Глава 1. Встреча
"Самая изощрённая хитрость дьявола состоит в том, чтобы уверить вас, что его не существует. "
Шарль Бодлер.
Был яркий и знойный июльский день. Солнце забралось высоко, почти в зенит, и воздух уже успел наполниться летней теплотой. А прямо под небосводом расстилался колоссальных размеров зелёный ковёр, состоящий из сосен, елей и кустарников всех видов и мастей. Каждое дерево и каждый цветок источали дикость, спокойствие и удалённость от цивилизации. А вдалеке, прямо перед горизонтом, возвышался горный хребет, также известный как Тигровые горы, древнейшее образование на всей лесной территории.
Но вот эту природную тишину прервал звук. И снова. И ещё. Где-то трескались палки, тряслись ветки и шелестели листья. Кто-то явно бежал. И быстро.
Заглянув ближе в лес, можно заметить, что между силуэтами деревьев проносится что-то белое. Это что-то бежит прямо на запад. Что ему нужно и кто это?
Если приблизиться ещё немного и получше рассмотреть белое пятно, то кое-что станет понятно. Это лис. И, кажется, у него нет хвоста. А зовут его Гошан.
С чего бы начать... Пожалуй, с детства.
Однажды, в один совершенно обычный и ничем не примечательный день два с половиной года назад родился один уж очень нестандартный лис. После родов мать даровала ему имя Гошан. Почему именно Гошан? Теперь уж никто не упомнит да и не важно это никому. Так вот, когда Гошан родился, его отец был не рад ему. Ещё бы, ты ждёшь крупного, красивого рыжего лиса, а рождается этот... хилый... белый... без хвоста? А как он будет жить дальше?.. Это был приговор. Отец уже на следующий день после рождения Гошана ушёл, попутно избив и лисёнка, и бедную мать с криками: "Это не мой ребёнок! Что это за тварь?".
После этого мать и лисёнок долго бродили, в попытке найти новое убежище. Со старым пришлось попрощаться, ведь отец семейства ушёл, а лисица не могла защитить маленького Гошана в одиночку. Тем более когда тот был таким странным, не похожим на других и так отлично привлекал внимание всех, кто его только видел. Около двух месяцев они искали убежище и наконец нашли. Небольшая пещерка, окружённая пышными кустами таким образом, что не всякий мог заметить, что эта пещера вообще есть. Это место стало для Гошана и его матери домом.
Что происходило последующие несколько месяцев, Гошан не помнил. Напрочь забыл. Он не знал почему. Какая-то мутная и подавленная тревога выдавила те воспоминания, и на их месте осталась лишь серая и безжизненная пустота, таившая в себе какую-то далёкую, ноющую боль. А ещё через пару месяцев, когда он чуть подрос и хоть немного окреп, Гошан стал активно выходить из своей пещеры и гулять. И бывало так, что возвращался он помятым, часто побитым, а ещё чаще весь покрытый ссадинами, ранами, с затвердевшей от собственной крови шерстью и мутными от слёз глазами. Наверное, и объяснять не надо, почему лисёнок возвращался в таком виде. Когда его видели другие звери: лисы, еноты, птицы и даже зайцы, то вырывались ядовитые потоки оскорблений, унижений и ударов. Мать пыталась ему помочь, иногда даже не выпускала из пещеры. Но лисёнок каждый раз с ещё не зажившими ранами стремился наружу. За новыми. «Что ему там нужно? — думала мать, — Что ему там, мёдом что ли намазано? Опять с красной мордой вернётся...» И он возвращался.
Так жили они ещё с месяц. Спокойно и тихо. Потом кое-что произошло. Произошли люди. Во время короткой прогулки матери и сына, которой лисица была не рада, но после уговоров лисёнка согласилась пройтись недалеко от пещеры. И вот во время этой мирной и спокойной семейной прогулки явились они. В черных и блестящих как нефть костюмах и страшных стеклянных масках на лицах. Явились из ниоткуда. Пара выстрелов. Пара криков. И один лис. Гошан бежал быстро. Как ему и сказали. «Беги! Беги отсюда!» — всё, что ему тогда крикнула мать. После этого раздался гулкий гром, хоть на небе не было и облачка. Когда он отбежал на безопасное расстояние, единственное, что он тогда видел, в последний раз обернувшись — это чёрные силуэты, уносившие что-то рыжее. Его маму. С того самого дня он остался один. И один он до сих пор.
Ещё полгода, и вот Гошан в стае лисиц. Его долго не хотели брать, но в итоге пожалели. За эти одинокие полгода Гошан совсем исхудал и ослабел до такой степени, что у бедного лиса можно было пересчитать все рёбра, видневшиеся под светло-белой шерстью. И даже обычно недружелюбные и диковатые лисы сжалились над бедным зверем, когда увидели такую картину.
Вообще лисы — звери не стайные, но нынче в лесу это стало модным и удобным. Почти все звери собираются в группы. Гошан не особо интересовался почему, ведь ему просто нравилось находиться хотя бы в каком-то обществе. Все говорили про какие-то долги и новые времена. Кто-то что-то говорил про птиц, но ли́су было всё равно. Ему уже давно всё равно. Со дня смерти матери.
Но что-то лис всё же запомнил. Один диалог, который он подслушал через неделю, как его приняли в стаю.
— Ну что? Ты где был? — спросил тогда старый лис.
— Да проблемы возникли... — задумчиво ответил молодой.
— Что такое?
— На меня напали. Волки.
— Господи... — с ужасом произнёс старый. — И что?
— И... явилось чудесное спасение... — грустно ответил молодой.
— Нет... Теперь и ты?
— Выходит так... — на выдохе ответил молодой лис.
— Скоро в лесу вообще свободных не останется, — заключил старый.
Гошан тогда не понял, о чём была речь, да и неинтересно ему было.
Затем стали появляться и другие разговоры. Началась, как это назвали, «эпидемия пропащих». Гошан уже как месяц был в стае, когда это началось. Лисы стали пропадать. Не в большом количестве, но тем не менее страх это наводило. Стали разноситься разные слухи. Снова припомнили птиц. Но что происходило точно, никто не знал. А ведь немногие из стаи лисиц знали, что такое происходит по всему лесу. Особо догадливые понимали, что грядут перемены. Ещё более догадливые осознали, что они уже настали. И настали давно. Но не наш белый лис. Ему всё так же было наплевать. Его больше волновало то, когда вздремнуть: до или после обеда.
Но что же этот белый лис делает сейчас? Бежит? Да, но зачем? А дело вот в чём. Пару часов назад он решил как обычно подойти к его любимому дереву и немного подремать. Гошан подошёл к сосне, устроился поудобнее и лёг калачиком под навесом колючих листьев. И тут откуда-то ему послышались шаги и голоса других лисиц. Они остановились недалеко от него и продолжили свой разговор. Сначала они обсуждали погоду, потом лес, потом еду. Но в какой-то момент подошли к главному.
— Короче, ребят... — начал первый лис, — я всё думаю о нашем лохматом идиоте.
— И что надумал? — поинтересовался второй.
— Вам не кажется, что он порядком обнаглел за последнее время. Я имею виду больше, чем обычно, — продолжил первый.
— Давай к сути уже, — нетерпеливо сказала лисица.
— Ну... Надо его встряхнуть. Да так, чтоб у него все кишки скрутились.
— Отравить что ли? — спросил второй.
— Да нет! Это... метамфора.
— Метафора, — поправила лисица.
— Да хоть так! — фыркнул первый, — я, короче, сказать хочу, что он залежался. Надо ему задание дать. Чтобы он, например... зайца поймал.
— То есть просто поохотился? — спросил второй.
— Да, но дело то в том, что он, вроде как, не умеет... И здесь как раз и начнётся веселье, — со сдержанной радостью заключил первый.
— Ну... — протяжно начал второй, — можно. Да, давай.
— Может, хоть в лесу затеряется, и не увидим больше, — заключила лисица.
«Чёрт, — подумал тогда Гошан, — так вот они что задумали. Ну крысы...»
Важно заметить, что первые месяцы пребывания Гошана в стае были не самыми сладкими. Хоть его и приняли из жалости, он всё равно подвергался злым шуткам, издёвкам, едким фразочкам, а иногда и побоям. Но Гошан до того привык ко всему этому, что даже внимания не обращал. Это дало свои плоды, и лисы на время успокоились. Потом всё снова вернулось, снова затихло и так далее по кругу. Это происходило месяцами. Ну а какая это была волна издёвок над Гошаном, трудно сказать, да и не нужно.
«Они, — продолжал думать лис, — они хотят так унизить меня? Так? Ну это уже перебор. Эти куски шерсти думают, что я совсем придурок. Что охотится не умею (а Гошан действительно не умел). Да они не знают о ком говорят. В этот раз я им покажу»
— Покажу... — процедил вслух Гошан.
Стоит заметить и то, что наш лис и раньше пытался «показывать» обидчикам. Ну тогда, когда его терпение совсем уж доводили до предела. Но у него почти никогда не получалось нормально ответить задирам. Там фраза, тут фраза и всё. На этом всё заканчивалось. Но в этот раз лис решил ответить по-настоящему. Он хотел наконец поставить обидчиков на место.
— Твари... — рычал Гошан через отдышку, — думают, что... Что смогут...
Гошан, услышав этот разговор о нём и зайце, сразу рванул. Рванул на охоту. Впервые в жизни. Мать его учила в детстве, но очень мало. Она в принципе не любила, когда он из пещеры выходил, а когда так надолго...
— Так, — внезапно остановившись, начал вслух размышлять Гошан, — надо подумать... Я ведь ещё белый, как сугроб снега в июне. Ладно, — лис набрал воздуха и выдохнул, — Нужен план...
Тогда Гошан решил осмотреться. Только тогда. До этого он просто бежал со всех ног куда-то в лес, надеясь прямо так встретить зайца. А возможно, просто чтобы убежать оттуда, да подальше.
Вокруг себя он увидел целый лабиринт, состоящий из всех оттенков зелёного. Листья кустов и кустарников, окружили лиса, а зелень деревьев висела над ним угрожающим грузом. Гошан осознал, что заблудился.
— Нет... — задыхаясь зашипел лис, — нет, нет, нет... Идиот!
Он начал крутить головой то в одну, то в другую сторону в надежде увидеть свет, но везде видел тьму.
— Так значит, да?! — Гошан взорвался нервическим смехом, — решил, вашу лису, показать, кто тут главный... А может, — его морда исказилась в злобной ухмылке. — А может так мне и надо? Может я этого заслужил. Может...
Вдруг где-то недалеко Гошан услышал, как кто-то прокаркал:
— Эй, там!
Гошан обернулся.
— Эй! — снова раздалось где-то из-за тысячи листьев.
— Что?.. — начал еле слышно мямлить Гошан и снова обернулся.
— Да нет! Левее!
Лис глянул чуть левее.
— Да ещё левее, кочерга лохматая! Да! Я наверху!
Гошан поднял глаза и увидел ворона, сидящего на ветке дерева.
— Что... — снова промямлил лис.
— Будь добр, подойди поближе!
Гошан, вытирая лапой накипевшие в глазах слёзы, неуверенным шагом отправился к дереву.
— Да! Да, молодец!
— Тебе чего? — зачем-то пытаясь занизить голос, спросил Гошан.
Ворон промедлил с ответом. Он разглядывал лиса. Вдалеке вообще не было понятно, кому он кричит, а сейчас...
«Это что за?.. — начал думать ворон. — Где хвост? Почему белый? Это лис вообще? Ну да... вроде лис. А глаза? Какие голубые...».
— Да вот проблема у меня. Застрял, — наконец ответила птица.
Лис не совсем понял ворона. Птица сидела на ветке и могла спокойно улететь.
— А сам?
— Что сам?
— Ну, улететь нельзя?
— А... — растерянно протянул ворон, — ну можно конечно, но я устал.
— Устал? — не понял Гошан.
— Да. Устал. Ну, крылья устали.
— Ага, — потупился лис.
«Это что за прикол? — подумал Гошан. — Это ловушка что ли? И он с ними?»
— Ну бывает такое. Ну устала птица, ну что ты хочешь? — заметив сомнения спасителя, прокаркал ворон.
— Да странно как-то... Не привык я такого видеть. Да и вообще птицы...
— Нет! Я не из них!
— Из кого?
— Ну из птиц.
— Что?
— Да спаси ты меня уже! Тебе сложно что-ли?! — разозлился ворон.
— Да ладно! Зачем так орать-то?
Гошан подбежал к дереву.
— И как мне тебя?.. — замялся лис.
— Спину подставь. Я спрыгну.
— Ладно... — промычал Гошан и сделал, что попросили.
Пару хлопков над ушами, и вот что-то тяжёлое упало лису прямо на хребет.
— Ай! Куда когтями, собака?!
— Извини, — прокаркал ворон, как спрыгнул на землю, — я не хотел.
— Теперь шрам будет... — провыл Гошан, — ещё один...
— Ну ладно тебе! Ты же хищник. Да?
— Да-да... Сковорода! — проворчал лис.
— Ладно, я тебе очень благодарен. Бывай, друг.
Ворон развернулся и собрался уходить.
— Погоди! — внезапно крикнул лис.
— М?
— Мне... тоже помощь нужна.
— М?
— Я охочусь тут и...
— Так спокойно! У меня когти, и я ими воспользуюсь! Да и вообще я ужасно терпкий!
— Что? А, да нет, расслабься. Мне заяц нужен.
— А, — выдохнул ворон, — ну а я тут причём?
— Я... я охотиться... не умею...
— Ты? Лис? И не умеешь?
— Сказал ворон, который не смог с дерева улететь, — отрезал Гошан.
— Да я устал просто! — ворон помялся. — Ладно. Помогу.
— О, серьёзно?
— Да, серьёзно, — недовольно прокаркал ворон.
— Круто! — глаза Гошана загорелись. — А звать тебя как?
— Меня? — недоумевающе спросил ворон. — Меня зовут Сырник.
— Ну, Сырник, рад знакомству!
— И я... — проворчал ворон.