ПТИЧЬЯ ПЕСНЬ

Ненавижу психиатрические больницы. Сама мысль о них заставляет кожу покрываться мурашками, а по телу прокатывается леденящий ужас.

Проходя мимо этого мрачного здания, невольно замедляешь шаг. Кажется, что даже воздух здесь пропитан отчаянием. Глядя на зарешеченные окна, на эти тяжелые металлические двери, на вездесущую охрану, окружившую периметр, думаешь, что ничего более отталкивающего и пугающего и быть не может.

Но стоит присмотреться сквозь грязные стекла, и сквозь тусклый свет проступают расплывчатые силуэты. Там, внутри, кто-то бьется головой об стену с монотонным, жутким стуком, кто-то бесцельно ходит кругами, словно запертый зверь, а кто-то просто стоит у окна, неподвижно уставившись в пустоту. И кажется, будто его взгляд, полный невыразимой тоски или безумия, прикован именно к тебе, проникая прямо в душу.

И казалось бы, куда ужасаться еще больше? Но нет. Есть куда. Внутри все куда более пугающе, чем снаружи. Коридоры еле освещены дешевыми, мерцающими лампочками, отбрасывающими зыбкие тени. Стены с облезлой, некогда белой краской, которая теперь напоминает кожу больного человека, словно шелушатся и отслаиваются, хотя всего два года назад здесь делали ремонт. Каждый уголок, каждая трещинка хранят в себе отголоски невыносимых страданий.

Но что пугает больше всего - это истошные, нечеловеческие крики, доносящиеся из дальних комнат и с нижних этажей. Крики, от которых кровь стынет в жилах, а сердце сжимается в предчувствии беды.

При входе расположен небольшой ресепшн, такой же, как в обычных больницах, но отделенный от остального мира толстым, мутным стеклом, словно барьером между рассудком и безумием. За ним, сгорбившись, сидит хмурый мужичок лет пятидесяти, нервно, время от времени, поправляя очки на переносице, словно пытаясь получше разглядеть этот ненормальный мир.

Увидев меня у входа, он вдруг приветливо улыбнулся - неожиданно, почти по-отечески - и помахал, подзывая подойти к нему.

- Здравствуй, Эбигейл, - его голос был немного сиплым, но узнаваемым.

Я подошла к нему и искренне улыбнулась в ответ. Этот мужчина, мистер Паттерсон, всегда угощал меня конфетами и теплым какао, когда я приходила сюда. Раньше мне часто приходилось бывать здесь.

Я не больна. Нет. Тут работает один хороший врач, доктор Нельсон, он часто навещал мой дом, когда у моей мамы случались приступы. Он помогал мне справляться с этим, объяснял, поддерживал. Я добровольно приходила сюда и помогала ему: убраться в кабинете, разобраться с папками и историями заболеваний пациентов. Это было своеобразным способом отвлечься и почувствовать себя полезной. Вот только после смерти мамы отпало всякое желание навещать это место, что постоянно напоминало о ее болезни, о ее угасающем разуме. Это было давно, кажется, прошла почти целая вечность с тех пор, и каждая поездка сюда ощущалась как погружение в кошмар.

- Рад видеть. Давно тебя тут не было, сколько прошло. Год? Полтора? - он как-то грустно усмехнулся, в его глазах мелькнула тень тоски.

- Два с половиной, если быть точной, - я неловко переминалась с ноги на ногу, думая, как правильнее поступить, и зачем я вообще снова здесь.

- Ты к доктору Нельсону? - я быстро закивала, а он по-доброму улыбнулся и указал в сторону темного коридора.

- Думаю, ты еще помнишь, как к нему пройти. Но сейчас он немного занят, проверяет буйных - он сказал это с усмешкой, а у меня пошли мурашки. - Если хочешь, можеш спуститься и поискать его там, но я бы не советовал.

Сглотнув, я все таки пошла по коридору, стараясь не вдыхать слишком глубоко этот специфический запах, смесь медикаментов, дезинфекции и чего-то еще, более тяжелого, почти гнилостного.

На первом этаже находились более спокойные пациенты, и поэтому было не так шумно. Слышались приглушенные разговоры врачей, стук пишущих машинок - здесь, кажется, застряли в прошлом веке, - и постукивание разных приборов: звон использованного шприца, который небрежно кладут в железную мисочку, или характерный стук докторского молоточка по колену. Каждый звук был усилен эхом и казался зловещим.

Спускаясь на нулевой этаж, меня привлек шум, и увиденное напугало. Мороз пробежал по коже. Молодой парень, одетый в больничную пижаму, которая висела на нем мешком, стоял посреди коридора и заливисто, истерически смеялся. Его смех был лишен всякой радости, он был похож на хриплое карканье ворона.

Вокруг него стояло трое санитаров, массивных мужчин с равнодушными лицами, которые пытались вразумить обезумевшего пациента. Он ловко уворачивался от них, его движения были резкими, почти звериными. Но когда один из них попытался дернуть его за руку, парень моментально замолк, и на место смеха пришла жуткая, безумная злость, исказившая его черты. Он, с нечеловеческой силой, накинулся на мужчину в халате и стал того душить, при этом дико рыча, словно загнанный зверь

Из-за угла, словно по тревоге, выскочили еще четверо санитаров. У одного в руке я увидела шокер - его голубоватая дуга искрила в полумраке, предвещая боль. Не успев и глазом моргнуть, как он ударяет им парня, и тот от боли падает на пол, извиваясь как червь, его тело бьется в судорогах.
Словно по команде, его схватили, прижимая к полу. Мгновенно связали крепкими ремнями и поволокли прочь, оставляя за собой лишь эхо его сдавленных стонов и запах озона от шокера.

- Господи, за что мне это? - я резко обернулась и облегченно выдохнула. Передо мной стоял мистер Нельсон.

Его обычно аккуратные волосы были слегка растрепаны, а на лице читалась глубокая усталость.

- Эбби? Деточка, я уже и не надеялся тебя встретить. Прости за то, что ты увидела. Здесь иногда бывает... напряженно.

- Я надеюсь, вы меня не прогоните, - мой голос дрогнул, выдавая внутреннее смятение. Он слегка рассмеялся, но смех этот был горьким.

- Конечно нет. Что за глупости? Прошу, пойдем в мой кабинет, - чтобы пройти в кабинет доктора, нам нужно было пройти весь коридор нижнего этажа и подняться обратно на первый. Идя за ним, я старалась не смотреть по сторонам, но проходя мимо одной из палат, невольно остановилась.

Через решетку - не окно, а именно решетку, словно в клетке, - я увидела парня, сидящего на полу, прислонившегося к стене. Его черные густые волосы были в беспорядке, растрепаны, словно после борьбы, а руки, смирно лежавшие на коленях, были разодраны в кровь, на них виднелись глубокие царапины. Сам он тяжело дышал, его грудь вздымалась и опускалась. Это был тот, кого ударили шокером.

Он не двигался, и мне даже показалось, что он уснул, погруженный в свой собственный мир. Но он буквально почувствовал мой взгляд на себе, словно невидимая нить соединила нас, и резко открыл глаза. От неожиданности я вздрогнула, а что-то внутри меня, какой-то иррациональный импульс, заставил сделать шаг ближе к решетке.

Его лицо озарила широкая улыбка. С первого взгляда могло показаться, что она дружелюбная, почти детская, но если хорошенько присмотреться, то можно было понять, что это и вовсе не она. Дикий оскал, обнажающий ряд ровных белых зубов, отпугивал и манил одновременно, словно хищник, играющий со своей добычей. Его глаза, темные и глубокие, горели каким-то нездоровым огнем.

Я так засмотрелась на него, что даже не заметила, как парень медленно, словно пробуждаясь от сна, поднялся и направился к двери, что больше смахивала на клетку с прутьями.

- И откуда же тут такая пташка взялась? - его голос был хриплым, низким, с какой-то едва уловимой усмешкой.

Он схватился за решетку, его пальцы впились в металл, и максимально прильнул к ней, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего.

- Бу. - Он сделал резкий выпад вперед, и даже осознание того, что он меня не тронет, не выйдет за пределы своей клетки, заставило отступить на шаг назад, сердце бешено колотилось в груди.

- Ты такая милашка, не понимаю, что ты тут забыла, - он жалобно посмотрел на меня и опустил голову, словно раскаиваясь, но через пару секунд снова поднял глаза, и на его лице расплылась бешеная улыбка от уха до уха. Он сумасшедший. Безусловно.

- Я напугал тебя или ты немая? Ну что ты, разве я похож на психа? - он стал наклонять голову на бок, и она нервно подрагивала, словно не подчиняясь ему. Такое зрелище однозначно пугало, но в то же время не давало отвести взгляд.

- Эбигейл? Вот ты где, я уж подумал, ты заблудилась, - голос доктора Нельсона прозвучал как спасение. Он по-доброму улыбнулся, но когда посмотрел на парня за решеткой, улыбка сползла с его усталого лица, сменившись выражением глубокой печали. - Эрик, ты опять пугаешь девушек?

- Что вы, доктор Нельсон, ни в коем случае. Разве я такой страшный? - его глаза, полные безумного блеска, продолжали сверлить меня, и я опустила взгляд в пол, только бы не встретиться с его взглядом, который словно пытался затянуть меня в свою бездну.

- Эрик, ты же знаешь, что тебе никто не желает здесь зла, - доктор снял очки и устало потер переносицу, его голос был полон сочувствия, но и легкой усталости.

- Конечно, конечно. Вы меня просто так тут заперли, как в тюрьме, - его улыбка сошла на нет, и теперь он выглядел устрашающе, его лицо стало мрачным, полным скрытой угрозы.

- Пойдем, деточка. Ты, наверное, устала с дороги, - доктор Нельсон развернулся и пошел дальше по коридору. Когда я собиралась идти, парень резко просунул руку сквозь решетку, его пальцы были сильными и холодными, и больно схватил меня за локоть. Я попыталась молча выдернуть ее, но парень был куда сильнее. Его хватка была железной.

- Еще встретимся, пташка, - прошептал он, и в его голосе прозвучало не обещание, а угроза. Мне удалось вырваться из его лап, оставив на своей коже жгучий след его прикосновения, и немедленно, почти бегом, пойти в сторону кабинета доктора.

Что значит «еще встретимся»? Я уж точно не собираюсь попасть в это место! Эта мысль пульсировала в висках, наполняя меня новым, совершенно невыносимым страхом.

Четыре года.Прошло всего-то почти четыре года. И вот я решила вернуться, начну с малого: усовершенствую уже написанное, всё-таки понятие письма немного изменилось)
Если тут есть те, кто читал мои истории раньше: ВЫ СУМА СОШЛИ :] спасибо