Глава 19
Логан.
KEEP EM SCREAMING - Pyrrhic
Это взбесило Ронана.
Хорошо. Пора ему пострадать так же, как страдаю я. Я давно собирался замазать татуировку на запястье. Просто… не мог. И теперь моя слабость снова причиняет мне боль. Как будто Ронан засовывает пальцы в мою рану и разрывает ее.
Ронан сверлит меня взглядом.
— Будь мужиком, говоришь? Это заставляет тебя чувствовать себя мужиком — связывать людей, чтобы бой был нечестным? — Все его тело напряжено, мышцы сжаты. Как будто он хочет встать и врезать мне. Но наручник держит его на месте. — О, я уверен, это заставляет тебя чувствовать себя крутым парнем, да? Это единственный способ получить хоть какое-то действие?
Мой желудок сжимается.
Я получаю действие. Я могу заставить любого парня встать на колени передо мной, умоляя меня сделать больше. Я, может, никогда не позволяю им зайти дальше, но они всегда этого хотят.
Любого парня, кроме Грейсона.
Я опускаю руку на шею Ронана, сжимая.
— Хочешь поговорить о том, какого действия мне не хватает, хмм? Когда ты в последний раз кого-то трахал?
Лицо Ронана искажено отвращением.
— Никогда против их воли, ублюдок. Я понимаю, почему тебя никто не хочет, ты извращенный урод.
Это бьет прямо в живот. Как будто Ронан знает. Я знаю, что он знает, насколько я слаб. Его каре-зеленые глаза сверлят меня, и его лицо краснеет. Я отдергиваю руку от его шеи, как будто она обожгла меня.
Ненависть, уже бурлящая в моем животе, усиливается.
— Ты слишком осуждаешь для того, кто зарабатывает на жизнь убийствами.
— У меня есть свои причины, — выплевывает Ронан.
— Расскажи мне. — Мне не должно быть важно, почему Ронан убивает. Ничто из этого не должно меня волновать. Почему, черт возьми, это меня волнует?
— Не расскажу, пока не принесешь мне воды, ублюдок. — Он сжимает наволочку в кулаке.
— Ты расскажешь сейчас, или, клянусь, я прикончу тебя прямо сейчас.
— Клянешься? — Ронан издает безумный смех. — Ты и так собираешься меня прикончить, так какая мне разница? Я не хочу умирать с жаждой.
Я балансирую на грани: убить его сейчас и покончить с этим. Но что мне стоит принести ему попить? Он расскажет, почему убивает, потом я его убью, и все закончится. Конец истории.
Я марширую на кухню, громко шаря по шкафам в поисках стакана. Где, черт возьми, он держит стаканы? Пустой шкаф за пустым шкафом, пока я наконец не нахожу один, в котором ровно один стакан, две миски, тарелка и вилка.
Господи.
Я хватаю стакан, наполняю его водой из-под крана и возвращаюсь в комнату. Сунув стакан ему, я рычу:
— Говори.
Он с трудом приподнимается, оказываясь наполовину прислоненным к кровати, все еще полностью привязанным. Сначала он жадно глотает воду, как будто умирает. Потом, после нескольких глотков, смотрит на меня и замедляется.
Мне ненавистно легкое чувство вины, которое я ощущаю, глядя на него. Я тут же сжимаю челюсть, чтобы игнорировать это чувство, так сильно, что становится некомфортно.
— Говори.
— Простая вода? Это мой последний ужин?
— Можешь не пить. Я могу устроить тебе водяную пытку.
Ноздри Ронана раздуваются, и, странно, его зрачки расширяются. Вдруг он оглядывается, затем смотрит на пол и шипит:
— Нет.
Что за черт? Я смотрю туда, куда он смотрит. Там лежит плюшевая игрушка, лицом вниз.
Оооокей. Я скрещиваю руки.
— У тебя есть время до счета три.
— О, круто, я снова ребенок. — Ронан щурится.
— Раз. — Мой нож — точнее, его нож — все еще в моем кармане. Я мог бы убить его прямо здесь. Хотя предпочел бы не делать этого. Тело слишком тяжело тащить, когда оно уже мертво.
— Два.
— Ладно! — Ронан так сильно сжимает стакан, что его пальцы белеют. — Я убиваю педофилов. Это то, что ты хотел услышать?
Вдруг все, на чем я могу сосредоточиться, — это Ронан. Его каре-зеленые глаза и бледная кожа. Кольцо зеленого и коричневого сразу выглядит таким серьезным.
— Любителей детишек, извращенцев, пасторов, дедушек, отцов, братьев...
Он продолжает говорить, но звон в ушах становится слишком громким, чтобы его слышать.
Он убивает педофилов. Тех же, кого убиваю я. Нет, не убивает. Это не может быть правдой. Он просто это говорит. Он следил за мной и узнал обо мне. Он просто пытается залезть мне под кожу. Гнев кипит во мне. Как он смеет насмехаться над этим? Вытащив нож из кармана, я приставляю его к шее Ронана.
— Как их зовут?
— Что? — Его глаза расширяются, и он замирает.
— Жертв. — Он никак не может это знать. Он не может знать, кто писал те письма Санте, чтобы спасти их от Саммермена.
— Зачем? Чтобы ты их нашел? — Ронан щурится. — Тебе придется меня убить, ублюдок, потому что я никогда не скажу.
— Твое желание — мой приказ. — Я рычу. — Вставай. Мы едем.
Вдруг Ронан выплескивает остатки воды из стакана на меня. На секунду я ошеломлен. Ронан тоже, просто смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
И тут мне приходит идея. Я иду на кухню и наливаю ему шот текилы с подмешанным средством. Я не хочу, чтобы он полностью отключился. Только немного. Ронан крупный парень, и вытаскивать его из этой чертовой квартиры будет непросто.
Я возвращаюсь с шотом, и он смотрит на меня своими каре-зелеными глазами.
— Настоящий напиток. Последний ура.
Глаза Ронана мечутся между моими, исследуя. Я просто смотрю на него, чувствуя себя мертвым внутри. Это должно случиться. Другого пути нет.
— Ладно, — я делаю вид, что убираю шот.
— Нет. — Он тянется и выпивает шот одним глотком.
Вдруг раздается стук. Погоди, стук? Я пригибаюсь над Ронаном, инстинктивно прижимаясь к полу. Стук продолжается. Доносится… от входной двери?
Черт. Прежде чем он успевает сопротивляться, я хватаю свободную руку Ронана и снова пристегиваю ее к кровати. Затем затыкаю ему рот. Ронан борется, но с двумя закованными руками он мало что может сделать.
Потом я беру пистолет и иду к двери.
Когда я подхожу, раздается еще один стук. Я подкрадываюсь тихо, заглядываю в глазок, и мой мир замедляется. Снаружи стоят два копа. Одна — женщина, явно лесбиянка, с коротко стриженными темными волосами, объективно привлекательная, наверное — если тебе такое нравится. Другой — черт. На секунду я не уверен, настоящий ли он. Это самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо видел. Он выглядит нежным, женственным и ошеломляющим. Совсем не как коп.
Оба копа переглядываются. Красавчик оглядывается через плечо, а женщина пожимает плечами. Ее голос доносится приглушенно.
— Дома, видимо, никого. — Она начинает уходить.
Красавчик смотрит на дверь, и на секунду кажется, что он смотрит прямо на меня своими янтарными глазами. Мое сердце замирает, пистолет тяжел в руке.
Не заставляй меня стрелять в тебя. Пожалуйста.
Наконец, он тоже отходит, следуя за первым копом.
Я тихо выдыхаю, и меня захлестывает странная волна эмоций. Что, черт возьми, происходит? Я перешел от игры с врагом к молитве о том, чтобы не пришлось стрелять в копа? Я слабею.
Гнев захлестывает меня. Я врываюсь обратно в спальню, находя Ронана просто лежащим там. Наркотики, должно быть, уже подействовали, учитывая, что у него пустой желудок.
— Ты их вызвал, — шиплю я, засовывая пистолет обратно за пояс и обшаривая Ронана в поисках телефона. — Ты, черт возьми, их вызвал.
Его слова звучат приглушенно. Я срываю кляп.
— Кто это был? — Его глаза широко раскрыты, зрачки неестественно большие.
— Чертовы копы. — Я бросаю кляп через комнату. Это усложняет мне жизнь в миллион раз. Мне хочется что-то ударить. Хоть что-то. Я не просил всего этого. Я просто хотел оплакать потерю.
Я сжимаю зубы. Это ничему не помогает. Я выглядываю в окно. Копы садятся в белую машину без опознавательных знаков.
— Копы? — В голосе Ронана сквозь вялость прорывается легкая паника.
— Да, копы. — Я поворачиваюсь.
Ронан слабо сопротивляется.
— Что им было нужно?
— Тебя, полагаю. — Я сверлю его взглядом.
— Развяжи меня. Как они выглядели? — Он медленно дергает руками. — Логан, развяжи меня.
— Не знаю. — Я скрещиваю руки. — Одна была девчонкой, другой — парень примерно твоего возраста.
— Нет, я имею в виду, — он комично медленно дергает руками, — какая на них была форма? Тупица.
Я снова выглядываю наружу.
— Повседневная. Только ремень и значок.
В голосе Ронана появляется легкий визгливый оттенок.
— Детективы? Черт… Черт, черт, черт. Отпусти меня, Логан.
— Тебе нужно успокоиться, — рявкаю я.
Он не успокаивается. Я жду, пока машина не уедет, наблюдая, как она сворачивает за угол. И все еще жду. Ронан протестует какое-то время, пока наркотики полностью не берут верх, и он замолкает. Наконец, после нервного хождения туда-сюда, я решаю развязать Ронана.
Это место больше не безопасно для меня. Я не могу оставить его тело здесь, живым или мертвым. У меня не так много вариантов. Убить Ронана здесь и оставить его тело и мою ДНК в месте, где уже шныряют копы, или отвезти его в уединенное место и сделать это там.
Я знаю идеальное место.
Но это означало бы сделать то, что я поклялся никогда больше не делать: привести кого-то домой.