Круг верных

        – Буджа? – недоумевающее спросил Жикин.

        – Да, Буджа, – спокойно ответила Наташа. Она заплела свои рыжие волосы в пучок, попыталась вытереть рукавом кофты уже засохшие слезы и несколько раз глубоко вздохнув, обратилась к Жикину, – а что вас удивляет?

        – Ну хотя бы то, как он выглядел. То есть, это же невозможно!

        – Вы сами все видели. И нам повезло, что он до нас не добрался, – спокойно сказала Наташа.

        – Я все равно не понимаю. Это, это, это... – Константина заклинило и он стал нервно барабанить по рулю.

        – Поверьте мне, это все реально. И смерть от его рук так же реально, как вы и я. Вы же сами видели, что он сделал с остальными. Я знаю, потому что видела вас у дома Агнии.

         После этих слов Константин вспомнил, где видел Наташу. Все те же рыжие волосы, веснушчатое лицо и все те же глаза, наполненные страхом. Еще в первый день расследования, Константин даже и представить не мог, куда занесет этот клубок убийств, когда ему казалось, что до пенсии оставались считаные недели, а тело девушки в ванной, это всего лишь типичное самоубийство. Следователь не ошибся в тот день, когда подумал, что та, рыжеволосая девушка, хотела ему что-то рассказать, но была напугана.

        – Да, видел, – тихо сказал Жикин.

        – И вы видели его в моей квартире.

        – Видел, – все так же тихо сказал Жикин.

        – Это не мираж и не галлюцинация, хотя я очень хотела бы, чтобы это было именно так. Но факт остается фактом. Буджа существует и попытается закончить, то, что не закончили мы.

        – Я так понимаю, что это касается ритуала. Жертвоприношения?

        – А вы не такой уж и плохой следователь. Зря про вас писали всякие гадости в интернете.

        Жикин удивленно посмотрел на Наташу и уже хотел задать вопрос, как девушка его перебила.

        – Я читала про вас, и хотела поговорить с вами раньше, но Юля и Яна запретили это делать. Хотя думаю, вас интересует другое, а не мое желание поговорить с вами.

        Константин одобрительно кивнул и от услышанной истории Наташи, его сковал страх и удивление.

        Её история началась, как и других четырех девушек, а именно с клиники «Перерождение». Сама судьба свела Наташу с Агнией, Ксенией, Юлей и Яной. По крайней мере, так считала Наташа. Девушки быстро сдружились и с удовольствием проводили время вместе на групповых сеансах. Но, когда курс лечения подходил к концу, заведующая клиники собрала девушек вместе и выступила с предложением, как можно не вернуться к прошлой жизни. Как стать богатыми, сильными и независимыми. И всего-то нужно сделать одно маленькое дело. Они долго размышляли и взвешивали все за и против. Но желание обрести богатство и счастье превозмогли и девушки согласились. Тогда они виделись с Альбиной Германовной в последний раз. Та передала им инструкцию, ритуальные камни, ритуальное заклинание и нож.

        Мысль об убийстве человека пугала их, но оказавшись на улице после лечения, они не нашли того счастья, которого ожидали. И собравшись одним осенним вечером, все пятеро решились на сделку. Тогда они закрепили договор кровью и принесли первую жертву Будже. Буквально уже на следующий день их желания стали исполняться. Хорошая работа, высокие зарплаты. Успех сопутствовал во всем. Первой совершила обряд Ксения и тогда выбор пал на бездомного. Им казалось, что так их не будет мучить совесть. Через год планка немного возросла, и где-то вина за это лежала на Кабановой, так как именно ей хотелось более острых ощущений. Юле ритуал доставлял удовольствие и возбуждение, что пугало остальных девушек. Она становилась одержимой и безумной. И все понимали, что её желания будут только усиливаться. Следующие жертвы становились «солиднее» и сама Юля цепляла их в ресторанах, подсыпала клофелин, а после доставляли в предназначенное место.

        В этом году настала очередь Агнии, однако, каждое жертвоприношение давалось ей с трудом. Первый раз, когда зарезали бомжа – её вырвало. Второй раз она две недели не могла прийти в себя, а после последнего ритуала, она вновь подсела на наркотики. Ей была противна эта жизнь и в назначенное время, когда девушки должны были совершить пятый, последний ритуал, и освободиться от клятвы, Агния решила сделать по-своему. Она не получила жизни, о которой мечтала, и опять стала наркозависимой, и жизнь еще до самоубийства катилась в дыру. Возможно, из-за зависимости, или из-за страха убить человека, но она сделала свой выбор. Послала всех. Послала всех так далеко и глубоко, насколько могла. В самую глубокую яму, которую должны были вырыть для всех пятерых.

        Константин молчал весь рассказ, и даже когда Наташа его закончила, он не знал, что сказать. Ему было и жалко девушек, но также его переполняла и злость из-за содеянного. Он не знал, как правильно среагировать, но точно знал, что нужно делать дальше. Жикин достал телефон и набрал Богдана.

        – Что у тебя с постановлением?

        – Уже на руках и мы готовы выдвигаться к клинике, – протараторил Богдан. – А что у вас?

        – Мы в порядке. Встретимся у клиники.

        Константин уже собирался отъезжать, как раздался звонок. На дисплее высветился неизвестный номер.

        – Это Штейн. Борислав Любомирович.

        – Да, слушаю вас.

        – Питосина вернулась. Что мне делать?

        – Ждите нас, – ответил Жикин, и, закончив разговор, белый Фольксваген сорвался с места.

        До самой клиники Константин и Наташа ехали молча. Им было о чем поговорить, но каждый боялся нарушить эту тишину. Она была как необходимое лекарство в этот тяжелый день. Едва слышно доносилась музыка из динамиков, которая сменялась на голоса радиоведущих, выпуски новостей и прогноз погоды. Жикин услышал, что по Минску на ночь объявили оранжевый уровень опасности, и аномальные погодные условия для этого времени года. Синоптики не ошиблись, и над городом нависли тяжелые свинцовые облака. Щетки дворников с визгом протирали лобовое стекло машины от мокрого снега, а сам автомобиль то и дело пытался вильнуть хвостом на заснеженном асфальте.

        По приезду в клинику там их уже ожидали Богдан и двое парней из патрульно-постовой службы. Парни уже были в полном обмундировании: шлемы, бронежилет, автоматы. Богдан нервно ходил по стоянке, пока не увидел автомобиль следователя. Но напряжение лишь только усилилось. Он понимал, что их ждет впереди.

        Жикин вкратце ввел в курс дела Богдана, рассказал ему историю Наташи, о том, как он встретился с Буджой и сумел выжить. Константин ожидал, что стажер впадет в недоумение от услышанного или будет говорить, что это невозможно и в целом безумно, но реакция была вполне обычной, словно слова следователя подтвердили его догадки. Он не был удивлен или разочарован. Он выглядел так, будто сказал – я так и думал.

      Уже в патрульной машине, Константин предложил план, по которому они будут действовать. Жикин решил не дожидаться, пока подъедет обещанная помощь Крысова. Штейн сказал, что Питосина вернулась взволнованной, а это плохой знак, и действовать нужно было незамедлительно. Следователь долго размышлял по поводу Наташи, но решил взять её с собой, чтобы провести очную ставку во время задержания. Ему хотелось посмотреть на реакцию заведующей клиники, когда Жикин зайдет вместе с рыжеволосой девушкой в кабинет.

        Они медленно гуськом двинулись к клинике, осматриваясь по сторонам. Первым шел Константин, за ним один из патрульных, затем Богдан с Наташей, и замыкал второй патрульный. Жикин достал пистолет, и, подбежав к «будке», где сидел охранник, резко открыл дверь и приставил дуло пистолета к его спине.

        – Не двигайся, – тихо произнес Константин. – Вытяни руки перед собой.

        – Слышь мужик, ты не понимаешь что творишь, – спокойно произнес охранник.

        – Давай-ка прогуляемся. Открывай калитку. Живо!

        – А то что?

        – А то пойдешь как соучастник по четырем убийствам.

       Охранник помедлил некоторое время, после опустил руки на стол и сказал:

       – Я так понимаю, ты тот «следак», который приходил пару часов назад?

       – Правильно понимаешь.

        – Тогда у нас с вами получилось недоразумение. На такие дела я не подписывался, да и Штейн меня предупреждал, так что можете убрать пистолет. Я вас проведу в клинику.

         Жикин растерялся. Он смотрел на охранника и пытался понять: врет тот или говорит правду. Лоб покрыло испариной, а во рту пересохло. Он не мог долго размышлять и решил довериться чутью.

        – Ладно, пошли.

        Охранник встал из-за стола и потянулся к рации, как сразу же почувствовал толчок дулом пистолета в спину.

         – Опять у нас недопонимание. Если я открою калитку и не сообщу об этом, из здания выйдут несколько ребят, которые не будут разбираться кто вы такой. И быть беде.

        Константин едва не потерял хладнокровие, которое давалось ему с огромным трудом. Он не сумел придумать ничего лучше, как ударить охранника дулом пистолета под лопатку.

        – Если выкинешь что-нибудь, прострелю ногу.

        Охранник взял рацию, нажал на кнопку и из динамика раздался мерзкий треск.

        – Я отлить быстренько сбегаю, – сказал охранник.

        Снова раздался треск.

      – Хорошо. Только недолго, а то если Германовна узнает об этом – я тебе лично все кости переломаю.

       Охранник не соврал, и это слегка успокоило Жикина. Тот ослабил руку, в которой держал пистолет и все пошли следом за лысым бугаем. Только сейчас Константин осознал, каких размеров был человек, которого он держал на прицеле. Такой с легкостью успел бы переломать все ребра следователю, пока тот выговаривает свое имя.

        Как только калитка была открыта, Жикин велел патрульному приковать охранника наручниками, чтобы тот не сумел сбежать или предупредить остальных об их появлении.

        Попав на территорию лечебницы, они шли короткими перебежками, избегая света фонарей, и медленно двигались к главному зданию. Мокрый снег хрустел под ногами, летел за шиворот, колол руки и щеки. Расстегнутые полы пальто следователя швыряло, как порванный парус во время шторма. От пронзающего ветра, казалось, что мочки ушей вот-вот отвалятся, а руки едва удерживали пистолет.

        Они остановились у входа, как открылась дверь и в проеме появилась темная фигура. Жикин моментально выпрямился, и, направив пистолет на незваного гостя – тихо сказал:

        – Ни шагу дальше.

        – Константин Юрьевич, это я. Борислав Любомирович. Уберите, пожалуйста, пистолет, а то мне немного ни комфортно.

        Жикин выдохнул, и сквозь зубы выступил пар, медленно поднимающийся наверх и тающий среди безумного роя снежинок.

        – Почему вы так долго? – спросил Штейн.

        – Питосина здесь? – спросил Жикин.

        – Да. Но с её возвращением стало больше охраны и меня это беспокоит. – Штейн осмотрел гостей и заметил Наташу. – Может, нам с Наташей спрятаться где-нибудь. А вы идите?

       – Нет, – отрезал Жикин. Идем все вместе. Как нам быстрее всего попасть к ней в кабинет?

        Штейн устремил взор к небу, и некоторое время размышлял, а после посмотрел на Жикина искрящимися глазами и сказал:

        – Есть один вариант. Идемте.

        Жикин пропустил патрульного вперед, за ним Штейн, и остальные. Они пробежали коридор, прошли через стеклянные двери и свернули направо. Через несколько метров они подошли к месту, где была ниша, уставленная цветами. Своеобразный зимний сад. Большие витражные окна, где разразилась настоящая снежная буря, создавали чувство защищенности и спокойствия, которое внезапно прервал Богдан.

        – Прячьтесь!

        Все прыгнули к цветам, стараясь спрятаться в метровой нише, от появившихся двух бугаев-охранников. Раздалась автоматная очередь и белые стены клиники едва не разлетелись в клочья, усыпав пол гипсом и штукатуркой. На полу в нескольких десятках сантиметров от ниши лежал патрульный. Он сжимал руками горло, а сквозь пальцы хлыстала багровая кровь. Глаза бегали из стороны в сторону, а после в испуге замерли, устремившись на Константина. Он шевелил губами, прося о помощи. Раздалась еще одна очередь и из бедра патрульного брызнула струйка крови, оставив красные полосы на стене.

        Жикин высунул руку и сделал несколько выстрелов вслепую. Раздался мужской крик, переходящий в стон. Одного он сумел подстрелить. Константин воспользовался моментов и подтянул парня к себе. Через секунду снова застрекотал автомат. Наташа забилась под стол с цветами, Богдан попытался разбить окно, но то лишь вибрировало и эхом разносилось по коридору утопая в шуме выстрелов. Штейн прижался спиной к стене и оцепенел от ужаса. Лицо стало фиолетовым с болотистым оттенком. И казалось, что еще немного и его вырвет.

        – Сколько нам еще идти? – прокричал Жикин.

        – Что? Что? Ч-ч-ч-то, – запинался Штейн.

        – До вашего прохода. Сколько еще?

        – Метров десять. Он в конце коридора. Там пожарная лестница и выходит она сразу около кабинета Германовны.

        Жикин осмотрелся по сторонам, и, скинув цветы со стола, поднял и перевернул его. Он посмотрел на патрульного и велел тому выдвинуть стол на половину коридора, и прикрыть их, пока они не доберутся до пожарной лестницы. Константин достал ремень из брюк и наспех пережал ногу второму патрульному и велел тому зажать рану на шее. Он видел, как тот молил не бросать его, но выбора не было. Снова раздалась автоматная очередь, оставив с десяток дыр в стене. Наташа билась в истерике и не хотела подниматься, пока Константин не схватил её за шиворот и не влепил девушке пощечину, от которой самому обжигало ладонь.

         Патрульный с Богданом вытянули стол, так чтобы тот перекрыл половину коридора, парень стал у края стены, и несколько раз глубоко вдохнув, высунул дуло автомата и со словами «пошли, пошли, пошли» открыл огонь. Раздалась автоматная очередь, оглушая всех вокруг. Казалось, что все замедлилось: Жикин первым упал на четвереньки и пополз к пожарной лестнице, следом, трясущийся от страха Штейн, и Наташа, которая едва удерживала себя в сознании. Последним полз Богдан. Ему оставался считанный метр до дверей, где дожидались все остальные, как стрекот от автомата прекратился. Серебров в ужасе замер и посмотрел на товарищей, которые махали ему, и кричали "ползти быстрее". Он обернулся и увидел вышедшего из укрытия человека в камуфляжной одежде и балаклавой на лице, Он вскидывал автомат к плечу и целился в Сереброва. Богдан в одно движение перевернулся на спину, и, вытянув перед собой пистолет – нажал на курок. Раздался выстрел, и стены коридора окрасились в цвет крови.

        Человек в маске на мгновение замер. Пустые глаза устремились на лежащего Богдана, руки опустились, а автомат с грохотом упал на пол. Охранник бревном рухнул рядом, а из головы засочилась кровь. Богдан видел, как патрульный менял обойму в автомате, слышал, как ему кричали, чтобы тот не лежал на месте, но все это было где-то далеко, словно он был в сотнях метрах от происходящего. Он смотрел на пистолет, который стальной хваткой сжимали руки, а в голове стоял звон как от ударов по наковальне.

        Патрульный перезарядил автомат и вышел из укрытия, убедился, что охранник мертв, как из-за угла появился еще один человек в камуфляжной одежде. Богдан успел лишь издать бессмысленный крик, как незнакомец открыл огонь. Серебров видел, как патрульный пошатнулся, и, вскрикнув – упал на колени. Богдан сделал несколько выстрелов, заставив нового гостя скрыться за стенкой, и в несколько движений дополз до пожарной лестницы.

        – Малец, ты как? – прокричал Жикин.

        – Попал в бронежилет. Нормально. Хотя боль такая, словно меня переехал каток, – тяжело дыша, ответил патрульный.

        – Держись. Помощь уж на подходе.

        Патрульный показал одобрительный жест и произвел несколько выстрелов в сторону, где прятался стрелок.

        Все четверо поднялись на второй этаж и остановились у дверей, чтобы перевести дыхание. Наташа по-прежнему билась в истерике и напоминала ребенка, который в слезах забегает в родительскую комнату из-за ночного кошмара. Штейн прислонился к стене и сжимал до красноты руки в кулаки. Его трясло, как уличного котенка, сидящего у подъезда под проливным дождем. Жикин осмотрел Богдана, и, убедившись, что с тем все в порядке, велел всем двигаться дальше. Он понимал, что впереди их может ждать засада, но идея оставаться на лестнице была еще хуже.

        Константин выглянул через щель двери, и, убедившись, что никого нет, велел всем быстро следовать за ним. Штейн сказал, что кабинет Питосиной – третья дверь справа. Они пробежали одну дверь и услышали шаги с противоположной стороны. Их было несколько, и они приближались. Все четверо ускорились и минули вторую дверь, как из-за угла вышли три человека в военном камуфляже и масками на лице. Жикин без раздумий открыл огонь и продолжал идти в наступление. Первая пуля угодила в ногу тому, что справа. Тот рухнул на пол, выронил пистолет, и, прижав рану – застонал. Пули просвистели в считанных сантиметрах от наемников, оставив дыры в гипсокартонных стенах., но те успели укрыться за углом.

        Константин стрелял с промежутком в пять — десять секунд, давая возможность всем остальным добраться до кабинета заведующей клиники. Он дернул за ручку, но дверь не открылась.

        – Она закрылась изнутри! Там свет! – прокричал Богдан и с разбегу плечом влетел в деревянную дверь. Замок с хрустом вырвал часть коробки и наличника, и дверь в кабинет распахнулась.

        За столом сидела Питосина, сложив руки перед собой. На лице не дернул ни один мускул, а стеклянный, пронзающий взгляд как у змеи перед нападением, пронизывал незваных гостей.

        – Дверь! – прокричал Жикин, и в этот момент в коридоре раздались выстрелы.

        Штейн и Серебров закрыли дверь и скинув все папки из шкафа, забаррикадировали им проход. Штейн рухнул на пол и хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Наташа остолбенела при виде Альбины Германовны, которую видела в последний раз пять лет назад.

        – Питосина Альбина Викторовна, вы арестованы, – сказал Жикин, стараясь не потерять сознание. Он чувствовал, как сердце неимоверно разбухало и сотрясалось тяжелыми ударами в груди. В боку кололо, словно кто-то вонзил туда иглу и нарочно медленно тащил обратно. – Положите руки на стол так, чтобы я их видел, и велите вашим приятелем сложить оружие, иначе...

        – Иначе что? – перебила его Питосина. – Вы заперлись как крысы в моем кабинете. Через несколько минут они вынесут эту дверь и перебьют вас как бродячих собак.

        Жикин проглотил комок боли, и, собрав всю ярость в кулак, спокойно повторил заведующей клиники.

        – Отзовите своих людей. Вам же хуже будет.

        – Посмотрим, – сказала Питосина, как в дверь раздался мощный удар. Шкаф содрогнулся, но выстоял. Штейн и Жикин не растерялись, и, уперлись в шкаф что было силы.

        Удар, еще удар. Казалось, еще несколько секунд и их неприступная крепость разлетится на мелкие булыжники, поднимая над собой столбы пыли. Их силы были уже на исходе, как в коридоре послышались голоса и грохот, раздались выстрелы, кто-то кричал от злости, кто-то от боли. За дверями кабинета заведующей по звукам творился настоящий ад, от которого становилось еще страшнее. На мгновение все успокоилось, как Богдан, подпирая спиной шкаф заметил, что Питосина потянулась рукой под стол:

        – Что вы делаете?

        – У неё там пистолет! – крикнул Штейн.

        Богдану хватило несколько секунд, чтобы выставить перед собой руку и спустить курок. В ушах зазвенело, а в кабинете запахло порохом.