УНИВЕРСУМ

Возможность влиять на свои сны, стимулировать работу мозга даже во время отдыха — всего лишь результат длительной практики. Мозг самая сложная часть человека, которая, как утверждают медики, не использует и половину возможных сил находясь в состоянии покоя. Ноэль считал, что достаточно и одного дня, лишенного умственной активности и откат неизбежен. Деградирующие, ленивые люди, вызывали в нем неприкрытое раздражение. Человек, как самая разумная единица планеты, должен был совершенствоваться изо дня в день и Ноэля огорчал тот факт, что подавляющее большинство его логики не разделяло. Он не мог влезть в головы каждого, не мог слепцу указать на то, что его существование бессмысленно, по одной простой причине: человек умышленно закрывающий свои глаза, никогда ничего не увидит.

Ноэль всегда просыпался за несколько минут до будильника. Наличие этого приспособления на прикроватной тумбе было обычной условностью. Когда организм работает как часы, отпадает необходимость в дополнительных катализаторах. Но не все было гладко. Как известно, вечного двигателя не существует. Обострившаяся аллергия, которая с особой изощренностью изводила Ноэля ранней весной, снова оплетала его тело паутиной, раздражая слизистую, перекрывая дыхательные пути, и сжимая горло, делая его особенно вспыльчивым и раздражительным.
Неделю назад он заказал противоаллергенные, которые существенно облегчали жизнь, но посылка все еще не пришла. Ноэль на автомате достал пузырек, откупорил пластмассовую крышку и отправил таблетку под язык. Это был самый эффективный способ попадания действующего вещества в кровь. В подъязычной области находилось большое количество кровеносных сосудов, и лекарства, размещенные под языком, всасывались непосредственно в кровь, не попадая в пищеварительный тракт, где они потеряли бы некоторую часть своих свойств. Ноэль прекрасно это знал, поэтому практически всегда игнорировал стакан с водой.
Зуд стал проходить, дыхание пришло в норму и он усмехнулся про себя. Иногда казалось, что ему уже ничего не помогает. Болезнь прогрессирует, а эти таблетки, всего лишь имитация, плацебо. Он не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он принимает, поэтому, препараты приходили либо на адрес родителей, либо в его гостевой дом, который он приобрел несколько лет назад, в тихом, спокойном городке.
Он поставил практически пустой пузырек на столешницу, направляясь в ванную комнату. Ноэль принимал душ несколько раз в день, перед тем как менял белье и одежду. Еще один пункт, который, как ему казалось, облегчает жизнь.
Он оперся руками в края раковины и зажмурил глаза. Рвотные позывы подступали к горлу и ему приходилось вдыхать носом воздух чаще положенного, чтобы их ликвидировать. На белоснежной гладкой поверности лежал длинный женский волос. Ноэль представил, как этот волос пристал к его зубной щетке и оказался у него во рту. Это было омерзительно. Наощупь, не размыкая век, он дернул кран, в надежде, что когда он откроет глаза, волоса уже не будет.
Ноэль не жил с женщинами. Просто не мог себе этого позволить. Но Полин иногда оставалась на ночь и приподносила ему подобные сюрпризы. Волосы, плохо вымытые бокалы с отпечатками, следы от косметики. Этот список, Ноэль мог продолжать долго.
Но он прекрасно знал, как полезен секс для любого человека. Близость посылает в гипофиз сигналы, стимулирующие эндокринную систему, что приводит к повышению уровня иммуноглобулина, именно это способствует укреплению иммунитета. Так же, регулярный секс, нормализует артериальное давление и снижает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, особенно у мужчин.
Беспрекословная наука, сухие циничные факты, но Ноэлю было этого достаточно.
Они познакомились с Полин на первой посвящённой Бриджит Бардо выставке в парижском пригороде Булонь-Бийанкур. Беседа завязалась сама собой, они вместе перемещались из одного зала в другой, рассматривая фотографии и видеоряд, соответсвующий определённым отрезкам жизни звезды. Их вниманию были представлены обложки журналов, отрезки фильмов и даже точная копия кабинета мэра Сэн-Тропе, на столе у которого красовался бюст национального символа Франции — Марианны, созданный по образу Бриджит. А после, они взобрались на палубу, и вместо того чтобы слушать гида, рассказывающего интересные факты о имении "Мадраг", Ноэль уже откровенно был увлечен своей новой знакомой.
Полин была утонченной и изящной, ее звонкий смех заставлял внутри что-то шевелиться. Потрясающая образованность, чувство юмора и острый ум — были теми несочетаемыми качествами, которые чудом ей удавалось уместить в себе.
Выставка носила лозунг: "Беззаботные годы", именно об этом Полин, словно смущаясь попыталась напомнить Ноэлю, когда поздно вечером он оказался в её номере.
Полин хотелось жить беззаботно, и он это понял.
А на следующее утро был приятно удивлён, когда обнаружил ее в зоне бизнес-класса, в ожидании общего рейса в Америку.
Так все и закрутилось.
Но с каждым днем приходило осознание того, что эти отношения обречены. Поцелуи он уже давно исключил, потому что чужая слюна в его ротовой полости, просто сводила с ума, наматывала его нервы, словно спагетти на вилку.
Ноэль хотел получать эмоции, хотел, чтобы ему было приятно, но все чаще, секс превращался в страшный кошмар, а навязчивые мысли, не давали состредочиться на самом главном.
Ему безусловно нравилась Полин. Но только на расстоянии. В мечтах. И на фотографиях.
Ноэль был особенным. Полин обыкновенной.
Сначала она обижалась на то, что он уворачивался от поцелуев, потом привыкла. Иногда, ему казалось, что ее беззаботность превратилась в заботу и любовь.
В их интимной жизни не было ласк, не было экспериментов. Он брал ее только в одной позе, которая предполагала минимальный контакт, исключительно соблюдая все методы контрацепции.
Вот и сейчас, оставленный сюрприз в белоснежной ванне, был ещё одной каплей, вытекающей из сосуда его очарования.
Ноэль открыл глаза и к его облегчению поверхность была чистой. Он тратил на утренний душ не меньше получаса, на вечерний немного больше. Полотенце использовалось единожды, ему бы даже в голову не пришло касаться своего тела тем, что за день, своей влажной текстурой собрало всевозможные микробы.
Далее следовал плотный завтрак и пробки, в которые он неизменно попадал по пути в клинику. Ноэль просто смотрел перед собой, отстукивая ногой идеально ровный ритм, пока его салон наполнял мелодией очередной концерт классической музыки. Он находил в этом нечто прекрасное, и мечтал выстрелить себе в голову, когда из приоткрытых окон проезжающих машин, до него доносились звуки шума искареженных инструментов. Большой город наравне с большими возможностями, отнимает кучу времени.
Ноэль вошел в здание медицинского центра, игнорируя лифт. Утром здесь было очень много людей, слишком много.
На седьмой этаж без всяких трудностей можно было подняться и с помощью ступенек, что он и делал.
— Доброе утро, мистер Делонг, — улыбчивая девушка, кажется Лесли, пронеслась мимо него с тележкой для медикаментов.
Она осталась здесь с прошлого года, после успешного прохождения интернатуры. Учреждения отвечающие за здравоохранение США, как помнил Ноэль, всегда сталкивались с проблемой недостатка медсестер, так что наличие здесь Лесли, устраивало его больше, чем вынужденные меры центра, которые заключались в необходимости прибегнуть к услугам иностранок, чаще всего приезжающих из Мексики, Филиппин или Нигерии.
Лесли собирала результаты анализов определённых больных, которые особенно интересовали Ноэля, поэтому очень часто его утро начиналось с того, что она приносила их, помогая ему раньше остальных быть в курсе всевозможных изменений.
Ноэль прошел по коридору, в самый конец. Его кабинет находился в дальнем углу и занимал достаточно большое пространство. Он любил просторные помещения с большими окнами выходящими на солнечную сторону.
Ноэль приложил ключ к сканеру и дверь тихо щелкнула. На его двери не было ручки. Электронный замок, автоматическая дверь и личный ключ. Больше ничего.
Он выключил бактерицидные лампы и свернул кремовые рулонные шторы. Они были настоящей находкой: ламели были изготовлены из тканей, имеющих антибактертальную пропитку. А еще, они были пыленепроницаемыми.
Ноэль вдохнул полной грудью, как ему казалось, идеально чистый воздух. Пальто отправилось в один отсек шкафа, а из другого, он достал чистый, выглаженный халат. Так он себя чувствовал наиболее комфортно. Здесь, его патологическая любовь к стерильности никого не смущала. Из ящика стола он достал новую упаковку перчаток и маску, салфетками протер руки и облачил их в латекс, обеспечивая себя антиинфекционной стабильностью.
Ноэль мог менять полихлоропреновые перчатки до двадцати раз в день. Ему безумно нравился их запах, он провел рукой по своим губам, испытывая чуть ли не настоящее блажество.
— Мистер Делонг, можно? — в кабинет просунулась светлая головка Лесли и Ноэль сдержанно кивнул.
Он готов был терпеть ее эксцентричность, до тех пор, пока это приносило пользу.
Девушка полностью оказалась в его кабинете, придвигая к столу стул предназначенный для пациентов и оперла локти о столешницу. В перчатках, халате, и при беспрерывно работающем ионизаторе, он научился не обращать внимание на такие мелочи как чужие отпечатки, или же просто отрепетировал как следует свое невозмутимое выражение лица, чтобы не давать персоналу новую тему для обсуждений.
— Вчера вечером, когда вы уже ушли, в нашу клинику поступил звонок, меня тоже уже не было, дежурила Сара, можно? — Лесли подняла на него свои песочного цвета глаза, опуская пальцы в прозрачную вазочку с леденцами.
Она выбрала ярко-синюю конфету снимая прозрачный фантик и отправила ее за щеку, возвращаясь к изначальной теме, так и не дожидаясь разрешения.
Хотя, кто спрашивает о том, можно ли брать конфеты, которые изначально стоят здесь ради угощения вошедших?
Ноэль поджал губы, понимая что не помнит ни одного случая, когда из этой вазы вообще кто-то что-то брал.
— Итак, Сара, — Лесли погоняла леденец из одной стороны в другую, причмокивая, — она рассказала мне, что вчера в наш центр позвонила женщина, мистер Делонг, вы не поверите, ее дочь больна и ей нужна помощь. Если опираться на ее слова, врачи убеждены, что спасти ребенка может только хороший генетик, чьи услуги могут стоить больших средств, а у этой семьи нет денег.
— Ты знаешь, что наш центр включает в себя благотворительную помощь тому, кто попадает под его эгиду, я не участвую в отборе, — сухо ответил Ноэль, глядя на девушку.
Наверное, ее одну из всех работающих на этом этаже, вообще не смущала его серьезность и нелюбовь к бесполезному сотрясанию воздуха.
— Давайте я перечислю симптомы, и вы сами все поймёте? — Лесли в предвкушении поболтала ногой в воздухе. — У малышки нездоровая жажда, она выпивает больше пяти литров воды в день, глаза плохо воспринимают солнечный свет, — загибая пальцы продолжала она.
— Это слишком общие симптомы, Лесли, — проговорил Ноэль, чувствуя, что интерес уже начинает бурлить в его крови.
Вряд ли бы она держала такую интригу, вокруг какой-нибудь почечной недостаточности, не смотря на то, что при употреблении такого количества жидкости она неменуема.
— Кристаллы. Маленькие шестигранные кристаллики. Они повсюду: в клетках костного мозга, печени, селезенке и лимфатической системе и даже внутри глаз образуются, она плачет бриллиантами, можете себе это представить?!
— Нефропатический цистиноз, — как-то на автомате выпалил Ноэль, словно незаметно воспользовался поисковиком всемирной паутины, вместо своей головы.
Он знал, что это никакие не бриллианты, а всего лишь цистин, который вырабатывают мутирующие гены. Но зачем портить впечатление?
— Я о таком только в одной околонаучной передаче слышала, мне бы хоть глазком посмотреть, — Лесли умоляюще смотрела на Ноэля.
— Что ей ответила Сара?
— То, что и должен был ответить представитель частного центра. Как я поняла, у них нет денег даже на дорогу, — Лесли озадаченно похлопала себя по карманам, доставая свернутый пополам лист блокнота. — Но номер она записала, мистер Делонг, пожалуйста... Хотя бы первичный осмотр, — Лесли едва не хныкала.
Ноэль задумчиво взял листок, глядя на размашистый почерк.
Он тоже был знаком с этим диагнозом только в теории, слишком мало людей были подвержены этой генной мутации, но одно Ноэль понимал точно: скорее всего ей понадобится новая почка, учитывая низкий достаток семьи и невозможность с помощью препаратов снизить нагрузку на этот орган, а ещё, не обойтись без ряда обследований, и пожизненнрго приёма препарата, который будет препятствовать образованию кристаллов во внутренних органах, включая сосуды, иначе смерть неизбежна. Страшная, мучительная смерть, которая превратит ее в камень.
— Мистер Делонг, вы позвоните? — Лесли сложила руки замочком у губ, с неприкрытой надеждой глядя на доктора.
Ноэль потер переносицу и все же, кивнул. Он еще обязательно подумает, какое решение принять, но говорить об этом Лесли нет никакого смысла.
Девушка раскусила конфету и улыбнулась, когда доктор открыл глаза на резкий хруст.
— Ты можешь идти.
Лесли еще раз опустила руку в вазу, шурша фантиками, прежде чем вышла из кабинета.
Удивительно, но она совершенно не раздражала Ноэля. Наверное потому, что чем-то напоминала его младшего брата. Клаус был тоже чересчур любопытен и юношеский максимализм в нем бил ключем.
Дверь снова бесшумно открылась и первое, что увидел Ноэль — это длинные ноги, в ярко-кровавых туфлях, на тонком каблуке. Короткий медицинский халат был значительно выше колена и Делонг мог с полной уверенностью сказать: под ним ничего не было кроме нижнего белья.
— Сегодня день визитов? — он откинулся на спинку кресла, наконец, встречаясь взглядом с обладательницей красных туфель.
Ровное каре было больше похоже на парик, ни один волос не выбивался, они лежали один к одному, и напоминали облитую смолой солому. Большие кукольные черные глаза, казалось совсем не имели зрачков, а вишневые губы, били по контрастам, в сравнении с бледной кожей.
— Может быть, расскажешь мне, почему тебя не было целую неделю и где ты все это время пропадал? — она осуждающе качнула головой, присаживаясь на край стола, поближе к Ноэлю.
— Я думал, что имею полное право не оправдываться, — он переплел пальцы, поглаживая приятный наощупь латекс.
— Я знаю, что у тебя есть проблемы, Ноэль, — она кинула неоднозначный взгляд на его руки, — может стоит пройти обследование?
— И много кто еще об этом знает?
— Глупо жить так, как живешь ты, и считать, что вокруг никто ничего не замечает. Ты единственный не ходишь на кухню, избегаешь любых телесных контактов и на тебя одного, уходит такое же количество перчаток, как на весь персонал.
— Можешь вычесть у меня из премии, если это так влияет на бюджет клиники, — Ноэль рассмеялся, — как можно избегать телесных контактов, если я врач, Регина? Или у тебя не укладывается в голове, как я до сих пор не потрогал тебя? Так запишись на прием, в следующем месяце есть окно.
— У меня из-за тебя столько проблем, — она зло ухмыльнулась, оголяя ровные белоснежные зубы,- и зачем мне это, есть предположения?
— Если ты пришла поговорить по делу — говори. Выяснять то, чего нет, и никогда не будет — это слишком пустое занятие. Оно не стоит ни моего времени, ни поверь, твоего, — Ноэль глубоко вдохнул воздух и теперь, он уже не казался ему таким чистым.
— Родители Кайли Стоун, требуют ее тело. Они обрывают телефон клиники и грозятся обратиться в полицию, — Регина прищурилась и немного подалась вперед.
Ноэль услышал ее запах. Аромат кислого зеленого яблока обволакивал пространство, и ему даже показалось, как он почувствовал на зубах оскомину.
Пуговица верхнего халата была растегнута и оттуда виднелась упругая грудь. Ноэль знал, что разговоры о трупе, это всего лишь глупый повод и если бы это была истинная причина, то к чему делать акцент на своих достоинствах?
— Они подписали все бумаги. Дали свое согласие. Тело..., — по спине прошлись мурашки.
Живые вызывали отвращение. Хотелось изолироваться от них, но мертвые... Только от одной мысли, Ноэля начинало тошнить.
— Тело принадлежит нам, — он закрыл глаза, пытаясь избавиться от панической атаки, которая захлестнула его, обдавая холодным потом.
— Все пять лет...
— Все пять лет, девочка была полностью под моим наблюдением. Поддержание жизни, анализы, попытки вылечить. А они в это время, жили совершенно беззаботно, получая ежемесячную сумму. А теперь, что- то смеют требовать? Они ни разу не поинтересовались, как себя чувствует Кайли. Ни разу.
Они могут делать все, что угодно, но в договоре указано, что в случае смерти, тело принадлежит Атласу.
— Иногда мне кажется, что я допустила большую ошибку, когда позволила тебе заниматься этим, — Регина достала из кармана пачку сигарет, но Ноэль тут же перехватил ее руку.
Их пальцы соприкоснулись.
— Я ничего плохого не делал и не сделаю. Каждую неделю ты получаешь отчеты. Разве я хоть раз давал повод усомниться в своем профессионализме?
— Нет, — Регина высвободила свои пальцы, а Ноэль еле заметно улыбнулся.
Иногда, никакая интимная связь и жаркие поцелуи не идут ни в какое сравнение с простым прикосновением. Иногда, и его достаточно, чтобы снежная лавина скатилась к ногам и мгновенно оттаяла.
— Мне кажется, что ты наглым образом пользуешься своим положением, — Регина задела большим пальцем кольцо, вращая его вокруг указательного пальца.
— У меня оно какое-то особое? — Ноэль усмехнулся, окидывая ее взглядом.
— У моего центра безупречная репутация, я бы без раздумий уволила любого, кто осмелился оставить на ней хотя бы пятнышко и это не смотря на то, что здесь работают самые лучшие специалисты которых только возможно отыскать.
— Ты проделала очень кропотливую работу, — Ноэль поджал губы, одобрительно кивая.
— И мне по-прежнему не нужны проблемы. Я хочу, чтобы все было как и прежде. Идеально.
— Хорошо, я встречусь с родными Кайли, ты этого добиваешься? — Ноэль пристально посмотрел на Регину, наблюдая за тем, как ее пальцы добрались до его ручки, методично отстукивающей от стола при каждом обороте.
— Я уже назначила им встречу с тобой. Они должны приехать через несколько часов. Пойми, я не собираюсь ждать, пока информация просочиться в средства массовой информации, или выльется новостной сводкой. Не смотря на то, что мы не нарушаем ни одного пункта оговоренного ранее и выиграем любой суд, если все зайдет на столько далеко...
— Я тебя понял, Регина.
Ноэль раздраженно встал, задевая стул, и опуская руки в карманы халата. Весь его вид говорил о том, что разговор окончен. Он расправил плечи, останавливаясь напротив большого окна. На одном из нижних этажей располагалось отделение реанимации. Его взгляд проследил за тем как двое, в темно-зеленых костюмах, резво пронесли носилки с телом.
— Пожалуйста, не злись на меня, — Ноэль напрягся, когда на его плечо легла тёплая рука.
Сквозь плотный джемпер и тонкий халат, он чувствовал исходившее от ладони тепло, а может быть, даже едва улавливал пульс в лучевой артерии.
— Я хотела сама с ними встретиться, но они хотят говорить только с тобой. Наверное, было бы правильнее, если бы я посоветовалась с тобой заранее, но боюсь, что приняла единственное правильное решение.
Ноэль лишь ухмыльнулся краешком рта, все еще продолжая чувствовать дискомфорт. Казалось, что в его легких уже сварился и перебродил яблочный морс.
Делонг знал себе цену, предложение работать в "Атласе" было не единственным. Многие клиники и центры предлагали ему сотрудничество, соблазняя выгодными условиями и достойной оплатой. Но он выбрал "Атлас", потому что привык выбирать лучшее. Его самооценка была настолько велика, что никогда в жизни не поместилась бы в маленьком кабинетике с табличкой "планирование беременности".
— Хорошо, я встречусь с ними, я же уже сказал это, — Ноэль развернулся и между ними практически не осталось расстояния.
Он видел, как от неожиданности Регина вдохнула полной грудью, от чего ключицы очертились более четко. Ее темные глаза вначале резко опустились к полу, а потом с вызовом распахнулись еще шире, изо всех сил стараясь не выдавать смущения, но Ноэль чувствовал изменившееся дыхание, которое горячими потоками воздуха оседало на его шею.
— Мне нужно работать, — проговорил он и Регина вздрогнула, словно кто-то притронулся к ее спине волшебной палочкой, и сказал: "отомри".
— Да, конечно, — она растерянно заправила волосы за ухо, делая шаг назад и нервными движениями приглаживая ткань своего белоснежного халата.
— Позвони мне после встречи или зайди, надеюсь, ты найдешь нужные слова.
Неловкость которая повисла в воздухе, наверное, можно было есть ложками.
Ноэль достал руки из карманов как только дверь за Региной закрылась. Взял в руки ручку и точным движением отправил ее в мусорную корзину. После, снял халат и его постигла та же участь. Упакованные в вакуумные пакеты — у него всегда имелись запасные. Его никогда не привлекали женщины, которые ничего именно для него не стоили. Практически никаких усилий. Намного меньше, чем он прикладывал заменяя использованные перчатки на новые. Более того, он считал, что именно они разлагают когда-то установленные природой правила:
женщина не должна быть доступной, к ней не может прикасаться любой, кому только взбредет в голову.
Извращенцев становится все больше, только по этой причине.
Он стащил с рук перчатки и потер подушечками вспотевших пальцев, виски. Ему казалось, что там уже давно несколько грамм свинца, которые вросли в кости.
Было интересно, что больше огорчило родителей Кайли Стоун? Что их дочь умерла, или то, что выплаты после смерти были тут же прекращены клиникой?
Ноэль плохо помнил родных своих пациентов. Он старался не запоминать лишнего. Он давно для себя решил, что в его памяти достойны запечатляться только самые значимые моменты.
Кажется, эти люди сразу же подписали все бумаги и передали девочку в закрытый госпиталь. Ей на тот момент, было семнадцать.
Ноэль отошел от окна и достал новую пару перчаток.
Если бы можно было огородиться от этого мира, он обязательно бы сделал это. Этот мир казался ему чужеродным. Он чувствовал себя совсем не тем, кем пытался быть.

Через час, он вышел из кабинета, направляясь в конференц-зал. Там обычно Регина проводила свои плановые собрания и Ноэль, часто их игнорировал. Но сегодня, он пришел сюда по-другому поводу.
Он толкнул локтем белую дверь, и прищурился от яркого солнца. За длинным, лаковым столом, сидели мужчина и женщина, лет сорока пяти на вид.
— Я доктор Делонг, именно со мной, пять лет назад, вы подписали договор, о добровольном помещении Кайли в клинику. Примите мои соболезнования, мне очень жаль.
Ноэль отодвинул стул, присаживаясь напротив Стоунов. Его взгляд скользнул по поверхности стола на котором виднелись чьи-то отпечатки.
— Мы прекрасно помним вас, мистер Делонг, — с сарказмом проговорила женщина, — и убеждены в том, что решение сотрудничать с вами, было самой огромной ошибкой в нашей жизни.
— Как вам угодно, — сухо ответил Ноэль, — наш центр и преимущественно я, сделали все возможное. Если вы считаете, что этого недостаточно — это ваше право.
— Нам нужно тело нашей девочки.
— Тело Кайли принадлежит "Атласу", вы можете убедиться в этом, если внимательно перечитаете договор.
— Нас перестали устраивать эти условия.
— С какого момента? — Ноэль прищурился, вглядываясь в сидящие напротив лица.
Он не был психологом или профайлером, но не обязательно иметь профессиональные навыки на этом поприще, чтобы отметить полное отсутствие скорби в глазах. Уголки губ не были опущены в печали, слезные каналы не были раздражены, наоборот, в глазах сиял мерзкий огонёк жадности, беспринципности и неудовлетворенности заоблачных запросов.
— Мы хотим немедленно похоронить свою дочь, — вмешался глава семейства, пытаясь придать голосу грозные нотки.
Все это было похоже на короткую аудиозапись, поставленную на повтор. У них не было ни аргументов ни фактов, никто не хотел признаваться в том, что единственная трагедия в произошедшем, — это прекращение выплат, не смотря на то, что обе стороны понимали о чем речь.
— Даже после своей смерти, Кайли поможет другим людям, таким же особенным как и она. Когда дело касается редких заболеваний, любая собранная информация, любые незначительные детали, помогают собрать более полную картину. Редких людей слишком мало, поэтому и помощь им становится практически невозможной. Существует очень большая вероятность, что именно благодаря ей, будет изобретен метод, код, способ. Это дело во благо.
— То есть, вы будете ставить над нашей девочкой опыты, разрабатывать новые теории, защищать диссертации, а мы останемся не у дел? — миссис Стоун буквально взвизгнула, поражаясь такой наглости.
Ее полное лицо приобрело оттенки бардового.
— За пять лет, вы получили довольно немалую сумму. Все чеки мы тщательно храним. И если вы так настоятельно требуете тело Кайли, то вы можете вернуть полную сумму компенсаций, выплачиваемых Атласом, за все годы. Тогда договор можно считать расторгнутым и вы сможете похоронить вашу дочь.
Ноэль подавлял бурю внутри себя, потому что прекрасно знал: у клиники не может быть проблем. Договор был подписан добровольно обеими родителями, и то, что происходило сейчас, было скорее обыкновенной формальностью.
— У нас нет такой суммы, мы даже и подумать не могли, что все это такая ловушка, умело сплетенная вашей клиникой, — миссис Стоун приподнялась, и Ноэль резко встал, избегая положения быть ниже ее.
— Примите еще раз мои соболезнования, и всего доброго. Кайли всегда мечтала помогать людям. Я надеюсь, что вы мудрые люди и не станете совершать ошибки, хотя бы ради своей дочери.
— Послушайте, мистер Делонг, - женщина раздраженно покачала головой и он буквально ощутил ее бессилие.
Делонг был убежден, что она собиралась припугнуть его и получить хоть что-то, а сейчас видела только удаляющуюся спину в белом халате, делая какой-то эфемерный шаг за грань невозврата. Падая настолько низко, что ниже уже невозможно.
— Если Кайли даже после смерти может помочь остальным, почему она не может помочь нам? — прошипела она сжимая гладкую столешницу.
Наверное, именно в такие моменты кто-то наверху делает ракировку: отнимает ангела -хранителя, и приставляет демона, который в конце жизни проведёт своего нового спутника в ад.
Ноэль не верил в Бога, для этого он был достаточно образован, но посчитал это сравнение уместным, учитывая болтающееся на мясистой шее распятие.
— Это ваша дочь, — проговорил он, не скрывая ни брезгливости, ни отвращения. — Вы можете делать что угодно. Только на вашей совести останется то, как ее запомнят остальные. Она может войти в историю как человек, благодаря которому изобрели вакцину, или же предстать в образе средства для обогащения. Запятнать, гораздо проще чем очистить, мистер и миссис Стоун. "Атлас" не переведет на ваши счета больше ни единого цента, тело остаётся здесь на законных основаниях. Это моё последнее слово. Вы можете дальше пытаться поднимать шум, если вам настолько плевать на память о своей дочери. Всего доброго.
Ноэль толкнул плечом дверь, оказываясь в длинном холле, с яркими лампами и белоснежными стенами. Нос заложило, легкие будто разбухли, распирая ребра. Ему было мерзко от грязи, которая была слишком близко. Которая изливала нечистоты прямиком в его уши.
Делая глубокий вдох и медленный выдох, он нащупал в кармане таблетки, отправляя одну из них под язык.
Ноэль расстегнул верхнюю пуговицу халата, уверенными шагами направляясь в кабинет, в который старался не заглядывать без особого повода.
Одним движением он дернул ручку и та, клацнув, открыла дверь.
— Стучать не учили? — Регина дернулась, но лицо ее по-прежнему хранило мертвенную бледность.
Интересно, хоть что-либо могло нарушить ее вечно застывшее спокойствие, заставить покрыться кожу румянцем?
— Я думал, у тебя для меня особые правила,— Ноэль стал напротив небольшого дивана, на котором сидела Регина.
Ее туфли валялись рядом на коврике, а ноги были совершенно босые. И признаться честно, Ноэлю так нравилось гораздо больше.
— Я поговорил с ними. Можешь не переживать, вряд ли дело дойдет до суда.
— Ты говорил с ними ровно пятнадцать минут. Это удивительно малый срок, чтобы убедить родителей отказаться от своего ребенка, пусть и мертвого.
— Они отказались от нее еще пять лет назад, сейчас вопрос состоял не в этом. Если бы при телефонном разговоре ты не пыталась намекнуть им, что все решаемо, этой встречи бы и не произошло.
— Я еще и виновата? — Регина приподняла бровь, вытягивая длинные ноги.
Ее лодыжки были изящными, но почему-то не вызывали ничего кроме восхищения тем, с каким усилием она следит за собой. Там, в любом случае, были залы, косметические кабинеты и коллеги пластические хирурги. Хотя нет, Ноэль не считал пластических хирургов врачами.
Они уже давно предпочли науку желаниям идиоток.
— Я хотел спросить у тебя по поводу вакансий на благотворительную помощь, — Ноэль решил оставить вопрос без ответа, он все равно не особо требовался.
— У тебя есть кто-то на примете? — Регина вставила ноги в туфли, поднимаясь с дивана.
— Пациентка с нефропатическим цистинозом.
— Не все такие умные как ты, Делонг, — проговорила она глядя на себя в зеркало и поправляя и без того идеальную причёску.
— Незнающие любят называть это брилиантовыми слезами.
— Интересно, — Регина поджала губы, что-то прикидывая в голове. — Думаю, мы найдем для неё место в нашей программе. За что я люблю тебя, так это за способность отыскивать подобных самородков. Они словно сами плывут в твои руки. Как тебе это удаётся?
— Тот кто ищет, всегда находит, — проговорил Ноэль, встречаясь взглядом с невероятно темными зрачками.
— Бывает ведь, что ищешь не там, и ищешь не то, или в погоне за чем-то новым, не замечаешь что все уже найдено, — философски проговорила Регина, и он почувствовал тошноту. Это было слишком приторно.
— А бывает, что зацикливаешься на чем-то недоступном, стареешь, а жизнь пролетает мимо, — не выдержал Ноэль, витиевато озвучивая очевидные вещи.
— У тебя так было? — почти натурально изобразила удивление Регина.
— К счастью, я не настолько глуп.
На его губах отобразилась холодная улыбка. Такой, наверное, можно было резать стекла. Вся его внешность была приправлена крошкой льда. Непослушные светлые волосы, впалые щеки, ровный нос, четко очерченная челюсть, часто сложенные в саркастическую усмешку губы, ведь сарказм, как известно, естественная реакция на людскую глупость.
— Ты можешь идти работать, — Регина словно переняла витающий в кабинете холод, делая вид что обнаружила на своём столе важные бумаги, которые требуют срочного рассмотрения. Ноэль понимал что задел ее, но стыдно не было.
— Этим и займусь, — проговорил он покидая кабинет Регины и возвращаясь в свой.
Излишнее общение его выматывало, действовало на нервы, делало вспыльчивым и нервным. Ноэль вставил ключ-карту в отверстие у двери, тем самым блокируя ее от возможности внезапного вторжения извне.
Никто не должен был ему мешать, когда он работает.