Проект Мира

В вечно пустом тренировочном зале друг напротив друга стоят две фигуры. Ирвин со спокойствием всего мира и взглядом ученого и бойца, внимательно следит за тем, как Мари перепроверяет магические подавители на руках. Она вращает запястья, оценивая удобство, пропускает магию, отмечая, что она подавляется и кивает утвердительно. Её сосредоточенные и холодные глаза скрывают предвкушение от предстоящей битвы.

— Начнём, — произнёс Ирвин, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась стальная твёрдость.

С улыбкой Мари кивает. Она успокаивает порывы ровным спокойным дыханием, оставляя тело расслабленным. Пусть их отношения можно назвать мягкой строгостью, старик не даст ни шанса на ошибку. В зависимости от настроения и удовлетворенности боем, так и от ошибки, последующая тренировка будет либо экстремально жесткой, либо на грани потери сознания или самообладания. Кажется, что с нависшей датой впуска её в команду, внезапно решается, что она долго получала поблажек от наставника. По мнению совета. Мари признает, что Ирвин Кэрри, когда бывавший кумиром, не просто наставник — он живое воплощение совершенства в бою, не уступающее ни капли обладателям магии. Первым движется старик. Его шаг быстр и бесшумен, стремительно сокращает расстояние, а кулак, направленный в сторону Мари расчетливый тест на реакцию. Мари уклоняется, чувствуя, как воздух рассекается рядом с её щекой. Силы старик перестал сдерживать лишь недавно, решив попробовать посмотреть, как она будет справляться с подавляющей агрессивной мощью и физически сильным противником, когда у неё не будет доступа к магии. С грацией её ноги скользят по полу, когда она отскакивает назад. Её глаза следят за каждым движением наставника. Его стиль, как замечает Мари на каждой тренировки, это индивидуальность. Каждый раз он сражается по разному, меняя стиль боя с лёгкостью, как дышать. Наставник сочетает в себе все известные боевые приемы и виды боевых искусств, создавая свой. Он сочетает в себе точность и силу, грацию и ловкость, гибкость и скорость. Его движения могут быть в один момент плавной рекой, обтекающей вокруг противника, а затем напористыми и решительными, подобно стойкой горе. В этот раз, Мари может отметить, когда именно он сдерживается. Изменения не заметны с первого взгляда, но Мари знает куда смотреть. Как будто проверяет её, а не пытается победить.

Что изменилось в этот раз? Старик вновь атакует серией быстрых ударов. Его кулаки и локти двигаются с такой скоростью, что казались размытыми. Мари парирует каждый, используя предплечья и ладони, чтобы блокировать удары. Несмотря на точность движений, она чувствует, как сила наставника начинает продавливать её защиту.

— Ты слишком медленная, — говорит старик, его голос спокоен, но в нём чувствуется лёгкая насмешка, будто пытается вывести на эмоции. — Если бы это был реальный бой, ты бы уже была на полу.

Не поддаваясь провокациям, Мари дергает бровью вверх, признавая молчаливо его правоту. Против человека калибра старика? Скорее всего. Опять же всё будет зависеть от ситуации, упорства, магических способностей и воле случая. Мари анализирует движения старика, чтобы найти слабость в его атаки. И после очередной серии атак от наставника, она замечает, что старик слегка наклоняется вперёд после каждого удара, чтобы сохранять баланс. Решив действовать, Мари не блокирует удар старика, вместо этого резко шагнув в сторону, используя импульс против него. Она намеревается попытаться захватить запястье наставника, чтобы бросить его на пол, вытягивая руку. Почувствовать её намерение, старик резко разворачивается, освободив руку. Его нога метается вверх, направляясь точно к животу. Едва успев отпрыгнуть до того, как нога встретиться с её животом, Мари чувствует, как воздух взрывается от силы удара.

— Лучше, — звучит наставник почти одобрительно. Решая изменить тактику, Мари использует гибкость и скорость, против силы и быстроты. Она движется вокруг старика, заставляя его поворачиваться. Её удары быстры, но не со всей силы, намереваясь вывести его из равновесия. С легкостью наставник парирует каждый удар, но Мари замечает, что движения становятся слегка медленнее, понимая, что это единственный её шанс, до того, как наставник перегруппируется. Резко шагнув вперед, Мари наносит удар в сторону груди, который тут же блокируется стариком, но она использует этот удар отвлекающий маневром. Её нога метается вверх, направляясь к голове. Старик уклоняется, но Мари не останавливается. Продолжив атаку, её удары становятся быстрее и точнее с каждым разом, а затем вовсе увеличивает силу, вкладываемую в каждый удар. Её тело на пределе, но Мари не сдается. Их тренировка задалась сразу после миссии по поимке объявленного в международный розыск убийцы из Илмари, решившего приехать в Шалфин, что и стало его ошибкой.

Наставник внезапно останавливается, с легкостью перехватывая удар, побуждая её остановиться следом за ним, а затем отступить на шаг назад.

— Достаточно, — говорит Ирвин и чуть улыбается, признавая её усилия. — Ты улучшаешься.

Опустив руки, её дыхание тяжелое, но Мари повторяет улыбку старика, вытирая пот со лба. Каждая тренировка с Ирвином оставляет её полудохлой рыбой, выброшенной на берег, но после их боев она становится лучше и сильнее. Учитывая, что Мари стала значительно быстрее. Та тренировка, где она могла получить серьезные травмы, спасенная стариком, дается ей легко.

Разминая ноющие плечи, радуясь свежести и чистой одежде, Мари ступает в лабораторию с маской на половину лица. Она садится за стол, получая беглый взгляд занятого наставника, который оценивает её внешний вид коротким одобрительным кивком.

— Как дела с эмоциями? — интересуется старик. Мари пожимает плечами, признаваясь:

— Нормально. Порой скачут эмоции, но может из-за взросления, кто знает. Часто бывает раздражительность, но я уже не стремлюсь при любой ситуации использовать глаза скорби и не часто вспоминаю о них в случае стресса.

— Молодец. Как успехи в печати?

Вздыхая, Мари тоскливо взирает на печать, которая так и не вмещает себя много вещей. В её мечтах и грёзах, она бы все свои вещички прибрала в печать. Удобно и безопасно. Практично. Мари разглядывает символы печати, задумываясь об использовании другого языка, а может смеси языков. Старик подходит ближе, разглядывает печать вместе с ней, узнавая язык и посыл печати.

— Неплохо. Какой объем ты планировала? — оценивающе кивает наставник. Мари достает из печати на ладони пистолет в кобуре, а затем меч в ножнах и вздыхает.

— Я думала, что в печать войдёт больше вещей, комплекты одежды и полностью экипировка Небесной тени. Планировала после этого сделать так, чтобы при желании сменить одежду на форму агента, не пришлось переодеваться, а вещи сами сменились. Но я застряла на начальном этапе, — рассказывает Мари. Наставник слушает внимательно, с задумчивостью постукивая пальцами по столу. Он присаживается за стол и открывает голограмму, чтобы повторить рисунок печати. — Я думаю добавить и изменить печать на более старинных версиях языков, может даже на мертвом.

Рука Ирвина замирает. Он удивлённо поворачивается к ней, спрашивая:

— Ты знаешь мертвый язык?

— Да, я смогла частично его понять, некоторое разобрать. Могу даже бегло сказать пару фраз на нем, однако, думаю, что буду говорить с очевидным акцентом. Учитывая, что носителей мертвого языка не найти, всё не так уж и плохо, — непривычно смутившись, Мари продолжает взирать в ответ, сгорая от смущения, оставаясь собранной. Она постукивает пальцем по ладони, которую затем сжимает в кулак.

— Я знал, что ты полиглот, соплячка, но я впечатлен, — признает старик, улыбнувшись. Признательность распространяется лесным пожаром, Мари не сдерживает ответной благодарной улыбки, чуть наклонив голову. Она решает поделиться своим хобби, являющимся второстепенной целью.

— Я начала изучать языки, потому что хотела понять, что говорит голос из ракушки, помимо фразы «помогите».

— Поподробнее.

— Никто не слышит плененную госпожу. Я думаю, чтобы освободить её. Она может или не может быть врагом. Кто знает. Если она будет опасна, то я её убью, а так, я с детства поставила цель спасти её.

— Благородная цель. Если будет нужна помощь, сообщи мне. А теперь вернёмся к печати, — кивает Ирвин, он тычет пальцем в боковые части печати, увеличивая их, показывая символы и фразы. — Эти места твоя неустойчивая часть. Исправь их, чтобы печать была лучше. Как думаешь, насыщенно красный или фиолетовый цвет?

Моргнув, Мари приподнимает бровь. Оттолкнувшись от края стола, наставник уезжает на стуле назад. Он чуть улыбается, слегка по-доброму усмехнувшись.

— У меня сегодня намечается свидание, — не без гордости добавляет он. На мгновение Мари может заметить неясную эмоцию, недолгий момент задумчивости и отстранённости, который исчезает так, будто его и не было. Возвращается расслабленность и Мари решает не углубляться в подобное состояние наставника. У него бывают моменты отстраненности, когда его лицо становится стоически холодной маской, которой Мари впечатляется, так и мыслью, кто вызывает подобные изменения в старике. Порой Мари кажется, что глубокие изменения так, чтобы они касались не только фасада, но и внутреннего мира наставника, может вызвать только один человек, с кем наставник имеет глубокую связь. Мари ставит на то, что это его партнёр, с которым он ходит на свидания.

— Мои предположения, что вы знаете, как подать себя, какой посыл нести, оказались неверны? — картинно хлопает ресницами Мари, получив недоумение и недоверчивость. Ирвин недолго молчит, прежде чем разразиться хохотом, который постепенно стихает. Он становится серьезным и говорит с нотой задумчивости:

— Нам нужно научить тебя искусству преображения и соблазнения. В Вании ты справилась хорошо, но я научу тебя, как дышать чужой личностью, будто ты родилась ею. Как быть старухой, женщиной с пятью детьми, молодым бизнесменом, вдовой или маленьким ребенком. Ты научишься легко отыгрывать чужие роли, менять внешность с помощью макияжа в совершенстве, — под конец пламенной речи наставник загорается настолько, что обращается к Печроузу. — Печенька! Срочно составь план занятий! Мы сделаем из неё лучшую версию себя! Совершенству нет предела!

Закатив глаза, Мари набрасывает возможные слова и фразы, которые затем переведет на другие языки. Она находится еще час в лаборатории, а затем спешит домой, понимая, что если вернется позже папы, то может получить от мамы, которая непременно узнает об этом. Оказавшись дома, Мари приветствует Оливера, рисующего у себя в комнате, и возвращается в свою комнату, падая на кровать с тяжелым вздохом. Мари устало проводит рукой по лицу, вставая из мягкой и уютной кроватки, подавляя желание укутаться одеялом, завернуться в кокон и лежать, нежась в тепле и заснуть. Почесывая бровь, Мари останавливается у рабочего стола, рассматривая расписание занятий, а затем предметные учебники. Открыв физику, Мари со вздохом принимается изучать и повторять новую тему лишь, затем делать домашнее задание. Двадцать задач, серьезно? Господин Дубофф явно желает проверить Мари на прочность, но не на ту напал. Мари приходится изучить ещё пять тем, чтобы понять, что задачи взяты из не пройдённого материала. Возвращаются домой родители, и Мари предпочитает вместо ужина со всеми доделать физику и быстро сделать домашнее задание по оставшимся предметам. Тьма за окном быстро становится кромешной, со звездами и признаками уличного освещения. Закончив с домашней работой, Мари протягивается, подавляя зевок. Она протирает глаза и с чувством выполненного долга, выключает лампу на столе. Мари идёт к кровати, на которую тут же падает. С чувством выполненного долга и довольством, она накидывает на плечи одеяло, желая раствориться в кровати. Обняв плюшевого мишку Юлиана, Мари быстро погружается в сон, как также быстро от него просыпается, уставившись на дверь. Она ждёт, как тот, кто шел в её сторону, зайдет в комнату, но за дверью человек продолжает стоять. Из всех, кто так мог бы сделать, Мари останавливается на Оливере. Это его шаги, да и родители такое не проворачивают.

— Оли, заходи! — не слишком громко кричит Мари, садясь. Дверь открывается нерешительно и Оли быстро отворачивается от неё, закрывая дверь. Он подходит к кровати с опущенным вниз лицом, что Мари не может из-за волос и положения головы увидеть его глаза. Но опущенные уголки губ, которые она смогла разглядеть, навязывают не радужную картину. Мари хлопает рядом с собой и мелкий забирается на кровать, шмыгнув носом.

— Почему ты плакал? — мягко спрашивает Мари, наклонив голову в бок. Оливер поджимает губы, сжимая и разжимая край футболки. Мари терпеливо ожидает, когда он решится объяснить, что его расстроило.

— Мне приснился кошмар, — тихо шепчет Оливер и Мари расстраивает как зефир в микроволновке. Она обнимает Оливера, зная, что он в этом нуждается, позволяя ему поплакать, сколько ему нужно у себя на плече. Она проводит круговые движения по спине, тихо напевая колыбельную, которую давным-давно ей пела мама. Спустя пару минут, Мари решает спросить у Оливера:

— Хочешь поговорить об этом? — он молчит, но затем начинает медленно рассказывать, что такого ему приснилось, что Оливер пришел к ней. Она слушает внимательно.

— Ты умерла. Тебе было больно, злые монстры напали на тебя, но ты сражалась! Ты была рыцарем, взмахивала мечом, но не смогла их всех победить. Тебе было больно, ты плакала... Но плакала, потому что чувствовала себя виноватой, что оставляешь меня.

Мари надеется, что это не вещий сон. Она вслушивается в слова Оливера, пронизанные грустью и печалью, кошмар его необычайно яркий, раз он из него многое запомнил. Мари не знает, что именно говорить в таких случаях.

— Тебе приснилась я настоящая, видимо. Я бы тоже чувствовала себя виноватой, оставив тебя одного. Дракон обещал защищать свое сокровище, как рыцарь обещал защищать дракона, помнишь?

Они играли в эту игру, когда Оливеру было пять лет. Он решил, что рыцарю незачем защищать принцессу и пусть лучше он защищает дракона от принцесс и принцев. А Мари в свою очередь обещала, что сокровищем дракона будет рыцарь, защищающий её. Порой они всё ещё цепляются за эту игру, которую Оливер не забывает.

— Оли, посмотри на меня, — попросит Мари. Оливер поднимает взгляд на неё и Мари со вздохом вытирает слезы с глаз, задумываясь, он пришел к ней из-за самого кошмара или из-за того, что в кошмаре фигурирует она. С другой стороны, Оли в первую очередь всегда стремился хвастаться всем сначала ей, а потом родителям. Он и сейчас ищет её одобрения больше, чем родителей. Это могло бы быть наполнено тронутой признательностью, но оставляет лишь горечь. Мари может умереть в любой другой день совершенно случайно, по воле организации, во время миссии или из-за влияния внешних факторов, не зависящих от неё или организации. Доживёт ли она до восемнадцати лет? — Однажды смерть приходит к каждому из нас. Всё живое рано или поздно погибает. Но знай, что я всегда буду заботиться о тебе. Ты мой младший брат и я буду тебя защищать и любить. А взамен буду лишь желать, чтобы ты был счастлив.

— Такое обычно просят родители, — фыркает Оливер, смущённо опустив лицо. Он отстраняется, садясь рядом с ней, разглядывая мишку на кровати. — И ты не должна так говорить, будто умрёшь в любой момент. Ты будешь жить до ста лет! Нет! До тысячи! Будешь самым древним человеком!

— Может самым старым?

— А, да.

— Но тогда я буду видеть, как все родные погибают от старости, — замечает Мари, Оливер дуется.

— Тогда до ста. Тысяча это много... Переживешь всех племянников и племянниц, а затем и внучатых... — он явно собирается перечислять всех тех, кого она такими темпами может пережить, поэтому, чтобы избавить себя от таких подробностей и того, как он начнет перечислять всех возможных домашних животных, Мари спрашивает:

— Будешь какао?

— Давай! Но я сделаю сам! — он улыбается, вскакивая с кровати, но запутавшись в одеяле, едва не падает. Ловко поймав Оливера, который вновь дуется, скрестив руки, Мари тычет щеку, от чего тот едва не откусывает палец. Удивленно подняв брови, Мари молчаливо следит за тем, как он сбегает из её комнаты, к счастью тихо, чтобы не разбудить родителей.