Глава 3. Реальность
Лукреция
— Или вот эти? Что скажешь?
Перед моим лицом мельтешат около двадцати набросков вечерних платьев. Их основу создала я, а дальше самые талантливые дизайнеры, работающие у меня, добавляли свои штрихи и поправки, опираясь на вкусы и предпочтения женского пола в последнее время.
Мне нравится создавать различную модную одежду для девушек и женщин. Я даже сказала бы, что этот процесс приносит мне удовольствие, и в какой-то степени единение со своими мыслями; фантазиями.
— Лукреция, да что это с тобой сегодня? — недоумевает моя лучшая подруга – Эддисон. Из всех друзей она оказалась намного ближе моей душе. Она из немногих, кому я могу доверить свои секреты.
— Всё нормально, — с улыбкой на лице, я поворачиваюсь к большим окнам, выходящих на сердце дневного Хьюстона.
Летом, особенно в июле, от палящего солнца можно спастись только под кондиционером или в холодных помещениях.
— Я так не думаю, — недоверчиво говорит девушка. — У тебя что-то произошло. Я же тебя знаю.
Я кошусь на одну из сотрудников, которая зашла в общую комнату со стопкой документов. Здесь точно лишних ушей "не хватает".
— Давай поднимемся ко мне, — предлагаю я, и подруга, поняв мой намёк, поднимается следом за мной.
Как только мы оказываемся в моём кабинете, Эддисон закрывает дверь поплотнее, и проходит к мягкому креслу возле длинного, рабочего стола.
— Давай, выкладывай, — кареглазая принимает удобное положение и внимательно вглядывается мне в лицо. — Наверное опять кошмары?
— Они самые, — вздыхаю, присаживаясь рядом с ней. — Мне снова приснился он, — начинаю свой откровенный рассказ, стараясь игнорировать тупое, ноющее чувство в области груди. — В этот раз Винни обвинял меня в том, что я причиняла ему боль, — выдерживаю паузу, чтобы сдержать подступающие слëзы. — И желал мне смерти.
— Воу..
Подруга заключает меня в объятия, в которых я очень нуждаюсь. На самом деле я нуждаюсь во многом.. В том, чтобы кто-то разделил со мной мою боль и переживания; чтобы меня утешили и подарили надежду на счастливое будущее, в котором будем только мы с Винни и больше никого.
Но как обычно я пресекаю свою слабую сторону, надобность в подобных вещах, и скрепя искалеченным сердцем, продолжаю идти вперёд, прямиком в настоящий кошмар.
И я не имею права оглядываться назад, в своё беззаботное прошлое, поскольку понимаю, что настольгия по тому времени может окончательно довести меня до конца.
— Милая, это был всего лишь страшный сон, — успокаивает она. — Ты накручиваешь себя каждый день, и поэтому тебе снятся такие вещи. Он живёт сейчас где-нибудь далеко и даже не вспоминает о тебе. Так что прекращай изводить себя.
«Даже не вспоминает о тебе..»
Реальность. Это суровая реальность. Я бросила его. После этого он не обязан помнить обо мне. Наверняка у него другая жизнь. Хорошая работа, большая семья. Всё как мы планировали.
Я поднимаю глаза к потолку, прогоняя слëзы, и крепче обнимаю подругу. Эддисон права. Он прекрасно живёт, забыв меня, а я думаю о нём до такой степени, что он стал моим ночным кошмаром.
— Это пройдёт, — шепчу, обращаясь к себе в первую очередь. Нужно время. Три года это мало.
— Обязательно пройдёт, — Эддисон целует меня в висок. — Твоего отца обязательно настигнет кара за то, что он сделал с тобой. Я в этом уверена.
Дверь в кабинет распахивается, и мы отстраняемся друг от друга. В проёме стои́т запыхавшаяся помощница Джеральда – Дороти.
Что её привело сюда?
Я вопросительно поднимаю брови, ожидая от неё причину еë пребывания в моей студии.
— Лукреция, добрый день, — выпаливает брюнетка на одном дыхании. — Я звонила вам, но у вас автоответчик.
— Мой телефон остался дома, — отвечаю холодным тоном. Им я всегда пользуюсь, когда подчинённые мужа пытаются выйти со мной на контакт, дабы расположить к себе. Эту повадку я выследила ещё полтора года назад, и сразу поняла, что Джеральд специально отдал такой приказ. Он хочет иметь надо мной полный контроль, который, конечно, никогда не получит. — Могли бы позвонить одному из моих администраторов.
— Нет, — Дороти всплеснула руками. — Это очень важно, и я должна была передать информацию лично вам.
Эддисон смотрит на меня вопросительным взглядом.
«Если бы я сама знала о чём она» — говорил подруге мой ответный взгляд.
— И что же это за информация такая, что ты едва стоишь на ногах, — иронически проговариваю я.
— Этим вечером Вы с Джеральдом Бромфилдом приглашены на открытие ресторана его партнёра, — поясняет девушка. — Ваш супруг просил передать вам, чтобы вы были готовы к семи.
Да уж.. И из-за этого тебе надо было мчаться на другой конец города? Теперь я ещё больше сомневаюсь в её адекватности.
По моему виду Дороти поняла, что меня это никак не впечатлило. Перед уходом она сказала:
— Там дресс-код: вечернее платье, а на лице должна быть маска. До свидания.
Уже находясь на балконе, я пыталась вдохнуть как можно больше воздуха, чтобы собраться с силами, которые понадобятся мне сегодняшним вечером.
Если мне в повседневной жизни всегда удаётся избегать тесного контакта с Джеральдом, то на разных мероприятиях, или же праздниках, это становится практически невозможным.
О чём вообще рассуждать, если по моей воли мы спим в разных комнатах. Я просто не выношу его прикосновений, запаха, голоса. Он держит себя в форме: посещает несколько раз в неделю тренажёрный зал, следит за своим внешним видом и здоровьем. Но для меня это совсем ничего не значит.
Думаю, Джеральд сам догадывается, что я его ненавижу. Моё "доброжелательное" отношение к нему открыто об этом говорит.
— Я платье тебе заказала у нас. Маску к нему тоже, — сообщает Эддисон.
Подруга подходит ближе и останавливается рядом со мной, кладя руки на перила балкона.
— Спасибо.
Я одариваю её благодарной улыбкой. Она знает, что я ненавижу все эти сборы для публичного цирка.
— Ты сильнее, чем ты думаешь.
Её слова были наполнены такой уверенностью, что они поселили в моей душе призрачную надежду на лучшее. Эддисон до сих пор помогает мне искать в себе силы бороться дальше.