Её заказ-его жизнь

Габриэль продолжал курить, его взгляд был направлен прямо на меня. В этом взгляде не было ни угрозы, ни привычной хищной усмешки – только изучение.

Я почувствовала, как мои пальцы непроизвольно сжались на подоле платья. Я здесь, чтобы убить его.

Но, чёрт возьми, почему я чувствую себя так, будто должна сначала что-то сказать?

Я вздохнула, убирая волосы за ухо, и скрестила руки на груди:

— Я хотела извиниться.

Он чуть заметно приподнял бровь, выдыхая дым:

— За что?

— За то, что вчера так резко ушла. — Я посмотрела на него, пытаясь не показать, как этот разговор выбивает меня из колеи. — Мне нужно было рано вставать... да и ещё мелкого в школу вести.

Я увидела, как его пальцы слегка замерли на сигарете.

Он помнил.
Конечно, он помнил.

Вчера вечером я сама, без всякой причины, рассказала ему о брате. И теперь, когда я произнесла эти слова, его глаза на мгновение стали глубже, темнее.

Он прикрыл веки и сделал ещё одну затяжку:

— Ты действительно не похожа на тех, кто обычно приходит сюда, Лаура.

Я слегка усмехнулась, прислоняясь к спинке дивана:

— Я же говорила – я разочарую твои ожидания.

Он чуть склонил голову набок, продолжая изучать меня:

— Так зачем ты сегодня здесь?

Я сделала вид, что не заметила, насколько его голос стал мягче:

— Думала выпить с тобой кофе.

Его губы чуть приоткрылись, а затем он усмехнулся:

— Кофе? В моём клубе?

— А почему бы и нет? — я пожала плечами, сцепив пальцы в замок. — Не думаю, что у тебя есть что-то получше для утра.

Он медленно стряхнул пепел в пепельницу, глядя на меня с тем выражением, от которого у людей обычно по спине бегали мурашки.

Но не у меня.

— Ты удивляешь меня, Лаура.

Я улыбнулась, но в душе всё ещё чувствовала странное напряжение.

"Ты должна была прийти, чтобы убить его. А вместо этого сидишь здесь, ведёшь светский разговор и заказываешь кофе."

И самое страшное – мне казалось, что я не жалею.

Габриэль посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Словно пытался разглядеть что-то, чего ещё не понял.

"Ты удивляешь меня, Лаура."

Эти слова застряли в воздухе между нами.

Я легко склонила голову набок, позволяя себе мягкую, почти дерзкую улыбку:

— Ну, что скажешь? Угостишь кофе или мне самой его заказать?

Габриэль усмехнулся, бросая окурок в пепельницу. Он выглядел спокойнее, но я видела, что внутри него всё ещё что-то кипит:

— Считай, что уже заказан.

Он сделал лёгкий кивок в сторону бара, и один из работников клуба тут же отправился выполнять приказ.

Я невольно приподняла бровь:

— Вот что значит власть. Одна фраза — и тебе несут кофе.

— Ты просто не привыкла к такому, да? — его голос был низким, слегка хриплым, но теперь полностью контролируемым.

"Если бы ты знал, Габриэль..."

Я пожала плечами, откидываясь на спинку дивана:

— Можно сказать и так. Я привыкла добиваться всего сама.

Он усмехнулся:

— Интересно. Значит, даже этот кофе — твоя личная победа?

Я чуть прищурилась, наблюдая за ним:

— А почему бы и нет? В конце концов, не каждый день у меня появляется возможность сидеть напротив Габриэля Ревьеро и пить утренний кофе.

В этот момент официант принес две чашки, аккуратно поставив их перед нами.

Я посмотрела на напиток, а затем медленно перевела взгляд на него:

— Неужели ты правда пьёшь кофе по утрам?

— Я же не животное, Лаура. — В уголках его губ появилась тень улыбки, но глаза оставались внимательными.

Я взяла чашку, обхватив её ладонями. Горячий пар приятно согревал пальцы.

Но я не спешила делать первый глоток.

"Что я здесь делаю?"

Я должна была убить его.
Я должна была быть тенью, которая исчезает, а не женщиной, сидящей напротив и смеющейся над его фразами.

Но я чувствовала, что Габриэль тоже это понимает.Он смотрел на меня так, будто видел, что я что-то скрываю:

— Ты действительно странная, Лаура. — Его голос был мягким, но в нём скользило что-то настороженное. — Вчера ты исчезла, а сегодня вернулась, как ни в чём не бывало. Почему?

Я сделала вид, что задумалась.

"Чтобы убить тебя."

Но вместо этого я легко улыбнулась:

— Может, просто захотела увидеть тебя снова?

Габриэль внимательно посмотрел на меня.
Я почувствовала, как его пальцы медленно сжали ручку чашки.

Он не поверил.
Но и не отверг.

Габриэль продолжал смотреть на меня, его пальцы лениво барабанили по ручке чашки. Но я видела, что за этой расслабленностью скрывается нечто большее.

"Он не верит. Он пытается понять, зачем я здесь."

И это было плохо.

Я не должна была привлекать столько внимания. Всё должно было быть просто: выстрел — и я исчезаю. Но теперь он смотрел на меня так, словно пытался разгадать головоломку.

Я сделала вид, что не замечаю.

Взяла чашку и сделала глоток. Горячий кофе обжёг язык, но я сохранила невозмутимое выражение:

— Ты пьёшь хороший кофе, Ревьеро.

— Не думал, что ты ценишь такие мелочи.

Я слегка склонила голову, позволив себе улыбку:

— А ты слишком быстро делаешь выводы.

Габриэль усмехнулся, но глаза оставались внимательными. Он сделал медленный глоток, прежде чем снова заговорить:

— Ты сказала, что у тебя был ранний подъем. Твой брат — это причина?

"Чёрт. Он помнит."

Мои пальцы крепче сжали чашку, но я быстро взяла себя в руки:

— Да. У него сегодня контрольная, а я обещала, что он не опоздает.

— Ты заботишься о нём как мать.

Я пожала плечами:

— Я и есть ему мать.

Габриэль задумчиво посмотрел на меня, покрутив чашку в руках:

— Ты сильная. Я уважаю это.

Я чуть нахмурилась, но быстро вернула лицо в прежнее выражение.

"Что ты пытаешься сделать, Ревьеро? Заставить меня расслабиться?"

Но было одно "но".

Мне казалось, что его слова не были игрой.

Я сделала ещё один глоток, ощущая странное напряжение между нами:

— Мне не нужно уважение. Мне достаточно того, что он жив и здоров.

Габриэль внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Мама Я чувствовала, что этот разговор зашёл слишком глубоко. Не туда, куда я планировала.

Мне нужно было что-то сделать. Увести его мысли в другую сторону.

Я мягко поставила чашку на стол и скрестила руки:

— А ты? Почему выглядишь так, будто не спал всю ночь?

Габриэль на мгновение задержал дыхание.

Я задела что-то.

"Что-то, что он не хочет обсуждать."

Он сделал последнюю затяжку сигареты и затушил её в пепельнице:

— Не всё можно контролировать, Лаура. Даже если ты привык это делать.

Я внимательно посмотрела на него мама:

— Ты о чём?

Он усмехнулся, но в глазах не было веселья:

— О том, что иногда даже самый сильный человек может оказаться в аду.

Я не ответила.

Потому что вдруг поняла, что это не просто слова.И что этот человек передо мной – сломанный больше, чем кажется.

Габриэль сидел напротив меня, вращая пустую чашку в пальцах. Казалось, он был здесь, но одновременно где-то далеко.

"Что ты скрываешь, Ревьеро?"

Его слова повисли в воздухе, будто пропитывая собой тишину.

"О том, что иногда даже самый сильный человек может оказаться в аду."

Я продолжала смотреть на него. Глаза больше не были пустыми, но теперь в них жила усталость. Глубокая, съедающая изнутри.

Я знала этот взгляд.

Видела его в зеркале.

На мгновение я забыла, зачем пришла.

Я слегка наклонила голову, не сводя с него взгляда:

— Не хочешь рассказать?

Габриэль поднял глаза, и его губы дрогнули в почти незаметной ухмылке:

— Ты действительно хочешь это услышать, Лаура?

В его голосе скользило что-то опасное. Предупреждение. Как будто он проверял, насколько далеко я готова зайти.

Я выдержала паузу, затем пожала плечами:

— А почему бы и нет?

Он долго смотрел на меня, а затем вдруг откинулся на спинку дивана. Его взгляд скользнул к потолку, и он сделал глубокий вдох:

— Потому что, если я начну, ты не сможешь это забыть.

Я чуть прищурилась:

— Ты говоришь это так, будто я впечатлительная.

Габриэль тихо рассмеялся. Но в этом смехе не было ни радости, ни насмешки:

— Ты не знаешь, о чём спрашиваешь.

Я медленно провела пальцем по ободку чашки, не отводя от него глаз:

— Тогда расскажи. Дай мне шанс понять.

Габриэль посмотрел на меня долгим, испытующим взглядом.А затем вдруг медленно наклонился вперёд, сокращая расстояние между нами:

— Ты правда думаешь, что хочешь знать, что делает меня монстром, Лаура?

Его голос был низким, почти хриплым.
И в этот момент я поняла: он был не просто сломан. Он был сломан так, что склеить его было невозможно.

Я не отвела взгляда.

Габриэль сидел слишком близко, его голос был низким, обволакивающим, но в нём звучала угроза. Не мне – самому себе.

Я не должна была продолжать этот разговор.
Я должна была встать и уйти.
Но вместо этого я кивнула.

Габриэль заметил. Его глаза чуть сузились, словно он проверял меня:

— Ты уверена?

Я снова кивнула, на этот раз медленно, чуть наклоняя голову набок.

Он глубоко вдохнул, провёл ладонью по лицу, словно смывал усталость, но я видела – это было нечто большее.

А затем он заговорил:

— В моём мире всё просто, Лаура. Ты либо жертва, либо хищник. Другого не дано.

Я слушала молча, не перебивая.

— Меня не учили быть слабым. Никогда. С самого детства мне твердили, что я должен быть сильным. Безжалостным. Что если ты показываешь эмоции – ты уже труп.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ни грамма веселья:

— И я научился. Я стал тем, кого боялись. Тем, кто отдавал приказы, а не выполнял их. Тем, кто не ошибается, потому что ошибки означают смерть.

Он снова провёл рукой по лицу:

— Но знаешь, что самое страшное?

Я медленно покачала головой.

Габриэль опустил взгляд на свою ладонь, изучая её, как будто там были написаны ответы:

— То, что однажды ты просыпаешься и понимаешь – ты стал именно тем, кого ненавидел всю свою жизнь.

В груди что-то сжалось.

Я не знала, что сказать.

Этот человек передо мной... он действительно был монстром?

Или он просто слишком долго жил среди монстров?