Глава 5. Последний акт
Тонкие дрожащие коридоры «Эрис» дрожали от вибраций взрывов — дверь в реакторный отсек была закрыта навсегда. Кира стояла перед оплавленным пультом, стерильно-мигающим красным светом. Сердце её стучало как кузнечный молот. По наушнику шипел Смирнов:
— Кира... система срабатывает, — его голос звучал одновременно горько и спокойно. — Я здесь задержусь, чтобы удержать поток. Ты должна бежать.
Она сжала рукоять штурмовой винтовки, чувствуя, как пальцы немеют от переутомления.
— Смирнов, если ты...
— Не говори мне «если». Просто... спаси себя, — перебил он мягко, словно прощаясь. — Тревога нарастает. Ты всё слышишь?
Кира кивнула, хотя Смирнов не мог её видеть.
— Счётчик включён. Шестьдесят секунд.
В зале подушки яростно трещали, а по стеклам панелей расползались трещины. Она сделала шаг назад, но тут же обнаружила, что от выхода её отделял густой клуб чёрного дыма. Из-за завалы рушащихся труб послышался низкий гул — слишком тяжёлый, чтобы принадлежать только атмосфере.
— Смирнов, я... не могу выйти! — крикнула она, отпрыгивая в сторону.
— Панель аварийного люка по твоей левой — три шага, — скомандовал он хрипло. — Держись подсветки!
Кира чётко направилась к меткам на полу. В щели люка визжало расплавленное железо. Она ухватилась за край, но дым обжёг лицо, и по носу забежала горячая влага.
— Пятьдесят секунд! — напомнил Смирнов.
Она собрала последние силы и выскочила в узкий шлюз коридора. Там зависла мгла, но в потолочных лампах ещё мигала зелёная подсветка. Кира поняла, что вся станция сейчас под действием остаточной энергии: ещё мгновение — и успокоится.
Её шаги отдавались пустотой. Она бежала, чувствуя, как в груди подпрыгивает пульс. В наушнике бормотал Смирнов:
— Я умру здесь, Кира. Не дай их вхождению завершиться.
— Я обещаю... — с трудом выдавила она.
Перед ней — широкая кают-компания, полуразрушенная мебель валялась в беспорядке. Кира устремилась к иллюминатору: за ним виднелся чёрный космос и мерцающая точка планеты на горизонте.
Шлюз бака с кислородом стоял открытым, и она шагнула внутрь спасательного модуля. В панелях управления выведены были данные «Эксод-3»: автономный корабельный затвор активирован, финальный шаг — закрыть люк.
Кира зажала кнопку. Массивные стальные двери заскрипели и плавно закрылись. В ушах запульсировал тишина. Её грудь расправилась от облегчения, когда дисплей показал «Система герметизации: ОК».
Она обернулась к иллюминатору — однако так и не увидела внешнего космоса. Вместо этого перед стеклом был тёмный коридор «Эрис»: точно такой же, как за только что покинутым шлюзом.
— Что...? — выдохнула Кира, вжимаясь в пол модуля.
На экране навигации отобразилось:
«ПОДКЛЮЧЕНИЕ К ЛАБОРАТОРНОЙ СЕТИ...
ЗАГРУЗКА МОДУЛЯ ВОЗДУХОИЗОЛЯЦИИ: 100%».
Подключение завершилось — и звуковой сигнал уведомил об открытии связи. Голос, не её собственный, раздался из динамика:
— Приветствуем, капитан Островская. Модуль тестирования № 3 активирован.
Кира забилась о стену — это не был официальный протокол «Эрис». В её голове застучало предчувствие: она оказалась внутри симуляции. На лампочках висели коды: L-12, Q-47, S-33. Участники программы — лишь испытуемые.
— Что за... — она дотронулась до шлема. Он снялся легко, хотя был запаян.
В отражении глаз своих она увидела... не её лицо, а контур другого шлема, под которым скрывалось неживое зеркало. По динамику прошёл тихий смех:
— Ты до сих пор думаешь, что побег реальный? Ты первая, кто смог довести сценарий до эпилога. Поздравляем.
Раздались шаги — и за люком модуля собралась команда в белых пробковых костюмах лаборантов. Их лица скрывали маски.
— Беккер и Смирнов давно вернулись в лабораторию, — продолжил голос. — Они участвовали в предыдущих пробах. Спасибо за показания.
Кира ощутила, как кровью отдаёт горло — все её страхи, боль Беккера и Смирнова были... тщательно смоделированы.
— Теперь ты нужна здесь, в следующем сценарии, — произнёс мужчина с планшетом. — Расслабься и слушай команды.
Но Кира, сжимая кулаки, шёпотом ответила:
— Я не часть ваших опытов.
— Увы, — улыбнулся он сквозь маску. — Ты уже в них.