В руках мести | 18+

Эстетика «Глава 3»:

Горечь утраты не имеет сравнений. Та боль и пустота, что пожирает каждую часть души становится близким союзником. Со временем, наступает апатия, чувства мученика гаснут, нет ничего важного в мире, лишь пустота в недрах наигранной жизни.

«Его убили! Он мертв» — раз за разом прокручиваю острые слова Пайпера, которые вылетали с такой ненавистью и желанием причинить боль.

Печаль? Горесть? Скорбь? Отчаяние? Нет. Ничего. Я почувствовала ровным счётом ни-че-го. И даже скупая слеза не пала, не скатилась горькая по моей щеке. Вот он кажется последний осколок, разлетается вдребезги, острыми краями зарываясь в сердце. Сейчас я спокойна, как удав, но скоро встречусь с болью, она всегда приходит, заставляя убиваться снова и снова, пока не заснёшь от бессилия.

— Как это произошло? — стою неподвижно, как стена. Только со словами в лёгкие попадает воздух. Лицо наверняка побледнело, наполняясь зелёным оттенком.

— Пулевое ранение, — оценивающе скользящий взгляд останавливается на моих дрожащих руках. — Выглядишь паршиво, — ехидная кривая усмешка въедается в его физиономию, медленно и уверенно расширяясь до медианы щёк.

Последняя фраза послужила красной тряпкой для лютого быка, с которым сейчас я ассоциирую себя. Кровь в жилах закипает, сосуды пульсируют в такт, а гнев разжигает пламя.

— Паршиво? Моего отца убили, а я выгляжу паршиво? — идиотизм реплики вводит в бешенство. — Как это произошло? — молчание. — Говори! Арон, прошу, не молчи!

Первый порыв – ударить, ударить так сильно, как только смогу. Вместо этого, отчаянно падаю на колени и с неимоверной силой бью кулаками об пол. Кровь растекается по кафелю, заставляя чувствовать. Злость накаляет, побуждает к действию, абстрагируя от настоящего.

Тихие голоса понемногу проскакивают в сознание, но всё ещё кажутся очень далеко. Наращивая скорость, продолжаю удары, прячась вглубь себя.

— Почему ты стоишь? Помоги мне! — это Барни. Он пытается поднять меня, но я не реагирую и даже не знаю, что тот рядом. — Черт, Арон!

Конечно же двум крепким парня не составило труда остановить вздор. Помню происходящее, как в тумане. Меня выносят из кабинета, усаживая на чёрный кожаный диван в гостиной.

— Лия? Лия! — громкий голос Лео вытягивает в реальность. — Что ты творишь, красотка? — интонация полна сочувствия. — Болит?

— Болит? — непонимающе повторяю сказаное, смотря в стену, что усеяна разноцветными огнями.

— Твои руки, — его взгляд опускается к окровавленным кистям, повторяю за рыжеволосым и всматриваюсь в открытые куски мяса с которых сочится кровь.

К горлу подступает тошнота, после чего следует адская боль, от возможного перелома. Рядом с диваном замечаю Барни, он видимо переживает, нервно наворачивая круги вокруг собственной оси. На одном из пуфиков по-хозяйски располагается Арон, чье лицо не выражает эмоций, лишь безразличие и отстранённость.

— Да, теперь больно, — произношу неимоверно тихо и спокойно, не переставая смотреть на нового Пайпера.

— Арон, нужно отвезти её в больницу, —обеспокоенный шатен, присаживается рядом, постукивая ногой по светлому ковролину.

— Опасно. Посмотри на неё, заживет, как на собаке, — сколько же в нем отвращения...

— Предлагаешь бездействовать? — подскакивает кареглазый.

— Нет, для начала прикажу закрыть слишком смелый рот, — Ар впервые поднимает голову и с вызовом прожигает союзника. — Забылся с кем говоришь? Напомню, — брови сужаются на переносице, а скулы синхронно напрягаются.

— Прости, — виновато опускает голову, поджимая нижнюю губу.

— Врач уже едет.

Пайперу явно не интересно находиться в эпицентре событий, связанных со мной, поэтому он просто уходит. Отношение до боли брезгливое, отстраненное и чужое.

За окном слышится гром. Не вижу, но слышу, как первые капли разбиваются об раскалённый асфальт. Грозовой июньский дождь, знаю, он посвящён мне.

— Я хочу домой, — обращаюсь к Барни, но ответ исходит от ушедшего, который только что вернулся в руках с полупустой бутылкой пряного алкоголя.

— Тебя могут убить, — начинает хлебать с горла янтарную жидкость.

— И тебе до этого есть дело? — голос дрожит, а губы пересыхают. Медленно облизывая их, протираю уголки рта.

— Нет, но есть причины, — лишь на секунду синий взгляд задерживается на моих губах, а затем быстро отворачивается, запивая непонятную мне эмоцию алкоголем.

— Но за что меня убивать? — мимолетного взгляда хватает, чтобы я смутилась и начала краснеть, пока страх за собственную жизнь пронизывает мысли.

— Ты дочь Хадсона, центрального судьи Нового Орлеана, его проблемы – твои, — равнодушие Арона провоцирует первые слезинки.

— Мой папа, он и мухи не обидит. Он честный адвокат и порядочный человек, — поток слёз расплывается по разграниченному лицу. Я надеюсь, что это глупый сон, который должен вот-вот закончиться.

— Даже у честности есть последствия... Послушай, я лишь оплатил Хадсону долг, спасая твой зад, — опускает голову, зарывая пальцы в густой волос.

— Долг? И что дальше? — на самом деле не важно, я потерялась в реальности и жду когда глупый сон закончится.

— Закончу дело до конца, устранив угрозу. А пока, ты будешь жить с нами и без глупостей, — подходит, поднимая голову за подбородок, — Хадсон, я не терплю непослушание.

Разговаривать, а особенно понимать суть слов мне сложно. К счастью, приехал врач, закрыв своим присутствием безнадёжную беседу.

Мужчина лет сорока пяти, представился, как Алекс Кратчел. Мои руки, содранные до костей не вызывают подозрения, видимо обычное дело. Алекс не задаёт лишних вопросов. Оповестил, что перелома нет, но нужно следить за состоянием ран, предотвращать инфекции, а так же, детально прописал план действий. Как профессионал своего дела, мужчина быстро обрабатывает кисти, бинтует и снова повторяет наставления, пообещав приехать через дней пять на проверку состояния травмы.

После его визита Пайпер вернулся к ранее прерванному разговору. На этот момент, я выяснила, что призрак совершенно ничего не знает о гибели отца, лишь то, что это было пулевое ранение в лоб. Арона и взрослого Хадсона связывает какой-то долг, но любую попытку углубится в данную тему он умело отсекает, не переставая повторять: «Не твоего ума дело».

Мне рассказали часть истории, многое осталось неизвестным. Например, чем занимается эта банда, как отец в такое вляпался, почему я в опасности? Конечно, эти парни занимаются чем-то нечистым, но мысль о том, что папа им доверяет, помогла расслабиться и принять ситуацию такой, какая она есть.

— Значит, домой нельзя? — не сдаюсь, наивно хлопая глазами.

— Категорически! — роняет Пайпер, подкатывая глаза и я явно начинаю его бесить.

Мне доходчиво объяснили, что опасно даже выходить из особняка. Чувствую себя птицей в клетке, мне приказывают, а я должна покорно выполнять любое требование, ведь от этого зависит моя безопасность.

— Если я в опасности, почему тогда не убили в тот вечер? — поправляю волосы, представляя, как всё могло случится, если я действительно под прицелом недоброжелателей.

— Хадсон, твоя задача слушать меня и покорно выполнять требования, — закусывает нижнюю губу, скользя глазами по моему телу, заставляя обнять себя руками от дискомфорта, — а не задавать тупые вопросы, — это незнакомец, от моего друга не осталось ничего, но я в это не верю.

Каждый вопрос воспринимается в штыки, а ответы побуждают новые дилеммы. Когда обстановка накаляется, призрак уходит из дома и отдаёт приказ кареглазому шатену   запереть меня в комнате и не выпускать.

Обессиленная, не сопротивляюсь и покорно шагаю за парнем. Успокоительное, которое вколол Алекс Кратчел медленно начинает действовать.

— Теперь это твоя комната. Располагайся, скоро обед, — кладёт руку на моё плечо и с сочувствием смотрит прямо в глаза. — Держись, — выходит, запирая дверь ровно на два замка.

Возможно, если бы не успокоительное, которое течёт по венам, я бы попыталась отстоять права, но сейчас, желание одно – уснуть. Без всяких сомнений залезаю под одеяло и прожигаю огромный железный забор за окном. Дождь разыгрался не на шутку, а мне и нравится, как всё расплывается вокруг. В этот момент начинаю плакать, тихо, не спеша. Скучаю за папой и не верю, просто не верю, что его больше нет.

Жизнь – обман. Сегодня я встретила живого призрака, но жив ли он? Не смогла узнать, понять, принять. Это лишь тело, жалкая оболочка Арона, разъяренное, хитрое тело, что несет в мир холод и пустоту. Под звуки дождя и свои неразборчивые мысли засыпаю...

Проснувшись, за окном уже стемнело. Покрывало прилипает к мокрой спине, щеки покрываются румянцем. Температура в комнате, как в сауне, а горло настолько пересохло, что собственная слюна глотается с режущей болью. Потребность смочить горло прохладной водой, принуждает подняться на ноги.

Дверь не заперта и я без преград выхожу из комнаты. Возможно, днём меня навещали и забыли повторно закрыть на замок, кто его знает?

На втором этаже совсем темно, никаких посторонних звуков, только моё дыхание и приглушённые шаги. Спускаясь по лестнице, становится ясно, что вся свора смотрит телевизор. Они так погружены в ежедневные новости, что ничего не замечают вокруг. Я в свою очередь стою у развилки дома и жду пока кто-то заметит моё присутствие.

Экстренные новости:
«...всем нам известно о трагичной смерти Джона Антуана Хадсона. К сожалению, местные власти закрыли доступ к расследованию, но нам удалось узнать информацию от надежных источников. Окровавленный пистолет Colt 1909 с отпечатками дочери Антуана Хадсона был найден на месте преступления. Действия полиции, а точнее объявление в розыск Алисии Хадсон, лишь подтверждают информацию скрытого источника...»

— Что? — судорожно рассматриваю свои перебинтованные ладоши, которые без остановки дрожат. Вся четверка, одновременно поворачивается, Арон выключает телевизор. — Я в розыске? — перекачиваюсь с ноги на ногу и с напором чешу голову.

— Тебя пытаются подставить, — призрак громко выдыхает, а брови тяжело нависают над верхним веком, пока сосредоточенный взгляд сверлит дырку в стене.

Что творится в моей голове? Не знаю! Переизбыток информации, ложных фактов и неведомых аргументов варят самую что ни на есть солёную кашу в передней части лобной доли моего мозга. Ситуация обрела неожиданный поворот и мы не контролируем положение.

— Лия и есть цель. Джон Хадсон лишь приманка, — догадка Барни поражает, но кажется весьма правдивой.

— Абсурд. Кому она нужна? — по неведомой причине, слова Пайпера ничуть не задевают моё достоинство, ведь это правда, я не имела никакого отношения к криминальному миру до сегодняшнего дня.

— Видимо нужна. Если бы дело было в работе мистера Хадсона, то убили бы Лию, как знак мести. Сейчас же, дело совсем не в адвокатской политике, — и вновь весомые аргументы.

— Осмелится на убийство при стольких свидетелях... Это должна быть большая шишка или человек, которому нечего  терять, — решаюсь заговорить. — Я обычная студентка и не имею таких врагов.

— Верно... — Арон вновь оставляет нас и направляется к выходу, без объяснений и прощания.

Только сейчас осознаю всю серьезность и опасность ситуации. Получается так, что причиной смерти отца являюсь я. В этой же Вселенной, виновником, то бишь убийцей, считают никого иного, как меня. Кто бы то ни был, этот паршивец спланировал всё четко, а то что Пайпер спас меня и прячет, подтверждает легенду о побеге с места преступления. Черт, как же сложно сейчас понимать и распутать эту запутанную цепочку.

На секунду надежда порождает мысль. В нашем доме отец всегда уделял много внимания охране, ставил камеры, но во время мероприятия он однозначно их отключил, я сама слышала, как охранник дал отмашку о своем действии. Тупик.

Вновь и вновь пытаюсь найти разгадку, пока нежный голос Барни не зовёт ужинать. Честно говоря, кушать не хочется совершенно, но с моими пищевыми проблемами лучше не шутить, к тому же нет желания оставаться одной, а компания, как показалось, милого шатена и «немого» Ноа вполне устраивает.

— Лия, в этом доме есть правила, одно из них придётся запомнить прямо сейчас.

— Правило? Я слушаю, — удивляюсь, напрягая слух.

— На кухне мы не позволяем себе говорить о «работе», проблемах и прочих важных вещах. Твоей истории это так же касается. Особенно следи за языком при Ароне. Я не знаю какой кот пролежал между вами, но настроен он явно не дружелюбно.

Слушаю с приоткрытым ртом, так серьезно он рассказывает о каком-то законе. Когда речь заходит о Пайпере сердечко замирает, неприятно однако, но я ещё докопаюсь до правды.

— Правил не много, но их выполнение обязательно, если не повезёт – узнаешь, а пока что ты гостья. На кухне это актуально для всех. Договорились? — подмигивает, оголяя белоснежную улыбку.

— Скорее да, чем нет, — незаметно подкатываю глаза, выдыхая.

— Отлично, вот и проверим, — галантно протягивает руку, изображая аристократа. — Позволишь?

— Конечно, — сжимаю губы в сплошную линию и так же наигранно отвечаю на жест, что вызывает тихий, синхронный смешок.

По левую руку от лестницы располагается очаровательная и ухоженная кухня.
Мысль о том, что современные гангстеры, назовем их так, могут поддерживать идеальную чистоту и порядок весьма абсурдная и смешная.

— Да вы чистюли, ещё и милашки, розово-белый интерьер это так... Кх... брутально, — на лице впервые за всё время в этом доме, появляется искренняя улыбка.

Возможно правила запрета подействовали, не знаю, но как только мы переступаем на порог кухни, плохие мысли сразу же пропадают. Барни смущается, этот мужественный парень, так легко поддаётся моим фразам.

— Ну мы это... — краснеет, потирая висок.

— Я шучу, — наполняю комнату лёгким смешком. — Хотя мне действительно нравится эта ми-ми-мишная обстановка и колористика тоже улёт, — подмигиваю, сильнее опираясь об сильную руку.

— Вообще это прихоть Саманты, она достаточно напористая дама. Но сейчас не об этом, что будешь кушать? У нас есть утренняя пицца и вчерашние наггетсы. Ничего другого предложить не могу, в такую погоду в нашу глушь никто не поедет, — имя Саманта вращается слух, но спрашивать слишком бестактно, если бы хотел рассказал.

— Хммм... — присаживаюсь за стол, делая задумчивую позу. — Даже не знаю, выбор настолько велик, боюсь сделать опрометчивое решение.

— Ты права, вопрос жизни и смерти, — с этими словами на кухню влетает Лео. Мы начинаем хохотать и разговаривать о ценности великого фастфуда, я даже увидела лёгкую улыбку Ноа, который не проронил и слова.

Пока еда греется, ощущаю себя легко, кажется, что мы знакомы не один день, а
лет десять. Осознаю всю важность правила отстранения от проблем на кухне и уже представляю, как внесу данный корректив в нашу с Алисией квартиру, когда вернусь.

В разгар ужина, домой возвращается разъяренный Арон. Одного зверского взгляда в нашу сторону становится достаточно, чтобы аппетит сошёл на нет, после чего парень с победной ухмылкой направляется в кабинет, испортив всем настроение.

— И всегда он так себя ведет? — прерываю гробовую тишину, наблюдая за вальяжной походкой призрака.

— Думал ты его знаешь, — Барни иронично смотрит на меня, наполняя рот едой.

Но знаю ли я его на самом деле? Хочется верить, что такой холодный приём, со временем сменится лаской и теплом. Но жив ли в нём ещё мой Арон? Я не знаю. Во мне слишком слишком много эмоций, что затмевают разум и здравый смысл. Подрываюсь с места, стремясь догнать  Пайпера.

— Лия! — за спиной доносится добрый голос кареглазого Аполлона, — он опасен...

Я не слушаю, следуя позыву. За ступеньками призрак неожиданно останавливается за пару шагов до входа в кабинет, что приводит к неминуемую столкновению. Мой нос уверенно врезается в широкую, мускулистую спину, вызывая лёгкое пощипывание.

— Пора заканчивать эти сцены, — оборачивается, улыбаясь. — Если ты так хочешь меня, просто попроси, я с радостью разорву твои белые леггинсы, — будучи выше меня почти что на голову, он лениво наклоняет идеальное лицо, при этом не переступая грань дозволенного.

Как бы это странно не звучало, но я не чувствую отвращение или злость, наоборот, внутри разливаетесь приятное тепло со скрытым желание, которое я не признаю.

— Пора перестать вести себя, как обиженный мальчишка и поговорить! — с вызовом заглядываю в гипнотические глаза. 

Моя реплика отталкивает парня, он напрягает тело, становясь серьёзным. Отступает на шаг назад и сжимает кулаки, сдавливая челюсти.

— Поговорить? — возвращает прежний контроль, выглядывая из-под пушистых ресниц. — Прелюдии лишние.

Неожиданно напирает, толкая грудью в стену. Спина соприкасается с твёрдой материей, а голова с грохотом ударяется, вызывая тихий стон. Рука Пайпера перекрывает всевозможные проходы, упираясь в стену, пока разгоряченное тело виснет надо мной, открывая прелестный ракурс. Дыхание притихает, я жду следующего шага, не проявляя и грамма интереса, ну или мне так кажется.

— Думаешь я не вижу, как ты дрожишь? — горячее дыхание обжигает кожу щеки. — Хадсон, твоё тело выдаёт с потрохами.

— Ты переоцениваешь себя, — уверенно вру, не краснея. — Не знаю, что ты там придумал и увидел, но бугор в штанах выдаёт тебя больше.

— Один-один, — алые губы приближаются к шее.

— Я пришла поговорить, — приседаю, выскальзывая из призрачной хватки.

— Не играй со мной – проиграешь, — хватает за талию, притягивая к возбужденному паху.

Что с ним происходит? Какая ещё игра? А ну соберись, Лия Хадсон!

Глаза останавливаются на уровне аккуратной родинке в уголку приоткрытого рта. Немного шершавая ладонь залазит под футболку, вырисовывая линии по коже. Внизу живота завязался плотный узел, что давит и щекочет внутренности. Когда мягкие губы прикасаются к уху, я прикрываю глаза, откидная голову назад.

— О чём? — кусает за мочку, оттягивая на себя.

— Лия, еда остывает! — из неоткуда выплывает Барни, — у вас всё хорошо?

Отталкиваю Арона, приглушая невиданный порыв, что отключил на время мозг. Поправляя одежду, судорожно дотрагиваюсь до мест, где были оставлены поцелуи. Я ещё никогда не получала так много ощущений от простых поцелуев. Пайпер замечает мои действия и самодовольно улыбается, съедая взглядом. Мне не понятно такое поведение, сначала злость, холод, а теперь страсть, желание...

— Пойдём? — шатен протягивает руку, не сводя глаз с друга.

Между ними идёт невооруженная схватка, никто не делает первый шаг, ожидая моего решения. Я хотела поговорить с Ароном, но эта ситуация сбивает, лучше уйти, пока не наделала грандиозных ошибок.

— Да, — избегая протянутой руки, быстро ухожу, покрываясь румянцем.

  После ужина иду в свою новую комнату, принимаю душ и зарываюсь с носом под одеяло, рассматривая потолок. Думать об отце сил нет, чувствую пустоту и перемены внутри, но не хочу сдаваться.

Постепенно смогу принять правду и жить с ней, но не сейчас. Где-то в глубине верю, что он жив и когда завтра я открою глаза, он будет сидеть рядом, с улыбкой на лице, ласково обнимет, поцелует в лоб и заберёт домой, как раньше, в детстве. А ещё мне не дают покоя мысли об загадочном призраке с синеозерным, туманным взглядом. Сегодняшние чувства испугали, я потеряла контроль и не могла с этим тягаться. Наверное просто многое свалилось на хрупкие плечи, нужно время...

Ночью просыпаюсь от яркого света фар и криков на улице. Конечно панорамные окна это красиво, но вот шумоизоляция ни к черту, особенно, когда летом всё стоит на проветривании. Первая мысль – грабители или бандиты, но встав с кровати, замечаю лицо Арона и ещё двоих парней в балаклавах. Они тащат обездвиженное тело и о чём-то громко спорят, за ними плетётся тухленький Ноа.

«Он мертв? Что за дела проворачивает Арон»?

Мерзость и злость кольнули сердце, во что превратился мой призрак? Другая бы, на моем месте спряталась и заперла дверь на замок, но я не могу оставаться в стороне, если есть хоть малейший шанс помочь нуждающемуся. Не долго думая, тихо бегу вниз. Знать куда именно пойдет чертов Пайпер, я не могла, поэтому прячусь в шкафу, не далеко от входной двери.

С этого убежища открывается хороший вид на первый этаж, который включает в себя: кухню, гостиную, ступеньки и не известную мне комнату с металлической дверью, вообще, похоже на лифт, который я заметила только сейчас. Благо в доме уже нет охранников. Успеваю залезть в шкаф, за мгновение до появления парней.

Сердце бешено бьется, выскакивая из груди, стоит дышать тише, но контролировать процесс получается плохо, лишь закрываю рот руками, чтобы нечаянно не издать посторонний звук.

Людьми в балаклавах оказались Лео и Барни. Вся шайка одета в элегантные черные смокинги и только Ноа остался в своём сером, местами протёртом спортивном костюме.

Тело взрослого мужчины без всякого уважения кидают прямо на пол, лицо направлено в мою сторону. Он без сознания, но по движению грудной клетки явно жив. Вдоль правого глаза проведён огромный и уже довольно старый шрам, а с поломанного носа сочится кровь. Так нельзя говорить, но человек поистине уродлив.

— Сволочь! — Ар пинает ногой бедолагу и плюёт прямо в лицо. — Проснись и пой...

— Не ори, мы не одни в доме! Подумай, что с ней будет, если она увидит или узнаёт кто он,  — тихо бубнит Барни.

— Ты не закрыл Хадсон? — ярость переправляется на кареглазого.

— Зачем? — разводит руки.

— Идиот! Иди проверь всё. И тихо запри! — его злость настолько сильна, что я снова забываю как дышать и ещё раз убеждаюсь, что прежнего Арона больше нет.

Что же будет, когда Барни не найдет меня в комнате?

Не забывайте оценивать главы и делится впечатлением от прочитанного. Огромное спасибо, желаю удачи и счастья. ❤️🥰