Глава 9
В шесть лет Витале Аксененко рассказали сказку о том, как он появился, по налёту фантастики и заложившей крепкий фундамент в его оформление, конкурирующую с самой Библией. Однако город, в котором он рос, не был отмечен на картах и городом его делало только наличие многоэтажек. На улице и во дворах гуляли дети, а вместе с ними сказка тёмной магии, зловонная, прожорливая сказка нежити о том, чем занимаются взрослые люди, состоящая из трёх-четырёх слов, за которые дома и в школе нахлобучат по губам, весёлая история мертвецов, омывающаяся инфернальным смехом и воспламеняющая смех во всех, с кем Виталя из раза в раз гулял. "А чего ты не смеёшься?" - спросили однажды у Витали ребята на голову старше. "Это делают все, кроме моих родителей" - сказал Виталя. "Ты дурак что ли? А как ты тогда появился?" И Виталя рассказал им правду, которая должна была защитить честь и достоинство его родителей. Над ним смеялись звериным, диким смехом.
И он жил с этим противоречием поперёк горла, пока в третьем классе на помощь не подоспело кино для взрослых, которое друзья по старше показывали ребятам на голову ниже. Смотрели дружно. Тогда-то он стал подозревать уже родителей, но как он ни напрягался, подловить их так и не вышло. Затем в него незаметно проникло чувство собственной ущербности. Сначала в раздевалках перед физрой он то тут, то там заметит волосатость под мышками у очередного одноклассника, пополняющего тайный клуб мужчин, в который он всё ждал, когда природа его впустит. Но и ребята заметили и на их вопрос он отвечал: "Да, брею". Потом одноклассник, который и так начал бриться ещё в начальной школе, пришёл с щетиной, которому Виталя завидовал и не мог себе простить, что у него не так же. Когда же уже? Это унизительное ощущение внешней слабости Виталя восполнял превосходством над животными, отлавливая подоконных кошек и кидая их на других, с интересом наблюдая за их столкновениями, вьющейся спиной, шипениями. Своего кота, когда родителей не было дома, он запирал в морозилке дюжину секунд, вытаскивал и проверял изменения.
В школе и на улице кошмар Витали, что кто-то узнает, что он не такой, как остальные, он спрятал за курением и враждебным поведением, что ни день, то напряжение, оскорбления, шлепки, пинки, красные сопли кап-кап на асфальт, полные злобы глаза, с которых по неосторожности потёк ручеёк, а Виталя никогда, никогда не ревел, как бы сильно к нему не прикладывались, чем в итоге и заработал то самое сияющее уважение, где раскололи многих. По отношению к девочкам он копировал всё, что делали его друзья, стукнуть, дёрнуть, обсмеять и сбежать. Потому что хорошо с девочками общались мальчики, похожие на девочек и разговаривающие как девочки, а им не место среди пацанов. Правда, постепенно Виталя всё чаще стал видеть тех самых пацанов на голову выше, которые спокойно с девочками обнимались и ходили, переплетя пальцы и им ничего за это не было, а спросить ни у кого было нельзя, чтоб не заподозрили.
На двенадцать лет природа таки сделала ему подарок - одинокий дуб ниже пупка порос бородой и он с облегчением выдохнул. Однако в это же лето он отправился в лагерь, где школьные правила потеряли преимущества и самые матёрые искали себе пару, а так как Виталя не может быть не таким как все, не дай Б-г хуже, то и он присмотрел себе девочку старше него, уже выглядящую лет на двадцать, с мясистыми ногами. И глядя на то, как просто все это делали, Виталя, вдохновлённый мыслью "Ну сейчас я вам всем покажу", так же легко подошёл к ней и предложил дружить. Она его не услышала, либо сделала вид, что не услышала. Он сказал ей снова, она посмотрела на него, выронила смешок и ответила, что он ещё маленький и что она с ним будет делать? Как замечательно, что никто не видел, как он уходил от неё. Все занятые друзья спрашивали, ну что, не нашёл себе ещё никого? Нет, отвечал Виталя, все они какие-то не очень. Девочки же были хитрее, чтобы не ждать, когда тебя заметит тот самый, они договаривались с подружками, чтоб те подходили к заветным юношам и заранее сообщали о чужой симпатии, уничтожая риск, стресс и тревогу перед отказом. Вскоре и к Витале подошла такая, прорекламировала, он согласился и провёл всё лето, а может и больше, если б не то, что произошло дальше. Однако забегая мыслями наперёд, как волна пеной обсасывает берег, он то и дело сравнивал её с первой, постоянно находил недочёты и старался закрывать на них глаза, натягивая её на светящийся. идеальный силуэт.
В итоге эта высоколобая девушка так себе никого и не нашла, все разбились на двойки, а она осталась одна. В тот день шёл дождь, она подозрительно ошивалась поблизости и вскоре подошла. Виталя, а помнишь, а я вот подумала, давай. Виталя, посмотрел на неё с ног до головы, долго не отвечал, затем сказал: «Нет». Как жаль, что никто не видел, как он уходил от неё. Однако это уже был последний том лета, последний костёр, анархия, и, как и прошлым летом, пришли местные огородные ребята, поздоровее, пахнущие перегаром, отыскавшие эту девушку, одну, всю в слезах. Затем Виталю били, он потерял сознание, его обливали водой (гораздо позже он уже сам так делал) и снова били, добиваясь от него, чтоб он встал на колени и попросил у неё прощения. В какой-то момент ему уже было безразлично, что с ним происходит. На колени он так и не встал и не вставал в целом ещё долго, потому что его положили в больницу. Челюсть была в настолько разобрана, что в неё вставили металлические пластины.
В больнице его навестил отец. Его отец в золотые годы занимался боксом и друга Витали учил драться, а Витале из раза в раз отказывал, говоря ему, Виталя, у меня от этого бокса уже все мозги в кашу, ты умный, ты инженером должен стать. Однако если бы на месте Витали в тот момент был его друг, в облачных фантазиях Витали, конечно, он бы их всех поставил на колени, но в холодной действительности он бы попал и так попал в больницу, но хотя бы двум-трём из них колотнул бы что надо. И когда к нему пришёл отец, Виталя напоказ достал пачку сигарет, закурил прям в палате и сказал: "Знаешь, пап, я не буду учиться, пока не научусь драться". И когда он встал на ноги, его жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов. В неугомонных друзьях со двора он находил поддержку в своих взглядах против девушек, обобщая свой трагичный опыт на всех и убегая от взаимодействия с ними в тёмные дела. Не встану на колени перед законом, повторял себе как мантру Виталя, следующий наставлению нынешних авторитетов, потеряв твёрдую фигуру отца. Однако к семнадцати годам, то тут, то там ребят начали ловить и закрывать. За Виталей тоже охотились и на своё восемнадцатилетие он ушёл в армию. Там он однажды спросил у сослуживцев, бывало ли такое в их жизни, чтоб девушка принимала в рот. На него вновь посмотрели как на дурного, рассмеялись, переглянувшись, будто были членами тайного общества. «Ну конечно, а у кого не было». «А я такое только в интернете видел» - ответил Виталя, опустив глаза.
Уже знакомый нам высокий следователь вышел из машины и шёл к подъездной двери. Не существует правильных слов, чтобы сказать родителям, что их дочь мертва. Когда ему открыли дверь, изнутри натянутую кожей с золотыми заклёпками на равном расстоянии друг от друга, и он заговорил об их пропавшей дочери, по его мрачному выражению лица они поняли, что больше её не увидят.
Вернулся в машину, по вискам стекал пот. «Ну как?» - спросил его толстый напарник.
-Это было тяжело. Но я уверен, что мы его найдём. Нужно учитывать все варианты, в том числе и попытку максимально отвести подозрения. Идеальное преступление — это легко. Люди чаще всего ловятся, потому что что-нибудь да забудут. Какой-то недочёт, какая-то мелочь.
На собрании в полицейском участке, будто в школьном кабинете, где все сидели за партами, у доски стоял Шлемов и рассказывал:
-Серийные убийства — это зависимость. Как только маньяки начинают убивать (порой их первое убийство происходит случайно), их преследует сексуальные фантазии на этой почве. Затем происходит охлаждение, возвращение к привычному распорядку жизни со всеми повседневными стрессами, разочарованиями и неудовлетворённостью, которые возвращают маньяка обратно к тем незабываемым ощущениям, которые у него вызвало убийство. Если последовательность убийств запущена, её уже невозможно прервать. Как правило, частота убийств и жестокость маньяков растут в геометрической прогрессии, пока их либо не поймают, либо они не выгорят. То есть пока убийца не достигнет точки, когда убийства перестанут удовлетворять его и он решит прервать этот цикл самостоятельно. Если, конечно, ничего извне не прервёт его так называемую карьеру. Например, когда маньяки совершают самоубийства или другие преступления, на которых ловятся, ну или сами сдаются полиции. По статистике большинство серийных убийц убили хотя бы одного незнакомца, а многие из них убивали только незнакомых людей. Наш случай может пытаться запутать следствие, потому что вопреки статистике его жертвы разных полов. Но женский пол преобладает. Исходя из его жестокости, скорее всего он не занимается сексом в обычной жизни. Он бы не смог. Для него нет разницы между сексом и убийством. Секс и насилие сливаются воедино в нём. Две этих сущности в принципе невозможны друг без друга. Это две стороны одной монеты.
В курилке высокий следователь разговаривал с толстым напарником:
-Если это всё-таки маньяк, я его на месте пристрелю.
-А я б голыми руками прибил.
-Из-за того, что вы его ненавидите, - вмешался Шлемов, - вы и не можете его поймать.
-А что нам его, любить что ли? Вы их любите, складывается такое впечатление.
-Нет, я просто отношусь к ним как к людям. Это такие же люди, чьи-то сыновья, чьи-то соседи, чьи-то мужья, иногда даже отцы. Поэтому я их нахожу.
-Вы как будто матерей убитых не видели, не смотрели им в глаза. Вы вообще говорили родителям, что их дочери больше нет? А я говорил сегодня.
-Конечно, и не раз. Но для родителей убийц это не меньше трагедия. Нет, вы не думайте, что я их оправдываю. Более того, я считаю, что это не лечится и что к таким людям надо применять смертную казнь. Они не изменятся никогда. И это самое справедливое, что можно сделать по отношению в первую очередь к ним. Потому что жить с этим желанием настоящая пытка.
Помимо Регины у Рыжего на общении была ещё и Диана, подружка Пип Боя, внезапно исчезнувшего с радаров. Они так же переписывались, но их общение было экологичным, словно друг на против друга с руками на столе. Когда Рыжий почувствовал, что и для неё он пёсик, длину поводка которого она регулирует, он отозвал словесные войска и ещё сильнее усилил домашний эскапизм. И Диана, как и любое предприятие, лишившееся своего постоянного клиента, начала штурмовать стену, образовавшуюся между ними, и тереться об неё своими воздушными как зефир ягодицами. «Я что, тебе надоела?», «Ты больше не хочешь со мной общаться?» и всякие подпольные аферы по вымоганию комплиментов, которые раньше были бесплатно и просто так, а теперь их нет. Но Рыжий, уже натасканный опытом, не скатывался вниз по спирали в чувство вины, а ловко маневрировал и даже когда она стала ему слать двусмысленные фото своего лица и чуть задействуя торс, отвечал на это смайликами и скобочками, а когда в кадре мелькнуло бедро, не удержался и написал: «Лучше бы скинула свою задницу. Ведь она как моя улыбка, красивая, заводит и должна быть у меня на лице». Она ответила утомительной историей о некоем злодее с работы, который проявлял к ней знаки внимания. Историю Рыжий оставил без ответа, а на дальнейшие её сообщения (конечно же, о себе) он написал, что ему не интересно быть педиком-дружком и, если ей фиолетово на его желания, пускай идёт на все четыре стороны. Разумеется, она обиделась, а он вычеркнул очередное имя из дневника неудач и взялся штудировать «Государство» Платона. Кровь в пальцах утихла, содержимое живота выровнялось и догадавшись, что такие дурочки как Диана просидят в обиде всю жизнь, Рыжий извинился, написал ей, что заметил у неё кое-что на попе (что же?) – «Мой взгляд», ещё пара идиотских шуток и они уже договорились встретиться завтра у неё дома.
Пара бутылок вина, чтоб наверняка, тортик, можно было бы ещё цветы, но Рыжий дарил цветы только своим девушкам, поэтому обойдётся. Сегодня Duster и Slowdive не о том, как тебе плохо, сегодня они на твоей стороне, давай, сынок, давай. Походкой Тоби Магуайера из третьего «Человека-паука» с щёлканьем пальцев, переодевающимися в указательные он заходит в подъезд, консьержка, лифт и вместе с его поднимающимся телом по артерии дома в унисон плотный воздух давлением поднимается из ног в душу.
Диана жила с подругой в разных комнатах, привет-привет, волосы выцвели до цвета пятиста рублей, сегодня она в серых шортах, художественно обтягивающих её великоватые – при её ленивой ходьбе она круглая, другая овальная и меняются местами – словно наполненные его желанием, с до неприличия подчёркнутыми двумя круглыми складками под ними и расширяющимися бёдрами, берущими трамплин двумя небольшими бугорками по обе стороны таза. Это всё для тебя, приятель. Катя днями и ночами будет вкалывать как проклятая в тренажёрном зале, но у неё не будет такой формы, как у Дианы, которая скорее всего не приседала ни с чем тяжелее её рюкзака. Диана была любознательной девушкой, разговаривающей обо всём, что на уровне головы, но вот так вот одевающейся и в этом была её прелесть. Когда они окажутся в её комнате после второй бутылки, он будет её поедать и начнёт с самого мягкого.
Со смешным щёлком Рыжий извлёк пробку из вина, разлил по белым кружкам с рисунками. Торт был мгновенно уничтожен (так вот откуда у неё такое достижение).
-В меня часто влюбляются последнее время, - своим аккуратным голосом говорила Диана, - Мне не очень нравится. Пишут, подходят, говорят: «Мы влюбились», ну не «Мы влюбились», «Я влюбился», так и пишут.
-И что ты отвечаешь?
-Здóрово.
-А что нужно, чтобы завоевать Диану?
-Не надо мне писать (Посмеялась). Просто существовать где-то, чтоб я не знала об этом.
-А если серьёзно?
-Я не знаю, - раздражённо ответила она, - У меня давно не было никаких отношений. Ну мне нравились какие-то парни, но в основном это, они начинали мне писать и мы начинали общаться, и вдруг, ну, симпатия происходила какая-то, а потом они там переставали писать мне, что-то происходило.
-Так может, потому что они ждали от тебя действий?
-Ну может.
-Или может ваше общение было слишком асексуальным?
-Асексуальным это типа не думать о сексе?
-Я асексуал, получается. Я вообще боюсь какие-то действия проявлять по отношению к другому человеку.
-Мне кажется, поэтому в компании все тебя и любят.
-Что я ссыкуха. Ну меня все жалеют.
-Так что тебе вообще нравится, когда делают по отношению к тебе?
-Мне нравится, когда мне уступают место или дверь придерживают. Мне приятно всё это. Я цветы люблю, цветы это же приятно. Мне вот нравятся цветочки в горшочках.
Затем на кухню вкатилась её соседка, Инна. И хотя мы с Дианой сидели вдвоём, она налила и ей моего вина, которое я купил ля нас двоих. «Ну ребята, даже не знаю, я обычно не пью». Да тебя никто не заставляет, проваливай отсюда. Рыжий незаметно подливал вино Диане и себе (пропускаю Инну). «Ребята, ну даже не знаю». ДА ПЕЙ ТЫ УЖЕ НА ХУЙ. Наконец, когда всё купленное было опустошено, Диана повела его в свою комнату. Рыжий на всякий случай уже придерживался за стену, снёс что-то под ногами, когда зашли в ей комнату, треснул мизинцем о тумбочку и сложившись эмбрионом, лёг на кровать. «Говорят, капля слезы в рану способствует заживлению» - сказал Рыжий. «Мне надо переодеться». Она стянула с себя эти замечательные шорты, вывернув их наизнанку, ходила по комнате в одних трусах – серые трусики, темнее, чем шорты, исчезающие в моменте соприкосновение кожи наподобие стрингов – встряхивая самыми мягкими в мире мышцами. Бледно-розовая кожа, больше не cхватываемая серой тканью, в этих круглых, отбрасывающих тени мышцах была глубина, но не внутрь, а наружу, при ходьбе одна сжималась, оставляя под ней великолепную круглую черту, вторая растягивалась во всю длину, не теряя при этом объёма. Разум Рыжего, с ослабленными алкоголем гайками морали, встал, чтоб продемонстрировал ей силу. Швырнул её на койку, широко расставил её руки в стороны, просунув пальцы меж её пальцев, заем перевернул и уложив на живот, заломал руки и приступил к строгому выговору. Будь, конечно, он на миллиметр смелее. Он сидел на кровати, сцепив руки в замок, ничего не пропуская, поворачивая голову туда же, куда она шла.
Даже еле фокусируя взгляд на предметах, в том числе на раскачивающемся, сжимающемся и разжимающемся, ему всё равно что-то мешало. Сильно сглотнув, он спросил: «Можно тебя отшлёпать?». Диана засмеялась, она не смеялась так ни над одной его самой выдающейся шуткой. Не хватило одной секунды такого смеха, чтоб стало не по себе.
-Нет, мы не будем трахаться. Если мы это сделаем, это испортит нашу дружбу, я не смогу относиться к тебе как к человеку, которому можно доверять, ты извини.
-Да знаешь, я как-то обойдусь без этого.
Диана нашла то, что искала – отвратительные пижамные штаны.
-Нет. Мы не будем это делать. Сори.
Рыжий замолчал, изучая предметы в её комнате. Диана будто ничего не заметила, заговорила о чём-то, что он даже не слушал и никак не отвечал, даже по инерции не кивал, вместо этого скинул с себя вещи, укрылся одеялом и отвернулся к двери. Вскоре Диана тоже легла, но под другим одеялом и включила какой-то неинтересный фильм.
-Диана.
-Что?
-Можно я хотя бы потрогаю?
-Иди в жопу.
-Да я этого и хочу.
-Ты фильм будешь смотреть?
-Нет.
-Тогда я выключаю.
-Наконец-то.
Она выключила светильник и приобняла его. Но он даже и не думал засыпать. Если б он лежал на спине, одеяло бы приподнялось. Как так-то. На расстоянии меньше ладони от него была самые нежные ягодицы в мире, произведение искусства, которое должны изучать в институтах, о котором Галковский должен лекции читать – и скорее всего без каких-либо усилий она достанется кому-то другому, без торта, без вина, без всего этого ежедневного словесного поноса во всплывающих уведомлениях Телеграма. Жаль, Диана, что это наша последняя встреча, насладись ею, ведь завтра утром ты будешь вычеркнута из моей жизни, я больше не трачу своё время на женщин, с которыми не трахаюсь. Позовёшь меня гулять или сходить с тобой куда-нибудь, а я скажу: «А может ты пойдёшь на хуй? Тоже мне подруга. Нашла, блин, собеседника». И пока он оттачивал и полировал лучшие из злодейских реплик, рассматривая люстру в виде медузы, она придвинулась ближе.
-Денис. Денис. Ты спишь?
-Нет. Лежу и представляю тебя голой.
-Можно тебя кое о чём попросить?
-Ну-ка?
-Я просто недавно подумала об этом, но всё не решалась...
-Да говори уже.
-Я бы хотела, чтоб ты нарисовал каллиграфию у меня на стене.
-Чего?
-Ну каллиграфию. Такую, знаешь, в синих тонах.
-Ну в принципе... Нет.
-Почему?
-Если я это сделаю, то не смогу к тебе относиться как к другу и полностью тебе доверять.
-Да иди ты.
Виталя с этих пор держался только тех девушек, которые заранее были в нём заинтересованы и легко менял одну на другую, потому что им всем, каждой чего-то недоставало, и каждая следующая была более доступна и благосклонна. А когда они ему приедались, он просто исчезал из них жизни и прекращал выходить на связь. И дальнейшим их парням приходилось возиться с мусором, который после себя оставлял Аксененко, разрывая с ними связи. И тёплая душа, которую он задавливал мутировавшим мужеством, напоминала о себе сигналами боли, вровень с сердцебиением, когда он вспоминал, как засыпал с этими девушками, которые целовали его в спину, звали в кино на мультик, называли ласковыми словами, считая, что это их человек на ближайшую жизнь. А Катя вошла в его жизнь, в его комнату восприятия, оставив всех за окном, почувствовал себя на глубоководье. Она была гибка в словах, легко подбирала редкие слова, чётко прочерчивая контур своей мысли. На самом высоком месте на него подействовал её неподвижный рисунок бровей и взгляда, держащего внутри себя горящее, неудержимое, неугомонное существо, с полуулыбочкой.
В спортзале Катя занималась только с тяжёлыми весами, приседала с массивными гантелями, согнув одну ногу в колене и держа её на скамье, лежала головой поперёк скамьи со штангой на животе и железными колёсами по обе стороны и согнутыми коленями и приподнималась, выпрямляя колени в прямой угол, лёжа ногами на скамье под углом, обняв чёрный тяжёлый блин, опускала и поднимала туловище. Изначально она хотела иметь свои ягодицы в расслабленном состоянии в таком виде, как они выглядели напряжёнными. Но с последующими годами тренировок она узнала, что необязательно обезвоживать себя сушками, голодовками и химией. Достаточно выровнять максимальный процент мышц с 20% жира, соблюдать КБЖУ и наслаждаться этой девушкой в зеркале. Однако шагая по улице или стоя в автобусе, она собирала на себе ослиные взгляды мужчин, у которых скорее всего никогда уже ничего ни с кем не будет и возвращалась домой очень грязной.
После разрыва с Пип Боем она растеряла сквозь пальцы часть общения и ей становилось одиноко. И пользуясь привилегиями своего пола она завела аккаунт в приложении для знакомств в надежде найти человека, которому сможет делегировать интерес к себе и обмен информацией. И когда очередной упакованный в себе заключённый под стражу сидеть дома собственными личностными лимитами парень с модельной внешностью или какой-нибудь Колясик на машине спрашивали, какую музыку она слушает, она отвечала на полном серьёзе отвечала, а потом удивлялась, почему сталкивается с непониманием. Однажды в институте она познакомилась с парнишкой, спокойным, вежливым, но что-то у неё под кожей не расслаблялось до конца рядом с ним. Гуляли после пар, сидели за столиком друг напротив друга. Ему была интересна её темнота между ушами, а может быть и волшебный элексир, который каждую секунду качает мышца. Но когда она открыто стала говорить о них вдвоём как о друзьях, он в лице поменялся. Грубость, неуважение. Иногда она видела его под окнами, получала от него сообщения то с извинениями, то с оскорблениями и угрозами.
Ещё в школе ей помогал мелодичный юноша, на каждое её короткое писал длинное сообщение, где умело для восьмиклассника поливал её остроумными пассажами о том, как она ему важна, на что получал скромное «спасибо», а в конце учебного года подарил ей кольцо с белым камнем. Но когда узнал, что она стала взрослой с говнюком из параллели, внимание прибрал и ей стало очень обидно.
И её всегда тенью догоняло это чувство, ведь на самом деле она была добрая и умная девушка, о чём говорили фамилии Ницше и Фрейда у неё на книжной полке (а знающим людям они многое говорили об её интеллекте, если конечно вы понимаете, о чём я), но из-за супергеройских ног и отяжелевших ягодиц её личность всегда обводили вниманием.
Аксененко со спазмами в животе смотрел на время - он не успел бы на работу на работу к назначенному времени даже если б на дороге было свободное движение. Но красные огоньки задних фар машин впереди, множащийся на обозримую дорогу вперёд, как когда перед зеркалом стоишь с зеркалом поменьше и рамка зеркала в отражении внутри умножается во много раз. В том, что он не успевал, были виноваты все - все эти так же не успевающие, выстроившиеся в очередь машины, невовремя прям перед ним зажигающиеся светофоры, ещё и начальство названивает, когда тут такая стрессовая ситуация на дороге, требующая правильного манёвра, чтоб избежать аварии. Но трубку взять надо, Аксененко что, безответственный или боится ответить на звонок, да, скоро буду, пять минут буквально. Все имели отношение к тому, что Аксененко не успевал, каждый мелочью вносил свой вклад в то, чтоб он не успел, а не то, что он засиделся до дремучей ночи за просмотром стрима Меллстроя, а утром истерично собирался, ничего не успевая и всё снося на своём пути.
В классе, где обычно стулья перевёрнутые лежат на столах, уже все сидели и происходило собрание. По аудитории шёл листочек для чтения вслух. «Давайте я прочитаю» - предложил Аксененко. Хоть он и опоздал, ещё и на собрание, по взглядам, когда он вошёл и отсутствию обратной связи на его опоздание в нём воронкой завёлся энтузиазм себя проявить. И когда он начал читать, вкладываясь интонациями в сухой текст, который читали до него и будут читать после него так же формально, мужичок, который до этого всё норовил его зацепить, но всегда мимо, прервал его фразой: «Громче давай». «Может с тобой тогда поделиться?» - спросил Аксененко, впервые заговорив с ним. «Давай-давай, я возьму, нормально прочитаю». «Нет, я сам буду читать» - и продолжил читать, соблюдая все знаки препинания, ни разу не споткнувшись, но закончив читать оглавление, сказал этому мужичку: «Молодой человек, читать будете?». «Чего?». «Ну ты ж хотел прочитать нормально, ну прочитай». Мужичок уставился на Виталю, а девушка с чёрными волосами и колечком в крыле носа сказала: «Давайте я дальше прочитаю». После собрания Аксененко сказал: «До свидания» и только поднял ногу, чтоб переступить порог, как толчком в живот услышал голос этого мужичка: «Давай, пока, Виталя». Он остановился, обернулся, поймал хитрый взгляд и улыбку и сказал: «Да, пока, ребята».
После работы он подвозил Катю до дома. «О, что это за кафе? Недавно открылось, я там еще не была» - сказала Катя и вскоре они уже там сидели с двумя высокими стаканами солнечной жидкости с шапкой пены.
-Я заметила, что Денис когда тебя видит, лицо недовольное делает. Почему ты с ним так жёстко?
-Да он Пьеро. Ебаное. Кто, если не я, создаст им условия, чтоб они проявили силу? Я его спасаю, он мне ещё спасибо сказать должен.
В течении вечера за одним, вторым, третьим золотым напитком, от которого постоянно хочется в уборную, но идёшь туда всё более уверенной походкой, а моешь руки всё более вальяжно, Аксененко и Катя уже касались друг друга кроссовками под столом, она смотрела на его губы, а он говорил, что знает, о чём она думает, но ничего не будет, а когда они спускались по деловой коридорной лестнице, в одной из дверей которого было это кафе, он щелчком выключил в коридоре свет и в темноте Катя на себе ощутила его дыхание, мягкие губы, рука на шее, которая то поднимается к волосам, то перемещается к подбородку. Отцепился от неё, включил свет и как ни в чём не бывало вышли на улицу. На улице он взял её руку, заговорил о том, что есть у него дома и достал телефон заказывать такси. Она поняла, к чему всё близится и отказалась. Но он не дал ей договорить (в прямом смысле произнести ни слова). «Вот наша машина, пошли». «В смысле? Нет. Ты серьёзно?». «Да».
Аксененко привёз её в номер гостиницы. Пока она в спальне, он пошёл в ванную проглотить пилюлю Тадалафила (на всякий случай, бывало всякое). Катя какое-то время сопротивлялась, будто под впечатлением после недавнего разговора на море. Он расстегнул рубашку полностью, но не снял, лишь распахнув белую кожу с колечками волос на груди. В моменте разговора нащупал у неё включённую зону (колени), затем они целовались, целовались так, будто завтра губы им будут уже не нужны. Затем он снимает джинсы, оставаясь в рубашке и трусах с указателем внутри. Катя к выпуклостям спереди и мякоти сзади не пускала, но продолжала его щекотать. Несколько утомлённый её буксующим замедлением, стопорящим естественный процесс, он лёг в постель и молча лежал. Она снова приохотилась к нему с щекоткой. Он взял её за затылок и как следует поцеловал. «Ничего не будет», - сказала она затем. «Хорошо», - ответил он и уложил её на спину, по линии бедра добрался до кружевной линии ткани сквозь её плотные шорты, скатился пальцем туда, где две линии сходятся (между ног) и нащупал ранение. «Ты мокрая», - сказал Аксененко. Она убрала его руку, но сильной рукой он протиснулся к щели между резинкой шорт и футболкой и скользнув по нежной коже, добрался до липкого тепла, одновременно целуя шею, подзвученную тяжёлыми вздохами. Она его оттолкнула, он снял с себя последнее кроме рубашки и повернув её лопатками к себе, прислонил плотнее к себе, она напрягла натренированные ягодицы, поймавшие его орудие, издав смешок. Затем повернул обратно к себе и положил руку на себя с большой буквы. Лежали, чавкали, вздыхали. «Да, - сказала она, — вот такая я, ломаюсь.» И снова у них возник разговор о парнях, которые после этого бросают. Разговор прервался Аксененко, который гладил её, мял и сказал, что пора снимать трусики, ведь они такие мокрые, их нужно подсушить, не пойдёт же она в таких домой. Оторвались друг от друга и между устами натянулась нить слюны. Во время поцелуя с укусом хрустели зёрнышки внутри губ. И возникло два креста, на его торсе, отделяющий грудные мышцы и потенциальный пресс разделительной линией и на её ягодицах, разрезающих их на две половины и граничащей с бёдрами перечёркивающей линией складок. Затем она легла на живот, закинув ногу на него, а вторая нога была растянута, что правая ягодица сгруппировалась и её можно всецело взять.
Аксененко не слушал её музыку и если бы не Катя, то никогда бы не узнал о её существовании, умерев вне этого знания; Аксененко был стандартным сценарием после клуба-кафешки у моря, где собираются местные жители частных домов, где играет Скриптонит. Рыжий в первые серии знакомства обращался с Катей учтиво, подкрадываясь к её душе своей душой. О душе Аксененко же ей было ничего неизвестно, однако он с первого дня уже преодолел тактильное расстояние между ними.
О да, она брала его размер своим самым чистым местом и делала это качественно, ах, как это было профессионально, как профессионально она полировала его своим разговорным органом, нападая на все нервные окончания, особенно ключевое, что делит его младший мозг на два; полировала так, как будто от этого зависела вся её жизнь, а он временами останавливал её звонкими хлопками по скулам, о да, она нуждалась в этой боли, она нуждалась в наказании, о да, когда в детстве прислушиваешься к шагам в коридоре, чтоб знать, стегут ли тебя сегодня ремнём, чтоб потом ты выросла и с одной рукой в трусах фантазировала о том, как тебя накажут. О да, она старалась так, как будто это был экзамен всей её жизни – сделать так, чтоб в самом стыдном месте перспективного мужчины стало приятно, сначала приятное, простое приятное переходило в удовольствие, удовольствие в наслаждение, наслаждение в кайф, кайф в блаженство, а блаженство в раскаляющийся докрасна разбрызгивающийся предел, высшую точку телесного счастья, вершину природного развлечения. Ткань трусиков треугольником исчезала в плотно закрытых дверях сплюснутых ягодиц
Рыжий прекратил здороваться с Катей, смотреть на неё; когда она появлялась рядом с его друзьями, уходил; перестал шлёпать лайки фотографиям, но не отписался; в общем чате отвечал на все сообщения, кроме неё; разговаривал с ней только по делу и когда нельзя было иначе. Внутренняя светящаяся точка подсказывала Кате, что хоть времени с момента их общения прошло достаточно и они оба успели измениться, их общение застыло на том самом месте и если она первая придёт к нему с перемирием, несмотря на его новую куртку и увлечение Дианой или Региной, они продолжат с того же места. Всё, что он скрывал от неё под наигранным безразличием, просвечивало сквозь него и только укрепляло видимость того, что он обиду копит, а так как она была не обязана быть перед ним виноватой, то его избегание только было ей на руку. Это не шло в сравнение с эмоциональным кошмаром, который ей обеспечивал Пип Бой.
Изо дня в день Пип Бой микроскопическими действиями разрыхлял значимость Кати, хуже с ней разговаривая, говоря ей неудобную правду в лицо, используя её по назначению, когда ему это было нужно, как будто в свободное от процесса время ему равнодушно, чем она занимается. Будучи для него выцветшей, чёрно-белой как его татуировки, закрывая только одну его потребность, она одновременно была подключена жизненно важными проводами к нему, ибо только он, кусая губы чуть слабее, чтоб хлынула кровь, и прикладываясь ладонью чуть легче, чтоб оставить синяки, мог устроить ей фестиваль рыдающей эйфории. Катя была ему больше не интересна, но он не выпускал её из отношений, чтоб никто не осчастливил её, ведь если с уже присвоенной ему девушкой кто-то сможет это сделать, значит этот кто-то лучше него.
И яростная на него головой, но струящаяся телом и начинавшая ненавидеть в себе это, Катя, в очередной раз движимая бёдрами Пип Боя, который держал её за подбородок, большим пальцем угодив в рот, прекратила стонать и сказала остановиться. Видимо не услышал. Повторила. А потом стала кричать и сталкивать его с себя. Он аж не нашёлся в лице, затем сказал что-то грубое, что он и обычно говорил в порядке вещей и ушел в ванную. И долго оттуда не возвращался. С тех пор у них, даже после их разрыва он в неё не входил, она никогда не видела его прибор в действии.
Мало по малу до неё это стало доходить. Вот что заставило её груди вырабатывать дополнительное молоко, вот что подсвечивало её железы долгоиграющим светом, а ягодицы сделать ещё больше, но неправдоподобно образцовой формы. Вот что она искала всё это время, терпя чудовищные унижения от какого-то крякнутого подонка. Вот, что ей нужно, вот что...
-У тебя такая нежная кожа, - сказала Катя, поглаживая Аксененко по спине, когда он, обезоруженный, лежал на кровати, - Как у девочки.
-Какой девочки? – сердито спросил Аксененко.
-Ты бреешь или у тебя не растёт?
-Что? В смысле?
-Ладно, Виталька, это уже неважно. А у тебя же вроде девушка есть, да? Она знает, где ты ночевал? Что ты ей сказал? Она волнуется, наверно. Интересно, как она отреагирует, если узнает?
-Чё ты вот это вот всё начинаешь? Пиво в голову что ли ударило? Ты себя видела вообще до этого, чё ты тут вытворяла.
-Я вытворяла? Ты всё это со мной сделал. Ты меня изнасиловал, в курсе?
-Ага, конечно. В себя приходи. Без твоего согласия я бы ничего не сделал.
-Ага, привёз меня, значит. А я соглашалась сюда приезжать?
-Но ты же села в машину. Сама. И пиво до этого пила сама, тебя никто не заставлял. И всё это время мне глазки строила, хи-хи-ха-ха. Ты ж всё изначально знала, чё ты щас начинаешь это всё?
-Я не думала, что ты окажешься таким.
-Хочешь сказать, тебе не понравилось?
-Мне нравятся такие мальчики, как ты. Ты, наверное, одним баллоном пены для бритья всю жизнь пользуешься. Можно я прям щас напишу твоей девочке, что ты со мной сделал? – она взяла телефон, его телефон, - На беззвучке стоит.
-Откуда ты знаешь мой пароль?
-Ты столько раз его при мне вводил, нетрудно было запомнить.
Аксененко подскочил, весь спелый как земляника.
-Стоять. На месте стой. Ещё шаг и я позвоню ей. И ты будешь...
Второй рукой Катя достала свой телефон и стала его снимать.
-Какой же ты жалкий. Может быть что-нибудь скажешь в своё оправдание? Вот этот жеребец трахал меня в номере гостиницы. Слушай, Виталька. Я смотрю, у тебя хватает денег, чтоб угощать всяких баб выпивкой, вообще тратиться на всяких баб. Ты будешь оплачивать мою квартиру, договорились? Иначе это видео увидит твоя девочка. Так что в твоём интересе не глупить.
В этот день Рыжий ждал Регину у столба на углу центровой улицы. Она пришла с двумя дружками, бессовестные лица которых он помнил в стенах Дэш.
-Друзья, я вообще-то хотел с Региной погулять, поэтому давайте по совести, оставьте нас, иначе я пойду домой, - говорил Рыжий у себя в голове раз за разом уже после этой вымученной прогулки вчетвером.
«Возьму твой член так глубоко, что ты кончишь мне в сердце»
«На первом свидании я вырежу наши имена на дереве. Это самый романтичный способ дать тебе знать, что у меня есть нож.»
А у этой не хватило денег на колготки в клетку, раз она фотографируется так, чтоб тень от решётки падала на ноги.
Вот эта девушка фотографируется в круглом зеркале, из под футболки выглядывает коленка вокруг которой хищным венком обвилась татуировка традиционной паутины. То, что нужно! На её ответную реакцию и буду уповать.
Они ссорились у него на глазах. Она была в свободных трениках цвета кожи, свободных, бегло, но точно подсказывающих набросок её таза. Рыжий смотрел на них и заранее их проклинал.
Новые самокаты HSOOHM? A, это WHOOSH. Подошёл к накачанному, как доисторические телевизоры, зелёному банкомату - перебирает разновидности технического писка - слишком быстро нажал на каменные клавиши, предупредил, что ошибиться можно ещё один раз, открыл коробочку, он положил туда купюры, корзинка захлопнулась в два захода, сначала меньше, чем наполовину, затем до конца. Мимо шла девушка бульдожьей наружности с чугунными ногами. Он бы глянул ей в спину, но это уже сделал мужчина впереди с дочкой, затем переглянулся с ним, и они оба отвернулись, поняв всё.
Вперёд прошла мамочка с сыном, уже встретившим три лета между школой, в серой футболке с воротником поло и длинным рукавом, бриджах до щиколотки и сандалиях. В его лице со свекольными щеками, причёске с короткими висками, но длинными кудлами сзади он увидел хорошего парня. Каким сам являлся и решил во что бы то ни стало спасти заранее сломанную судьбу, затем пораскинул и оставил всё как есть, пускай парнишка добровольно идёт к своим тупикам, не догадываясь, что с ним не так; в мире таких плюшевых ребят Рыжему будет легче.
Выходя на улицу, Рыжий смаковал слюной мысль отправиться на эксклюзивную войну на Украине, или присесть на какие-нибудь чреватые привыканием химические соединения, чем сходить с ума, обливаться потом от велосипедок, джинс, расширяющихся мешками к ступням с надрезами под ягодицами или платьями с вырезом на одной стороне до бедренной кости, открывающем обзор на аппетитную ногу. Перед сном он ласкал себя мыслью, что настанет день, когда его увлечение мудрыми текстами будет одобрено по заслугам и через толпу пустышек, желающих быть маленькими и беззащитными, протиснется та, которой действительно интересен его уникальный взгляд на жизнь, паззлом разных деталек составленный из чужих мыслей великих. Каждым длинным комментарием, в который он вкладывался с академической дотошностью вспухшей на виске вены, он повышал вероятность появления такой девушки, от одного вида которой сразу же захочется её оплодотворить, но и умом наполовину погружённой в водоём абстракций и концепций, которые так обожал Рыжий.
Но нужно было иметь между ног пару мешочков смелости, чтобы признать, что такого не могло произойти и не произойдёт. Потому что его увлечение высоким искусством и нижним интернетом не разделят все эти красотки с ногтями кулак не сожмёшь, стрелками до ушей, губами-присосками и ягодицами с две его головы. Но не сдавайся, говорили они, вспомни миф об андрогинах из «Пира» Платона. Б-ги разделили людей на половинки и где-то сейчас бродит твоя и ты её обязательно найдёшь, говорили они. Они, в отличие от этих немощных, желающих быть подчинёнными, женщин, они, которые разделяли такие наболевшие, отдающие в самую душу, претензии к этому позорному обществу. Они, скрывающиеся за анимешными аватарками, делящиеся в текстовом формате своими неудачными историями закрыть основную жизненную потребность.
С чего всё начинается? Сначала ты чувствуешь подвох в действительности, будто все втайне сговорились и играют по сценарию, на который забыли позвать тебя. Затем когда ты чувствуешь препятствие, невидимый барьер, как текстура в игре, которая не даёт тебе получить желаемое, ты ищешь ответы. Но никто из окружающих не даёт тебе то, что работает. Потом ты лайкаешь мемы а-ля «Хорошие мальчики нравятся только родителям, вот пусть родители их и трахают» или где кот из окна смотрит, как другие кошачьи совокупляются на улице с подписью: «Зато я начитанный».
А потом кто-то лайкает тебя в Тиндере. Симпатичная дама с кукольным лицом и подозрительно обширным описанием и именем с маленькой буквы «справедливость». Вот что там написано:
«Ты можешь либо лайкнуть не глядя описание, в фальшивой надежде, что тебе что-то перепадёт, а можешь перестать подыгрывать самолюбию женщин, создавать им иллюзию выбора. Это площадка не для тебя. Вместо того, чтобы дальше ждать на скамейке запасных, когда на тебя уже соизволит обратить внимание очередная второсортная всратка, скопируй этот текст, поменяй пол и фотографии и встань в свою анкету. Вожаку пора проснуться».
И тогда в Интернете ты находишь раздел на Дваче, логово одиноких анонимов, которые как никто другой чувствуют твою боль и знают, почему так, даже книгу посоветуют отечественного шарлатана, в которой есть все ответы, для которых она как Евангелие. И вдохновлённый тем, что наконец-то нашёл тех, кто тебя по-настоящему понимает, ты не замечаешь, что на таких разделах одинаковые посты о том, как одиноко без девушки, как общество давит на мужчин. Никаких достоверных данных, как обычно радикализация через подсвечивание негатива только с одной выгодной стороны. Никакой надежды. Никакого беззаботного будущего. Только аккаунты без лиц, с липовыми именами и их тошнотворный внутренний мир, перерабатываемый в агрессивный текст и порно-картинки, подкладывающие тебе вместо истины клетку для ума, ломающую мышление и калечащую душу.
В этом закрытом от слепых обывателей бюро теневых экспертов призывали отказываться от любого проявления внимания к женщинам, дело в том, что то, что они это получают бесплатно, освобождает их от необходимости что либо делать по отношению к мужчинам; ему поведали тайны мира - что бюджет мира принадлежит мужчинам, но тратится он женщинами на всякие дорогие бирюльки; что женщины не зарабатывают деньги, а подкрадываются к наиболее состоявшимся мужчинам, и в обмен на своё тело вытаскивают из них ресурсы, обеспечивая себя всем, чем можно похвастаться перед другими такими же мошенницами; что феминизм это выдумка бизнесменов, которым нужно охватить рынок целиком, дав возможность продавать своё барахло ещё и сильным и независимым, самостоятельным женщинам. Там обсуждалось видео, где женщине случайно вкололи тестостерон, после чего она простила всех мужчин за реактивное желание продолжить свой род («Каждой женщине по инъекции тестостерона»).
Выдающимися умами Интернета было установлено, что наиболее привлекательными женщины считают мужчин, поведением не отличающихся от обезьяны, грубой, похотливой, наглой обезьяны, а когда кто-то предлагает жертвам системы улучшить свое отшельническое положение, сильным словом они разворачивают спасателя и отправляют туда, откуда он появился на этот свет, ведь клубы, бары, спортзалы и другие кружки по интересам это места досуга одноклассников Рыжего, безмозглых мартышек с работы и всех остальных, не способных увидеть его подлинный потенциал без этого лишнего.
Дверь открыл Дёрганный. На пороге Рыжий. Поздоровались братским рукопожатием. Вошёл в уже знакомую кухню, в кресле Зима.
-Здорова, пацан. Курить будешь? Хотя чё я спрашиваю. Вон чеплашка, и следи за ней, потому что...
Глухой звон металла о ковёр.
-Да ёбаный в рот, ну я только сказал, ебама рама.
Рыжий впервые слышал, как Зима в ярости надрывает голос.
-Чё, всё просыпалось?
-Нет.
-Хочешь сказать, там ничего не было?
-Нет.
-Да я про это и говорю, всё, отходите на хуй отсюда оба. Блядь. Вы вообще ебанулись? Пиздец нах, нихуя не было, тут пару косяков было. Для меня это как бы дохуя дела щас на данный моменте времени. Пиздец нах, поебать на это уже, мусор ебучий, - и перешёл на смех, - Потом буду весь трясущийся нахуй от пыли эти крохи отделять нахуй, - и рассмеялся истеричным смехом психопата, чем разрядил свинцовый воздух и оба тоже рассмеялись.
-Такая хуйня, - сказал Зима, когда все успокоились, - Ну вы вообще кренделя. Я только сказал, сука, осторожно, ебама рама. Показал, смотри, вон она, чеплашечка, чтоб ты посмотрел и только осторожно, Денис, знаешь же, что какая-то хуйня вокруг этой хуйни происходит. У меня она, блядь, она тут сыпется постоянно. В смысле не моими руками, я в ахуе просто. Не моими никогда, но она тут летит на пол постоянно. Пиздец, блядь.
-Давайте музыку послушаем, - предложил Рыжий.
-Да у меня все это время телефон грузит, - сказал Дёрганный.
-Давай с моего тогда послушаем.
-Да он долго к колонке подключаться будет, проще уже с моего, я музыку открыл, - и они рассмеялись строгим смехом.
-Ну чё, рассказывай, как у тебя дела? – заговорил среди тишины Зима, - Нашёл себе уже девушку? Как там у тебя с Региной?
-Да пошла она.
-А чё так? Она же со всеми ебётся. Ко мне вон сколько лезла.
-Ну на мне чёт высохла. Я хуй знает. Да чем больше я узнаю женщин, тем меньше мне хочется с ними иметь. Они все какие-то фригидные асексуалки. Они же не способны на инициативу. Просто не способны. Ты всё время должен их добиваться, подходить, знакомиться, первый писать. Я вот недавно от одной услышал: «Мне понравился Дима, но я ничего не делала, потому что я девочка». Ты тупая мразь, а не девочка. А Дима прогнувшийся неудачник. А так не хватает этого. Чтоб тебя добивались, искали с тобой встречи. Хотя ко мне иногда подкатывают девочки, но это как правило чудовища прокажённые, ну реально прям стрёмные девахи. За таких нет конкуренции, поэтому у них нет выбора, им нужно делать первые шаги.
-Ну это воспитание, - сказал Зима, - Ну то, о чём ты говоришь.
-Вы не понимаете, я могу дать любой женщине незабываемый эмоциональный опыт, но что она может мне дать взамен? Кроме своего тела. Но как правило они и на это не способны.
-Да чувак, - сказал Дёрганный, - Если всё будет так, как ты говоришь, то капитализм развалится, а богатым дядям это невыгодно. Система так и существует – на твоём страдании зарабатывают. Тиндеры, Дайвинчики, клубы, проститутки. Всё же имеет смысл и логично – женщин желают, а мужчин нет. Потому что мужчины зарабатывают деньги, а капиталистам нужно эти деньги как-то у них из карманов вытаскивать.
-Это печально, я не хочу в этом участвовать. Я знаете что ещё заметил? Что женщинам не свойственно чем-то жертвовать ради мужчин. Вот мужчины постоянно жертвуют чем-то ради женщин. Но не наоборот. Ещё и не ценят это, а принимают за данность.
-Слушай, - сказал Зима, - а ты вообще думал, почему у тебя не клеится с бабами? Ну типа, какие тебя девахи интересуют? И что ты для этого делаешь. Я так полагаю, инициативу ты не проявляешь.
-Я играю за чёрных. Да, я знаю, какая должна быть моя будущая девушка. Она должна быть в первую очередь нимфоманкой, у неё должна быть спортивная фигура. В идеале, конечно, ей было бы неплохо быть умной, но это не обязательно, да и как показывает практика, невозможно. А почему не клеится, я тебе скажу почему – меня слишком хорошо воспитали, я хороший парень. А с хорошим парнем можно гулять, разговаривать на интересные темы, дружить, жаловаться в трудную минуту и даже отпускать неприличные шуточки, но смотреть они будут на полных ублюдков. А самое досадное, что я хороший парень, но меня всё равно считают мудаком. Возникает ощущение, что у всех есть какие отношения, какой-то случайный секс, и они для этого не прилагают никаких усилий, а у тебя как бы нет ни хрена. Хотя ты делаешь для этого всё, читаешь книги, слушаешь лекции, развиваешься.
-Да ладно тебе так загоняться. Тебя бы переодеть, подкачаться, причёску поменять, ну и в люди выйти и я уверен, с твоим специфическим вайбом ты найдёшь, я тебе говорю, полгода работы над собой буквально... Ну и будь мужиком. Каждая женщина хочет в первую очередь мужика, а потом уже эмпатичного романтика.
-Да, Денис, будь мужиком.
-Да как это?
-А вот как понимаешь, так оно и есть. Просто будь и всё, как чувствуешь.
-А я не хочу, понимаете? Вот так я чувствую. Не хочу себя вести как обезьяна, участвовать в этих оленьих боях, знакомиться первый, подчинять, там, её в сексе. Не хочу, понимаете? Я хочу, чтоб меня ценили такого, какой я есть, без всей этой лишней шелухи.
-То есть ты хочешь накачаться, но не хочешь ходить в зал?
-Меня это уже заебало. Я не хочу быть главным. Когда ты главный, тебя окружают ведомые овцы, а мне с такими неинтересно. Мне вообще уже неинтересно ничего. Я вот думаю на Украину поехать. Да хули делать, либо разбогатею, либо умру. Всё равно всё, что окружает меня сейчас, не имеет ценности. А так хоть при деньгах буду. Я думаю, если у меня появятся деньги, отношение ко мне изменится даже с такой причёской и таким телосложением.
-Да не гони, - сказал Зима, - Наоборот же сейчас все эти духовитые там воюют. Сейчас война как раз сократит мужское население и уже скоро такие как мы будем альфами, потому что настоящих жостиков будет по пальцам, а у женщин выбора не останется.
-Я не хочу, понимаешь, врать себе, претворяться кем-то, подстраиваться под кого. Это же неискренне и сделает меня в конечном итоге несчастным. Потому что правда, рано или поздно, вскроется, что никакой я не жостик, что это всё напускное. Женщине чтоб потрахаться нужно просто быть женщиной. А мужчине нужно дохуя всего. Вот это меня не устраивает. Им реально не нужно ничего делать, всё делают за них, а они просто выбирают. Потом ещё и в постели они просто лежат, а с ними делают, чё хотят. Я так не хочу. Окей, женщина не обязана всем давать, но ОНА должна склонять мужчину к сексу. Самое ценное это когда женщина проявляет инициативу, потому что если она её проявляет, значит она тебя реально хочет. Это не я должен заслуживать близость с ней. Потому что, опять же, то, что я могу дать женщине, несоразмерно тому, что может мне дать она. Просто я приговорён к такому позорному обществу, обществу тупого быдла, где не ценится интеллект, а ценится обезьянье поведение, чем ближе к обезьяне, тем лучше. Я считаю, проблема общества тупого быдла, в котором мы живём, в том, что люди всё ещё играют в эти межполовые игры. За инициативными женщинами будущее. Когда люди перестанут заниматься хернёй, человечество пойдёт дальше.
-Слушай, - сказал Зима, - Отчасти ты прав, подкатывают девочки очень смешно. Типа как парни в мемах. И то, даже не подкатывают, а подталкивают тебя к действиям, мол, я готова. А хули ты хотел, они же все трусихи, запуганные с детства. Есть девушк, которые сами написывают, сами навязываются, сами могут приехать Но, во-первых. Зачем тебе нужна девушка, которая подходит к каким-то незнакомым мужикам и хватает их за яйца? Скорее всего она это делает не в первый раз. Если б ко мне такая подошла, я бы её послал и никогда в жизни больше не общался. Мне это не надо, это не моё, я люблю добиваться именно. Есть те, которые могут сами секс предложить, есть те, которые сами бегают за парнями. Просто мне это неинтересно. А вообще, ты вот говоришь, что девушки не ценят какие-то твои качества. Так может ты просто не там ищешь? Тебя вообще какие девушки интересуют, ты задавался этим вопросом?
-Да я сейчас готов уже с любой.
-Ну вот, это как с работой - когда ты безработный, тебе лишь бы какую-нибудь работу, чтоб деньги были. А когда ты уже поработал, тебе приедается просто зарабатывать и уже хочется работу для души. Вон такие кадры как Пип Бой наигрались уже и щас ищут что-то конкретное. И тебе нужно наиграться. Поэтому я и говорю, надо в Юник ходить. Там мясо прям. Ну в смысле туда проститутки ходят.
-За деньги ебутся? Путаны прям?
-Нет, слабые на передок. Ты их увидишь и ты охуеешь, как они двигаются, как они танцуют. Это прям разврат. Но прикол в том, что они ведут себя слишком открыто и раскованно, но мало кто к ним подходит, единицы буквально, потому что боятся. Обычно такие девчонки ближе к сцене танцуют, а позади стоят пацаны, причём просто стоят, не танцуют, стоят, смотрят на это всё и ссутся подойти.
-Не хочу подходить к фифам, - сказал Дёрганный.-почему?
-Не интересно. Какие-то они пустые.
-А знаешь, почему пустые? – спросил Рыжий, - Потому что чтобы надуть такие шары, нужен воздух.
-Давай я познакомлюсь, а ты домой увезёшь, а? – сказал Зима, - А так, я думаю, ты просто не на тех девчонок тратишь время. Тебе нужно именно свою аудиторию нащупать. Не тех, кого ты способен сейчас зацепить, ты сам сказал, что они стрёмные, а тех, кого ты хочешь привлекать. И чем конкретнее, тем лучше. Я тоже через это проходил. Когда ты видишь, как очередная девчонка обращает внимание не на тебя, а на кого-то другого, внутри аж всё сжимается, так или нет? Но каждый раз, когда так происходит, ты спрашивал себя - хотел ли ты изначально эту девчонку? Или тебя закусывает, что лишний раз обратили внимание не на тебя. Я тебе говорю - тебе нужно сначала выявить свою аудиторию и работать чисто на неё, а всех, кто в неё не вхож, откалывать, какое бы искушение не было, а оно будет. А ещё знаешь что? Я заметил, ты с ними много возишься. С Региной вон, с Дианой. Диану ты хоть трахнул?
-Не.
-Много времени на них тратишь, братишка. Ты же сам говоришь, что с любой уже готов. Ну так просто спи с ними и всё, зачем эти гулянки, тусовки. Ты бы их ещё в кино и по ресторанам водил.
-Воспитание не позволяет.
-Да это всё оправдания, чувак. И запомни - любые сообщения, которые не приближают тебя к сексу или которые не относятся к встрече, к сексу тебя не приведут, а только отдаляют. Нету смысла их так по долгу обрабатывать, у тебя же смысл получить её тело, а не связывать с ней всю свою жизнь. Пускай это будет грубо, что ты ей сразу предложишь перепихнуться, она тебе откажет и ты пойдёшь дальше. Зато ты найдёшь то, что нужно тебе.
-Не, ну это уже пикаперство какое-то, - сказал Дёрганный, - А я к такому скептически отношусь. Так что тут я на стороне Дениса, что не нужно заучивать какие-то техники и подстраиваться под окружающих, а надо просто быть собой и твой человек рано или поздно тебя найдёт.
-Ты не понимаешь, Серёг, это нужно для того, чтобы распаковать тебя и адаптировать как личность, а самое главное – чтоб у тебя появился выбор, а не так, что какая на тебя обратила внимание, ту ты и маринуешь.
-Денис, - сказал Дёрганный, - у меня есть решение твоей проблемы. Скачай Тиндер. Если хочешь просто потрахаться, скачай Тиндер. Я тебе говорю, час времени и к тебе уже сразу приедут. Вот кто сидит в Тиндере? Те же самые люди, что ходят в Юники все эти, только их много, их можно выбирать. Они там будут, но будут в разное время, в разных местах, в разной одежде, а тут у тебя чик, чик, это те же самые люди, что гуляют по центру, только они выложили свои фотки в интернет. Листаешь, выбираешь, что тебе именно нравится, начинаешь общаться. Не нравится – пока.
-Ты общаешься только если тебя лайкнули в ответ, - сказал Рыжий.
-Ну да, вы лайкнули друг друга, это уже какой-то коннект. Ты пишешь, общаешься, не нравится – пока. Нравится, допустим, общаетесь, встречаетесь, ну в твоём случае можешь сразу к себе предложить приехать. Я реально говорю, это реальные люди, которые живут у нас по городу. Так же посещают центр, только в центре вариативность меньше. Если в центр прийти искать, тебе попадётся по случайке человек, который именно в это время, в этом месте, в этой, там, не знаю, одежде оказался там. А если ты листаешь много, ты реально можешь выбрать для себя лучше. Плюс ты вот, прикинь, подходишь к девушке на улице, которая ну примерно равная по возрасту, ну или какие там у тебя предпочтения, а я женатая, я не ищу, у меня молодой человек. А там реально люди конкретно ищут.
-Чувак, я сижу в Тиндере с начала лета. И за это время меня никто не лайкнул. Знаешь, почему? Потому что в Тиндерах решает твоя привлекательность. Есть же исследование, где свайпают вправо только 10% парней, а если самая непривлекательная девушка зарегается в Тиндере, её сразу будут атаковывать матчами. К тому же там полно мёртвых аккаунтов, большинство из этих девушек скорее всего уже себе кого-то нашли, а кто-то регается там и оставляет Инстаграм чисто подписоту накрутить. Так что это не работает.
-Слушай, ну да, на сайтах знакомств раньше было как-то проще, чем сейчас.
-Это потому что раньше, когда они только появились, ещё не знали, как они работают, а сейчас люди уже научились в них ориентироваться и там уже появились внутренние правила. А ещё я заметил, что если ты видишь – мужик по улице идёт, ты на него не обратишь внимание, потому что он тебе не кажется интересным, а если с ним пообщаться, он может оказаться вполне себе интересным и выдающимся человеком. А с девушками наоборот.
-Зима, а ты сам с Региной общаешься?
-Не общаюсь, ну сократил, сбавил обороты, дозировано короче с ней теперь.
-А чё так?
-Да грубо общается, на хуй там может послать или оскорбить. Понятно, что в шутку, но это постоянно. А когда с ней так же общаешься, обижается.
В течении дальнейшего вечера Зима предлагал ребятам взять амфетамин, так как его карман был пуст. Они пошли прогуляться и сели в кафе за стойку и смотреть на прохожих чрез стекло, где Дёрганный питался шаурмой, а с другой стороны на дорогу через стекло смотрела другая компания молодых людей.
-Давай амфа возьмём, - не успокаивался Зима, - Так чисто расчертиться, взбодриться, всё такое.
-Не.
-Ну я ж тебе не меф предлагаю.
-Молодец, блин., - сказал Рыжий, - Ну манипулятор. Чисто иллюзию выбора мне предлагаешь. Я ж тебе не герыч предлагаю. Я ж тебе не альфу предлагаю.
-Я ж тебе не крокодил предлагаю. Давай возьмём, заебал.
-Давай альфу возьмём лучше.
-Да ты гонишь что ли. Посвистеть хочешь? Я за любой движ кроме того, что в вену колят.
-Так её нюхать можно.
-Ты чё, гонишь? Её колют, она же кристаллами продаётся, вот такой вот камушек, - соединил указательный и большой в жест «О'кей», - И ты его в порошок прям не сможешь измельчить. Его либо растворяют, либо курят.
-Так давай покурим.
-Да его когда куришь, от него эффект кратковременный. Как от крэка. Поэтому давай амф возьмём.
-Нет.
-Да ты ЗАЕБАЛ, ДАВАЙ АМФ ВОЗЬМЁМ, - открыл глаза на максимум.
-Ну чё, Виталя, как у тебя дела? – спросил Зима, когда проводил друзей и принял к себе домой уже Аксененко.
-Да такое, на самом деле. Кента вот хочу себе нормального. Есть у меня близкий, Петька, но у него характера нет, я ему так и говорю: «Ты нытик». А он дальше ноет. Всё мужика хотел из него сделать, и пиздиловках он со мной участвовал, и то, и сё, а духа у него нет, хотя он шире меня. А мне такой кент нужен, который будет как я. Подойдёт кто-то к нему, начнёт бычку, я сразу: «Чё ты так с моим близким разговариваешь?»
-А в армии знаешь какой случай был – подхожу к мужчине, хотя там от мужчины одно название и говорю, покажи телефон. Показал, Самсунг Гэлакси А20 с чем-то. Ну неплохо, думаю. Говорю, сбрасывай пароль. Сбросил. И я срочку с этим телефоном лазил, продал его потом духам.
Присутствие Аксененко у него дома провоцировало у Зимы пулемётное сердцебиение. Несмотря на него скромное телосложение и лицо прооперированного шимпанзе Зима наконец разглядел в нём мужчину более крепкой начинки, чем он, которому не свойственна медлительность, обходные пути, как говорят люди языком самого же Аксененко, «у которого духа хоть отбавляй». Ему хотелось, чтоб он оказался у него за дверью, как можно скорее, не важно, при каких обстоятельствах, даже если он просто выйдет за порог, Зима захлопнет дверь на ключ и уйдёт к себе в комнату бояться.
-Слушай, время уже, - сказал Зима, - Вызови себе такси.
-В смысле вызови такси? Ты меня уже выгоняешь?
-Ну сам понимаешь, время уже.
-Я бы ещё посидел. Назови мне хотя бы одну объективную причину не продолжать сейчас вечер? Чё у тебя, дела какие-то завтра?
-Да, мне ложиться уже скоро. Тем более вон чё у меня случилось, мне надо побыть одному.
-Да какой одному, ты сейчас загоняться начнёшь, тебе наоборот...
-Пожалуйста, вызови такси.
-Вызови мне такси.
-У тебя телефона нет? Вызови сам.
-Вызови мне такси, чё тебе, в падлу?
-Ладно. - у Зимы пропал голос, он говорил тем хрупким, уязвимым, которым в детве говорят оба пола.
Аксененко подошёл и приставил ладонь костяшками к груди Зимы, которую отпружинивало сердце через рёбра.
-Братишка, ты чё такой напряжённый? – спросил Аксененко и улыбнулся.
Через семь минут приедет Улукбек. Зима посматривал на крупный нож, который лежал на столешнице. Если этот человек не покинет его дом, Зима его проткнёт, не в живот, а в руку или в ногу, в ляжку куда-нибудь и всё, тёмная лужа, разрыв квадра и других ответственных сухожилий, восстановление пол года если не год, но раз он остаётся у него дома, то он должен быть обездвижен. Подмигнул телефон. Такси ожидает. Аксененко похлопал его по щеке и ушёл, не пожав ему руку.