Двойной обгон: Любовь и карьера

Макс шагал резко, почти нарезая воздух, его кулаки непроизвольно сжимались, ногти впивались в ладони, оставляя на коже красные полумесяцы. Дыхание было тяжелым, через зубы, с легким свистом на вдохе - как будто в груди раздувался раскаленный шар, готовый лопнуть. Глаза, суженные до щелей, выхватывали из роскошного убранства холла только то, что можно было сломать: хрустальные бокалы на стойке, зеркала в золоченых рамах, тонкие ножки антикварных столиков. В висках стучало, ритмично и гулко, заглушая фоновый шум и приглушенные голоса остальных жителей отеля. Каждый шаг отдавался в теле напряжением - мышцы ног пружинили, будто готовые в любой момент перейти в бег, в прыжок, в удар. Челюсть была сведена, в ушах стоял гул, и даже собственные шаги - быстрые, жесткие - казались чужими, доносящимися сквозь толщу воды. Он не заметил, как плечом задел обычного стоящего на месте человека - тот едва удержал равновесие, но Макс даже не обернулся. Всё вокруг было фоном, шумом, помехой. Только эта ярость, кипящая где-то за грудиной, имела значение.

Макс замер на пороге, его пальцы всё ещё вцепились в дверной косяк, белые от напряжения. Но внутри всё оборвалось - будто кто-то резко выдернул шнур из розетки. Гнев, ещё секунду назад клокотавший в жилах, исчез, оставив после себя лишь лёгкую дрожь в коленях и пустоту под рёбрами. Глаза, еще недавно сверкавшие холодной яростью, теперь казались мутными, расфокусированными. Он медленно моргнул, словно пытаясь вернуть реальность в резкость: перед ним, в дверном проходе, в который он только что громко стучался, стояла Келли, ее брови чуть приподняты, а в уголках губ дрожал не то вопрос, не то тревога.

Только сейчас он услышал собственное дыхание - уже ровное, но все еще чуть глубже обычного. И запах - ее духов, легких, с оттенком цитруса, перебивающий тяжелый аромат отеля.

- Макс? Всё хорошо? - её голос прозвучал мягко, но с лёгкой трещинкой беспокойства.

Он открыл рот, но ответ застрял где-то в горле. Вместо этого - только короткий выдох, почти облегчённый. В воздухе пахло её духами, ванилью и чем-то ещё, уютным и домашним. Где-то за окном тихо шумел город, но здесь, в этом пространстве, время будто замедлилось.

- Да, да, всё отлично. Может, пойдём погуляем? - проговорил Макс, желая развеяться и отвлечься от недавних событий.

На Келли сразу же заиграла улыбка.

- Конечно! Пойдём, - ответила она, и, взяв свою наплечную сумку, пошла вместе с ним.

Макс решил оставшиеся дни провести с Келли, выжимая из каждой минуты максимум. Но он оставался непреклонен в своем желании сохранить их связь в тайне. Ему претила мысль, что пересуды и сплетни затмят его достижения на трассе. Он мечтал, чтобы его имя ассоциировалось исключительно со скоростью и победами. В этом заключалась пропасть между ним и Келли, чья жизнь была пронизана светом софитов и желанием делиться каждым моментом. Они часто спорили из-за фотографий, которые она тайком выкладывала в сеть, умело скрывая его лицо. Макс же, словно тень, искал уединенные уголки, где их никто не смог бы потревожить.

- Почему мы всегда прячемся? Тебе стыдно за меня? - голос Келли звучал с укоризной, словно заезженная пластинка.

- Келли, мы же уже обсуждали это, - раздражение Макса начало пробиваться сквозь маску спокойствия.

- Да, помню. Но я все равно не понимаю, что плохого в том, чтобы все знали, что мы вместе?

- А я разве предлагал тебе "быть вместе"? Нам хорошо вдвоем, разве этого, блять, недостаточно?

- То есть, мы не пара?

Келли замолчала, опустив взгляд. Вопрос повис в воздухе, словно тяжелое облако, готовое разразиться грозой. Макс видел ее смятение, но не мог переступить через свои принципы. Он боялся потерять контроль над своей жизнью, превратиться в объект для обсуждения, потерять ту независимость, которую так ценил.

- Ты знаешь, что я чувствую к тебе, - попытался смягчить удар Макс, коснувшись ее руки. - Но я не готов выставлять это напоказ. Моя жизнь - это гонки, и я не хочу, чтобы что-то отвлекало меня от этого.

Келли высвободила свою руку.

- Значит, я для тебя - просто развлечение? Способ отвлечься от гонок? - в ее голосе звучала обида, но и какая-то обреченность.

- Нет, Келли, ты не просто развлечение. Ты... особенная. Но я не могу дать тебе больше, чем могу.

- Тогда почему я должна прятаться? Я хочу выйти с тобой, с любимым мужчиной. Почему я не могу этого сделать? - Келли встала перед Максом, взгляд ее горел упреком.

- То есть, я нужен только тогда, когда тебя видят со мной под руку? Когда мы выставляем это на ебаный показ?

- Нет, дело не в этом, - Келли запнулась, - но я хочу, чтобы все видели, какие у нас отношения. Чтобы восхищались нами. Я же девушка, Макс, мне нужно внимание, понимаешь? Мне хочется, чтобы завидовали нашему счастью.

- Боже, Келли, - Макс устало потер переносицу, - пожалуйста, давай закончим. Давай просто посидим в номере, отдохнем. Завтра у меня не будет на это сил.

- Я все понимаю, но мы должны прийти к какому-то решению, Макс. Нельзя же так бесконечно...

- Не сегодня, - отрезал он.

Макс, словно очнувшись от удара, откинулся на спинку кресла. Бесконечная череда слов выжала из него остатки сил. Он сидел, сомкнув веки, и чувствовал, как усталость свинцом разливается по телу, сковывая каждый мускул. Внезапно, словно слабый электрический разряд, - прикосновение руки к колену. Келли, опустившись перед ним на колени, безмолвно потянулась к его ширинке. Макс замер, устремив взгляд в пустоту, а Келли, словно одержимая тихим безумием, склонилась ниже. Ее пальцы, словно крадущийся зверь, медленно скользнули к замку джинсов, сжимая ткань так, словно хотела выжать из нее все напряжение, все подавленное недовольство, клубящееся глубоко внутри него. От ее прикосновения по коже пробежала дрожь, и сквозь нахлынувшую волну раздражения он не смог сдержать вздох, когда молния разъехалась, открывая запретный плод.

- Макс, - прошептала она, поднимая взгляд, полный влажной мольбы, ища его глаза. - Я вижу, как тебе тяжело. Я хочу помочь тебе расслабиться. Просто позволь мне.

Он молчал, лишь стиснул зубы, чувствуя, как предательское тело отзывается на ее прикосновения. Ее руки, уверенные и настойчивые, пробирались все глубже, словно стремясь взять под контроль его мир, разорвать кокон сдерживаемой ярости. Но внутри него все еще бушевала буря, и он знал, что не сможет позволить ей украсть его внимание от истинного источника его мучений - Кэтрин. Келли наклонилась еще ниже, ее губы, словно бабочка, коснулись его кожи, оставляя за собой обжигающий след. Макс закрыл глаза, отчаянно пытаясь сосредоточиться на ее прикосновениях, но в сознании настойчиво всплывал образ Кэтрин - ее упрямое, вызывающее лицо, озаренное той самой искрой, что порой сводила его с ума.

- Макс, - снова позвала его Келли, в ее голосе звучала нежность, смешанная с неподдельным желанием. - Я хочу тебя. Здесь и сейчас.

Его воля дала слабину перед ее напором. Макс грубо схватил ее за волосы, заставляя поднять голову и встретиться с ним взглядом. В ее глазах плескалась не только жажда, но и готовность подчиниться, и это лишь подлило масла в огонь его страсти, разжигая ее до исступления. Он резко потянул ее на себя, и она, с готовностью повинуясь, подалась вперед, готовая принять его командование.

- Ты хочешь меня, Келли? - спросил он, в его голосе сквозила грубоватая насмешка, выдающая подавленную злость, клубящуюся где-то глубоко внутри.

- Да, я хочу, - ее ответ прозвучал как вызов, как обещание. - Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты умеешь.

С этими словами она вновь принялась освобождать его от ткани джинсов, и когда ее горячие губы, наконец, сомкнулись на его плоти, Макс застонал. Его рука, словно не повинуясь ему, впилась в ее затылок, заставляя двигаться быстрее, глубже. Каждое ее прикосновение обжигало, словно удар молнии, и он, яростно подавляя свои настоящие чувства, погрузился в этот танец страсти, позволяя себе на короткий миг забыть о мучительных проблемах. Но в самый миг, когда тело дрогнуло от предвкушения наслаждения, перед внутренним взором вновь возникла Кэтрин - ее дерзкий взгляд, ее непокорная улыбка. Этот образ взорвал его страсть с новой силой.

Внезапно, словно безумная фантазия, Макс представил, как вместо Келли под ним лежит Кэтрин, с ее взрывным характером и необузданным духом. Это было неожиданно, почти болезненно, но именно это видение заставило его взорваться. Его движения стали более резкими, более агрессивными, а страсть - слепой и яростной. Он чувствовал, как Келли отвечает на его напор, принимая его грубость и подстраиваясь под его ритм.

- Ты моя, - прошептал он, не отдавая себе отчета в словах, вкладывая в них всю свою боль и отчаяние. - Ты принадлежишь мне, блять.

Келли лишь стонала в ответ, и это подстегивало его еще больше. Его тело сжалось в предельном напряжении, когда он представил, как Кэтрин тоже жаждет его, готова отдаться ему с той же безудержной страстью, с которой это делала Келли. Эта мысль поднимала его на новую, неистовую волну желания. Все вокруг исчезло, растворилось в пелене страсти. Остался только он, только она и этот момент, ставший для него не только физическим, но и эмоциональным катарсисом. Каждое ее движение, каждая ее реакция подстегивали его к более сильным, более острым ощущениям, и он, опьяненный властью, не мог устоять перед искушением.

Макс понимал, что это лишь мимолетное мгновение, но оно запечатлится в его памяти навсегда, станет немым укором, вечным напоминанием о его слабости. И с каждым новым толчком, с каждой новой волной страсти он все глубже погружался в пучину темных желаний, не осознавая, что этот мимолетный акт станет лишь началом новой, еще более ожесточенной конфронтации между его сердцем и разумом. Оба уснули в обнимку, у Макса не было времени обдумать то, что он трахая Келли представлял Кэтрин.

Весь вечер Кэтрин провела в одиночестве, тщетно пытаясь выбросить из головы вчерашний день. В голове царил хаос. Что это было? И что так взбесило Макса? Она сдержала обещание, данное ему. Кэтрин позвонила Хорнеру и изложила ситуацию. Тот, выслушав, назначил встречу на завтра, чтобы обсудить все лично. Он также заверил, что постарается умерить их пыл вне трассы, и лично поговорит с Максом. Подобное поведение обоих выводило Кристиана из себя. Отсутствие слаженности в команде было недопустимо, особенно в начале сезона. Все надеялись, что эти двое смогут найти общий язык и прекратить вражду. Но пока ситуация лишь усугублялась.

Сара, словно вихрь, ворвалась в номер, вырвав Кэтрин из тягостных раздумий, и рухнула на кровать.

- Я говорила, что без ума от итальянцев?

- Да, говорила, - безучастно отозвалась Кэтрин. Настроения не было и в помине.

- Так, что с голосом? И выкладывай все, что вчера произошло. Насколько я знаю, ты отжигала с каким-то красавчиком. Давай, рассказывай в подробностях!

- Началось все прекрасно, а закончилось отвратительно.

- Ты меня пугаешь.

- Ну, вчерашний танец был... волнующим. Когда он меня провожал, я пригласила его к себе. Слово за слово, бокал вина, и вот я уже сижу у него на коленях. Секс был просто... сногсшибательным. Больше мне нечего добавить. Он доставил мне не просто удовольствие, а невероятное наслаждение. Утром я, конечно, пожалела, но что сделано, то сделано. А после душа меня ждала пренеприятнейшая картина: Макс избивал Джорджа. В итоге я выгнала обоих.

- Ты переспала с одним, чтобы вызвать ревность у другого? Что ты нашла в этом Максе?

- Я переспала с Джорджем не для того, чтобы заставить Макса ревновать. Я просто поддалась порыву. А что между ними произошло, я понятия не имею.

- Да ладно тебе! Даже я понимаю, что Макс пришел к тебе и увидел Джорджа. Думаю, он понял, что между вами произошло, вот и приревновал. Ты что, ни разу не замечала, как он на тебя смотрит? Я когда смотрела трансляцию "Формулы-1", когда вас показывали крупным планом, все было очевидно. Помнишь, как вы что-то обсуждали, и он стоял слишком близко к тебе? Между вами искры летали!

- Я его ненавижу. И это единственное, в чем мы с ним солидарны.

- Дура ты! За такого парня надо цепляться.

- Ты про кого? Про Макса или Джорджа?

- Про Макса! Он тебе больше подходит. Настоящий мужчина, а Джордж - еще мальчишка.

- Ну, я бы не сказала, что он мальчишка...

- Переспи с Максом, и ты изменишь свое мнение.

- Да иди ты.

- А что такого? Просто секс.

- Не хочу его видеть даже. Плюс завтра мне и так видеть его недовольную морду!

- Ты красотка и можешь позволить себе все.

- Не хочу. Так ладно, давай появляемся. А то завтра уже начнется рабочие будни.

Вечер девушки растворили в уютной неге киносеанса. Развалившись на кровати, они плели кружева разговоров обо всем на свете, словно две нити, спутанные в причудливый узор.

Утро безжалостно вырвало Кэтрин из объятий сна. Приведя себя в порядок, она облачилась в цвета команды: футболка, толстовка, и, в предчувствии прохладного дня, куртка. Сара обещала приехать вечером, а сейчас Кэтрин предстояло погрузиться в пучину двух тренировочных сессий. И неизбежно столкнуться с Максом. Тень недавней потасовки с Джорджем висела между ними. К тому же, телефон Кэтрин разрывался от сообщений Джорджа, требующего встречи. Но свидание в паддоке казалось немыслимым. Кэтрин решила отложить разговор до конца тренировок.

Макс, словно выпущенная стрела, вылетел из номера, оставив за собой лишь вихрь спешки. Он знал, что Келли собирается в паддок, чтобы продемонстрировать себя и понаблюдать за ним. Но Макс не желал ее общества. Он рвался в паддок раньше всех. Сегодня его ждали два непростых разговора: с Кристианом и Кэтрин. Поэтому, едва ступив на территорию паддока, Макс направился прямиком в моторхом.

В кабинете Хорнера, словно два наэлектризованных заряда, застыли Макс и Кристиан, ожидая Кэтрин. Ее опоздание казалось нарочитым, словно она тянула время, замедляя каждый шаг. Когда же она вошла, напряжение в комнате достигло предела. Все замерли в молчании, а Кристиан внимательно наблюдал за ними, словно за двумя хищниками, готовыми к прыжку.

- Вы напоминаете мне супругов на грани развода, которые отчаянно пытаются не смотреть друг на друга. Долго это еще продлится? Мы, конечно, не так давно вместе, но вы уже порядком мне надоели. Неужели нельзя найти общий язык? - Кристиан откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

- А как с ней нахуй ладить? Она абсолютно несерьезна, с ней невозможно вести конструктивный диалог, - Макс упорно избегал взгляда Кэтрин.

- Серьезно? А ты пытался? Ты разговариваешь со мной, как с недалекой девчонкой. Что мне остается? Только избегать тебя, - Кэтрин отмахнулась от него, словно от назойливой мухи.

- Да уж, далеко тебе до интеллектуалки. Спишь с гонщиком из ебанной-другой команды прямо перед гоночным уикендом. По-твоему, это серьезно? - Макс, наконец, повернулся к ней, прожигая взглядом.

- Какая тебе разница, с кем я сплю? Ты мне кто - парень, жених, муж? Нет! Да и вообще, посмотри на себя! Какого черта ты его ударил? Зачем полез? А теперь еще и выставляешь меня виноватой, - Кэтрин ответила ему тем же взглядом, полным вызова.

- Так, стоп! - Кристиан был ошеломлен. - Слушать эту ругань я больше не намерен! Вам ясно? Мы здесь, чтобы работать. И не вам мне объяснять, что гонщик и его гоночный инженер - это важнейший тандем в команде.

Кристиан встал и подошел к окну, всматриваясь в суету паддока. Ему нужно было взять себя в руки. Атмосфера в команде накалялась до предела, и он, как руководитель, должен был погасить этот пожар.

-Хорошо, - произнес он, не поворачиваясь, - вы оба высказались. Теперь я хочу услышать решение. Что мы делаем дальше? Готовы ли вы работать вместе, забыв личные обиды и сосредоточившись на чемпионате?

Макс и Кэтрин молчали, прожигая друг друга взглядами. Наконец, Кэтрин вздохнула и отвела глаза.

- Я готова. Но только если Макс перестанет считать меня пустым местом и начнет слушать, что я говорю.

Макс нахмурился, но кивнул.

- Я согласен. Но и ты должна понять, что мы не на курорте. Здесь нужна полная отдача и сосредоточенность.

Кристиан обернулся, с облегчением выдохнув.

- Отлично. Тогда вот что. Сегодня вечером, после тренировок, вы оба остаетесь и вместе разрабатываете стратегию на квалификацию и гонку. Никаких оправданий. Никаких отговорок. И никаких личных разговоров. Только работа. Все ясно?

Они оба кивнули. Кристиан подошел к столу и взял два листа бумаги.

- Здесь задачи на сегодня. Макс, твоя задача - просмотри анализ прошлого гран-при, подметь для себя нужную информацию. Кэтрин, ты стратегией, учитывая погодные условия и характеристики трассы. После тренировок обсудите все вместе. А теперь - за работу.

Оба вышли в тишине, плечом к плечу, направляясь к боксам, не обменявшись ни единым словом. Внезапно тишину разорвал голос Джорджа, зовущего Кэтрин. Она обернулась, Макс проводил ее взглядом. Кэтрин замерла в нерешительности, но Макс, мягко взяв ее за плечи, повел дальше, в сторону боксов. Кэтрин хотела возразить, но промолчала, повинуясь его легкому напору.

Они подошли к мониторам. В преддверии начала практики они обсуждали вероятность дождя в воскресенье. На удивление, оба сохраняли спокойствие, их голоса звучали ровно и дружелюбно.

- Я все же надеюсь, что дождя не будет, - тихо произнесла Кэтрин, задумчиво глядя в пол.

- Почему? - Макс изучающе смотрел на нее.

- Дождь всегда приносит много аварий, а я это ненавижу. Боюсь, что ты можешь ошибиться, или тебя затянет в завал... Не хочу этого видеть, меня это пугает. Хотя, конечно, никто от этого не застрахован, и не только в дождливую погоду. Но я все равно очень боюсь, когда вижу аварии, и неважно, кто в них попадает.

- Я не ошибусь. Можешь не волноваться за меня, - уверенно сказал Макс, а потом добавил, чуть тише: - Знаешь, ведь мы первый раз так долго разговариваем.

- И правда, - согласилась Кэтрин. - Но, признаться, с тобой очень приятно болтать, когда мы на одной волне и говорим об одном и том же. Тебе пора переодеваться, скоро начнем. Думаю, мы, как и решили, пока ничего грандиозного делать не будем. А вот завтра уже конкретно посмотрим, где можно поджать. Есть вопросы? Или, может, ты против?

- Будем делать, как ты скажешь. Пока что ты меня не подводила. Я пойду переоденусь.

- Конечно.

Кэтрин впервые улыбнулась Максу искренней, светлой улыбкой. Он ответил ей тем же. Этот момент не остался незамеченным. Их снимали и фотографировали. Сами они не заметили ничего, но для остальных это стало очевидным. Их мимолетные взгляды и улыбки мгновенно стали новостью дня для фанатов Макса.

Начало первой практики прошло спокойно. До тех пор, пока Чеко не разбил машину. Кэтрин почувствовала облегчение, убедившись, что с Максом все в порядке. Макс хорошо выполнял свою работу, по радио сообщая лишь о мелких недочетах. Кэтрин тщательно записывала все его замечания и помечала для того, чтобы исправить все ко второй практике. Когда машину Макса закатили в боксы, Кэтрин уже отдавала распоряжения механикам. Макс снял шлем, и Кэтрин подошла к нему. Он обратил на нее внимание, и они стали обсуждать прошедшую практику.

Кэтрин внимательно слушала Макса, записывая его замечания в свой блокнот. Механики суетились вокруг болида, оперативно устраняя недостатки. Обсуждение шло в деловом тоне, без намека на утреннюю перепалку. Казалось, между ними и правда возникло взаимопонимание, основанное на общей цели. Закончив с обсуждением, Кэтрин бросила взгляд на монитор, показывающий повторы аварии Чеко. В ее глазах читалось беспокойство.

Макс заметил ее взгляд и, проследив за ним, понял причину ее волнения. Он коснулся ее руки, привлекая внимание. "С ним все в порядке, не переживай", - сказал он, стараясь успокоить ее. Кэтрин кивнула, но ее взгляд оставался прикованным к экрану. В этот момент она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что Максу захотелось обнять ее и оградить от всех тревог.

Вторая практика прошла без происшествий. Макс показал хорошее время, а Кэтрин оперативно вносила коррективы в настройки болида, основываясь на его отзывах. После окончания практики они вместе отправились в комнату для брифингов, чтобы проанализировать данные и разработать стратегию на завтрашнюю квалификацию. Работа шла слаженно и эффективно, словно они всегда работали вместе.

Когда они закончили, за окном уже стемнело. Кристиан заглянул в комнату, чтобы узнать, как продвигается работа. Увидев их сосредоточенные лица и разложенные графики, он облегченно улыбнулся.

- Отличная работа, ребята. Я рад, что вы смогли найти общий язык. Отдыхайте, завтра нас ждет важный день, - сказал он и вышел, оставив их наедине.

В комнате повисла тишина. Макс и Кэтрин переглянулись, и на их лицах появились легкие улыбки. Сегодня они сделали первый шаг к примирению и доказали, что даже в самой напряженной ситуации можно найти компромисс и работать вместе ради общей цели.

Вечером Кэтрин вернулась к себе совершенно уставшая. Сара, проявив чуткость, не стала ее тревожить, позволив забыться в тихом сне. Лишь телефон, словно обезумевший, надрывался от звонков и сообщений Джорджа.

Утро встретило Кэтрин свежестью и отдохнувшим состоянием. Она собралась быстрее обычного. День обещал быть холодным, но лучистым. Накинув куртку и бросив Саре прощальное "Пока", она вышла из дома. По пути к паддоку Кэтрин открыла сообщения от Джорджа. Его слова обрушились на нее шквалом, полным отчаяния и обвинений. Он жаждал объяснений, требуя ответа на свое игнорирование.

"Почему не позвонила утром?"
"Почему сбежала к Максу, как от чумы?"
"Подойди к моторхоуму "Вильямс", прошу."
"Мы вообще поговорим?"
"Дай мне свой номер, в конце концов!"
"Сколько мне еще мучиться?"
"Ты издеваешься?"
"Значит, ты выбрала Макса?"
"Объясни, почему молчишь?"
"Это все-таки изощренная пытка?"
"Понятно. Стоило нам переспать, и я тут же стал тебе противен?"

От этого потока слов, от их ядовитого содержания, Кэтрин ощутила, как ее захлестывают ужас, гнев и горькая обида. Но отвечать не стала.

Макс поднялся с легкостью в душе, поскольку Келли, обидевшись, осталась в номере, предоставив ему возможность побыть с командой. И не видеть никого и просто морально отдохнуть. Подготовка к третьей практике набирала обороты, и Макс, казалось, всем своим существом ждал Кэтрин. Несмотря на отлаженность их работы, он знал: она, перфекционистка до мозга костей, всегда все перепроверяет. И ему это нравилось. Особенно то, как она, задумчиво хмуря брови, озирается по сторонам, что-то увлеченно записывая в блокнот. Как она, сосредоточившись, покусывает кончик ручки, словно вычисляя сложнейшую формулу. А потом, поймав на себе взгляд, заливается краской смущения. Это было их маленьким ритуалом. И Макс предвкушал его. Он стоял возле боксов, перебрасываясь ничего не значащими фразами с тренером, но мыслями был далеко, с Кэтрин.

Едва Кэтрин появилась в паддоке, она направилась к боксам, отгородившись от мира стеной сосредоточенности. Но стоило ей приблизиться к знакомым цветам Red Bull, как ее взгляд выхватил из толпы Макса. Она уже приготовилась подойти, но чья-то рука, крепко сжавшая ее запястье, заставила обернуться. Перед ней стоял Джордж, в его взгляде читалась неприкрытая серьезность.

- Нам нужно поговорить, - произнес он тоном, не терпящим возражений.

- Не сейчас, Джордж. Прости, давай после гонки, пожалуйста. На меня и так слишком много всего давит.

- Обещай, что после Гран-при мы поговорим, Кэтрин. Обещай.

- Обещаю.

Джордж отпустил ее руку и скрылся в своих боксах, оставив Кэтрин наедине с нахлынувшим беспокойством. Она продолжила путь к моторхому Red Bull. Макс уже был внутри. Не теряя ни секунды, она прошла внутрь, с головой окунувшись в подготовку. Менять или корректировать ничего не хотелось. Все казалось идеальным. Вчерашний вечер с Максом расставил все точки над "i": пилотирование идет как по нотам, стабильно и уверенно.

Третья тренировка прошла триумфально. Макс, словно ведомый невидимой рукой, улучшил свое время, вырвавшись в лидеры. Кэтрин ликовала. Впервые их совместная работа была столь безупречна. Идеальное взаимодействие: несколько четких сообщений о состоянии шин, пара незначительных корректировок. И вот, результат превзошел все ожидания.

Вернувшись в боксы, Макс первым делом направился к Кэтрин. Вместе они скрупулезно разобрали все ошибки, как мелкие, так и значительные. Обсудили параметры обтекателей. Удовлетворенный проделанной работой, Макс отправился на отдых перед квалификацией. А Кэтрин вдруг почувствовала, как подступает необъяснимая тревога. Ей казалось, что что-то вот-вот пойдет не так. Словно перед глазами уже мелькали кадры грядущей катастрофы. Но она отмахнулась от этих мыслей, списав все на нервное напряжение.

Перед самым началом квалификации Кэтрин и Кристиан были увлечены беседой, когда к ним присоединился Макс. После короткого обмена репликами, Макс откланялся, чтобы сосредоточиться на подготовке к решающему, третьему сегменту квалификации. Кэтрин сидела за столом, погруженная в монотонную, но важную работу. Перед ней лежали стопки бумаг с данными о темпе машины, износе шин, графиками стратегий, которые нужно было перепроверить и скорректировать. Ее пальцы быстро перебирали листы, глаза бегали по цифрам, а в голове крутились расчеты. Завтрашний гонка была критически важной, и любая ошибка могла стоить драгоценных секунд, а то и самой победы. Она уже представляла, как Макс на старте, как машина рванет вперед, как нужно будет реагировать на каждый его запрос по радио...

Внезапно ее мысли прервало легкое, но твердое касание чьей-то руки на ее плече. Она вздрогнула - настолько была сосредоточена. Инстинктивно резко обернулась и замерла. Перед ней стоял Йос Ферстаппен.

Она знала его, конечно. Все в мире Формулы 1 знали Йоса Ферстаппена. Бывший гонщик, человек, который воспитал своего сына в железной дисциплине, превратив его в потенциального чемпиона. Говорили, что он был жестким, требовательным, что его методы граничили с безжалостностью. Но никто не мог отрицать - он сделал из Макса того, кем тот стал.

Йос смотрел на нее. Высокий, широкоплечий, с пронзительным взглядом, от которого становилось не по себе. Его лицо не выражало ни дружелюбия, ни открытой угрозы - только холодную, расчетливую серьезность. Кэтрин резко вскочила со стула, который откатился назад с глухим стуком. Ее сердце бешено заколотилось. Она не ожидала этого. Не ожидала, что он просто появится здесь, рядом, что заговорит с ней.

- Здравствуйте, вы... - начала она, но голос звучал неуверенно.

- Кажется, Кэтрин? - перебил он, даже не дав ей закончить. Его голос был ровным, без эмоций, но в нем чувствовалась сталь. Она почувствовала, как по спине пробежал холодок.

- Д-да, - прошептала она, сжав пальцы, чтобы скрыть дрожь. Йос не отводил взгляда. Его глаза, казалось, просверливали ее насквозь, оценивая, проверяя.

- Думаю, ты знаешь, что моему сыну завтра нужна только победа? - спросил он. Вопрос прозвучал как утверждение. Как приговор. Кэтрин почувствовала, как горло пересохло. Она знала. Конечно, знала. Весь мир знал, что для Макса Ферстаппена не существовало второго места. Только первое. Всегда. Он был ужасным максималистом и никогда не пренебрегал всей мощностью болида.

- Д-да, конечно, - ответила она, и ее собственный голос показался ей слабым, почти детским. Йос не моргнул.

- Надеюсь, всё будет на высшем уровне? - Его тон не изменился. Ни капли напряжения, ни повышения голоса. Но именно это и было страшнее всего. Он не угрожал. Он просто констатировал факт.

Кэтрин лишь торопливо кивнула, не находя в себе сил вымолвить хоть слово. Йос, едва заметно склонив голову в ответ, развернулся и исчез так же бесшумно, как и возник. Она осталась стоять, словно в оцепенении. Опрокинутый стул застыл немым укором в метре от стола. Комната вдруг раздалась до пугающих размеров, а воздух словно налился свинцовой тяжестью. В голове царил хаос.

Начало квалификации волной тревоги захлестнуло Кэтрин. Слова Ферстаппена-старшего, словно занозы, терзали сознание, особенно въедливым был его тон. Она отчаянно пыталась отбросить эти мысли. Старт третьего сегмента ознаменовался сокрушительной аварией Цуноды. Сердце сжалось от жалости к Юки, но облегчение за Макса пронзило ее, как луч света. Макс уверенно прошел во второй сегмент, и она сдержанно выдохнула, хотя предчувствие беды продолжало грызть изнутри. Она была бессильна что-либо изменить. Первый сегмент пронесся вихрем, оставив после себя горькое разочарование: лишь третий результат для Макса, когда все жаждали поул-позиции. А поул Хэмильтона, словно красная тряпка для быка, взбесил Макса.

Кэтрин казалось, она провалилась в бездну. Страх парализовал ее, заставляя вжаться в угол боксов, лишь бы не встретиться ни с кем. Особенно с Максом. Его упреки, словно удары плетью, всегда находили ее. Он обязательно обвинит ее, как всегда.

И предчувствие не обмануло. Едва Кэтрин переступила порог паддока, как сильная рука грубо схватила ее за запястье. Макс отпустил ее, скрестив руки на груди, испепеляя взглядом.

- Давай, обвиняй меня в том, что я пришел третьим, а не первым. Начинай, я морально готова, - устало проговорила Кэтрин.

- Что тебе сказал мой отец? - Вопрос Макса застал ее врасплох, словно ледяной душ.

- Ничего. Пожелал удачи и все.

- Странно. Тогда почему ты сидела, словно тебя прокляли? Вся растерянная. Что он тебе, черт возьми, сказал?

- Да какая разница?

- Ответь!

- Послушай, лучше готовься к завтрашней гонке. От тебя исход тоже зависит.

- Сложно ответить, что ли?

- Да какая к черту разница, что ты заладил? Отдыхай, если нечего сказать, а я ухожу.

Кэтрин развернулась, но Макс снова перехватил ее руку.

- Соберись, черт тебя дери! Ты тоже влияешь на результат!

Кэтрин вырвала руку и ушла, не желая больше выносить его язвительность. Его поведение, как всегда, обнажило его истинную сущность. Это стало неотъемлемой частью ее жизни. Она вернулась в свой номер и молча рухнула на кровать. Не было сил ни на что.

Предстартовое напряжение на трассе было почти осязаемым, как электрический заряд. Льюис Хэмилтон уже начинал психологическую войну, жалуясь по радио на то, что Макс Ферстаппен якобы вытесняет его, хотя данные телеметрии говорили об обратном. В святая святых команды Red Bull, в командном мостике, Кэтрин, главный стратег, почувствовала, как тщательно выстроенная карточная башня её планов начинает опасно крениться. Все сценарии, выверенные до мелочей, летели в тартарары, заставляя её переходить в режим экстренной импровизации. Адреналин бурлил в крови, заставляя её принимать решения в доли секунды, под оглушительный рёв моторов и какофонию радиопереговоров.

После рестарта Хэмилтон, словно прижавшийся к добыче хищник, почти настиг Ферстаппена. Кэтрин на мгновение затаила дыхание, но Макс, продемонстрировав невероятное мастерство и агрессию, ответил молниеносно, выдав лучшее время круга и вновь вырвавшись вперед. В этот критический момент пришло известие о штрафе в десять секунд для Переса, усугубляя и без того напряженную ситуацию. "Черт," - промелькнуло в голове у Кэтрин, "теперь каждое решение должно быть безупречным."

Ферстаппен, словно одержимый, продолжал атаковать, его машина летела по трассе, оставляя за собой лишь размытый след. Отрыв от Хэмилтона неуклонно рос, и Кэтрин видела, как уверенность в глазах Макса растет с каждым пройденным метром. Когда между ними оставалось чуть больше двух секунд, Кэтрин, после мучительных раздумий, приняла противоречивое решение - позвать Макса в боксы.

"Кэтрин, ты шутишь?! Почему сейчас?! Мне бы ещё пару кругов." - взревел Ферстаппен по радио, его голос был полон ярости и непонимания.

Но Кэтрин оставалась непреклонной, зная, что в долгосрочной перспективе это решение может принести победу.

"Макс, доверься мне. Это необходимо," - ответила она твердо, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Ферстаппен, несмотря на бушующие эмоции, подчинился, демонстрируя профессионализм и веру в команду.

Вслед за Максом в боксы заехал и Хэмилтон, и началась ожесточенная игра тактических уловок, где каждая секунда, каждый маневр могли решить исход гонки. Выезжая с пит-лейна, Льюис, подгоняемый желанием сохранить позицию, допустил роковую ошибку - задел отбойник. Машина дернулась, искры градом посыпались из-под днища, а сердце Кэтрин пропустило удар. К счастью, повреждения оказались не критичными, но Хэмилтон потерял драгоценное время и откатился на седьмую позицию. "Это шанс!" - подумала Кэтрин, но тут же одернула себя, понимая, что гонка еще далека от завершения.

Вскоре после этого произошла ужасающая авария между Валттери Боттасом и Джорджем Расселом. Машины, словно два вышедших из-под контроля снаряда, столкнулись на огромной скорости, разлетаясь на куски. Обломки градом посыпались на трассу, а в боксах воцарилась зловещая тишина. Кэтрин замерла, лишенная возможности дышать, ее сердце бешено колотилось в груди. Лишь когда появилось сообщение о том, что оба пилота целы и находятся в медицинском центре, Кэтрин смогла выдохнуть с облегчением, чувствуя, как дрожат колени.

Гонку остановили красными флагами. В боксах царила нервозная суета, механики работали над машиной Макса, готовясь к рестарту. Кэтрин лихорадочно пересматривала стратегию, учитывая все непредвиденные обстоятельства. Она понимала, что рестарт - это новая гонка, и нужно быть готовой ко всему.

После рестарта Макс, возможно, под влиянием пережитого, допустил небольшую помарку, кратковременно потеряв сцепление с трассой. Кэтрин на мгновение похолодела, но Макс, словно рожденный для гонок, быстро взял ситуацию под контроль и вернулся в ритм. Он начал показывать лучшее время круга за кругом, наращивая отрыв от преследователей. Несмотря на ошибки других пилотов и хаос на трассе, он был неудержим.

Он пересек финишную черту первым, одержав заслуженную и впечатляющую победу. Вся команда Red Bull взорвалась от восторга, механики, инженеры и стратеги бросились обниматься и поздравлять друг друга. Даже Кэтрин, обычно сдержанная и хладнокровная, почувствовала, как напряжение отступает, уступая место волне облегчения и гордости. Все бросились поздравлять Макса, но Кэтрин, словно прикованная к месту, осталась в боксах, наблюдая за праздником со стороны. Она знала, что эта победа - результат командной работы, результат тяжелого труда и стратегического гения.

Затем она ушла в моторхом, чтобы немного отдохнуть и собраться с мыслями. Она знала, что расслабляться рано, впереди еще много гонок и новых вызовов. Кэтрин села за стол, достала ноутбук и открыла файл с новыми стратегиями. Она понимала, что в мире Формулы-1 нет места почиванию на лаврах, и нужно постоянно совершенствоваться, чтобы оставаться на вершине. Она ждала дальнейших указаний и планов от руководства, готовая снова окунуться в мир гонок, где каждое решение имеет значение, а победа - это цель, оправдывающая средства.

Когда Кэтрин сообщили о неожиданно свалившихся на нее выходных, радость вспыхнула в ее глазах. Быстро собрав вещи, она предвкушала поездку домой и встречу с родными. В мыслях уже набирала номер Джорджа, чтобы узнать о его самочувствии. Однако, выйдя из здания, она натолкнулась на Макса, который, как всегда, стоял с самодовольной ухмылкой на лице.

- Уже не терпится навестить своего беднягу? Могла бы хоть ненадолго заглянуть к команде, разделить с нами триумф победы.

- А тебе какое дело до моих планов? Вы победили, и я искренне рада за вас, поздравляю. Надеюсь, и дальше не будете сбавлять обороты. Ты был великолепен, Макс. Теперь все? Ты услышал то, что хотел услышать?

- Беги к своему Джорджу, раз так. Я лишь хотел предложить отметить победу ужином, но, видимо, он не терпит отлагательств.

Кэтрин, не проронив ни слова, обошла его и направилась к выходу.