал на небольшой кровати, оставленной людьми, свернувшись калачиком.

«Ах... Голова болит... Мне опять приснилась эта непонятная дребедень?!» — думал спросонья Гошан. Он поднялся на лапы и осмотрелся. В комнате никого кроме него не было. Видимо, Сырник уже встал. Лис ещё немного постоял в раздумьях, после чего спрыгнул с кровати и пошел к выходу из комнаты. Он вышел в коридор, обошёл лаз в подвал и прошёл на кухню, где вчера они сидели и разговаривали.

— О, наш соня проснулся! — ласково сказала Мика, видя неохотно тащащегося к столу Гошана.

— Неужели, — сказал Сырник. — я дождался... Сколько можно спать?

— Столько, сколько нужно, — пробурчал лис.

— Ладно, — сказал Сырник и спрыгнул со стула. — Мика предложила нам прогуляться и осмотреть местность. Она говорит, что на рассвете здесь просто чудесно.

— Да, это так! Очень советую сходить прямо сейчас, пока солнце не встало в Зенит, — сказала кошка.

— Э-э-э. Лады... — равнодушно проговорил Гошан. Он ещё пребывал под впечатлением от своего нового сна. К тому же, ему казалось, что он помнит его не до конца. Это его нервировало.

— Ладно, мы тогда пойдем. Ты идешь с нами? — спросил Сырник.

— Нет, я пожалуй здесь посижу. Поищу в доме, что есть на завтрак.

— Ладно, мы скоро вернемся, — сказал Сырник, развернулся и пошел к лазу. Гошан пошел за ним.

Они аккуратно влезли в подвал, пять минут ползали по нему и вылезли через дырку в стене, через которую они входили вчера. Солнце ещё не зашло в Зенит. Оно приятным мягко-персиковым светом озаряло лес. Лис и ворон неспешно побрели вдоль оврага. Они прошли так немного, пока не увидели с другой стороны дома Мики, где-то в лесу, огромное древо, около пятидесяти метров в высоту.

— Фига се. Как мы его не заметили вчера? — спросил Гошан.

— Не особо смотрели. Были заняты другими делами, — серьезно сказал Сырник. — Пошли сходим к нему что-ли, пока время есть.

— Лады.

Они пошли в лес, потому что обойти дом Мики со стороны оврага было практически невозможно. Он стоял совсем на краю. Они зашли в лес чуть-чуть, чтобы не потеряться, не дай бог.

Они шли сквозь светло-зелёные кусты под светлыми кронами деревьев. Лес заботливо освещал их путь и скрывал их в себе, как бы закрывая от посторонних глаз.

— Так что ты думаешь обо всëм этом? — спросил Гошан.

— О чëм?

— Обо всëм. Обо всëм, что с нами произошло.

— Ну, я не знаю, что тебе сказать, если честно. Всë это меня весьма волнует, но более я наверное не скажу. За последние несколько дней наши жизни кардинально изменились, и на это повлияло очень много факторов. И наше знакомство, и волки с Валерой.

— Слушай, а как ты думаешь...

Сырник обернулся на друга.

— А эти волки... Может они не такие и плохие, как нам кажется? — спросил Гошан.

— В смысле?

— В том смысле, что я ударил их вожака не без помощи, так сказать... Он мне позволил. Сначала он излил мне длинную тираду о своем и моем прошлом, а потом сказал, что все происходящее — спектакль для дятла, и что я должен его ударить, а потом сбежать.

— То есть, нам позволили выжить, ты это хочешь сказать? — серьёзно спросил Сырник.

— Видимо.

— Остаётся в таком случае единственный вопрос: почему? Почему Валера ведёт себя так странно? Убить хочет, но, когда мы уже на крючке, не убивает. Либо же волки преследуют какую-то свою, неизвестную нам цель? Тут можно долго гадать. Но в одном я уверен точно! Мы еще встретимся с ними. И когда это произойдет, надо попытаться спросить этого твоего вожака, что же здесь всë-таки происходит, — решительно сказал Сырник.

— Почему ты так уверен, что мы еще с ними встретимся? Мы же в безопасности. И Мика нас вроде как защищает, — спросил Гошан.

— Ты знаешь... Мы всё-таки находится на территории Валеры. Они нас уже нашли, что же им помешает сделать это еще раз? А Мика... А что Мика? Не спорю, Мика нам очень помогла. И видно, что она точно разбирается в мироустройстве лучше, чем мы. Просто я не уверен, что она сможет помешать им нас найти. Единственное, на что стоит надеяться, так это на то, что она нас спасет, как под тем холмом. Но она же не может быть с нами вечно. Поэтому, думаю, что разумно будет в скором времени пойти дальше. Так мы хотя бы лишим её и её окружение от надвигающихся проблем. Да и волков ещё больше запутать, может, сможем, — произнёс Сырник.

Гошан молча стоял и слушал. Он пытался разобраться во всем происходящем. Предложение Сырника хоть и было логично, но Гошану оно явно было не по нраву. Он увидел в Мике ту самую защиту, которую он так долго искал со смерти матери. Он не хотел от неё уходить.

— Ладно, пошли дальше, — сказал Сырник. — Потом это обсудим.

Они молча шли к тому огромному древу, которое все более и более возвышалось над головами Гошана и Сырника, делая их абсолютно ничтожными по сравнению с силой природы. Они остановились у поистине гигантского, около пяти метров в диаметре, подножия дуба и просто постояли какое-то время, оглядывая место вокруг. Древо стояло на небольшой, идеально круглой полянке, полностью окружённой лесом. Гошан также подметил, что все деревья вокруг так или иначе были подверженны какому-то разложению, в разной степени убивающему их, как и говорила Мика. Однако это древо, величественно возвышающееся в центре поляны, не было подверженно разложению нисколько. Оно гордо и живо стояло, расправляя свои сильные ветви в разные стороны.

— Странно, это дерево выделяется на фоне других деревьев. Видишь? Оно не гниёт. Меня это, как минимум, слегка удивляет, — серьезно сказал Сырник.

— Не знаю... Может до него просто разложение ещё не дошло? — сказал Гошан.

— Может быть, но не думаю, что все так просто. Это древо выглядит очень старым. Я уверен, что оно было здесь ещё задолго до того, как люди построили Микин дом. Возможно, сама природа предохраняет его от этой напасти, — Сырник повернулся к Гошану и весело объявил. — В любом случае мы, как мне кажется, стали свидетелями какого-никакого, но, всё-таки, природного чуда!

— Да... Наверное, это круто, — пробурчал Гошан.

Он вновь молча стал смотреть на древо, освещенное восходящим в Зенит солнцем.

— А Мика была права. На рассвете здесь действительно чудесно, даже несмотря на это разложение, будь оно неладно. Ладно, пошли домой, надеюсь Мика нашла что-нибудь, а то есть хочется, — немного повеселее сказал Гошан.

— Да, пошли, — сказал Сырник.

После этих слов они пошли в сторону дома, даже не подозревая, что он уже знает, где они.

Они стояли там долго. Очень. Возможно час, а может и два. Стояли недвижимо будто три серые статуи, уже обвитые лианами. А на самой большой даже можно было заметить трещины, где-то стесанную поверхность, а где-то и пустоту, на месте которой раньше что-то было, но это было раньше, не то что сейчас. Они стояли в тишине. В этот долгий как само время момент даже птицы не издавали звука. Во всяком случае для них. И они были одни. Теперь они остались совсем одни. От других остались лишь три небольших камня, поставленные в ряд. Это были остатки от других статуй, руины былых времён. И они будто смотрели друг на друга. Статуи живые, ещё не с концами разрушенные, и мёртвые, погребённые в землю. Наконец одна из живых произнесла:

— Маршалл... Я...

— Не надо, — прорычала самая большая статуя, оказавшаяся крупным матёрым волком.

— Хорошо... — ответил старый одноглазый волк.

Они были где-то в глубине леса. Волки специально ушли подальше и поглубже, чтобы камни никто никогда не увидел. Прошёл день с пожара, унёсшего пол леса.

Самый молодой пятимесячный волк смотрел на эти статуи иначе, не то что те. В его пылком взгляде был гнев, перемешанный с отчаяньем. А самого его трясло лёгкой лихорадкой.

— Я найду... — начал рычать молодой, — я найду тех, кто это...

— Довольно! — прогремел ответ самого большого. — Хватит!

Молодой волк лишь фыркнул и немного отошёл, чтобы прийти в себя.

— Глаз, — тихим рычанием стал говорить большой волк, — мне кое-что от тебя нужно.

— Да?.. — еле слышно прошептал ответ.

— Боря никогда не должен узнать о том, что случилось, слышишь? Никогда.

В ответ старый волк лишь тихо дышал.

— Ты меня понял?

Молчание.

— Глаз, ты меня понял?

Тишина.

— Ты меня понял?!

— Понял! — ядовито прохрипел Ярик. — Незачем мне это повторять! Да, у вас не безграничное обоняние, и вам нужно ещё что-то найти, в чём-то убедится... Да-да!

Маршалл лишь обдал его злым и немного уставшим взглядом. Дятел летел справа от них, в трёх метрах над землёй. Слева же поминутно появлялся Майк, потом снова улетал осматривать местность. Сзади Маршалла шли Боря и Глаз. Старый волк был спокоен, а молодой как-то взволнован.

После побега Гошана и Сырника прошло чуть меньше дня. Всё это время звери искали лиса и ворона, не отдохнув и не поев ни разу, и были они уже порядочно уставшими. Сначала волки отправились по запаху лиса, но это их особо никуда не привело: они лишь ходили кругами около холма, к которому прижали добычу. Да, волки не особо хотели найти Гошана, но должны были делать вид, что поиски идут и, к сожалению для них, показывать это делом. Но ни чёткого следа лиса, ни ворона, ни кошки не было обнаружено. Преследователей провели, и провели со знанием дела. В итоге звери решили просто обойти всю близ лежащую территорию в надежде найти хоть что-то. Сейчас они проходили обычную лесную чащу, слушали колыхание листьев, а солнце уже перевалило за зенит.

— Ты... — немного помолчав, начал Ярик, — ты, помнится, говорил про запах кота.

Маршалл взглянул на дятла.

— Я тоже об этом подумал, — прорычал волк. — Возможно, это был её запах.

— Но там было немного лисьего, так?

— Да. Возможно это запах Гошана.

— И кошачий запах уходил в другую сторону?

— Да. Может, у них был план.

Два волка, шедшие за Маршаллом, с каким-то тревожным интересом стали наблюдать за происходящим диалогом.

— Кошка пошла другим путём, чтобы обогнуть нас, — продолжил Маршалл, — и как раз, когда мы их догнали, она наконец выскочила. Секунда в секунду.

— Не исключено, но ворон и лис будто и не знали её, — задумчиво заключил Ярик. — Да что эти твари задумали? Может мы идём прямо в их ловушку?

— Может, — рыкнул Маршалл.

Для Глаза и Бори происходившие было чем-то очень необычным. Маршалл и Ярик впервые за долгое время разговаривали спокойно и хотя бы немного сдерживали обоюдную ненависть друг к другу.

Но Борю кое-что сильно волновало. Он не был уверен в плане Маршалла. Нет, молодой волк доверял вожаку, это бесспорно. Он лишь сомневался. Кроме того, Борю сильно пугал Валера. Ему казалось, что змей постоянно следит за ними, что его птицы всегда рядом и слышат каждый вздох, а их злые, горящие в темноте глаза-огоньки видят их мысли. Боря уже давно пребывал в этом состоянии, но старался это скрыть. Ему было страшно не только за себя, но и за Глаза, за Маршалла, который в последнее время пугал его не меньше, чем Валера. Он будто чувствовал что-то. То, что явно должно всё изменить. И не в лучшую сторону.

— Глаз, — тихо проговорил молодой волк.

— Да?

— Тебе... — замялся Боря, — тебе страшно?

Глаз был готов к этому вопросу.

— Знаешь, Боря, без страха не выжить. Я это знаю, уж поверь мне. Но иногда страх перерастает в кое-что другое. Смелость. Безумную смелость, которая покрывает собой все другие чувства. Она рождается тогда, когда происходит... взрыв. И её уже не остановить.

Глаз указал мордой в сторону идущего впереди них Маршалла.

— Возможно, он уже не боится. Возможно, он... нашёл то, чего так долго хотел. Да, он не боится, — Глаз снова взглянул на Борю. — А я боюсь. Но этот страх, он... словно даёт мне больше воздуха, понимаешь? Мне с ним будто легче дышится.

Боря задумался. Глаз не знал о чём думает этот молодой волк, но он точно понял, что слова, сказанные им, попали прямо в точку.

Тем временем к ним снова прилетел Майк. Старый ястреб уже раз десять улетал от путников, но всё время тщетно. Ну до этого момента.

— Я кое-что нашёл, — проговорил он своим сиплым басом, — давайте за мной.

— Да неужели?! Хоть кто-то здесь действительно работает, — прохрипел Ярик, прыснув своим взглядом на волков.

И вот компания повернулась на девяносто градусов и отправилась прямо на нарастающий холм. Шли долго, минут десять. Глаз за это время успел рассказать пару анекдотов. От одного Боря даже был в восторге. Там было что-то про какого-то суперволка и белолиску.

— Вот оно, — серьёзно сказал Майк, присев около Маршалла, когда они дошли до нужного места.

Картина была жуткая. Вся растительность, которую звери только могли увидеть, была мёртвой. Стволы деревьев покрылись трещинами и какими-то зловредными отростками, из которых так и сочилась какая-то ужасно пахнущая гниль, листья же, все до единого были завядшими, а некоторые из них и опавшими. Маршалл решил проверить почву и с усилием наступил на землю. Прямо под его пальцами булькающими пузырями стала выделятся густая чёрная жидкость. В этом месте даже воздух был другой. Душный, пустой. А еле заметная мутная дымка, похожая на туман, покрывала всё пространство прямо над землёй, опасно обволакивая лапы присутствующих.

Трёх волков охватил настоящий ужас. А Борю даже стало немного трясти. Майк же просто наблюдал за реакцией зверей, словно чего-то выжидая.

— Это... — начал подбирать слова дятел, — это как называется?! Что это?! И почему я об этом не знал?! — Ярик злобно перевёл взгляд на Майка.

Ястреб, не сломавшись под взором дятла, спокойно заговорил.

— То, что вы видите — шлейф. Он идёт около пяти километров, может больше. В ширину около пятисот метров. Появляется он постепенно, хоть и быстро. Вроде, идёт со стороны той самой деревни, которая была недавно сожжена. Нам не стоит здесь долго оставаться, я видел много мёртвых зверей в этой зоне.

В этот момент Боря затрясся ещё сильнее. Его и так напугала эта ужасная картина, а ещё и возможность тут умереть окончательно подкосила волка.

— Но, — многозначительно пробасил Майк.

— Что «но»?! Говори уже! — злобно хрипел дятел.

— Но я видел следы. Следы на протяжении всего шлейфа.

— И?!

— Они идут похожим путём, что и мы.

— Покажи, — внезапно прорычал Маршалл.

Старый ястреб, ничего не ответив, взлетел и медленно полетел от зверей. Те, не долго думая, побежали за ним. И через мгновение они действительно увидели следы, которые исходили из глубины такого же изуродованного леса.

Маршалл сразу подбежал к ним и стал обнюхивать. Все присутствующие нетерпеливо ждали результатов тщательной экспертизы. После недолгих обследований волк наконец отпрянул от земли.

— Это было сложно: очень перебивает здешний запах гнили. Но я кое-что учуял. Это тот самый запах кота.

— Вот значит как... — задумался Ярик. — Получается, мы нашли след...

— Но кого? — в размышлении прорычал Маршалл.

— Кого надо нашли, — внезапно встрял Майк.

Все оглянулись в его сторону.

— Я порядочно облетел это место. Оно вывело меня к оврагу. Огромному и очень глубокому. На его краю стоит человеческий дом. А рядом с ним как раз тот, кто нам нужен. Гошан. Он прогуливался рядом с вороном около этого дома. — Майк немного помолчал. — Мы его нашли.

— Отлично, Майк! Всё-таки есть ещё порох в пороховнице! — как-то дьявольски обрадовался Ярик.

Глаз и Боря после этих слов тревожно переглянулись, а Маршалл сильно напряг челюсть.

— Ведите-с! — торжественно прокомандовал дятел.

— А вот здесь проблема, — оборвал Майк, — прямой дороги нет. Они прошли к этому дому другим путём.

В этот момент Маршалл немного напрягся. Из всех присутствующих лишь он понимал, куда делся лис, ворон и кошка.

Когда эта Мика кинула в них дымовую бомбу, он услышал тихий и напористый голос, говорящий о какой-то пещере. Затем дым рассеялся, и преследуемые исчезли вместе с гостьей. Маршалл незаметно проследовал за запахом кошки, но упёрся в каменную стену и понял, что здесь не всё так просто. Волк предположил, что возможно они как-то улизнули за эту стену. Он даже представил себе какой-то невероятный механизм, благодаря которому звери скрылись. Или это была тонкая и хитрая уловка? Одно было ясно точно. Эта кошка явно не так проста и пока она защищает лиса и ворона, дятлу и змею будет труднее их заполучить.

«Наверное через путь за той каменной стеной они и добрались до того дома...» — подумал Маршалл.

— Ну и? Каким путём? — нетерпеливо спросил дятел.

Ястреб лишь указал клювом куда-то на запад, недалеко от животных. Звери проследовали к указанному месту и увидели кое-что очень интересное.

Перед ними была большая, обвалившаяся вглубь дыра. По бокам её был растрескавшийся камень, на котором были следы той жуткой чёрной жидкости. Волки подошли поближе и обнаружили пещеру, в которую и вела эта дыра.

— Они прошли там, — заключил Майк.

К волкам быстро подлетел Ярик.

— Да... — начал дятел, — да, это оно! Хотя погоди... Волки! Обнюхайте пещеру!

Маршалл, Глаз и Боря, издав ворчливый рык, принялись нюхать.

— Да. Это их запах, — сказал затем Маршалл. — Они спустились туда.

Ярик лишь ядовито улыбнулся и сказал:

— Что же, пожалуй, это ваш последний шанс! — дятел взглянул на Маршалла. — Постарайся всё снова не запороть, — затем птица перевела взгляд на дыру. — Итак... прыгаем-с!

И через мгновение звери исчезли в пещерной тьме.

Ворон парил над водной гладью. Вода простиралась на много километров вокруг так, что не видно было суши. Ворон летел прямо, пока не увидел деревянный корабль, мерно качающийся по волнам. Птица спикировала и приземлилась на палубу рядом с человеком в хитоне.

— Так что ж, ничего? — спросил человек у ворона. Тот лишь молча смотрел своими чёрными глазами на человека.

— Что ж, ладно, ты хорошо поработал, — сказал человек, взял ворона и понёс его на руках внутрь корабля.

Какое-то время на палубе никого не было, после чего человек вернулся, но на сей раз он держал в руках голубя.

— Быть может у тебя получится... — сказал он и отпустил птицу бороздить просторы неба над синей вечностью.

Гошан вскочил как ошпаренный.

Он решил немного поспать после завтрака, надеясь, что этот сон приснится ему ещё раз, и так и произошло.

«Что за хрень?» — думал Гошан, предельно ясно на сей раз осознавая, что должен сделать.

Он встал с кровати и направился в гостиную.

Сырника не было, а Мика сидела в своём кресле, свернувшись калачиком, как и вчера.

— О, привет! — сказала кошка, когда Гошан с небольшим усилием сел на стул.

— Привет, — Гошан немного промолчал, после чего сказал:

— Мика, мне нужно с тобой поговорить. Наедине. Сырник далеко? — спросил он.

— Он пошел искупаться, а что? Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Помнишь, я вчера рассказывал про странные сны?

— Да помню. Те сны, так сильно напоминающие историю из той книги?

— Да. Мне... приснился новый. Причем он снился мне и ночью, и сейчас, когда я спал. И он продолжается, как будто своим просыпанием я поставил его на паузу, — тревожно сказал Гошан.

— А почему ты не хочешь, чтобы Сырник знал?

— Знаешь... Он и так из-за меня многого натерпелся. И морально, и физически. Не хочу его лишний раз волновать, — решительно сказал Гошан.

— Как хочешь. И о чем этот сон? — спросила Мика.

— Хм... Вроде как, про человека, который плавал на деревянном корабле в огромном океане, где не видно суши от слова совсем. Этот корабль, такое ощущение, был сделан быстро, впопыхах. Сам этот человек был в каком-то плаще что-ли. Также он отпускал летать за пределы корабля ворона и голубя. Ворон вернулся ни с чем, а голубь... Не знаю, я проснулся как раз на этом моменте, — сказал Гошан.

— Хм... — задумчиво пробормотала Мика и замолчала. Она так сидела несколько минут, после чего сказала:

— В той книге был момент, очень похожий на то, что ты описываешь. В нём человек в плаще и хитоне построил огромный деревянный корабль, в котором он спрятал многих животных, а также свою семью.

— И зачем же? — спросил Гошан.

— Потому что вскоре с неба пробился дождь такой силы, что он затопил всю землю целиком. Тьма пришла землю и накрыла мир, ненавидимый создателем... Когда все утихло, этот человек выпускал птиц, чтобы они искали сушу. Вскоре голубь нашел её, и жизнь на Земле зародилась снова, — сказала Мика. — Как бы странно это ни звучало, но похоже, что тебе в разном хронологическом порядке снятся основные моменты человеческой истории.

— Стоп. Ты же говорила, что это лишь было описано в той книге. Разве нет? — спросил Гошан.

— Да, я так говорила. Но я всегда, откровенно говоря, была уверена, что это не просто сюжеты книги. Это нечто большее...

— Но как? — начал эмоционально рассуждать Гошан. — Как весь мир мог быть затоплен, если сейчас он процветает?! Природа, животные, люди! Они все существуют после массового геноцида всего живого? Как возможно, что когда были люди, они все умерли от потопа, а потом все опять пришло на круги своя? И как вообще все мои сны могли существовать? Я не верю.

— Всë всегда приходит на круги своя. Ну, почти всегда... Это, кстати, очень хорошее свойство. И, поверь, все это было. О-о-о-очень давно. И это событие является одним из самых основных в истории мира и человека в нём. Все существовало так же, как и существуют демоны, о которых я рассказывала вчера. И даже дьявол существует.

— Кто?

— Дьявол. Самый первый демон. Падший с небес, восставший против тех, кто был ему когда-то семьёй. Многие потом пытались повторить его успех, и, к сожалению, кара настигла лишь первого падшего... Дьявол является правителем того мира, который на гобелене изображен под нашим, — серьезно сказала Мика.

— Н-но как? Как все Это могло существовать?! Я не могу понять, и не могу поверить. Я и в демонов хоть и верю, но верю с трудом, честно говоря.

— Ладно, я понимаю, это тяжело понять. Перевари всю эту информацию. Однако поверь хоть в то, что дьявол существует... — медленно и загадочно сказала Мика. — Он был повинен во многих моих потерях. Я жалею, что когда-то была с ним знакома...

Гошан молча сидел, смотря в пол. Он не мог понять: это он псих, или эта кошка, которая всегда казалась ему в здравом уме. «Её слова о знакомстве с дьяволом, вся эта тирада... Возможно, в этом отношении она действительно слегка не в себе, не знаю. Надо подумать...» — размышлял Гошан.

— О, Сырник возвращается! — сказала Мика, глядя в окно и щуря свои янтарные глаза из-за яркого солнца.

«Быть может Сырник прав... Может нам и правда стоит в скором времени идти дальше...»

В это время Сырник пролез сквозь лаз в полу и прошёл к столу.

— Очень советую искупаться, пока такая возможность есть. Очень хорошая погода! — весело сказал ворон, залезая на стул.

— Где ты воду нашел? — спросил Гошан.

— Мика сказала, что за тем огромным деревом, если идти прямо, а потом в сторону от оврага, будет река. Там и рыбу половить можно, – мечтательно сказал Сырник.

— Ну что, понравилась водичка? — спросила Мика хозяйственным тоном.

— О, да!

— Это хорошо, — улыбаясь сказала кошка.

Гошан молча сидел на стуле, пропуская мимо ушей весь разговор. Он о чëм-то думал.

— Ну а ты, Гошан? — спросил Сырник.

— А? Что я? — как-бы проснувшись сказал лис.

— Ты пойдешь купаться?

— А, да. Схожу пожалуй. Заодно и рыбу наловлю, — с лёгкой улыбкой сказал Гошан.

— Это хорошо! А я пока отдохну.

— Только для меня не лови рыбу. С детства еë не переношу, — с лёгким отвращением сказала Мика.

— А что так?

— У меня всегда была на неё... аллергия, причем очень сильная, — сказала она.

— Лады, — немного помолчав и обернувшись на Сырника, продолжил:

— Значит нам с тобой на двоих? — спросил лис у ворона.

— Ага. Не заблудишься?

— Постараюсь, — сказал Гошан, спрыгнул со стула и исчез в приходе в подвал.

— Знаешь, я довольно долго пыталась понять, почему ты так сильно дорожишь им, — сказала Мика, когда Гошан ушёл. — И вот я, кажется, поняла. Ты боишься остаться один.

Сырник резко помрачнел. Он снова услышал замечание, касательно больной для него темы.

— Ты боишься одиночества. Я не права?

— Давай поговорим об этом немного позже, я сейчас не в настроении, — сказал Сырник, едва притуплявший злобу.

— Ладненько, — улыбаясь, сказала Мика.

Ворон слез со стула и пошел в свою с Гошаном комнату. Мика осталась одна.

«Хочет того Гошан или нет, мы уйдем отсюда, и мне сейчас кажется, что сделаем мы это довольно скоро» — зло думал Сырник.

Гошан прошёл древо и шёл дальше. Его взгляду открывалась неимоверная красота: огромный овраг, освещенный ярким, жёлтым, летним солнцем, вкупе с так же освещенным лесом, смог немного поднять настроение Гошана. Он уже минут пять шёл в одиночестве, радуясь, что сможет спокойно обдумать все, что узнал. Вдруг, он услышал шум, который издавала вода. Гошан пошел на шум. Как и говорил Сырник: надо было уйти немного в лес, потом пройти чуть дальше, и после этого выйдешь к реке. Так и оказалось. Река была большая, хоть и мелкая, и спокойная. По обе её стороны был большой песчаный берег. Гошан ступил на горячий песок и немного пошатнулся; песок обжигал ему лапы. Гошан через силу пробежал в воду. Прохладная вода приятно охладила лапы лиса. Он стоял в воде минут пять, просто наслаждаясь прохладою. Он вдумчиво смотрел в воду. Воспоминания так и ударили ему в голову.

— Вот так. Правильно!

На берегу речки стояла лисица и с кем-то разговаривала. Вдруг из воды показался белый комочек. Белый маленький лис, так сильно отличавшийся от других.

— Мама, я... не понимаю, как правильно! — жалобно простонал комочек.

— Ничего! У тебя и без того очень хорошо получается! — сказала лисица, однако какой-то видимой реакции от лисëнка не последовало.

— Хорошо, давай по-другому, — лисица опустила голову к голове сына и ласковым голосом добавила:

— Смотри внимательно.

Лисица прошла немного, встала в воду, подобрала лапы и стала, немного покачиваясь, держаться на воде.

— То, что я сейчас покажу, у людей называется «плавать по-собачьи». Как по мне, так это самый лёгкий способ плавать. Давай научимся-ка этому!

Лисëнок стоял на берегу и внимательно смотрел на мать.

— Почему по-собачьи? — спросил лисëнок.

— Я слышала, что у людей принято, что так в основном так плавают собаки.

Лисёнок продолжал смотреть на мать.

— В любом случае, всë предельно просто: тебе надо лечь на водную гладь, держать голову над водой и очень быстро перебирать лапами. Главное — не бойся.

После этих слов лисица начала быстро перебирать лапами и поплыла от берега. Таким образом она доплыла до середины реки, развернулась и приплыла обратно.

— Видишь? Ничего сложного, ну, не бойся, — ласково сказала лисица.

Лисёнок с опаской побрëл к воде. С минуту он стоял в нерешительности. Мать стояла сзади и ожидала. Вдруг лисёнок вошёл в речку, и тут же вода оторвала его маленькие лапки от песчаного дна. Он сразу же начал барахтаться в воде.

— Голову над водой держи и быстро перебирай лапами! — кричала с берега мать.

Лисёнок тут же начал пытаться выполнить эти условия. Он начал вытягивать шею, жадно вдыхая воздух. Его маленькие лапки стали двигаться с большой скоростью.

«Вот так» — думала лисица, нервно ожидая какой-либо опасности.

Поначалу лисёнок какое-то время пытался просто держаться на воде. Вдруг он поплыл к берегу. Лисица тут же радостно бросилась к воде. Белый комочек спешно подплывал к берегу. Вода то и дело заливалась ему в рот и ноздри, причиняя дискомфорт. Однако он не сдавался и плыл к матери. Он проплыл ещё чуть-чуть и вышел на берег. Лисёнок перевернулся на спину и начал тяжело дышать. Мать склонилась над ним, радостно улыбаясь.

— С боевым крещением, Гош! — радостно сказала лисица.

Слеза медленно текла по щеке Гошана. Он стоял и смотрел в водную гладь, видя в ней маленького себя вместе с матерью.

Три волка и две птицы спокойно шли в окружении древних каменных стен. Шли молча, обсуждать было особо нечего, ведь все звери в этот момент о чём-то усердно думали.

Ярик размышлял о грядущей сцене поимки беглецов. Его воображение рисовало всё крайне цветастыми и яркими картинками. Он даже стал репетировать речь, которую скажет, когда возвысится над этой жалкой кошкой, что посмела подорвать его авторитет. Все эти пылкие и приятные мысли доставляли дятлу большое удовольствие, и он, не скрывая этого, уже долго шёл с жутковатой мечтательной улыбкой, обращённой его мыслям.

Думы Майка же были просты и прозрачны: ястреб хотел, чтоб всё закончилось, и он смог наконец отдохнуть от всех этих нескончаемых погонь. Он понимал, что был стар, и начинал терять хватку. В молодости все раны ястреба заживали за пару дней, а сейчас... Рана, полученная год назад от обычного пса, отказывалась затягиваться и постоянно ныла, взывая к спокойствию. И пенсии. Да, пенсия ему бы не помешала.

Позади них шёл Маршалл. О чём думал он? Что ж, его волновало очень многое. И это многое он хотел обсудить с другими волками, но не мог. Пока этот дятел и ястреб рядом, Маршалл был скован молчанием. А ведь ему действительно было, что сказать. Пока он лишь напряжённо шёл вперёд, внимая жужжанию жуков и трещанию сверчков.

А замыкали группу Глаз и Боря. Они старались не расходится далеко, чтобы хотя бы и безмолвно, но поддерживать друг друга. А мысли их различались.

Глаз прекрасно понимал, что Маршалл что-то хочет им сказать, но не может. Он отлично знал этого волка. И, увидев этот угрюмый глубокий взгляд, пришедший из юношества и вдумчивый полу-наклон головы, пришедший с годами, Глаз сразу понял, что Маршалл что-то знает. И старый волк понимал, что как только настанет нужный момент, ему и Боре надо будет действовать.

Молодой волк тоже думал об этом эфемерном моменте действия. Даже не думал, нет. Он его боялся. Как и много чего ещё в последнее время. События, происходившие с ним за последние несколько месяцев, не слабо его потрепали. И пережив одни трудности, волк с разбегу встречал другие. Он тоже хотел покоя, как и Майк, но более глубокого, освобождающего разум. Между прочим такой ежедневный покой есть, правда волк о нём забыл. Что ж, он вспомнит, когда снова провалится в ночной сон. А пока он шёл, его взгляд цеплялся за крошечных жителей этой тёмной и грязной пещеры. А нос улавливал приятные нотки сырости и влажного мха. И лиса. И ворона. И кошки... Боря старался не думать о том, что их ждёт. Он пытался получать удовольствие от момента, хоть это и было сложно, с учётом всего пережитого даже за этот день.

— А много здесь насекомых, да? — разорвал тишину Боря.

— Да, — немного помолчав, прорычал Маршалл.

И диалог оборвался. Стоит отдать должное: Боря попытался скрасить эти мрачные и тревожные минуты спокойствия. Но молчание не прекратилось. Звери шли так минут десять, пока не подошли к округлённому проходу, разделявшему пещеру на три дороги. Птицы добрались чуть быстрее волков.

— Опа! — с удовольствием крикнул Ярик. — Смотрите-ка что здесь!

Дятел увидел потухший костёр, рядом с которым было много следов.

— Это был их костёр, — сказал Майк.

— Да это и так ясно, — процедил Ярик. — Послушай Майк...

— Да?

Дятел взглянул в сторону пещеры, откуда доносились звуки идущих волков, которых птицы оставили позади.

— Маршалл, — с серьёзным тоном начал дятел, — и волки. Следи за ними. Они что-то задумали, я чувствую.

— Ладно.

— Майк, это серьёзно. Эти м... мы кое-что нашли! — внезапно изменив голос на какой-то слишком приветливый, в сторону крикнул Ярик.

К ним подошли волки.

— Вижу, — сказал Маршалл, подошёл к костру и обнюхал его. — Да, это они.

— Ох, и чувствую же я грандиозный финал сего действа! — театрально произнёс Ярик.

— Нам... — начал Глаз, — нам бы передохнуть.

Ярик взглянул на него.

— Перед тем как напасть на них, нам бы сил восполнить.

— Волк мысль говорит, — сказал Майк.

— Что ж, тогда так тому и быть. Но устроим привал только тогда, когда выйдем из пещеры, — откомандовал Ярик. — А теперь в путь. Маршалл, куда нам идти? — дятел указал в сторону трёх проходов.

— За мной, — прорычал Маршалл и пошёл в самый левый.

Вечерело. Кроваво-красное солнце начало заливать своим светом весь лес. Гошан брел вдоль оврага с кипой пойманных рыб, держа их в пасти за хвосты. Он был повеселее, чем днем, но все равно тень грусти отражалась в его глазах. Вот уже показался дом Мики. Он ускорил свой шаг, чтобы поскорее попасть внутрь до наступления темноты. Он вновь зашёл в лес и попытался тихо, чтобы никого не потревожить, выйти из него. На подходе к древу он вдруг остановился и огляделся.

«Какого хряка? — подумал Гошан. — Что за песец? Почему мне вдруг стало страшно?!»

Лис начал лихорадочно вертеться вокруг своей оси, попутно вглядываясь в пустоту.

«За мной кто-то следит»

Поняв это, он вдруг остановился и уставился в одну точку. Он смотрел в чащу леса, из которой доносились лишь холод и мрак. Чувство непреодолимого ужаса охватило Гошана, и он тут же побежал к дому. Во время бега он заметил, что гниль разрослась и находилась уже у самого подножья древа. Что-то неумолимо приближалось, что-то, что любит следить. Гошан старался бежать, не оглядываясь. Рыба бешено тряслась у него в зубах. Вдруг он услышал какой-то тихий, противный смех. Он оглянулся, но сзади никого не было. Удар. Гошан упал на землю от сильного удара о дерево. Вся рыба разлетелась в разные стороны.

— Что за чертовщина?! — судорожно шептал Гошан.

Он взглянул на дерево, в которое врезался. Оно находилось очень близко к дому Мики. На дереве весела какая-то кремниевая пластинка, прикреплённая к длинному кожаному ремню. Он же, в свою очередь, был прикреплён к дереву с обоих концов очень острыми палками, воткнутыми в дерево. Гошан огляделся и заметил, что на многих других деревьях в округе находились такие же ремни.

«Да что за хрень?!» — панически думал про себя Гошан.

Лис медленно встал, быстро собрал рыбу и побежал к дому. Он добрался до лаза в подвал, который ярко освещало красное солнце. Лис быстро ëрзнул в лаз и скрылся в нём.

Тяжело дыша, Гошан припал к стене.Он чувствовал себя в безопасности.

«Спокойно. Наверняка это твоя паранойя. Успокойся» — думал лис. Он огляделся и решил осмотреть подвал, который всегда пробегал. Подвал был низкий и тёмный. Везде были расставлены деревянные бревна, на которых держался дом. Сам по себе подвал был пуст, однако в глубине его, у противоположной стены, Гошан заметил очертания каких-то бочек. Подойдя ближе, лис понял, что эти бочки были похожи на ту, которую использовал Бедняга в деревне с одной лишь разницей. Эти были запечатаны.

«Уж не знаю для чего они, и знать не хочу»

С этой мыслю Гошан подошёл к лазу и вошёл в дом. В гостиной никого не было. Гошан медленно шёл вдоль стены по освещенному кровавым солнцем дому. Вдруг, как в случае с бочками, он только сейчас обратил внимание на запертую намертво входную дверь. Лис только сейчас вообще задался вопросом: "почему она заперта?". Однако в данный момент никто ответа дать не мог. Гошан прошёл дальше и зашел в свою комнату, прикрыв за собой дверь. На своей кровати сидел Сырник. Он поднял голову на Гошана и подбежал к нему.

— Что случилось? — выкрикнул он.

— А что не так? — недоумевающе спросил Гошан.

— Как что?! У тебя кровь на лбу!

Гошан даже не заметил той раны, образовавшейся от столкновения с деревом. Так он был напуган.

— Э-э-э. Я столкнулся с деревом...

— Что? как?!

— Я возвращался домой и вдруг... — Гошан понизил голос. — Мне почудилось, что за мной следят из леса. Я побежал, а потом услышал чей-то тихий противный смех и врезался в дерево, пока оглядывался.

Сырник молча стоял, смотря на друга.

— Неужто волки... — проговорил он.

— Не знаю. Голос был не похож, но может я просто плохо расслышал. Также разрослась гниль у древа.

— Насколько? — холодно спросил Сырник.

— Уже до корня добралась. А также и у того дерева, в которое я врезался, и у других близ стоящих деревьев я видел прикреплённые к ним какие-то странные кожаные ремни, с кремниевыми пластинками на них. Это все очень странно...

Сырник молча смотрел в голубые глаза Гошана.

— Нам нужно уходить отсюда, и скорее. Мне кажется, что скоро что-то плохое произойдëт, — тихо сказал ворон. — Надеюсь, ты не против?

— Не против. И я, знаешь ли, уже хочу отсюда свалить. Мика перестала внушать мне доверие. Она слишком... странная, — сказал Гошан.

— Странная?

— Да. Помнишь мои сны?

— Помню.

— Мне в последнее время снится новый. И снится постоянно. Каждый раз, когда я ложусь спать. Не важно, про что он, но этот сон меня взволновал, и я пошел к Мике. Она сказала, что, возможно, все то, что мне снится, происходило в реальности, и что это — история людей, — озабоченно сказал лис. — Также она сказала, что была знакома с самим "дьяволом" — первым демоном, повелителем того мира, что расположен под нашим на том самом гобелене. Все это очень странно. И тут лишь два варианта: либо она не в себе от одиночества, либо всë, о чем она говорит, —правда. Но я не могу поверить в это.

— И я тоже. Скорее всего, она просто не в себе. И всë, — решил Сырник. — Значит так: если решение единогласное, то сегодня отсыпаемся здесь, а завтра отправимся в путь.

— Хорошо, — согласился Гошан.

— Прекрасно, значит решили. Тогда пошли, Мика нас наверное уже заждалась.

С этими словами он вышел из комнаты. Гошан, взяв рыбу в зубы, пошел следом.

За столом в гостиной на своём привычном месте сидела Мика. Её янтарные глаза особо светились в этот вечер. Они слегка отдавали зелëным.

Кошка ждала их. Гошан и Сырник водрузились на стулья. Перед ними на столе лежали аккуратно разрезание куски мяса.

— Я нашла в доме ужин. Они лежали в каких-то коробках и не выглядели как гнилые. Так что кушайте, — ласково сказала кошка.

Гошан положил рыбу рядом с собой и Сырником. Мика неприятно на неё покосилась.

— Значит, удачная охота выдалась? — спросила она.

— Да, и весьма.

Гошан замолчал и начал над чем-то думать. «Сырник будет недоволен, но лучше спросить, чем искать вслепую»

— Слушай, Мика. Я не хочу тебя обижать, но боюсь нам придется завтра-послезавтра уйти.

— Почему же? Вам здесь не нравится? — расстроенно спросила Мика.

— Н-нет. Просто... у нас свои причины. И цель. И я как раз хотел тебя спросить.

Сырник злостно покосился на Гошана. Лис заметил это, но решил не реагировать.

— Мы с ним ищем одну легенду, — сказал Гошан.

— Легенду? — спросила Мика.

— Да. Ты наверное слышала о таком месте, в котором животные живут и проблем не ведают. Прекрасное, но далëкое место, которое может найти далеко не каждый, — Гошан опустил голову. — Сама понимаешь, мы с ним довольно слабы. И мы хотим поскорее уйти от этого Валеры. Вот мы и ищем это место. Может, ты подскажешь что-нибудь? — Гошан с мольбой посмотрел на кошку.

— Хм... Я не уверена, но, вероятно, ты говоришь про Сод-дог, — сказала Мика.

— Сод-дог? — удивился Гошан.

Сырник заинтересованно слушал.

— Да. Сод-дог — это бывший каменный город людей, который, как я слышала, населили животные, спустя много лет. Они и сейчас там живут. Это я знаю точно. И да, безопаснее места не найти. Город надëжно спрятан среди лесов, и никто толком не знает, где он находится. Однако хочу предупредить, что это место и Валера ищет очень долго. Так что будьте на чеку, если решитесь идти туда.

— Мы решимся, — сердито сказал Сырник.

— Ну что ж. Тогда вот что. В Сод-доге живёт мой давний друг — огромный добродушный манул Семён или Сëма, как я его называю. Он окажет вам хороший приют, если вы туда придете.

— И где же этот Сод-дог вместе с твоим Сëмой находятся? — спросил Сырник.

— За Тигровыми горами, где и живёт Валера, — холодно отрезала Мика.

— Что?! — вскрикнул Сырник.

Гошан лишь с ужасом поглядел на кошку.

— Не беспокойтесь. Крот Игнатий сможет безопасно вывести вас под землёй из леса. Там вам придется, к сожалению, идти самим. Идти прямо, не оглядываясь, прямиком на запад. И вы найдете Сод-дог.

Гошан и Сырник молча переглянулись и кивнули.

— Мы рискнëм, — решительно сказал Гошан.

— Ладно... — немного расстроенно сказала Мика. — Тогда завтра я отведу вас к Игнатию, и он вас выведет из леса. Передайте привет от меня Сëме!

— Передадим! — радостно сказал Гошан.

— Хорошо, — сказала Мика и принялась есть.

Гошан глянул на Сырника. Тот хоть и был серьезен, но в его глазах виднелась искренняя радость. После этого Гошан глянул на ужин и принялся есть.

Звери шли по крайнему левому проходу какое-то время. Они снова погрузились в коллективное и тёмное молчание. Снова все о чём-то усиленно думали, снова Борю поглотило тревожное и лихорадочное состояние. Но вот звери увидели свет в конце тоннеля. Ну как свет, скорее потёмки, ведь пока они бродили по пещере, уже успело стемнеть. Лишь где-то над горизонтом ещё продолжало светить своим кроваво-красным цветом солнце.

Маршалл немного приостановился, увидев выход. Все, шедшие позади, остановились тоже.

— Это всё. Там Гошан. Но с ним и кошка. Майк, пока слетай туда и осмотри там всё, — тихо прорычал волк.

Ястреб в секунду, подняв длинное облако пыли, вылетел из пещеры и скрылся где-то в тёмном небе.

— Идея такая, — продолжил Маршалл, — здесь, у выхода предлагаю устроить привал. Не думаю, что они сейчас активны и куда-то сбегут. Кроме того, здесь обрыв: идти особо некуда. Обсудим план действий и передохнём.

— Можно, — сказал Ярик. — Особую опасность представляет эта... особь. Та, что к ним привязалась. Если с лисом и вороном ещё не всё ясно, то с ней понятно. Она опасна.

Маршалл лишь кивнул дятлу. Тем временем вернулся Майк.

— Рядом с домом никого. Они внутри, — сказал старый ястреб. — Как действуем?

— Пока остановимся. Здесь, — важно начал дятел, — Наберёмся сил, составим план. А завтра, на рассвете нагрянем к ним. И схватим. Ну а если будут сопротивляться... — на морде Ярика проявилась длинная улыбка. — Переломаем их шеи, разорвём в клочья и притащим их Валере по кускам.

— Ну что, завтра начнется новая, надеюсь, более спокойная страница нашей истории? — весело спросил Гошан после ужина, ложась спать.

— Надеюсь. В любом случае, мы не должны расслабляться раньше времени. Завтра будет завтра, а сегодня пока сегодня, — серьезно сказал Сырник.

За окном уже наступила ночь. В лесу было тихо и спокойно, насколько могло быть спокойно. Белая луна освещала своим светом весь лес.

— Ты точно уверен? — спросил Гошан, ложась на свою кровать.

— Да. Уверен. Гошан, и ты будь уверен, что наше решение правильное, и ей оно, вероятно, будет только на пользу, — сказал Сырник, тоже укладываясь.

— Я понимаю, да и я сам желаю свалить отсюда, но всë же. Она так одинока, неужели никак нельзя исправить это? — жалобно процедил Гошан.

— Нет. Мы не можем этого сделать, как бы мы не хотели. Извини, но это не в нашей власти. Я бы тоже очень хотел изменить её жизнь. Поверь, — Сырник на какое-то время сидел, опустив голову. — Не волнуйся, — ворон посмотрел на лиса. — если... Нет. Когда все уляжется, мы обязательно навестим её!

— Да! — радостно крикнул Гошан.

— Вот и славно. Ладно, ложись. Завтра важный день, — сказал Сырник, сложил крылья и приготовился спать. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, друг! — радостно сказал Гошан и повернулся к стене. Он свернулся клубочком, положил голову на мягкую кровать и вскоре заснул.

Группа из трёх волков и двух птиц быстро соорудила лагерь из всего, что было неподалёку: палки, листья, пару-тройку грибов на перекус, и всё было готово. Кроме того Маршалл, Глаз и Боря немного изучили всё ближайшее пространство, что их окружало. Волки выяснили, что деревья, среди которых был образован лагерь, растут только у выхода из пещеры, поэтому они решили особо не гулять за пределами привала. Также, в первую очередь Борей, была обнаружена непосредственная близость к тому самому оврагу. По словам молодого волка, который чуть туда не свалился, и огрёбший за это подзатыльник от Маршалла, овраг был ужасно страшным и глубоким, даже глубже того места, в которое в последнее время попадают волки.

Потом, когда уже совсем стемнело, и на небе возвысилась чистая луна, звери, расположившиеся возле костра, стали с пристрастием обсуждать план действий по поимки Гошана. Красноречивее всех, конечно, был Ярик. Он предлагал очень оригинальные и кровавые идеи. Кровавыми они становились, когда дело должно было доходить до той кошки. Волкам его мысли не сильно понравились: они были слишком мудреные и имели в себе множество лишних движений, без которых можно было и обойтись. Особенно кровавые расправы над кошкой и вороном, про которого Ярик говорил с какой-то более глубокой и насмешливой ненавистью. Кстати говоря, дятел рассказал, что оказывается ворона зовут Сырник, он не умеет летать, и его давно прогнала семья. Спустя долгое время у волков получилось успокоить Ярика, когда он стал заходить в какие-то совсем дикие дебри своих идей. После хотели дать слово Майку, но оказалось, что ястреб заснул. Спал он тихо и спокойно, поэтому было принято решение его не беспокоить: хотя бы в этом волки сошлись с дятлом.

Дальше заговорил Маршалл. Его идея была проста и гладка. Он просто хотел подкрасься к жертвам и схватить их. Ярик хоть и поворчал, что в этом плане нет искринки и вообще он какой-то слабый, и что зверям придётся сетовать на удачу случая, но согласился на него. Единственное, он всё же вставил в него пару пафосных моментов, опять же связанных с той ненавистной кошкой. После звери ещё немного поговорили и решили спать, пока есть возможность, да и Боря последние десять минут обсуждений непрестанно зевал, так, что у всех складывалось впечатление, что он вот-вот чихнёт или просто отключится. Вот животные распределились около костра и наконец заснули.

Спокойная и тихая ночь. Костёр давно потушен, а все глубоко спят. Почти все.

— Глаз! — шёпотом звал старого волка Маршалл, — Глаз!

— А?.. — сонно пробормотал волк. — Маршалл, это ты? Что такое? Настал час?

— Какой час?.. Нет, не настал. Вставай давай, надо отойти.

Глаз немного поворочался, но, с трудом открыв глаз, таки встал с лежбища и проследовал за вожаком. Ночная погода была приятная: прохлада, немного освежающая голову, запах мокрых деревьев, холодная листва и земля под лапами. Волки подошли к самому краю обрыва и там остановились. Маршалл спокойно сел, а рядом с ним приземлился и Глаз.

— Ну рассказывай, что думаешь? — начал окончательно проснувшийся Глаз.

Вожак молча поднял свой тяжёлый взор на луну и тихо сказал:

— Помнишь... помнишь, что я тебе тогда сказал? Год назад. Через день, после того, как Ярвинен сжёг пол леса. Мы тогда стояли около трёх могил. Роза, Аки, Миша... Помнишь?

— Да, — грустно на выдохе ответил Глаз. — Ты сказал, чтобы я не говорил Боре о том, что случилось.

Маршалл немного опустил свой взгляд.

— Я лишь хотел его защитить, — сказал вожак. — И тебя тоже...

— Я знаю...

— И не смог, — Маршалл немного съёжился. — Как я... довёл всё до этого, Глаз? Как я мог так облажаться? Я, может, и верил в то, что делал сначала, но сейчас...

Глаз беспокойно посмотрел на Маршалла.

— Тогда я дал клятву. Себе, — продолжал рычать Маршалл. — Клятву, что не подведу вас так, как подвёл семью. Своих детей... Розу... Я тогда подумал, что я обязан защитить хотя бы вас, и если уж и с этим не справлюсь, то... то кто я тогда? После всего этого? Я ведь вожак, Глаз. Я вожак. — горько сказал волк. — Такой вожак, что даже и семью не уберёг...

После этих слов Маршалл взглянул вниз, в бездну, на краю которой они находились. Волк увидел там лишь густую и непроглядную тьму.

— Маршалл! Хватит! — строгим голосом сказал Глаз. — Пока мы вместе, нам ничего не грозит! Сам подумай, сколько мы уже втроём шатаемся, а? И что? Да мы столько всего пережили. И Ярвинена этого поганого, да более того мы и вообще его переживём, и всё семейство его, и Валеру и дятла, и всё с нами нормально будет!

Маршалл всё также смотрел куда-то вниз.

— Послушай, — продолжил Глаз, — ты не облажался. И ты не можешь облажаться. Взгляни на себя и скажи: разве есть что-нибудь, что может тебя сломить? А Боря? Он ведь равняется на тебя. С самого детства. Он недавно сказал мне, что ему страшно. А я что? Сказал ему взглянуть на тебя и на то, как ты держишься. Снова. Я говорил ему это очень долго, и буду говорить, пока не охрипну. У мальчишки нет никого, кроме нас. Кроме тебя.

Маршалл молчал. Он снова перевёл свой взгляд на луну и сказал:

— Боря боится?

— Да, Маршалл. И давно. С того самого дня, как ты поведал ему историю про Ярвинена.

Вожак глубоко и глухо что-то прорычал про себя и сказал:

— И зачем я ему это сказал, Глаз?! Зачем?! — Маршалл чуть приоткрыл трясущуюся пасть. — Я ведь сам тебе наказал молчать. И рассказал...

— Он должен был узнать. Рано или поздно, — Глаз чуть помолчал. — Это часть взросления, нам ли не знать.

После этих слов, в голове у Маршалла пронеслась мысль: «Моего взросления или Бори?»

— Я... — начал тихо подбирать слова вожак, — я по ним скучаю.

— И я, Маршалл, — также тихо ответил Глаз. — Боря тоже. Они были и нашей семьёй.

— Мне их так не хватает... — дрожащим голосом прошептал Маршалл, — особенно сейчас...

Глаз ответил глубоким вдохом. И воцарилось молчание. Маршалла немного трясло, но было видно, как он сопротивлялся этому внутреннему холоду. Он напряг все свои мышцы в попытке успокоиться, но давалось это ему с трудом. Глаз наблюдал за ним и всей душой хотел помочь, но не знал как. Через несколько минут вожак притих и, снова устремив свой взгляд на луну, сказал:

— Мы идём в ловушку.

— Ну может быть...

— Нет, — перебил Глаза Маршалл, — тут всё очень не чисто. Кошачьи запахи, они разные.

— Как? Они же одинаковые, я сам проверял.

— Они очень похожие, но не идентичные. Ты знаешь, что у меня первоклассное обоняние, и я всегда чую подвох.

— Ага... И что же?..

— Мы не одни ищем лиса. Есть кто-то ещё. Другая кошка или кот, а с ним ещё кто-то, и идут они по этому, как выразился Майк, шлейфу. И дыру в пещеру они проделали... как-то.

— Почему эту дыру проделали именно они?

— Лис смылся в пещеру гораздо раньше. Тогда, когда дым от кошачьей бомбы рассеялся, я пошёл по запаху лиса и уткнулся прямо в каменную глыбу. Они уже тогда были в пещере.

— Маршалл... Так почему же ты молчал?

— Я думал. Я всё хотел как-то это использовать, но в итоге... В итоге я ничего не придумал, и где-то неподалёку сидит кто-то ещё, кто почему-то тоже хочет схватить лиса. А мы ничего об этом не знаем и ничего не можем с этим сделать.

— Да уж... — сказал Глаз и тоже посмотрел на луну.

— Видишь?.. — тихо усмехнулся Маршалл. — Я всё же облажался...

Старый волк с грустью взглянул на вожака. И снова всё стало тихо. Луна так и продолжала безмятежно отражать солнечные лучи прямо на ночную и немного поблёскивающую траву. И немного на волков. Не было слышно почти ничего. Лишь дальние переговоры ночных птичих патрулей, которые где-то вдалеке тучками огибали деревья, постукивание крылышек сверчков, и тяжёлое дыхание одного уставшего от жизни волка. Маршалл и Глаз всё смотрели на луну, пока вожак не сказал:

— Как же хочется завыть.

— Да.

И волки продолжили безмятежно смотреть на ночное святило. Так могло бы продолжаться вечно если бы они не услышали позади себя шорох листьев. Шорох был резкий и сильный — явный признак того, что он появился не из-за порыва ветра или ещё чего. Волки обернулись и увидели небольшую фигуру, стоящую в тени и недвижимо следящую за ними. Фигура была похожа на птичью, но птица была большой. И старой.

— Майк? — негромко прорычал Маршалл.

— Выходит, дятел был прав, — сказал Майк, — вы действительно что-то скрывали.

Волки напряжённо переглянулись, а ястреб лишь издал глубокий усталый вздох.

— Я стоял здесь почти с самого начала и слышал всё, если вы об этом думаете.

— И? — также напряжённо прорычал Маршалл.

Ястреб пару раз угрюмо моргнул, приоткрыл клюв и не сразу продолжил:

— Того, что я услышал хватит, чтобы вполне оправданно убить вас. И вы это знаете. Иначе вы не шли бы сюда этой ночью. — ястреб громко вдохнул носом, а волки продолжали стоять и смотреть на него, — Я вас... понимаю. Всё, что происходит в последнее время, заставляет пересмотреть свои взгляды на обычные вещи.

Волки продолжали молчать и пожирать ястреба глазами, жадно следя за каждым его, даже самым незначительным, движением.

— Но это — предательство, — ястреб помолчал. — И решим мы эту проблему так: сегодня на рассвете вы скажете дятлу, что знаете о других преследователях и сознательно утаили это от него. Он покричит на вас, позлится, но делать ничего не будет, потому что сейчас не до этого. Но после всей операции будут последствия. И вам придётся предстать перед Валерой. Я об этом позабочусь.

Волки ещё раз переглянулись, только в этот раз куда мрачнее. После Маршалл тихо и слабо прорычал:

— Майк... неужели не получится никак иначе?

Ястреб, сжав клюв, и немного пробежавшись глазами по веткам деревьев, листьям и ночному небу, твердо, но с ноткой грусти, ответил:

— Нет, Маршалл, не получится, — затем он немного помолчал и сказал. — Дай бог, что бы тем, кто ищет лиса кроме нас, не оказался Лило Ярвинен.

После этого Майк отвернулся и пошёл от волков вглубь лесной чащи обратно к лагерю досыпать свой сон. А волки, пробыв около оврага ещё немного, отправились за ним.

После того, как ворон вернулся ни с чем, человек отправил голубя, однако и тот не принёс никаких известий. Тогда человек на какое-то время оставил попытки.

Через неделю им вновь овладело желание. Желание узнать.

Он спустился в трюм и вернулся на палубу с тем же голубем, что был и неделю назад. На этот раз без слов, находясь в странном мандраже, он отпустил голубя искать сушу.

Голубь вернулся к вечеру. Человек подошёл к нему, не надеясь на успех, однако сейчас все было по-другому. Голубь держал в клюве листок оливы.

— Слава тебе! — кричал человек и заплакал. От радости он упал на палубу и начал бить кулаком о борт. Удар. Удар.

Удар.

Звук разбитого стекла.

Гошан открыл глаза.

Лис привстал и осмотрелся. Сырник спал. Дверь в их комнату была прикрыта, оставляя небольшую щель. Однако лис понимал, что он отчётливо слышал какой-то еле заметный удар. Удар, будто бы кто-то камнем пробил окно, и этот камень после этого упал на пол, издав шум.

На этот раз Гошан не беспокоился насчет сна. Он вообще его не волновал. У лиса сейчас были другие заботы.

Холод пробежал по спине Гошана. Его зрачки расширились. Он почувствовал тот же страх, что он испытывал в лесу, под кровавым солнцем.

«Да что за хрень?! Не понимаю... Лес, ладно, они могли следить за мной. Неужели они пробрались в дом?! Неужели они убили Мику и уже подходят к двери?!» — подумал Гошан и прижался к стенке, стараясь спрятаться, надеясь, что его не найдут.

— Сырник! — шепотом позвал друга лис.

Ворон лишь слегка дернулся.

Гошан нервно начал смотреть то на дверь, то на Сырника. Он понимал, что ему нужно разбудить друга, однако вероятность, что они сейчас за дверью, и что если он ступит на скрипучий пол, то они обязательно его услышат, была крайне высока. Но рискнуть пришлось.

Гошан аккуратно приподнялся, свесил лапы, поставил их на пол, и спустился с кровати. На удивление, половицы не скрипели. Гошан медленной походкой пошел к кровати Сырника. Он шёл, время от времени с опаской поглядывая на дверь, ожидая опасность. Он подошёл вплотную к кровати Сырника и взобрался на неё. Он встал перед вороном. Лис какое-то время постоял, размышляя, как лучше будет разбудить Сырника, однако, опять вспомнив об опасности, понял, что сейчас разницы особой нет. Он просто потряс ворона лапой.

— Что за волчья хворь?! — вскричал было Сырник, но его клюв резко закрыл лапой Гошан.

— Не ори! — шепотом сказал Гошан. — Кто-то пробрался в дом!

— Что?! — уже шепотом спросил Сырник.

— Я проснулся, потому что услышал за дверью еле заметный удар, а перед этим звук, будто бы разбили окно. Но не из кухни, а из другой комнаты. Ты понимаешь? Они здесь.

Глаза Сырника стали источать неподдельный страх.

— Что нам делать? И где Мика?! — спросил он.

— Не знаю. Боюсь, что сейчас это уже не важно. Если бы она была жива, то она точно дала бы о себе знать.

— Ты кочерга лохматая что ли? Ты видел, что она с Яриком сделала? Почему ты так уверен, что её уже убили?! — спросил Сырник.

— Не знаю.

После этих слов Гошан зачем-то покосился в ту сторону, где была приоткрыта дверь. Ещё больший ужас читался в глазах Гошана, нежели у Сырника.

— Ты чего?! — обеспокоено спросил Сырник.

В ответ Гошан лишь поднял лапу и направил её в сторону коридора.

Сырник неохотно посмотрел в проём и тоже ужаснулся.

В коридоре сидела Мика и мертвенно-стеклянными глазами смотрела куда-то в сторону стола и кухни. Она сидела абсолютно неподвижно, и смотрела лишь в одну точку. Её зрачки напоминали в этот момент очень узкие щели в старой древесине. Её ныне рыжая шëрстка сейчас в ночи напоминала что-то старое, прогнившее и мерзкое. Глаза, как и недавно, отчего-то переливались зелëным.

— Что нам делать? — с ужасом прошептал Гошан, смотря на Сырника.

— Не знаю. Пойти, посмотреть, что же её так напугало, — стараясь заглушить страх, решительно сказал Сырник.

— Может не стоит? Может... Будет только хуже. У меня очень плохое предчувствие, — прошептал Гошан.

— Может быть. Но... Всë-таки мы обязаны Мике, и нам нужно отплатить ей. Так что давай посмотрим, в чëм дело.

Гошан лишь неуверенно кивнул. Они снова посмотрели в коридор, но там уже никого не было.

Сырник поднялся и спрыгнул на пол. Гошан следом. Они медленно прошли по комнате к двери и открыли её побольше. Сырник выглянул в коридор, но таким образом нельзя было что-либо разглядеть. Сырник кивнул головой Гошану, чтобы тот пошел за ним, и вышел. Лис неуверенно побрëл за ним. Они немного прошли и встали так, что стало видно кухню. Перед ними стояла Мика и смотрела в одну точку. Они подошли поближе к кошке и встали справа от неё.

— Мик, что происходит? — спросил Сырник, не глядя на кухню.

Гошан же уже успел посмотреть туда. Он наконец понял причину своего страха. Он понял, кто был тогда в лесу. И это не были волки. Как оказалось, это был кое-кто похуже. Единственное, на что у Гошана хватило сил, так это толкнуть Сырника в бок, чтобы тот среагировал и посмотрел на кухню.

— Да что за?.. — спросил Сырник и замолчал. Он посмотрел. Понял он меньше, чем Гошан, но смутные догадки начали стучаться ему в голову прямиком из глубин его памяти. Он ещё раз посмотрел на Мику. Она была в шоке и ужасе. После этого он взглянул на Гошана. Тот стоял и смотрел пустыми глазами на них. Он был в полнейшем ужасе, в перемешку с искреннем непониманием. Все это читалось на его морде.

Сырник снова взглянул на кухню. Спиной к столу стоял огненно-рыжий кот. Кончики его лап и хвоста были покрыты чёрной шерстью, как у лис. Его морда была немного вытянута. Уши большие и острые. Его яркие, янтарные глаза пылали адским пламенем. Однако, что-то в нём было не так. Он, такое ощущение, будто разваливался. Под его лапами была какая-то чёрная липкая субстанция. Это была гниль. Та самая гниль, так сильно отравлявшая лес. А над ним витало в воздухе небольшое чёрное, будто бы колючее облако. А в середине этого облака виднелись страшные красные глаза с чёрными, узкими зрачками, и такой же рот, искажëнный в отвратительной улыбке. Вокруг него витала еле заметная чёрная, с подобием красных молний, дымка, покрывавшая также и тело кота. Это были Бедняга и Каштан.

Маршалл спал. Спал он нервно и совсем не эффективно. Впрочем, удивительно то, что он вообще заснул. Слишком многое произошло за эти пару дней и никогда ещё волк не чувствовал себя в такой опасности. Но всё же Маршалл спал. И снился ему сон.

Он молодой волк, ему недавно исполнился год. Их с мамой выгнали из стаи. Это сделали очень плохие и злые волки. Они ему не друзья. Но хуже всех был он. Этот уже старый и матёрый волк сидел в тени и смотрел на них. Это был отец. И он улыбался.

Они шли. Волк и его мать. Они искали пищу, и они её нашли. Перед ними была огромная стена из камня. Мать легко перепрыгнула её, и волк сделал то же. Они очутились в огромном бледно-зелёном поле. И в центре поля была большая куча зверей. Это были мертвые змеи. Их было очень много, и они выглядели очень аппетитно. А недалеко от кучи трупов возвышалось серое и разрушенное здание. Оно выглядело таким старым и одиноким, что деревья и другая растительность облепили его. А они всё шли к этой куче кровавых змей.

Но вот что-то гремит, и мать волчонка откидывает в сторону. Он пытается кричать, но не может. И он пытается бежать к ней и не может. «Спаси меня!» — зовёт его она, пытаясь встать, пока из её головы, скрывая половину морды, течёт водопад крови, но он не может сдвинутся с места. Он старается, дико старается, но остается стоять, как статуя. А старый одноглазый волк всё продолжает кричать: «Спаси меня, спаси!» Но волчонок не может, он всё также стоит. И вот молодой волк, которого, вроде как, зовут Боря, уже не просто кричит, а дико орёт. Орёт не своим голосом. Это похоже на скрип огромной и расстроенной скрипки. Но в какой-то момент молодая и красивая волчица окончательно падает, заливая всю рядом растущую траву яркой кровью, а рядом с ней и два волчонка. А он всё стоит и не может не вскрикнуть, не шевельнуться. А их только двое: он молодой волк, ему недавно исполнился год, и мёртвый белый лис, лежащий около кучи трупов змей.

Взрыв.

— А-а-а-а!! — заорал во всё горло Боря, проснувшись от дикого, глубокого толчка и порыва обжигающего ветра.

Все также моментально вскочили.

— Боже... — тихо прорычал Глаз.

И вот вся группа из трёх волков и двух птиц видела перед собой монструозно-захватывающее зрелище. Была ещё ночь, хоть звери сначала и не поняли этого, так стало ярко. А воздух настолько сильно пропитался запахом гари и ядовитой серы, что Боря пару раз хрипло прокашлялся.

Звери смотрели как то пространство, окружавшее хижину, которое пару часов назад было тихим и безмятежным островком спокойствия этой ночью, пылало. Пылало диким и чудовищным огнём. Пламя, разрастаясь и двигаясь, как хищный зверь, окутывало хижину в адский полукруг, а затем и в круг.

И всё стало красным. Точнее нет, кроваво-оранжевым. Хижина, деревья, земля, волки, птицы.

— Какого чёрта! — заорал Ярик. — Что это?!

Но никто не ответил. Все просто побежали туда, в сторону того, окруженного огнём дома.