Белая молния
Выстрел.
Снова.
Громче.
Гости ахают.
Кто-то вскрикивает.
Кто-то — падает на пол.
Кто-то — цепенеет.
А я... двигаюсь.
Мгновенно. Рефлекторно.
Как будто тело помнит всё, что когда-то отказывался принять разум.
Мрамор под каблуками скользкий, но я уже не чувствую страха.
Я чувствую только цель.
Он.
Мужчина в чёрном.
Не слишком высокий.
Пальцы дрожат.
Ствол направлен...
На Александра.
Нет.
Шлейф платья взлетает за мной, как крыло.
Я не бегу — я скольжу, почти без звука.
С каждым шагом — всё ближе.
Кто-то из охраны кричит, но я уже внутри буря.
Внутри той, кем была раньше.
Кем обещала себе никогда больше не становиться.
Но это — мой день.
И моя семья.
И я не позволю.
Он замечает меня в последнюю секунду.
— Сука! — выкрикивает он, вскидывая оружие.
Поздно.
Удар ребром ладони — чётко в запястье.
Сухой хруст.
Пистолет вылетает.
Я ловлю его.
Одной рукой.
В свадебном платье.
— Кто-то забыл, что сегодня мой день? — говорю я, спокойным голосом, приставляя ствол к его виску.
Его глаза — полные паники.
Он не ожидал.
Они никогда не ожидают.
Толпа шумит.
Кто-то аплодирует.
Кто-то рыдает.
А Марк — визжит:
— МАМА — НИНДЗЯ!!
И начинает прыгать на месте.
Александр подходит.
Медленно. Как будто идёт по льду.
Лицо — как вырезанное из камня.
Но глаза горят.
— Ты... — хрипит он.
Я поворачиваюсь.
Сбрасываю каблуки.
Макияж чуть размазан.
Шлейф оборван.
— Испортила макияж?
— Спасла мне жизнь. В свадебном платье.
Я пожимаю плечами.
Поворачиваюсь к охране, протягиваю им пистолет.
— Заверните. На память.
Аплодисменты усиливаются.
Флористы в шоке.
Ведущий плачет.
А Марк подбегает и вцепляется мне в талию.
— Мамочка, ты же супергерой, правда?
Я смотрю на Александра.
Он не говорит ни слова. Просто берёт меня за руку. Крепко. Сильно.
И улыбается.
Не ухмылка. Не маска.
— Это только начало, — шепчу я.
Он кивает.
— Идеальное начало.
Тишина раскатывается эхом.
Потом — звук.
Сначала осторожный, как капля.
Потом громче.
Громче.
Аплодисменты.
Сначала один человек.
Потом другой.
Потом весь зал — в овациях.
Кто-то хлопает в ладоши с изумлением.
Кто-то — со страхом.
А кто-то — с искренним восхищением.
Я стою, выпрямившись.
Сбившееся дыхание постепенно выравнивается.
А шлейф платья медленно оседает на пол, как белый флаг. Только — я не сдаюсь.
Марк вцепился в мою руку:
— Мама, ты настоящая... как в мультиках!
Я смеюсь.
Нервно. Легко.
Словно позволяя себе впервые за этот день просто быть собой.
Александр подходит ближе, обнимает нас двоих разом.
— Всё в порядке. Всё под контролем.
Но я чувствую, как он напряжён.
Плечи — словно камень.
Он не отпускает меня даже на секунду.
— Кто он? — тихо спрашиваю.
Александр не отвечает.
Только смотрит в сторону охраны, которая уже уводит стрелка, закованного в наручники.
Лицо его скрыто, но я вижу — он дрожал.
Не профессионал.
Не убийца.
Не тот, кого обычно шлют.
И всё же он решился.
Через пару минут скрипка начинает играть снова.
Сквозь напряжение — жизнь снова пытается дышать.
Марк хватает меня за руку.
— А теперь можно торт?
Я киваю.
Он исчезает со скоростью кометы.
Ведущий (бедняга, лицо у него белее скатерти) робко берёт микрофон:
— Дамы и господа... мы продолжаем. Если только невеста и жених не против... ещё одного поворота!
Гости смеются.
Нервно. Но смеются.
Кто-то поднимает бокал.
Звук бокалов снова слышен.
Церемония продолжается.
А я всё ещё чувствую его руку в своей.
Твёрдую. Тёплую.
И впервые за долгое время — я не хочу отпускать.
— Я хочу закончить эту церемонию, — говорю я, глядя ему в глаза.
— И я хочу закончить с тобой всё. — он улыбается. — Включая пирожные, Марка, завтраки и бессонные ночи.
— Всё это — в обмен на жизнь?
— Нет. Всё это — ради неё.
Мы возвращаемся под арку.
Медленно. Торжественно.
Как будто ничего не случилось.
Но случилось.
Я чувствую это во всём теле.
Плечи болят. Рука пульсирует.
И всё равно — я улыбаюсь.
Потому что он смотрит на меня так, как будто я снова — его выбор.
Снова — его женщина.
Его дом.
— Вы готовы? — снова звучит голос регистратора.
Мы смотрим друг на друга.
— Навсегда, — говорим мы в унисон.
И все хлопают.
Не потому что по сценарию.
А потому что — они поверили.
Что бы ни было...
Это уже не просто свадьба.
Это начало чего-то крепкого.
Несокрушимого.
Семьи.
Ночь уже опустилась на город, но в зале всё ещё горят люстры.
Издалека доносится смех, музыка, звон бокалов.
Свадьба всё ещё длится.
Но мы здесь — вдвоём.
На балконе.
Высоко над землёй, где ветер раскачивает лепестки роз, застрявшие в карнизе.
Я всё ещё в платье — кружево поблёскивает в лунном свете.
Но туфель уже нет.
Шлейф испачкан.
А плечи укрыты его пиджаком.
Он пахнет:
Сигарами. Виски.
Им.
Александр стоит рядом. Не двигается.
Смотрит вперёд, как будто там — ответ.
— Ты знала, — говорит он. Это не вопрос. Это приговор.
— Чувствовала, — отвечаю.
Тишина между нами, как лезвие.
— И не сказала мне.
Я отвожу взгляд.
Ветер поднимает выбившуюся прядь с моего лба.
— Чтобы ты отменил свадьбу?
Он сжимает перила.
Я слышу, как хрустит металл под его ладонями.
— Ты рисковала.
— А ты дышишь, — смотрю на него. — Значит, всё правильно.
Он резко отходит от ограды.
Делает шаг ко мне.
— Ты — безумная.
— Ты — упрямый.
— Ты могла погибнуть.
— А ты мог остаться один.
Он смеётся. Грубо. Хрипло.
Почти с отчаянием.
— Чёрт. Ты — единственная, кто смеет так со мной.
— Потому что я твоя жена.
Он резко притягивает меня к себе.
Пиджак соскальзывает с моего плеча, и его рука обнимает меня крепче.
Его губы находят мои.
Жгучие. Жадные.
Целует, как будто это и есть клятва.
— И моя защита, — шепчет он мне в губы.
— И твоя боль, — отвечаю, вжимаясь в него.
— И моя жизнь.
Ночь принимает эту клятву.
Тихий город внизу, далекий от этой любви, далекий от выстрелов и страха.
Звёзды рассыпаны по небу, будто свечи на торте Марка.
— Обещай, — говорит он.
— Что?
— Что ты будешь рядом.
— Даже если будет стрельба?
— Даже если будет всё.
Я прикасаюсь к его щеке.
Его кожа горячая. Он весь — жара, огонь, жизнь.
— Обещаю.