***
На следующий день, спустя восемь часов, Оуэн пришёл с предложением и выключил колонки. Вместо прежнего Уоллеса в кресле сидела измотанная тень человека с бледной кожей, воспалёнными от бессонницы глазами и почти чёрными кругами под ними. Оуэн подержал стакан с водой так, чтобы напоить жертву. Уоллес жадно втягивал воду, проливая часть на себя.
— Условия уговора не изменились. Готов убить Маргарет? — спросил Оуэн.
— Я лучше сдохну, — еле проговорил Уоллес.
— До такого, конечно, не дойдёт, потому что тебе необходимо быть свидетелем следующего этапа моего проекта.
— О чём ты?..
— Настала очередь твоей ненаглядной Мэгги. Страшно представить, что ей придётся пережить. У меня для неё припасены пытки поизысканнее.
— Даже не смей её так называть, — из последних сил сказал полным ненависти голосом Уоллес. — Только тронь её, и я лично прикончу тебя!
— Ну-ну. Не стоит перевозбуждаться. Тебе вредно. Мы оба прекрасно знаем, что ты не способен на подобный поступок и сказал это в порыве гнева. А вот избавить человека от страданий ты вполне можешь. Ещё не передумал?
— Ты сгниёшь в тюрьме, — прошептал Уоллес и начал проваливаться в забытьё.
— Такой исход точно невозможен.
Он вернул на место кляп, и Уоллес отключился. Оуэн достал складной нож, аккуратно вырезал на лбу жертвы числа двадцать и тринадцать и промочил их тряпкой. После этого он достал из футляра один из шприцов с морфином и вколол его, чтобы Уоллес смог дожить до нужного момента. Закончив все процедуры, он снял фартук и резиновые перчатки, заляпанные кровью, и бросил их в ведро с грязной водой. Потом собрал все инструменты и оставил Уоллеса в одиночестве.