Круг верных

        Чёрный «Рендж Ровер» пронёсся с бешеной скоростью по просёлочной дороге. Стрелка спидометра дёргалась и поднималась выше отметки ста километров. Машину постоянно заносило из-за размокшего гравия и образовавшихся луж, но девушка кое-как умудрялась держать машину на дороге. Одной рукой она ухватилась за руль, второй сбрасывала входящие звонки. На дисплее высвечивалось «Папа». После ещё одного звонка, девушка швырнула телефон на задний ряд сидений, и, взяв бутылку скотча с пассажирского, сделала несколько глотков. Она поморщилась, закрыла бутылку и вернула её обратно.

        Машину тряхнула, и занесло на повороте. Колесо наскочило на камень. Но ей удалось вцепиться двумя руками за руль и выровнять её. Она убрала прилипшую светлую прядь волос со лба, достала из кармашка рядом с коробкой передач сигареты и закурила. Едкий дым быстро наполнил салон автомобиля, и девушка припустила стекло двери. С её глаз стекали слезы, и она вытирала их рукой, размазывая тушь по щекам. Девушка несколько раз затянулась сигаретой и выкинула её в дождливую улицу. Это была уже шестая за последний час. Она снова потянулась к бутылке за скотчем, как в зеркале заднего вида заметила свет фар приближающейся машины. Она сделал несколько глотков, и швырнула бутылку на пассажирское сиденье. Девушка вдавила на педаль газа и машина, подобно жеребцу дёрнулась, и помчалась по просёлочной дороге, разрезая грязь и дождевую воду.

        Машина остановилась возле ворот. Девушка нервно нажимала кнопку на пульте, но двери не открывались. Она постучала по пульту с той стороны, где находились батарейки, и нажала ещё раз. Двери медленно поползли в сторону. Блондинка не дождалась пока ворота откроются полностью, и, надавив на педаль газа ворвалась во двор снеся зеркало бокового вида и счесав переднее крыло и водительскую дверь. Машина остановилась, и девушка нажала на кнопку. Ворота предательски медленно поползли обратно. «Рендж Ровер» сорвался с места и скрылся в темноте леса. Через сто метров девушка, едва не врезалась в бетонный столб навеса. Слезы текли ручьем с её глаз. Она успела схватить бутылку скотча и сумочку из машины и ринулась к дому. Трясущимися руками она нашла нужные ей ключи в сумочке и сунула в замочную скважину. Раздался щелчок и девушка, вбегая в дом споткнулась о порог и распласталась на полу в прихожей. Короткое зелёное платье задралось и оголило её чёрные чулки и кружевные трусики. Она наспех поправила платье, заперла дверь и загородила вход комодом, стоящим рядом. Её светлые волосы прилипли к лицу из-за дождя и пота. Она небрежно смахнула их с лица и побежала на кухню. Комната находилась сразу в конце коридора, длинной не больше пяти метров. Максимум семь. Она бросила сумочку на пол, открыла верхнюю шуфлядку кухонного стола и достала разделочный нож. Девушка вернулась в прихожую, выглянула в окно. Она едва не закричала от испуга и ринулась на второй этаж. В этот момент дом осветился от удара молнии, и ей показалось, что она увидела фигуру прямо позади себя. Девушка обернулась, но там никого не было. Она, спотыкаясь о ступеньки, взбежала на второй этаж и закрылась в ванной комнате. Блондинка открыла бутылку скотча и залпом сделала не меньше шести глотков. Она не ощущала жжения и боли, а чувствовала, как приступ паники угасал. Её дыхание участилось, мешая ей сконцентрироваться и прислушаться. Она знала, что в доме уже кто-то есть. Она чувствовала это. Девушка поставила бутылку на пол и посмотрела на свои руки. Она поднесла лезвие ножа к запястью и слегка надавила. Кровь не пошла, но боль она почувствовала.

        – Я не могу, – сказала девушка и разрыдалась. – Я не могу. Будь ты проклят!

        Она выставила перед собой нож.

        По небу прошла ещё одна молния, затем грянул гром. Во всём доме погас свет. Она рыдала, держа перед собой нож трясущимися руками. Девушка почувствовала странный, едкий запах, от которого першило в горле. Затрещала лестница. Девушка закашлялась, но нож не выпускала. Она слышала, как кто-то приближается. Она чувствовала это. Невыносимый запах становился только сильнее. Девушка вжалась спиной в стену, облицованную плиткой, холод которой пронизывал спину. Она выставила перед собой нож и прищурилась, словно боялась, что дверь разорвётся на щепки.

        Что-то чёрное, как дым просачивалось через щель между полом и дверью. Девушка не могла пошевелить руками и ногами. Её словно охватил паралич. Она ничего не слышала из-за биения собственного сердца. Ей казалось, что из ушей не текла, а хлыстала кровь, что вся комната залита кровью и она медленно утопает в ней. Наконец, она смогла разглядеть фигуру, появившуюся около дверей. От скованного ужаса, она сумела только открыть рот и немо кричать, держа перед собой трясущимися руками нож.

        В эту ночь погода была капризна как никогда. Едва заметная морось сменилась проливным дождём. Ветер дул с такой силой, что едва не срывал крыши автобусных остановок. На рядом, стоящем со следственным комитетом биллборде сорвало половину рекламного баннера, и швыряло его по ветру, как пиратский флаг на корабле. Жикин вскочил в машину, завёл двигатель и дождался, пока стажер усядется на пассажирское сидение. Он вырулил от здания и выехал на улицу, ведущую на загородное шоссе. Стрелка спидометра едва переходила отметку в шестьдесят километров. Из-за плохой погоды радио работало с помехами. Жикин решил его выключить. Богдан посмотрел, где находилась деревня, куда они едут, и примерно рассчитав маршрут, сказал, что ехать им не меньше двадцати минут. Машина плавно двигалась по мокрому асфальту, вальяжно, как фигурист на вычищенном до блеска льду. Работали дворники. Каждый раз, проходя по стеклу, они издавали стон, словно рабы на последнем издыхании. Видимость была плохой, метров десять, если не меньше и Жикин постоянно привставал с сидения и приближался к лобовому стеклу, чтобы лучше видеть дорогу. В машине стояла гробовая тишина, и лишь жужжание колёс по мокрому асфальту и стон дворников нарушали её.

        Белый «Пассат» остановился у обочины. Жикин вышел из машины и подошёл к заляпанному грязью указателю. Он протёр его рукой и увидел название деревни «Святое село». До деревни надо было ехать ещё четыре километра. Константин поспешил в машину, но он всё равно успел промокнуть насквозь. Следователь свернул с асфальтированной дороги в настоящую грязь и едва не «сел» в первой же лужи. Ему повезло вовремя выкрутить руль и уцепиться правым колесом за твёрдую землю.

        Метров через пятьсот они заметили машину патрульной службы с включёнными маячками. Рядом с машиной дежурил офицер в дождевике. Патрульный подошёл к машине, заглянул в запотевшее окошко и что-то передал по рации. Ему ответили. Офицер постучался фонариком в окно.

        – Доброй ночи. Вы следователь Жикин? – поинтересовался патрульный.

        – Да.

        – Тогда следуйте за мной.

        – А далеко ехать?

        – Километров восемь.

        Патрульный скрылся в служебной «Ниве», и, выключив маячки, двинулся с места. Константин последовал за ним. Жикин удивлялся вслух, как его машина умело преодолевала такую дорогу. Да и дорогой это назвать было нельзя. Сплошная грязь и вода. Возможно, когда солнце подсушивает землю, то получается ещё терпимая гравийка, но после дождя – это только полигон для танков.

        Они проехали через открытые металлические ворота. Жикин проследовал за «Нивой» ещё порядка ста метров и остановился. Во дворе перед домом он насчитал порядка восьми автомобилей. Две машины следственного комитета, три машины патрульно-постовой службы (учитывая «Ниву»), «Рендж Ровер», «Ниссан Мурано» и представительский «Мерседес» с дипломатическими номерами.

        – Ого. Машина Кабанова, – удивился Богдан.

        – Мэра?

        – Ага. Мэра.

        – Откуда ты знаешь? – поинтересовался Жикин.

        – Довелось встречаться пару раз.

        – Точно! Я же забыл, что у тебя папка из высшего эшелона, как говорится.

        – Давайте не будет на эту тему.

        – Чего? Амбиции или личная неприязнь?

        – Я же попросил. Я не люблю разговаривать на эту тему.

        – Ладно, ладно. – Жикин постучал по рулю и присмотрелся к «Ниссану». – Тут ещё один геморрой на наши задницы. Видишь «Ниссан»? – Богдан кивнул. – Так вот, это машина Крысова, что не сулит ничего хорошего.

        Жикин вышел из машины и успел пройти с десяток метров, как из дома выбежал сам Крысов, держа в руках раскрытый зонт. Пыхтя от собственного веса, он подбежал к Жикину и заметил выходящего из машины Богдана.

        – А «этого» ты зачем привёз?

        – Он мой стажер. Или вы забыли, что спихнули его на меня?

        – Не забыл! Зачем сюда его привозить? Ты разве не знаешь, кого убили? И вообще, как продвигается твоё расследование?!

        – Нормально продвигается. Проверяем зацепки, различные варианты...

        – Хреново оно продвигается, раз у меня очередной труп! Ты хоть понимаешь, в каком мы с тобой сейчас дерьме? Ты даже не представляешь!

        – Хорошо, я не представляю. А теперь я могу выполнять свою работу?

        – Можешь. Но ты должен знать – убили дочь Кабанова.

        – Дочь мэра? – Жикин словно врос ногами в промокшую дождём землю.

        – Да, её. Ты, должен сделать все, чтобы завтра вечером я мог перед ним отчитаться.

        Жикин кивнул и пошёл к зданию. Его ноги утоптали в промокшем дёрне. Он зашёл под козырёк на крыльце, стряхнул с куртки капли дождя и подошёл к двери, где работала группа криминалистов.

        – Привет, парни. Есть какие новости?

        – Привет, Костя, – сказал лысый, высокий мужчина. – Пока ничего. Дверь была заперта, и, как утверждает свидетель – подпёрта комодом. Проверили первый этаж – Все наглухо закрыто. Пока ни отпечатков, ни каких следов.

        – Сзади проверяли?

        – Да. Ни следов ног, ни следов взлома. Ничего.

        Жикин прошёл по первому этажу и оценил богатый декор. В гостиной стоял высокий камин, отделанный декоративным камнем. На полу лежала шкура медведя, стены были увешаны головами зверей: кабаны, косули, волки, рыси. От всего этого становилось немного дурно. Их по-настоящему живые глаза смотрели прямо на следователя, и куда бы он ни перемещался, животные следили за ним своими мертвыми глазами.

        Константин сглотнул слюну в пересохшем горле и вышел обратно в коридор, где его дожидался Богдан. Они прошли по лестнице на второй этаж и увидели столпотворение людей у открытой двери. Подойдя ближе, Константин понял, что дверь вела в ванную комнату. Он заглянул внутрь, и увидел сидящего на полу Борщева, закрывшем собой труп. Рядом с ним, на кромке ванны сидел сам мэр. Опустив голову, он тихонько плакал.

        Жикин прошёл вперёд и обомлел. Перед ним лежала девушка, с яркими, солнечными волосами. На ней было зелёное платье, заляпанное кровью. Её руки лежали распростёртыми, а ноги были слегка согнуты в коленях. Все произошедшее словно было déjà vu. Вот только было одно но, её грудная клетка была цела. Константин встал в ступор не из-за её позы тела, или её платья. В глазницах девушки была пустота цвета крови. По её вискам стекали бордовые струйки, образуя под её головой лужу. За спиной Константина послышался вздох. Это был Богдан. Он едва сдержался, чтобы не закричать от увиденного и быстро покинул ванную комнату.

        – Кто её нашёл? – спросил Жикин.

        – Иннокентьевич, – тихо сказал Кабанов.

        – Феликс Захарович, я понимаю, что вам сейчас тяжело, но вы должны ответить на несколько вопросов. – Кабанов поднял голову и посмотрел на следователя, после одобрительно кивнул. – Кто такой Иннокентьевич?

        – Живёт тут неподалёку, присматривает за домом в моё отсутствие.

        – Кто знает об этом доме?

        Кабанов удивлённо посмотрел на Жикина.

        – Из семьи, только я.

        – Как тогда здесь оказалась ваша дочь?

        – Сам недоумеваю, – сказал мэр и снова опустил голову

        Жикин бегло осмотрел ванную и решил отложить беседу с мэром на потом. Он вышел из ванной комнаты, прошёл по коридору и заглянул во все комнаты, кроме одной. Дверь в которую была заперта на ключ. Константин несколько раз дёрнул, в надежде, что та просто заклинила, но безуспешно. Он спустился на первый этаж и заметил как Богдан общался с пожилым мужчиной.

        – Здравствуйте. Вы я так понимаю Иннокентьевич.

        – Да, Егор Иннокентьевич, – сказал мужчина и провёл по почти лысой голове.

        – Расскажите, что случилось, и как вы нашли девушку.

        – Не спалось мне сегодня, решил посмотреть телевизор, но из-за погоды, сами видите какая, телевизор показывает одни помехи. Тогда решил выкурить папироску, но моя мегера не разрешает курить дома, вот я на улицу и вышел. Стою на крыльце, курю, как вдруг по улице джип пронёсся, да так быстро, что я толком ничего не разглядел. Как она не разбилась на дороге, не понимаю. Так вот, мой дом последний в посёлке, а дальше только дача Феликса Захаровича, я заподозрил что-то неладное, папироску бросил и бегом в гараж свою ласточку выгонять, как слышу ещё одна машина пролетела...

        – Ещё одна?

        – Ну да. Хотя может, и показалась из-за дождя, да и не думал я об этом. Выгнал я значит, машину и поехал к дому Кабанова. Когда подъехал, заметил, что ворота слегка помяты, а я утром осматривал участок и готов поклясться, что вороты целыми были. Ну, тут я понял, что гость явно сюда спешил. Я проехал на участок и когда подъехал к дому заметил «Рендж Ровер».

        – Вы разбираетесь в машинах? – спросил Богдан.

        – Малец, у меня телевизор имеется, и больно люблю я передачи про машины. 

        – Хорошо, продолжайте, – сказал Жикин.

        – И тут я вспомнил, как месяц назад мне Феликс Захарович хвастался, что его дочка сама купила себе такую машину. Я тогда и позвонил Кабанову. Он мне велел в дом не входить и дождаться его. Я послушался, зашёл на крыльцо под навес и закурил, как услышал крик. Женский крик. Открыл дверь, а она комодом подпёрта. Ну, кое-как со своей спиной я отодвинул комод и бегом по всем комнатам. Дверь в ванную была закрыта. Нашёл нужный ключ и открыл её, а там она лежит. Жуть. – В глазах Иннокентьевича проскользнул страх из-за воспоминаний.

        – Что было потом?

        – Я позвонил Феликсу Захаровичу и сказал, что его дочь мёртвая лежит в ванной, и что звоню в милицию. Он просил меня, чтобы не звонил, но я на такое не соглашался.

        – Вы молодец Егор Иннокентьевич. А что на счёт второй машины? Вы нашли её когда сюда приехали?

        – Нет. Не было.

        – Хорошо. А есть тут другая дорога, кроме той по которой, мы приехали?

        – Да, но из-за такого дождя она мало чем отличается от болота. Там-то и в сухую погоду проехать тяжко.

        – Богдан, остаёшься со свидетелем.

        Жикин выбежал на улицу и нашёл Крысова. Стоящем под навесом крыльца.

        – Александр Матвеевич, свидетель говорит, что слышал ещё одну машину. Тут есть другая дорога, по которой мог скрыться преступник. Нужно срочно проверить.

        Крысов одобрительно кивнул.

        Через пять минут все сотрудники, прибывшие в загородный дом мэра ,стояли под крыльцом. На каждом был одет дождевик, в руках они держали свисток и фонарик.

        – Парни, раций на всех не хватает, поэтому свисток, это будет наше средство связи. Идём на юг. Здесь имеется дорога через лес длиною в пять километров. Преступник мог попытаться скрыться по ней. Рассредоточиваемся вдоль дороги примерно на пятьсот метров. Если кто-то, что найдёт, увидит или услышат – дуйте в свисток. Один раз – что-то нашли, два раза – сигнал принял, сейчас подойду. Понятно? Времени у нас нет, поэтому выдвигаемся.

        – Константин Юрьевич, а что делать мне? – спросил Серебров.

        – Ты остаёшься со свидетелем.

        – Но я...

        – Никаких «но я». Ты стажер. Сидишь тут. Это приказ! Всё, выдвигаемся парни.

        Двенадцать человек, исчезли в темноте леса, лишь периодически светя фонариками давая понять, что они там есть.

        Жикин шёл с самого края колонны. Его ноги утопали в грязи. Он спотыкался о сломанные сучья и падал на землю. Холодный свет фонаря рыскал по мху, по поваленным деревьям, по наполненным водой ямам. Константин не знал, точно сколько они уже прошли, километр или, быть может, ещё только пятьсот метров, но ноги гудели как после десятикилометрового марафона. По рукам струилась кровь из-за мелких порезов от половинных веток. Он ушёл ещё левее и уже не слышал своих товарищей. Константин двигался медленно и его ноги утопали уже сантиметров на двадцать, что пугало следователя. Он понятия не имел какая тут местность и имеются ли тут болота. Жикин прошёл ещё с десяток метров и собирался разворачиваться, как услышал в метрах двадцати от себя треск ломающейся ветки. Он направил в ту сторону фонарик и дунул в свисток. «Может, это кто из моих парней?» – подумал следователь.

        – Кто здесь?

        Ответа не последовало. Он дунул ещё раз в свисток. В ответ тишина. Он сделал несколько шагов в сторону откуда слышал треск сучьев. Жикин направил в темноту фонарик, и увидел едва заметный силуэт. Незнакомец ринулся с места.

        – Стой! Стрелять буду! – прокричал Константин и кинулся вслед за неизвестным.

        Свет фонарика едва вылавливал силуэт убегавшего. Жикин нёсся сломя голову перепрыгивая через поваленные деревья, спотыкаясь за выступающие корни чудом оставаясь на ногах. Впопыхах он сумел сунуть кончик свистка в рот и дунул в него что было сил. Свист раздался такой силы, что эхом отдался в голове, но ему никто не ответил. Он дунул ещё раз, но слабее. Силы покидали его. Уже теряя из виду неизвестного, он достал пистолет, и, направив его перед собой. Раздался выстрел. Пуля угодила в метрах пяти от убегавшего, и вонзилась в дерево. Тот прибавил скорости. Жикин выстрелил ещё несколько раз, но все мимо. Константин почувствовал в груди резкую боль. Он знал эту боль. Если он продолжит бежать, то через несколько минут боль станет настолько сильной, что он не сумеет даже пошевелиться. Но сдаться он не мог. Убегавший уже почти скрылся в темноте, как Жикин остановился и прицелившись, выстрелил. Пуля пролетела возле самой головы неизвестного.

        – Стоять! – прохрипел следователь.

        Тот остановился. Жикин пробежал с десяток метров и замедлил шаг. Он выставил пистолет перед собой, другой рукой направлял фонарик на убегавшего. Капли дождя ручьем стекали по его лицу, попадая в глаза, отчего следователь постоянного моргал и тряс головой. Он быстро протёр лицо и сконцентрировался на беглеце.

        – Не дёргайся парень, а не то мне придётся тебя подстрелить.

        Подойдя ещё на пару метров, он сумел рассмотреть незнакомца. На нём был длинный плащ с капюшоном, чёрные штаны и высокие ботинки, похожие на берцы. Жикин не видел его рук, отчего его рука, в которой он держал пистолет дрожала. Он облизал сухие губы и сказал:

        – Подними руки, чтобы я их видел! Я сказал подними мать твою руки!

        Но тот даже не шелохнулся.

        – Последний раз говорю, подними руки, или я обещаю, что прикончу тебя сученыш!

        Жикин подошёл к человеку в капюшоне на расстояние в пять метров. Каждый шаг давался с трудом от волнения и размокшей земли. Константин остановился, как почуял странный едкий запах, от которого запершило в горле.

        – Товарищ следователь, – раздался грубый, словно нечеловеческий голос позади Жикина. – не самое хорошее время вы выбрали для прогулки по лесу.

        Следователь обернулся, но никого не увидел. Он перевёл свой взгляд на преследуемого – тот стоял на месте.

        – Я слышу как бьётся ваше сердце...тук...тук...тук. Оно захлёбывается от притока крови.

        Жикин услышал, как кто-то втянул носом воздух.

        – Вы ощущаете лёгкое покалывание в руке, не так ли? Как думаете, что это?

        Голос неизвестного эхом разлетался по всему лесу. Жикин уже не обращал внимания на человека в плаще, он искал второго, голос которого звучал как у рычащего зверя. Он и вправду чувствовал покалывание в руке, отдающее в предплечье. Он знал, что это сердце, и боялся только одного – получить инфарктный обморок.

        – Тук...тук...тук... товарищ следователь. Опустите пистолет, я не хочу причинить вам вреда. Разворачивайтесь и уходите.

        Жикину казалось, что он сходит с ума. Что все это ему чудится. Он посмотрел на человека в плаще, и сделал шаг к нему. Его рука дрогнула. Раздался щелчок пускового крючка. Раздался выстрел. Пуля чудом пролетела в считаных сантиметрах от беглеца. Все это длилось не больше секунды, но следователю казалось, что прошла целая вечность. Человек в плаще ринулся с места и Константин побежал вслед за ним. Ему было плевать на странный голос, который его до смерти напугал. Жикин пробежал с десяток метров и зацепился за выступающий корень. Он рухнул наземь и покатился через кусты. Через мерцающий свет фонарика, он сумел разглядеть, куда падает – в овраг глубиною метров десять. Следователь выпустил пистолет и фонарик из рук, и попытался сгруппироваться, но уже через несколько метров падения он ударился головой о камень. По рту растеклась солоноватая жидкость. «Кровь» – подумал Константин. Боль от удара горела огнём. Он приземлился на сухой куст, ветки которого расцарапали ему лицо. Он открыл глаза и посмотрел вверх, на выступающее небо из-за крон деревьев. Константин, открыл рот ловя капли дождя, слизывал их с окровавленных и покрытых грязью губ. Жикин несколько раз моргнул, тяжело выдохнул из груди воздух и уже почти отключился, как услышал свисток. Спасительный свисток.

        – Я тут, – прохрипел Жикин. – Я тут.

        – Вот он, парни! – раздался чей-то голос.

        – Мы нашли его. Все сюда.

        – Господи, что с ним случилось?

        – Чего его сюда занесло? Сам же сказал – пятьсот метров от дороги, а тут добрых полтора километра.

        – Это чудо, что мы его нашли.

        – Чудо, что мы услышали выстрелы.

        Четверо парней спустились в овраг. По пути они подняли фонарик и пистолет следователя, затем попытались поднять самого Жикина.

        – Так, мы его не вытащим. Нужны ветки. Серега, вернись, помнишь в метрах двадцати отсюда лежало поваленное дерево?

        – Да, – ответил Сергей.

        – Наломай веток и бегом обратно. Давай, быстро, быстро. А мы пока попытаемся вытянуть его из оврага.

        Сергей вскарабкался по размокшей земле наверх и скрылся в темноте. Двое подняли Жикина под руки и медленно начали вскарабкиваться наверх. Третий помогал сзади. Минут через пятнадцать они сумели выбраться из оврага и все вчетвером рухнули на землю.

        – Осмотри его, Женя.

        Парень кивнул и направил фонарик на Константина.

        – Лицо ободрано, и вот тут, – он указал на затылок головы – шишка от удара. Наверное, когда падал. Интересно, в кого он стрелял?

        – Скоро узнаем.

        Через пять минут вернулся Сергей со сломанными ветками. Они уложили следователя на них и потянули в сторону дома мэра.

        Когда парни вышли из леса, Жикин открыл глаза.

        – Стойте, я сам пойду, – сказал следователь и попытался встать.

        При первой попытке он тут же рухнул на землю. Вторая попытка продлилась секунд на пять больше, но он все так же рухнул в грязь. Парни помогли ему подняться на ноги, и опираясь на плечо Сергея, Жикин медленно передвигался. Как только они показались около дома Кабанова, к ним первым подбежал Крысов:

        – Я слышал выстрелы!

        – Это я стрелял, – тихо сказал Жикин.

        – И?

        – И ничего. Он ушёл.

        – Твою мать! Ты запомнил как он выглядел?

        – А как ты думаешь, я мог его запомнить ночью в лесу?

        – Жикин!

        – Он был в плаще с капюшоном. Его лица я не видел.

        – Нужно отправить туда людей, пускай прочёсывают лес.

        – Александр Матвеевич, там, где мы нашли Жикина, до трассы не больше километра, и я думаю, что искать уже бесполезно, – сказал Сергей.

        – А я тебя не спрашивал. Недоумки!

        Крысов ушёл к своей машине, размахивая зонтом словно шашкой.

        – Дальше я сам парни, нужно пообщаться со свидетелем, – сказал следователь и медленно поковылял к дому.

        На крыльце Жикина встретил Богдан и помог ему войти в дом. В зале «ужасов» сидели Егор Иннокентьевич и Феликс Кабанов. Старичок уже почти кимарил, а мэр сидя в кожаном кресле попивал виски из запотевшего стакана. Жикин прошёл в комнату, сбросил с себя порванный и запачканный грязью дождевик и рухнул на диван.

        – Я слышал, что вы за кем-то гнались, – сказал Кабанов и посмотрел на следователя.

        – Да. Гнался.

        – И я так понимаю, что вы его не догнали.

        – Почти догнал.

        – Почти... – Кабанов отпил виски и поставил стакан на деревянный подлокотник. – Почти. Вы понимаете, что это мог быть убийца моей дочери, а вы его почти поймали. Что же вы за следователь такой, который почти ловит преступников?

        Жикин откинулся на спинку дивана и тяжело вздохнул.

        – Егор Иннокентьевич, а с какой целью использовал этот дом гражданин Кабанов? – тихо спросил следователь.

        Мужчина ошарашенно посмотрел на мэра.

        –  Не молчите, прошу.

        – Он не будет отвечать на этот вопрос, – взревел Кабанов.

        – Хорошо, но я и так знаю, что вы водили сюда шлюх. Ваша жена не в курсе этого? А она, вообще, знает о существовании этого дома? Сомневаюсь. Что скажите, господин Кабанов?

        – Моя личная жизнь вас не должна интересовать.

        – Отнюдь! Должна и ещё как должна. Убита ваша дочь, в вашем укромном гнёздышке, где вы трахали проституток, о которых никто не должен знать, так? Значит либо вашу дочь убили с целью донести до вас какое-то сообщение, либо она узнала о ваших «секретиках» и её убили вы.

        Кабанов вскочил с кресла, опрокинув на пол стакан.

        – Что вы несёте? Зачем мне убивать мою дочь? Тем более... тем более у меня есть алиби. Я сам сюда приехал вместе с патрульной машиной.

        – Алиби, какое замечательное слово, – тихо сказал Жикин. – Конечно, не вы сами её убили, а это сделали за вас, но по вашей просьбе. И человек, за которым я гнался – ваш подельник.

        – Что?! – взревел мэр.

        В этот момент в комнату зашёл Крысов.

        – Что тут происходит? – поинтересовался он у Феликса.

        – Твой подчинённый обвиняет меня в убийстве моей дочери! Ты представляешь!

        – Успокойтесь Феликс Захарович. Жикин, ты действительно обвиняешь мэра?

        Константин одобрительно кивнул.

        – Ты же понимаешь, что у тебя должны быть весовые аргументы, чтобы хотя бы произнести такое обвинение вслух.

        Жикин вновь одобрительно кивнул.

        – И какие же у тебя аргументы? – спросил Крысов.

        – Я обошёл все комнаты в этом доме, кроме одной. На втором этаже. Она заперта на ключ. Я бы хотел заглянуть в неё.

        – Что? Это абсурд. Это мой дом и ни в какие комнаты я вас не пущу! – заорал Кабанов. – Вам нужен ордер! Я звоню адвокату.

        – Нам не нужен ордер, так как это место преступление. А то, что вы собираетесь звонить адвокату, лишь подтверждает мои домыслы.

        – Он прав Феликс. Ордер не нужен. А что за комната?

        – Пойдёмте и посмотрим, – сказал Жикин и с трудом поднялся с дивана. Прихрамывая на правую ногу, он поднялся на второй этаж, прошёл мимо ванной комнаты по коридору и остановился около закрытой двери.

        – Вот эта комната. Я хочу посмотреть, что за этой дверью.

        Крысов подошёл к двери, подёргал за ручку и повернулся к мэру. Его лицо окрасилось в бордовый цвет, ноздри раздувались при каждом выдохе. Кабанов сжал руки в кулак, отчего те побелели.

        – Феликс, открой эту дверь и я обещаю тебе, что всё будет нормально.

        Кабанов сглотнул.

        – Если вы сами не откроете эту дверь, то её вышибут мои ребята.

        Феликс Захарович облизал сухие губы.

        – Пусть все покинут второй этаж. А лучше дом.

        – Только второй этаж, – тихо сказал Крысов. – Всем спуститься на первый этаж!

        Из ванной комнаты вышел Борщев и девушка в синем костюме с надписью на спине «СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ».

        Феликс Захарович подошёл к двери и трясущимися руками достал из кармана брюк связку ключей. Он сунул ключ в замочную скважину и дважды его провернул. Дверь открылась. Жикин первым вошёл в комнату, нащупал выключатель. Комнату осветил тусклый свет.

        – Твою мать, Феликс, что это за херня?!

        – Саша, это не то, что ты подумал. Саша.

        – Господин мэр, вам все же стоит позвонить адвокату, так как вы подозреваетесь в убийстве вашей дочери.