16 глава
Я - ноша.
Я тяжесть на твоих руках.
Мысли. Их нет. Я рывком тяну на себя дверь, но выпускаю ручку, когда парень с большей силой дернул дверь на себя.
В его темных глазах пляшут чертики. Он пьян.
Делаю несколько уверенных шагов вперед, чтобы покинуть ванную комнату, но Томи закрывает дверь.
Приторная сладость. Щурится, оболочка морщится, как и мое лицо.
Боюсь поднять глаза на поэтому тяну руку к двери, но глухой звук его голоса заставляет отпрянуть, сделав несколько шагов назад:
-Нелли, уже десять. Хорошие дети уже видят шестой сон, - делает шаг ко мне.
Сложно шать, а пальцы на руках начали дрожать сильнее. Чувствую, как ноги трясутся, и еле удерживаюсь, чтобы не упасть на колени. Перед ним.
Томи сладко улыбается:
- Элли.
Меня передергивает. Нет. Не так, как до этого.
Это что-то более отвратительное. В его исполнении. Только в его. Нет, в исполнении любого человека.
Я не должна придавать этому значение, но Доминик произносит это иначе. Не так, как он.
- Я слышал, как твой братишка зовет тебя так. Это так мило, но немного странно.
Хмурюсь, когда Томи ближе подносит свое лицо.
-Он использует это в качестве ругательства, но Элли - это ведь так мило, да? - один его глаз закрывается, и Томи улыбается мне зубами, немного покачиваясь на ногах.
Поднимаю глаза. Мне все равно. В данный момент меня волнует лишь то, что человек, стоящий передо мной, воняет похуже Доминика. Точнее, совершенно не так. По сравнению с ним, Доминик чертов продавец цветов, благоухающий так же, как и продукт его торговли.
Томи явно понравилось, что мы установили контакт глазами, поэтому он продолжает мурлыкать:
- Тася говорит, что вы с ним терпеть друг друга не можете, а тут такие милые прозвища, - Еще немного и я просто задохнусь от этого запаха.
Томи наклоняется ко мне, протиснув коленку между ног. Я испуганно и возмущенно изогнула брови, распахивая глаза, и поднимаю руки, толкая его в грудь, но ничего из этого не выходит.
Иногда меня злит тот факт, что женщины слабее мужчин. Это разве равноправие? Мне не нравится быть слабее кого-то.
Его грудь вибрирует от голоса:
- Тася отрубилась,- произносит с ноткой обиды. - Она так быстро пьянеет. Это скучно. Мы даже не переспали, - его нос касается моего, отчего я сильнее вжимаюсь в стену, пытаясь отвернуться от его глаз.
Сжимаю губы.
- Элли, - он вздыхает, проводя свободной рукой по моим волосам, и скользит ею от виска к скулам, останавливаясь на шее. Смотрит на неё. Хмурюсь, резко поворачивая голову, отчего задеваю носом его переносицу:
- Эй! - нет. Это звучало не так, как мне хотелось бы. Это был не грозный крик.
Это писк. Словно в глотке застряла крыса, выдавливая из себя последние, жалостливые мольбы о спасении.
Хочется умереть. Прямо сейчас.
Его мокрые, пухлые, словно набитые ботоксом, губы касаются края моих скул. Я визгнула, вцепившись в его плечи. Давлю на них, пытаясь отодвинуть его. Парень сильнее
прижимается ко мне всем телом, и мне кажется, что его запах поглощает меня. Корчусь, когда его губы скользнули ниже, к ключицам.
- Отойди! Немедленно! - кричу, отчего Томи вдруг выпрямляется, прислоняя палец к губам, и касается им моего рта.
- Ш-ш-ш, - тянет. И я замолкаю, ведь испуг заседает в глотке, образовывая ком, мешающий не то, чтобы говорить, но и дышать. Толкаю парня, сжимая глаза.
Томи посасывает кожу шеи, грубо кусая eë:
- Я уверен, что ты не хуже Таси будешь - Он смеется.
- Возможно, даже лучше,- берет в рот мой кулон, поднимая лицо. Смотрит мне в глаза, но затуманенный взгляд говорит о его полном отсутствии. Он явно не контролирует себя и свои действия.
Я пытаюсь собраться, но слезы уже начали катиться по горячим щекам:
- Пожалуйста, пусти, - хнычу, ударив его по груди.
Просто. Просто, черт возьми, оставь меня! Уйди нахер!
- Тише-тише,- он берет меня за лицо, немного дергая. - Не плачь, - большими пальцамий стирает слезы, но этот жест жесткий и грубый, как и кожа его ладоней. Начинаю плакать, сжимая.
- Уходи...
Томи отпускает мой кулон, и тот касается раскаленной кожи груди, когда парень вновь опускается к шее, кусая.
Ай! - визгнула, но не громко, ведь мой голос играет со мной плохую шутку. Толкаю его, пиная ногами. Корчусь, чувствуя, что умру. Прямо сейчас, ведь сердце больно сжимается в груди, которую Томи усыпает влажными поцелуями.
-Ты так пахнешь, - он, чуть ли не рычит, поэтому я рыдаю в голос, чувствуя, как ноги предательски подкашиваются.- И на вкус ты такая же. Клубничка. Я тоже буду тебя звать Элли, можно? - мурлычет, сильнее впиваясь пальцами в скулы, чтобы держать меня на месте. - Элли. Моя Элли.
Меня передергивает.
- Отпусти меня!
Томи грубо накрывает мой рот ладонью, выпрямляясь:
- Тише, Элли, не надо так громко, - проводит пальцами по моим губам.-Господи, ты такое можешь вытворять своим ротиком и этими губами.
Я стискиваю зубы, когда Томи
наклоняется:
- Хотел бы я, - заикается. - Глубоко. Хочу глубоко. В тебя.
Сжимаю губы, смотря прямо ему в глаза, хмурясь. От напряжения мои ресницы дрожат.
- Особенно, когда ты так смотришь на меня, - облизывает губы, делая их мокрыми.
- Отпусти, - мой голос дрожит, но звучит жестко. - Отпусти, сейчас же, иначе обо всем узнает Тася... -не контролирую себя, поэтому последние слова канут в небытие, ибо голос слабнет.
- О-у, - тянет. Его улыбка только шире. Его это забавляет. Ему это нравится.
- Ты такая,- хмурится.- С характером, Элли, - видимо, его нетрезвый разум с трудом подбирает слова.
Вновь опускает голову, касаясь губами ключиц. Я шмыгаю носом. Давление в голове вызывает боль, мешая разумно мыслить. Корчусь, когда оттягивает кожу зубами, рыча, словно дикий зверь.
Хочу смахнуть слезы с глаз, прекратить эти жалкие рыдания, но мое сознание против меня. Все тело слабнет, как и руки, которые давят уже не с такой силой, с которой хотелось бы.
Зажатая в ванной, в собственном доме. Теперь Томи с выдохом выпрямляется, грубо вонзив пальцы в подбородок. Поворачивает мою голову, заставляя взглянуть на него. Я роняю вздохи, смешанные с гребаным, беспомощным хныканьем.
Мне так стыдно. За себя. За эту чертову слабость.
Томи с диким желанием в глазах опускает лицо, и мне кажется, что я умерла. Как только его губы коснулись моих. Как только я почувствовала эту влажность, как только этот отвратительный вкус коснулся языка.
Склизкий и влажный, до ужаса. Кусает. Оттягивает. Рвет мои губы.
Я умерла.
Корчусь. Пихаю, толкаю, давлюсь, кашляю, пока его язык нагло врывается в рот, обследуя все внутри. Вновь и вновь.
Сжимаю зубы, кусая его язык, но парень лишь издает рык, жестко давя пальцам на подбородок.
Томи резко отпрянул, оставив меня.
От такого резкого действия я еле держусь на ногах, хватаясь за бортик ванной.
Голос.
Хрипло дышу, открывая рот.
Я задыхаюсь.
Опускаюсь на колени, скользя ногтями по белой поверхности ванной.
Голос.
Голос Таси.
Стук в дверь.
Я сжимаю веки. Томи смотрит на дверь, покачиваясь.
- Томи, тебе нехорошо? - ее голос звучит звонко, что говорит о её нетрезвости. - Я проснулась, а тебя нет, - смеется.
Томи облизывает губы. Опускает глаза на меня, после чего отвечает:
- Я уже выхожу. Возвращайся в комнату.
Я трясусь, прижимая колени к груди.
Ибо я чувствую, как умираю.
Прямо сейчас. Дайте мне умереть.
Томи опускается на корточки напротив меня. Я не могу заставить себя моргнуть, но когда он убирает локоны волос за ухо, глаза отекают, вновь наполняясь слезами, которые тут же вырываются.
- Это было хорошо,- парень вытирает скатившуюся по щеке слезу,
улыбаясь,так же сладко и приторно.
Встает, направляясь к двери, и спокойно выходит, хлопая дверью.
Словно это нормально. Обыденно. Для взрослых.
Мои губы дрожат, когда я начинаю всхлипывать, скуля. Плачу, не пытаясь понизить тон голоса, и прикрываю глаза ладонями, сильнее вжимаясь в угол ванной.
Уходить.
Руки трясутся, когда я тяну их наверх, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы подняться. Хватаюсь за раковину, поднимая глаза на свое отражение.
Нет. Это не ужас.
Это только отвращение. Неприятие самой себя.
Мои губы ярко-красные, искусанные, влажные. Красные глаза по-прежнему мокрые. Шея покрыта багровыми отметинами. На подбородке четко
выделяются отпечатки от пальцев.
Меня трясет так, что голова опрокидывается.
Бежать. Просто бежать, Нелли.
Распахиваю дверь. Смотрю в темноту.
Щупаю выключатель, и, после щелчка, все вокруг погружается во мрак. Иду вдоль стены, опираясь на неё ладонями.
Замираю, когда руки касаются деревянной поверхности.
Дверь. Не моя.
Мнусь, когда пытаюсь сжать ладонь в кулак, но все равно хлопаю. Слышу недовольное ворчание за дверью, а когда та раскрывается, отскакиваю на несколько шагов назад.
В проеме показалась высокая фигура Доминика. Парень сонно шмыгает носом, потирая глаза. Я не вижу его лица. Слишком темно.
Зато он видит меня.
- Ты, блять, издеваешься? Можешь Донимать меня, когда угодно, но сон мой не тревожь блять! - его хриплый
голос звучит громко, поэтому я вздрагиваю, понимая, что от страха в глотке вновь образовался ком.
- Что тебе надо? - холодный. Злой. Раздраженный.
А я молчу, не могу выдавить из себя даже обыкновенного звука. Чем дольше продолжается молчание, тем тяжелее становится дыхание Доминика.
Он убьет меня. Прямо сейчас.
Что я делаю? Зачем пришла к нему?
Доминик все еще смотрит на меня:
- Ты ахуела?
Грубость. От нее по спине прошел холодок.
- Ты будишь меня, стоишь и молчишь, - знаю, что он щурит глаза. - Совсем мозгов нет?
Сжимаю губы, потирая дрожащие пальцы. Мое тело трясется, но Доминик вряд ли заметит это. Он делает угрожающий шаг в мою сторону, заставляя меня отойти к стене. Парень что-то ворчит, возвращаясь в комнату. Я поднимаю мокрые глаза, открыв рот, но дверной хлопок затыкает.
Роняю тяжелые вздохи с губ, заставляя себя продолжить идти к своей комнате.
Чего я хотела от него? Зачем постучала в эту дверь?
Хнычу, когда дикое аханье Таси доносится до ушей.
Я искала. Искала защиты.
Прикрываю рот тыльной стороной ладони, сжимая глаза. Горячие слезы обжигают кожу щек, но не согревают.
Я искала гребаной помощи. Чертову, мать твою, защиту.
Нащупала ручку двери, что ведет в мою комнату.
И, в конечном итоге, пришла к Доминика.
Как глупо, Нелли.
— — —
Не выспался.
Проклинает это утро. Этот стол, полный еды, эту чертову мошку, кружащую над головами. Жужжание. Раздражение. Злость.
Доброе утро, Доминик.
Парень закатывает глаза, когда
женщина что-то уныло бубнит, жалуясь на головную боль.
- Да, видимо, вчера вы неплохо погуляли, - заметила Таисия.
- Не то слово, - женщина пытается насыпать себе сахара в кофе.- А вы тут как? Не скучали?
Тася обменивается довольным взглядом с Томи, вонзая ногти в его колено:
- Да, было неплохо.
- Вот и хорошо, - женщина смотрит на Доминика, который водит ложкой по тарелке. Она удивленно поднимает брови:
- Ты решил съесть хлопья на завтрак?
Парень вздыхает, ведь ему неохота открывать рот, чтобы отвечать:
- Тосты закончились, как и повидло, - объясняет, не поднимая глаз.
- Сегодня нужно съездить за покупками, - бубнит Нина.
- Да, в таком состоянии только за
покупками и ездить,- Тася смеется.
Дверь открывается, и на кухню заглядывает Нелли. Девушка была уверена, что Томи уже ушел. Онане спала все эту ночь, прислушиваясь к разным звукам и шорохам. Она надеялась, что его не будет здесь, но нет.
Отворачивается, чтобы уйти, но мать
останавливается:
- У тебя болит горло?
Она о платке, которым Нелли обмотала шею. Девушка кивает, желая выйти, но женщина вновь подает голос:
- Иди, садись за стол, а я пока найду лекарство, - поднимается, направившись к ящикам полкам.
Нелли чешет щеку, проходя к столу. Чувствует на себе взгляды. Опускается на стул, невольно двигая его ближе к Доминику, ведь с другой стороны сидит Томи. Чертов круглый стол.
Мать роется на полках:
- Как у тебя болит?
Нелли пытается выдавить из себя слова, но лишь сильнее опускает голову, смотря в стол. Тася набирает кому-то сообщение в телефоне, Томи пьет кофе, а Дилан продолжает водить ложкой по дну тарелки.
Девушка пытается приподнять ткань платка, чтобы тот скрывал подбородок, ведь синяки выступили и там. Губы опухли, а покраснение не прошло.
Мать вытаскивает аптечку:
- Думаю, мне тоже стоит выпить что-нибудь от горла, а то подозрительно чешется. Может, вирус какой-нибудь.
Нелли скрывает под столом дрожащие пальцы. Она теребит край скатерти, боясь поднять глаза.
Томи хмурится, взглянув на темную жидкость в его кружке:
- Элли, передашь мне сахар?
Кажется, головы подняли все, кроме матери. Та продолжила свои поиски лекарства, что-то бормоча под нос. Тася моргает, сдерживая ухмылку:
- Элли, - повторяет чуть тише, вновь уставившись в экран телефона.
Нелли проглатывает язык, когда рука не слушается, вынырнув из-под стола. Тянется к сахарнице, потянув ее к себе.
Удар.
Он пришелся не по руке девушки, а по предмету, который она перетаскивала. Доминик смахнул сахарницу локтем со стола, смотря на Томи. Тот перевел на него непринужденный взгляд.
- Упс, - Доминик выдавил улыбку. - Извиняюсь.
- Ничего, - Томи кивает. - С кем не бывает с утра пораньше.
Мать ахнула, вскинув руками:
- Милый, будь осторожнее, - перешагивает через разбитую сахарницу, протягивая застывшей Нелли стакан с водой. - Если ты не хочешь кушать, то хоть попей перед тем, как принять лекарство.
Девушка не думает. Она прекратила мыслить. Берет стакан, кивая, и
подносит его к губам, невольно
взглянув на Томи.
Случайно. Простив самой себя.
Давление в глотке, и вся вода
вырывается наружу, когда Нелли
отворачивается от стола, плюя на пол.
- Нелли! - мать вскрикнула, наклоняясь к ней. - Не торопись так.
Нелли кашляет, давясь. Стенки горла сжимаются, увеличивая позывы.
- Полотенце, сейчас,- мать поднимается, оглядываясь. - Тася, помоги. Возьми тряпку половую и...
- Пф, мам, фу, - девушка лишь корчит лицо от отвращения, и женщина закатывает глаза, как и Доминик, который слезает со стула, опускаясь на одно колено. Нелли продолжает трястись. Она чуть ли не вскрикивает, когда парень тянет с её шеи платок.
Поднимает руки, но тряска сковывает движения.
Кажется, она готова оторвать себе голову.
Умереть во второй раз, когда ткань платка немного оголяет кожу шеи.
Нелли моргает, грубо хватая парня за руку, которой он сжимал разноцветную ткань.
Доминик щурит глаза, но выражение его лица - не читаемое. Парень лишь наклоняет голову к плечу.
Он заметил. Явно увидел, обратил внимание на отметины, которые к утру превратились в кровавые пятна,
размером с кулак.
Нелли умирает в третий раз, когда Доминик поднимает темные глаза на нее. Девушка задерживает дыхание, рывком вырывая ткань платка, и вскакивает со стула, убегая с кухни.
- Н-Нелли! - мать делает шаг, но останавливается, устало оперившись на раковину. - Ты прости её, - обращается к Томи, так как он гость в этом доме. - Она нехорошо себя чувствует.
Доминик хмурится, выпрямляясь. Его взгляд направлен куда-то перед собой.
- Ничего, - Томи сладко улыбается. - Элли такая забавная.
Прежде чем Томи договаривает, край стола сильно врезается в его живот, заставляя стул отъехать назад. Тася вскочила, визжа:
- Какого черта?!
Доминик явно не подумал, прежде чем ударить ногой в стол. Он сделал шаг назад, понимая, что внутри закипала злость. Не такая, которая сидела у него с утра. Нет. Другая.
- Милый, - голос женщины
неуверенный.
Доминик смотрит на то лицо Томи еле заметно корчится, ведь удар был не слабым. Как и задумывал Доминик.
Томи прижимает ладонь к животу, подняв глаза на парня, который спокойно дышит, отступая назад.
Отворачивается, игнорируя ругань Тася, и направляется к двери.
Доминику хотелось сдохнуть. Он отказывался принимать тот факт,
что его вывернуло, когда этот мудила обратился к Элли так, как это делает он. Только Доминику можно называть её так.
Пятна, отметины на шее.
Собирай мозаику.
Трет лицо, запускает пальцы в волосы, растрепав их.
Не верит, что мыслит правильно.
Просто, иди к себе в комнату, не оборачивайся, не возвращайся.
Не возвращайся на кухню, ибо тогда ты разобьешь ему ебало. Просто не возвращайся.
И тогда Доминик понял, что сдох.
Набить кому-то морду из-за Элли?