Проклятый Бар

Ночь после первой смены Амалии в "Гнилом Якоре" не принесла ей сна. Она лежала на диване, уставившись в темноту квартиры. Лампочка так и не зажглась, а фотография с Лукасом на столе будто смотрела на неё - его улыбка теперь казалась натянутой, почти зловещей. Шёпот из бара всё ещё звенел в ушах, и каждый раз, закрывая глаза, она видела дым, сочащийся из-под пола, и тёмные глаза Тома, в которых мелькало что-то, чего он не говорил. Ей нужно было вернуться. Нужно было узнать больше.

На следующий вечер она снова стояла перед баром. Амалия толкнула дверь, и запах внутри ударил в нос: всё тот же коктейль из пива, дыма и чего-то гнилостного, что цеплялось к горлу.

Том был за стойкой, как обычно, с грязной тряпкой в руках и бутылкой пива, которую он лениво отхлебывал. Он даже не взглянул на неё, когда она вошла.

- Что, не передумала? - бросил он, ставя бутылку на стойку с глухим стуком.

- Нет, - отрезала Амалия, бросая сумку на стул. - Давай фартук, и скажи, что делать.

Том хмыкнул, ткнул пальцем в подсобку и вернулся к своему занятию - протиранию стаканов, которые, кажется, только становились грязнее.

Она прошла мимо него, чувствуя, как его взгляд цепляется за неё, но не обернулась. В подсобке было тесно, пахло плесенью, а на полках громоздились ящики с пустыми бутылками и рваные тряпки. Фартук висел на гвозде - серый, застиранный, с пятнами, которые могли быть чем угодно. Она надела его, завязала узел и вернулась в зал.

Бар уже оживал. Завсегдатаи занимали свои места: Ганс, пьяница с трясущимися руками, пара байкеров с татуировками на шеях, старик в углу, который кашлял так, будто выплёвывал лёгкие.

Амалия разносила пиво, собирала пустые стаканы, вытирала липкие столы. Её движения были быстрыми, но взгляд то и дело падал на пол - на те самые доски, из-под которых вчера доносились звуки. Сегодня было тихо, но это молчание давило сильнее, чем шёпот.

Ближе к одиннадцати что-то изменилось. Воздух стал тяжелее, и лампы над стойкой начали мигать. Один из байкеров выругался, пролив пиво, а Ганс вдруг закашлялся и уронил стакан, который разлетелся по полу осколками.

Амалия подошла убрать, но замерла: под её ногами снова раздался шорох. Сначала тихий, потом громче - будто кто-то полз, волоча за собой что-то тяжёлое. Она выпрямилась, сердце заколотилось.

- Том, - позвала она, стараясь держать голос ровным. - Слышишь?

Он стоял за стойкой, скрестив руки, и смотрел куда-то в сторону, будто её не существовало.

- Ничего не слышу, - отрезал он, даже не шевельнувшись.

- Да ты гонишь, блять! - рявкнула она, швырнув тряпку на стол. - Это опять из-под пола! Стук, шорох - ты что, глухой?

Том наконец повернулся, его тёмные глаза сузились. Он шагнул к ней, наклонился так близко, что она почувствовала запах табака и пива в его дыхании.

- Слушай меня, куколка, - процедил он сквозь зубы. - Я тебе не собака, чтоб по первому зову бежать. Хочешь копаться в этом дерьме - копайся, но меня не впутывай. Я тут работаю, а не призраков гоняю.

- Ага, работаешь, - она выпрямилась, не отступая ни на шаг. - А Лукас? Ты сам сказал, что он пропал тут! Ты знаешь больше, чем говоришь, и я это вытрясу из тебя, даже если придётся тебе башку проломить!

Его лицо исказилось злостью, он стукнул кулаком по стойке так, что бутылки задребезжали.

- Не лезь ко мне с этим! - рявкнул он.
- Твой брат был идиотом, сунулся куда не надо, и сгинул. Я тебе не нянька и не сыщик. Вали отсюда, если не нравится.

Амалия сжала кулаки, её ногти впились в ладони. Она хотела вцепиться ему в горло, но шорох под полом вдруг перешёл в стук - тяжёлый, ритмичный, как шаги. Пол задрожал, и из щелей между досками снова пополз дым - чёрный, густой, с запахом мокрой земли и гниющей рыбы.

Лампы мигнули и погасли, оставив бар в полумраке, где светился только знак в углу. Ганс заскулил, старик в углу забормотал что-то "ну нахуй" и рванул к двери. Байкеры тоже свалили, оставив деньги на столе.

Амалия шагнула к Тому, схватила его за рукав.

- Это не просто звуки, и ты это знаешь! - прошипела она. - Что тут творится? Говори, или я сама спущусь под этот чёртов пол!

Он вырвал руку, оттолкнул её так, что она чуть не упала.

- Да ты ебанутая на всю голову! - рявкнул он. - Хочешь сдохнуть - лезь туда.

Она хотела ответить, но стук стал громче, и к нему прибавился звук - низкий, гортанный вой, от которого волосы вставали дыбом. Половицы под её ногами треснули, и из щели вырвался тонкий луч света - не белого, а зеленоватого. Амалия отшатнулась, её дыхание сбилось. Вой перешёл в шёпот - десятки голосов, сплетённых в жуткий хор, и среди них она услышала своё имя. "Амалия... Амалия..." - тихо, но чётко.

- Это что за херня? - выдохнула она, глядя на Тома.

Он стоял, сжав кулаки, его лицо было напряжённым, но он не двинулся с места.

- Я же ясно сказал - вали, - буркнул он, отворачиваясь. - Это не твоя забота.

- Не моя? - она шагнула к нему, её голос дрожал от ярости. - Мой брат пропал тут, а ты мне говоришь "не моя забота"? Да ты знаешь, что там внизу, и молчишь!

Том резко развернулся, схватил её за ворот рубашки и притянул к себе.

- Да, я в курсе, что тут люди исчезают, и знаешь что? Мне плевать, - рявкнул он. - Я не суюсь туда, и тебе не советую.  Хочешь сгнить, как тот твой Лукас? Валяй. Но я тебе не помогу.

Он оттолкнул её, и она врезалась в стойку, задев локтем ящик с бутылками. Стекло рухнуло на пол, разлетевшись осколками. Шёпот стал громче, вой вернулся, и теперь он звучал как крик - пронзительный, нечеловеческий. Половицы затрещали, и из щелей полезло что-то чёрное - не дым, а тонкие, извивающиеся нити, похожие на щупальца. Они тянулись к ней, медленно, но неотвратимо.

Амалия схватила швабру, стоявшую у стены, и ударила по полу. Щупальца отпрянули, но тут же вернулись, извиваясь быстрее. Она обернулась к Тому, который стоял, скрестив руки, и смотрел на это, как на обычное зрелище.

- Ты серьёзно будешь просто стоять? - крикнула она, её голос сорвался.
- Помоги мне, кусок дерьма!

- Я тебе не слуга, - отрезал он.
- Разбирайся сама.

Она хотела броситься на него, но щупальца вдруг рванули к ней, обвив её лодыжку. Холод обжёг кожу, и она почувствовала, как что-то тянет её вниз. Она ударила шваброй, но дерево треснуло, и пол под ней начал проваливаться. Шёпот превратился в хохот - низкий, утробный. Она вцепилась в край стойки, её ногти скребли по дереву, но хватка щупалец становилась сильнее.

- Том! - крикнула она, её голос был полон ужаса.

Он посмотрел на неё, его лицо было непроницаемым. Секунду он молчал, и отвернулся.

- Я предупреждал, - бросил он, направляясь к подсобке и оставляя её одну.

Пол рухнул. Амалия закричала, падая в темноту, где шёпот стал оглушительным, а холод сковал её тело. Она ударилась о что-то твёрдое - земля, сырая и вонючая, как могила. Вокруг была кромешная тьма, но она слышала шаги - медленные, тяжёлые, приближающиеся. Света не было, но она чувствовала, что на неё смотрят - десятки глаз, невидимых, но реальных. Её пальцы нащупали что-то холодное и металлическое - цепочку, такую же, как у Лукаса. Она сжала её, её сердце билось так, будто готово было разорваться.

Наверху Том стоял у края дыры, глядя вниз. Его лицо было мрачным, но в глазах мелькнуло что-то - не страх, не жалость, а что-то глубже. Он знал, что там, внизу. Знал больше, чем говорил. Но помогать он не собирался.

А в темноте под "Гнилым Якорем" шаги становились ближе, и голоса шептали её имя, обещая, что она останется с ними навсегда.