Глава 5.
Совместный ужин завершился в звенящей тишине, лишь изредка нарушаемой дежурными фразами для того, чтобы хоть как-то поддержать подругу. Когда опустевшие тарелки белыми пятнами выделялись на поверхности стола, а помещение столовой начало пустеть, тогда и Хизер покинула нас, сказав, что в скором времени придет в наш домик.
Бредя по гравийной дорожке я то и дело пинала небольшие камушки, пытаясь отвлечься от назойливых мыслей. Взвешивая все слова, сказанные Хизер, я ужаснулась и голову накрыл непроницаемый капюшон нервного напряжения. Уму непостижимо, через что пришлось в одиночку пройти подруге. Неудивительно, что она закрылась от всех, избавилась от старой жизни, будто от ненужной коробки для обуви, спряталась в невидимом коконе, точно бабочка, готовящаяся раскрыть свои изящные крылья, и спустя столько лет вернулась. Теперь я понимаю и принимаю ее выбор. Мне лишь остается оказывать посильную поддержку, если та ей понадобится.
Рут и Рианнон идут чуть впереди, их спины сгорблены, плечи напряжены. Воздух точно вибрирует вокруг нас, а погода, резко изменившаяся за пару минут, еще больше угнетает. Обращаю свой взор к небу: его заволокли тяжелые темные тучи, грозящие с минуты на минуту извергнуть прохладные потоки воды, где-то вдалеке виднеется отблеск молнии, а следом слышатся раскаты грома, больно отдающиеся где-то внутри тела.
Тучи опускаются все ниже, кажется, что скоро они коснутся макушки, а после опустят свои массивные лапы на плечи. С одной стороны мне нравится дождь: прохлада, обдающая тело, умиротворяющие звуки, запах влажной земли и листвы, чистейший воздух, но с другой... С другой стороны, удушающие испарения, исходящие от земли, мешают дышать, а липкая влага овладевает телом.
Чувствую первые прохладные капли на руках, наслаждаюсь этим моментом, предвкушая быстротечные потоки, которые последуют далее. Раскат грома оглушает, а небо озаряется из-за молнии. Подруги уже ускорили шаг и прикрывают руками головы, чтобы волосы не намокли, я же как можно сильнее замедляю шаг, буквально заставляя ноги ели волочиться, и наслаждаюсь моментом.
Дождь усиливается, одежда начинает промокать и неприятно липнуть к телу, но я не замечаю этого, лишь изредка убираю с лица намокшие пряди. Бреду, огибая бывшие душевые, касаясь кончиками пальцев мокрой деревянной поверхности, заглядываю в забитые досками окна, не решаюсь подойти к двери, борясь с воспоминаниями, поэтому направляюсь в сторону домика.
Дождевые капли отбивают свой ритм, падая на крышу, тут же помещение наполняется ароматом древесины - вдыхаю полной грудью. Снимаю промокшую обувь и аккуратно ступаю по прохладному полу. Рут и Рианнон вытирают полотенцами волосы, их одежда едва влажная, тогда как с моей капают большие капли. Прохожу в ванную и небрежно снимаю мокрые вещи, бросая их на полу, включаю душ и наслаждаюсь горячими струйками, стекающими по контурам тела. Тело расслабляется, а голова избавляется от изворотливых мыслей. Прекрасно.
Спустя двадцать минут решаюсь покинуть теплую обитель, укутавшись в пушистое полотенце, и застаю подруг, сидящих в позе лотоса на кроватях. Они оживленно беседуют, то и дело взмахивая руками.
— Что интересного произошло, пока меня не было? — невзначай интересуюсь, пока достаю из чемодана легкое платье.
— Вспоминаем молодость, — захихикала Риа, кидая на Рут испепеляющий взгляд.
Неужели у них от меня есть секреты?
Присаживаюсь на кровать, ощущая приятный холод от постельного белья. Вот бы сейчас лечь спать, но для начала нужно позвонить Эйсу, чтобы поделиться новостями, наверняка он беспокоится и не находит себе места. Достаю телефон из-под подушки и понимаю, что связи нет.
— Черт! — восклицаю я, чем отвлекаю подруг от беседы. — Совсем забыла, что тут не ловит мобильная связь. Хизер не говорила откуда можно позвонить?
— Кажется, из главного дома, — откликается Риа, плавно вставая и разминая затекшие ноги. — Только придется дождаться, пока закончится дождь. Иначе, вновь промокнешь.
Оцениваю ее слова и понимаю, что в них есть доля правды - мне ужасно не хочется вновь почувствовать излишнюю влагу на своем теле.
— Ты права. Пожалуй, почитаю, чтобы скоротать время.
Протягиваю руку и достаю из чемодана зачитанную до дыр книгу Маргарет Митчелл "Унесенные ветром". Радостное предвкушение прекрасного слога автора, манящей атмосферы - и я моментально погружаюсь в мир Скарлетт О'Хары.
Читая слово за словом я все больше погружаюсь в фантазии, представляя статную фигуру героини в белоснежном пышном платье с десятком складок и красным пояском на осиной талии , сидящую на крыльце Тары в окружении двух молодых блондинов, увлеченно что-то рассказывающих девушке. Каждое слово, каждый жест и даже дуновение ветра, что играет с кудрявой копной волос, вызывают бурю эмоций, захватывающих с головой. Как же мне хотелось побывать там, - в Таре, - познакомиться с семьей О'Хара, взглянуть в добрые глаза Мамушки, потанцевать на балу с Реттом Батлером под манящий ритм музыки... Мечты и размышления заполняют сознание, расслабляют тело и я погружаюсь в выдуманный мир с головой, теряя тонкую нить связи с реальностью.
Просыпаюсь в холодном поту - ночная рубашка прилипла к телу, то же самое сделали и волосы, книга лежит на груди и плавно поднимается в такт дыханию. В домике тихо и сыро, мирное посапывание подруг разрезает тишину. Присаживаюсь и убираю прилипшие волосы, напоминающие морские водоросли. За окном уже стемнело, дождь прекратился и на небе остались редкие тучи, не спешащие уходить, из-за них выглядывает луна, наполняя дом серебряным светом.
"Сколько же я спала?" - первая мысль, которая посещает тяжелую голову.
Хватаю телефон, оставленный на прикроватной тумбочке, - яркий свет ослепляет, выхватывает мое лицо из темноты.
— Половина одиннадцатого, — произношу в слух, будто кто-то об этом просил.
Решаю, что еще успею воспользоваться телефоном в хозяйском доме, ведь в буклете, который любезно оставила Хизер, было написано, что до одиннадцати часов можно беспрепятственно попасть в дом. Бесшумно встаю, чтобы не потревожить чуткий сон подруг, выхватываю из сумрака силуэты подруг: Рут спит на боку и лицом обращена к окну, отчего лунный свет ласково касается его; Рианнон же с головой накрылась простыней, будто спряталась в спальный мешок.
Переодеваюсь в легкий спортивный костюм лавандового цвета и покидаю домик. Дверь противно скрипит и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть не проснулись ли подруги, но ни та, ни другая даже не пошевелилась.
Дорожки слегка размыло, а гравий покрылся грязью, отчего ноги предательски скользят - стараюсь удержать равновесие и не упасть, точно мешок картошки. В окнах соседних домов темнота, каждый гость "Тернового венца" погрузился в сон, что нельзя сказать обо мне и о владельцах, ведь из их дома льется теплый свет. На втором этаже определенно кто-то не спит: замечаю фигуры скользящие туда-сюда, из комнаты в комнату, жестикулирующие и поднимающие руки к небу. Со стороны кажется, что люди, находящиеся там, выполняют какие-то физические упражнения или же репетируют танец.
Подхожу ближе, нерешительно ступаю на крыльцо, пачкая его своей обувью. Дверь слегка приоткрыта, но свет внутри не горит. Хватаюсь за железную ручку, - она такая холодная, что кажется можно отморозить руку, - шире открываю дверь и вхожу в непроглядную тьму.
Половицы надо мной издают скрип, слышны протяжные голоса. На ощупь ищу выключатель и лишь спустя несколько неудачных попыток вспоминаю, что можно включить фонарик на телефоне. Включив его освещаю длинный коридор, стены которого увешаны дюжиной голов животных. Их глаза блестят, словно те до сих пор живы, видимо, таксидермист мастер своего дела. Ужасаюсь от пристальных взглядов чучел, их пытливые, некогда живые взоры неотрывно следят за каждым шагом, действием. Ощущение невидимого наблюдателя накрывает с головой. Не удивлюсь, если в одной из пары глаз установлены камеры, чтобы следить за гостями "Тернового венца".
По всему периметру коридора виднеются дверные проемы, ведущие в разные части дома, а в конце возвышается величественная резная лестница, точно из девятнадцатого века. Заглядываю в первый проем и отмечаю, что здесь находится гостиная в довольно минималистическом оформлении: пару пышных кресел, диван в тон им, небольшой журнальный столик, старинный камин и массивный деревянный шкаф, до отказа набитый различными книгами. Вот бы изучить каждую из них, но я здесь не для этого. Подхожу к следующему проему, ведущему в библиотеку: то тут, то там расставлены стопки книг, широкий дубовый стол расположен в центре комнаты, а все четыре стены закрыты шкафами со стеклянными дверцами - здесь телефона тоже нет. Остается последний проем - небольшая комната с маленьким диванчиком без боковин и аккуратным журнальным столиком, на котором стоит стационарный телефон.
Освещаю фонариком скромное убранство и нахожу выключатель. После громкого щелчка комнату озаряет тусклый свет от высокого торшера в углу комнаты. Его абажур украшен сотнями мелких цветов, различных форм и оттенков, их контуры выделены блестящими нитями, которые переливаются от расположенной внутри лампы. Подхожу к телефону и присаживаюсь на край дивана, по памяти набираю номер Эйса и жду, пока гудки сменятся родным голосом. Обычно, Эйс не спит в такое время - работает за компьютером или проводит телефонные переговоры со своими клиентами из других стран. Он занимается разработкой планов строительства домов и дизайнов для внутренней и наружной отделки. По всему миру расположены чудесные творения Эйса, которые радуют глаз своих хозяев. С одним из заказчиков Эйс завел крепкую дружбу и часто общается с ним по интернету, и с трепетом ждет, пока Владимир, так зовут его друга, приедет из холодной России к нам в гости.
Один гудок. Второй. Третий...
Кажется, время ожидания тянется как густой мед, нетерпеливо вытекающий из стеклянной баночки. Неужели Эйс уже спит? Представляю его сонное лицо: слегка приоткрытый рот, едва подрагивающие веки, пшеничные волосы рассыпаны по подушке, а руки вальяжно раскинуты по обе стороны от тела.
— Слушаю, — раздается до боли знакомый голос.
— Эйс! Как же я рада слышать тебя, — звучит глупо, но радость действительно настолько сильная, что волнами разливается по телу. — У меня столько новостей! Не терпится рассказать тебе, но для начала спрошу - как прошел твой день?
Эйс заливисто смеется и я уверена, что смех искренний и неподдельный:
— День как день... Вернулся с вокзала и сразу же начал разрабатывать чертеж для дома на побережье, о котором недавно говорил тебе? Ну, те заказчики еще пожелали, чтобы часть дома находилась над обрывом и для этого придется использовать железные сваи?..
Мысленно перебираю все проекты Эйса, многие из которых были настолько изощренные, что я невольно удивлялась фантазии людей. Вспоминаю и этот проект: как-то мы даже приезжали осмотреть территорию и я удивлялась насколько высокий обрыв и как кому-то нестрашно будет здесь жить.
— Помню, конечно. Надеюсь, у тебя все получается так, как ты задумал. Кстати, — перевожу тему, потому что изнемогаю от желания поделиться произошедшем. — Хизер работает в "Терновом венце" и дает уроки рисования, ты представляешь? Но это малая часть, она наконец-то рассказала, где была все эти годы!
Слышу шуршание на том конце провода - Эйс открывает плитку любимого шоколада.
— Не может быть, — его слова прозвучали слишком наигранно. — Не поверю, что она так быстро выложила все карты. Ты уверена, что ее слова правдивы?
— Поверь, такие эмоции невозможно подделать. Так вот...
Но мой рассказ резко обрывается в тот момент, когда в комнату входит незнакомый мужчина. Его грозный вид, медовые глаза, прожигающие каждый дюйм тела, сжатые в кулаки ладони, опущенные уголки тонких губ, угловатая линия челюсти - нагоняют неведомый страх. Почему-то именно от этого незнакомца волнами исходил такой поток энергии, что казалось, будто воздух вибрирует, не давая полноценно дышать.
— Айви? — взволнованный голос Эйса пробивается сквозь затянувшееся молчание.
— Эйс, я перезвоню.
Медленно опускаю трубку телефона, которая сейчас кажется неимоверно тяжелой, и вновь смотрю на мужчину.
Он настолько высок, что голова едва не касается верха дверного проема; густые темные волосы с легкой рыжиной зачесаны назад, от чего надо лбом создается небольшой объем; густые брови нависают над миндалевидными глазами, аккуратно подстриженная борода обрамляет прямые углы челюсти и тонкие губы, которые уже сейчас изгибаются в улыбке.
Мужчина делаешь шаг вперед и останавливается, скрещивая руки на груди. На нем белая льняная рубашка, пуговицы которой расстегнуты и обнажают грудь, черные джинсы облегают его ноги, отчего видно изобилие мышц - он явно в хорошей форме.
— Добрый вечер, мисс?..
Нежный голос ласкает уши, проникая глубоко в тело. Сглатываю тугой комок, образовавшийся в горле и хриплым голосом отвечаю:
— Айви Коулман, а вы?
— Приятно познакомиться, Айви, — он смакует каждую букву моего имени, улыбка все сильнее расцветает на некогда хмуром лице. — Извините, если напугал Вас. Всего лишь проверял, кто же нарушил покой этого дома.
— Но... Я думала, что до одиннадцати можно заходить и совершать звонки, — в этот момент я ощущаю неуверенность в том, что внимательно читала буклет. Нет же, я точно помню дозволенное время.
— Можно, но только не по пятницам, — он подходит все ближе и облокачивается на спинку дивана, оказываясь сзади меня. — В пятницу здесь проходят закрытые собрания членов клуба "Тернового венца" - ну знаете, когда богатые мужчины и женщины делятся своими успехами за прошедшую неделю и соревнуются у кого кошелек толще, — из него выходит нервный смешок.
— Тогда это вы должны меня извинить, что ж, — поспешно встаю, бросая взгляд на телефон. Эйс, наверное, не находит себе места от волнения, — Тогда не буду мешать вашему клубу и поспешу в домик, время позднее.
В два шага оказываюсь у проема и уже собираюсь уходить, но в последнюю секунду мужчина задает еще один вопрос:
— Айви, в каком домике вы остановились?
— Номер тринадцать, — не оборачиваясь бросаю я и ухожу.
Находиться в одном помещении с незнакомым мужчиной, который даже не посчитал нужным представиться, максимально некомфортно. Кто может знать, что он задумал? Хотя, такой красавец вряд ли может затеять что-то плохое...
Но какая-то доля сомнений в своих же мыслях присутствует и это раздражает. Пора бы перестать искать подвох в людях.
Когда я нахожусь в нескольких футах от домика, то замечаю, что кто-то, облаченный в белый плащ с капюшоном, размеренным шагом обходит постройку, поэтапно заглядывая в окна и дергая ручку двери. Прячусь за стволом могучего дерева, который раскинул свои ветви так, будто ждет чьих-то объятий, и продолжаю наблюдать: неизвестный ходит кругами, поднимается на носочки, останавливается и вновь начинает движение. Кто бы это ни был - ничего хорошего можно не ждать.
Конечно, это может быть кто-то из постояльцев, перебравших с алкоголем на ужине, или же, наоборот, тот, у которого проблемы с психикой, но от осознания этого легче не становится.
Буквально пару минут и неизвестный вновь подходит к окну, которое как раз находится прямо у наших кроватей, касается рукой стекла, проводит вверх и вниз, и махнув подолом своего плаща убегает в сторону леса.
Следовать ли за ним? Или зайти в дом, надеясь, что там безопасно?
Выбираю второе и спешу внутрь, уже не боясь разбудить подруг. Громко хлопаю дверью и понимаю, что Рут не спит. Подруга в растерянности сидит на кровати, прикрыв обнаженное тело простыней, и смотрит в то окно, где несколько минут назад находился незнакомец.
— Это была ты? — голос Рут дрожит так же, как и ее руки, удерживающие тонкий материал. — В окне! Я видела кого-то!
— Успокойся, — приближаюсь к ней и боюсь еще сильнее напугать. Обнимаю за плечи и чувствую, как дрожит ее тело. Эта дрожь передается и мне, ведь я знаю, что не я была за этим чертовым стеклом. — Расскажи, что ты видела? Когда я шла сюда, то заметила кого-то, кто заглядывал в окна, обходя дом по кругу.
— Я проснулась от скрежета, будто ножом проводят по стеклу. Сначала не поняла, что именно это было, и лишь когда посмотрела в окно, то заметила белый капюшон, закрывающий лицо, худую ладонь, касающуюся поверхности окна, — Рут словно пытается уменьшиться в размерах, когда прижимается грудью к согнутым коленям. — Если это был твой розыгрыш, то он не смешной, знай об этом!
— Это была не я, — твердо произношу, стараясь убедить разволновавшуюся подругу в правдивости своих слов.
Рут поднимает голову и оглядывает комнату, повторяю тоже и замечаю, что кровать Рианнон пуста. Одеяло небрежно скомкано, а постельное белье еще хранит очертания девичьего тела.
— Так это была Риа! — голос подруги срывается на крик и она вскакивает, совсем забыв о простыне, прикрывающей тело. — Вот черт! — быстро спохватившись она хватает ее и потуже оборачивается тканью. — Как только я найду Рию, то ей несдобровать!
Она пулей вылетает на улицу, совсем позабыв об обуви и оглядывается из стороны в сторону:
— Рианнон, выходи немедленно! Я знаю, что это была ты! И это не смешно!
Раздавшийся крик лишь распугивает стайку ночных птиц, спящих где-то в густых кронах: они с недовольным воркованием покидают свои уютные места и устремляются к небу.
— Пойдем в дом, какой толк от того, что ты будешь кричать?
Рут на удивление легко сдается, что совершенно не вяжется с ней, и возвращается назад.
— Такого я ей не прощу! Особенно, если из-за ее выходки на моей голове появятся седые волосы.
Подруга всегда так ворчит на Рию, тем не менее, быстро прощает любые оплошности. А если Рут дать пять минут тишины, то она и вовсе забудет обо всех угрозах и о том, какой злой была пару мгновений назад. Она отличается от нас и никогда не держит обиду на других, более отходчива и снисходительна к проступкам других, в то время как я и Рианнон можем дуться до посинения, даже если забываем повод для обиды. Рут уравновешивает нас, - так было всегда: в любом споре, недопонимании, - дополняет и благодаря ей мы становимся единым целым, хоть и каждая из нас имеет недостатки.
— Не проблема, я подарю тебе краску для волос, — смеюсь, хотя в душе понимаю, что поступок Рианнон был отвратительным.
— Нет, это сделает Риа. Будем считать это платой за потраченные нервные клетки.
Напряжение сходит на нет, ведь теперь мы убедили себя в том, что этим незнакомым человеком была никто иная, как Рианнон. Но так ли это? Боюсь, что до утра мы не узнаем правду... Ведь ни через час, ни через три - подруга так и не появилась, а нас уже одолевала усталость от столь эмоционального дня.