Эпилог
Сторожка была старая, покосившаяся, с выбитыми окнами, заткнутыми кусками одеяла и фанеры. Внутри пахло гарью, пылью и странным ощущением уцелевшей надежды. На полу, чуть в стороне от тлеющего костра, кто-то нашёл старое армейское одеяло и постелил прямо на доски. Всё здесь говорило: «временное укрытие», и всё же — они дышали тишиной.
У костра сидела Анна, задумчиво чистила картошку, ловко щёлкая ножом по кожуре. На ней была чужая, явно мужская куртка, в рукаве которой застревал локоть. В волосах — пепел, в глазах — новая злость, уже не к ним.
— Никогда бы не подумала, что кончу среди дыма, картошки и с вами, — пробормотала она, не глядя ни на кого. — Романтика уровня: «выжили, но зачем».
— Доживёшь до ужина — не жалуйся, — буркнул Громов, сидящий рядом на корточках.
Он перевязывал Карине руку, промокшую от крови бинтом, который когда-то был белым. Рука дрожала — от боли или от близости его пальцев, она не знала. Но не отводила взгляда. Ему не было всё равно. Это было видно в каждом аккуратном движении.
— Потерпи ещё немного, — пробормотал он, поддувая на кожу, прежде чем затянуть последний узел. — Ещё чуть-чуть — и всё закончится.
Карина вскинула на него глаза — уставшие, но живые.
— Что теперь? — спросила тихо, почти в шёпот.
Громов выпрямился, отряхнул ладони, как будто сбрасывал с них не только кровь, но и остатки прошлого. Потом медленно достал флешку из внутреннего кармана куртки и покрутил её в пальцах.
— Теперь мы взрываем его в эфире.
Анна усмехнулась, обвела их взглядом:
— У вас такие планы — будто вы не полудохлые, а супергерои с экрана.
— Ты что, не знала? Мы — сериал категории «Слишком живы, чтобы умирать», — подмигнул Громов.
— Или «Неадекватность на вынос», — добавила Карина сквозь улыбку.
Они переглянулись. И впервые за много дней эта улыбка была без горечи. Без страха. Почти настоящая.
Карина медленно прислонилась к нему, чувствуя, как плечо под курткой тёплое, надёжное.
— Только попробуй меня подставить, Громов. Я выживала дольше, чем ты доживал до обеда.
Он повернул к ней лицо, провёл пальцами по её волосам и поцеловал в макушку:
— Мечтай. Я уже вечно с тобой заодно.
Анна хмыкнул: — романтика.
Снаружи дул ветер, гоняя сухой снег и запах дыма. Ветер, как будто слышал каждое слово.
А где-то на соседнем холме, спрятавшись за обледенелой сосной, Егоров лежал, прижав винтовку к плечу. В оптическом прицеле он чётко видел костёр, три фигуры у огня — одну цель, два лишних силуэта.
Он задержал дыхание.
Курок щёлкнул.
Но выстрела не было. Он просто смотрел.
Пока что.
КОНЕЦ ТОМА I