Исповедь Самбервилля

Гроза обрушилась на город  посреди ночи, беспокоя своим шумом людей, заставляя выбираться из тёплых кроватей, сновать по дому, закрывая все окна для того, чтобы обезопасить жилье от нежелательной влаги, вглядываться сквозь плотную пелену дождя,  высматривая то, что не стоило бы высматривать и подслушивая то, что не нужно было подслушивать.
Пожилая миссис Максвелл, свесила с постели сухие ноги и постанывая, побрела к приоткрытой веранде. Она была одной из самых взрослых жителей Самбервилля. Женщина приехала сюда с четырьмя сыновьями ещё во времена основания города, с целью помочь им обжиться и уехать обратно. Перспектива обеспечить бесплатным жильем сразу четырёх сыновей, в тот момент выглядела очень соблазнительной. Не имея достаточного количества финансов, миссис Максвелл, не задумываясь отправилась с детьми сюда, и как-то прикипела к этому месту. К маленькому домику с уютной верандой, красивому парку, если пройти совсем немного, к милой соседке, которая частенько заглядывала к ней, предлагая помощь. Женщина прикрыла дверь, потому что сквозь равномерный шум воды, ей послышались посторонние звуки. Мотнув седой головой, она спешно перекрестилась, ругая себя за то, что пропустила службу. Звук повторился.
Миссис Максвелл даже сделала шаг в сторону двери, но вовремя одернула себя, опуская взгляд на свободную, ситцевую ночную рубашку в синий цветочек.
— Завтра. Завтра утром, — пробормотала она сухими губами, забираясь обратно в постель.
Всю ночь ей спалось плохо, то ли гроза так действовала на организм, то ли дурные мысли не давали покоя, но ранним утром, нарядившись в  спортивный костюм, миссис Максвелл, аккуратно переступая лужи, направилась к своей соседке. Приоткрыла маленький замок на заборе, прошлась по серой плитке, и тихонько постучала в дверь.
Отчаянное чувство тревоги тупо кольнуло в сердце, когда дверь приоткрылась самостоятельно.
— Джессика? — хрипло прикрикнула женщина, — Джес, ты дома?
Пугающая тишина, действовала угнетающе.
— Джес...
Миссис Максвелл схватилась рукой за грудь, когда открыла дверь спальни. Ее пальцы задрожали, грудь сдавило в немом крике. Стараясь ни к чему не прикасаться, и сохранить рассудок до того момента, как совершит важный звонок, женщина бросилась обратно к своему дому, уже не разбирая дороги.

***

Рич Алертон выбросил второй окурок на землю, опираясь спиной на бок полицейской машины. Подниматься не хотелось, курить третью, растягивая время, тоже. Легкие уже жгло горечью, капилляры в глазах сушило от недостатка сна.
"И почему эта миссис Максвелл, не могла позвонить на час позже?" — крутилось в его голове, когда он оттолкнулся от тачки, лениво шагая к зданию.
Его мощные ботинки, не стесняясь луж, рассекали воду, полицейские штаны, были аккуратно убраны в высокое голенище с крепкой шнуровкой, а темная куртка с соответствующими нашивками, была к лицу Алертону. Да и в принципе, ему все было к лицу, даже хронический недосып, которым он страдал.
Толкнув дверь, он поднялся на второй этаж, создавая эхо тяжёлой обувью и заставил девушку сидящую за столом вздрогнуть, когда появился в приёмной мэра.
Кто бы знал, как ему не хотелось здесь быть. Не хотелось говорить с мистером Самбером. Излагать детали. Выслушивать вопросы. Его вполне устраивало работать в городе, в котором никогда ничего не происходит. Все эти гонки, а уж тем более нудные расследования, которые интересны, разве что, в "Шерлоке", совсем не прельщали.
— Мэр у себя? — проговорил Рич и девушка неуверенно кивнула, глядя в голубые глаза, смотрящие на нее из-под тёмных хмурых бровей.
— Ну объявляй, — коп неопределённо махнул рукой в сторону, занимая ближайшее кресло, которое тут же под ним прогнулось.
— Входи, — вывела его не из самых приятных размышлений, блондинка, которую будто бы совсем недавно достали из кукольной коробки и усадили за этот стол.
Вообще, подобные персонажи были большой редкостью в этом городе, и Рич, скользнул взглядом по своему отменному внешнему виду, убеждаясь, что эта цыпочка легко может оказаться у него на крючке, стоит лишь только пожелать.
Он пригладил короткие, темные волосы, расправил плечи и постучал.
Чисто для приличия.
Если бы Алертон не был настолько наглым и самоуверенным, то вряд ли бы его держали начальником полиции.
— Мистер Самбер, я, — начал было он, войдя в кабинет, и тут же запнулся, спотыкаясь взглядом о еще одну блондинку, сидящую напротив мэра.
Этот парень отдает предпочтение белокурым барышням? Если это так, то в этом их вкусы полностью совпадают.
— Амели уже уходит, — устало пояснил Кайл, перенимая все внимание от идеально ровных ног девушки, на себя, — что у тебя, Рич?
— Сегодня утром нашли труп.
— Ты свободна, что не ясного? — серые глаза обесцветились, брови сомкнулись, а тембр голоса стал в миг грубее и жестче.
— А это секрет какой-то? — бегло улыбнулась Амели, пожимая плечами, — все равно в городе все скоро будут болтать об этом.
— В принципе, не секрет, — Рич покачал головой, и не дожидаясь предложения сел в одно из кресел, — все равно практически каждому будет задан вопрос, где он провел сегодняшнюю ночь.
— И ты решил начать с меня? — Кайл откинулся на спинку своего кожаного кресла.
— Не совсем, просто хотел поставить в известность, но если вы настаиваете, мэр...
— Чей труп обнаружили? — не скрывая раздражения, задал вопрос Самбер.
— Где вы были этой ночью? — прищурившись и никак не реагируя на грозный тон, ответил вопросом на вопрос Алертон.
— Ты меня в чем-то подозреваешь, Рич?
— Закон наделил меня правом задавать вопросы, я просто делаю свою работу. Это вызывает проблемы?
Амели поежилась, чувствуя напряжение возникшее между двумя мужчинами.
Несмотря на то, что она видела копа всего несколько минут, он уже был для неё значительно симпатичнее мерзкого господина мэра, который никак не хотел идти ни на какие уступки.
Но коп оставался обычным копом, а мистер Самбер - главой города, и его расположение было куда важнее, чем дикое желание пронаблюдать за тем, как его закуют в наручники и выведут, прижав мордой к стенке.
— Я был дома. Как и любой порядочный человек.
— Кто-то может это подтвердить? — сухо, и как- то без особого интереса задал свой следующий вопрос, Рич.
— Ты идиот? Все прекрасно знают, что я живу один.
— Вас видели последним с жертвой, — следующая стандартная фраза, от которой Амели заерзала на стуле.
— Кто это сказал? — скулы мэра зашлись в движении.
Гребанные предатели. Как они смеют давать показания, и порочить в них его имя?
— Люди, — пожал плечами Рич, — посетители бара, в котором работала Джес.
— Джес? Что? — глаза Самбера округлились, а лицо застыло в ледяной гримасе.
То ли боль, то ли страх, то ли отчаяние.
Амели с интересом наблюдала произошедшие с мэром метаморфозы, и не понимала, либо это качественная актёрская игра, либо ему действительно жаль погибшую.
— Мистер Самбер, когда вы последний раз видели жертву?
— Я...
Почему-то не хотелось рассказывать о слабом ростке отношений, которые завязались между ним и Джес.
— Было поздно. Я засиделся в баре. А после, я провел Джессику домой.
— Что было дальше? — Рич лениво задавал вопросы, раскачиваясь на стуле.
Хотелось конечно, завалить мэра вопросами, поставить в тупик, но красивые ножки напротив сидящей цыпочки, никак не давали сосредоточиться на деле.
Кто она? Откуда? Что за неизвестная прекрасная гостья?
— Дальше я пошел домой. Все.
— Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
— Кайл и я, провели эту ночь вместе, —  проговорила Амели. — Вполне разумно, что в моем присутствии говорить об этом не прилично.
Рич оживился, в его глазах даже сверкнуло удивление, когда он ещё раз бегло пробежался по ее фигуре глазами.
— Мистер Алертон плохо воспитан, — Амели украдкой посмотрела на мэра, пытаясь угадать, что он чувствует, и пришлось ли ему по душе её заявление, но как и прежде, ничего увидеть не удалось. Непроницаемая, плотно сидящая маска никуда не делась.
— Что с Джес? — голос даже слегка дрогнул, хотя он старался держать себя в руках.
Прозвучавшее ранее слово «труп», не укладывалось в голове.
— Ее изнасиловали и задушили. Но труп чист. Ни следов спермы, ни потовых выделений. Мы возьмем объекты — образцы. Возможно, ногтевое содержимое разъяснит нам ситуацию.
Самбер слушал его, прикрыв глаза.
Смотреть было больно.
Все раздражало.
Его утро было прекрасным и во что оно превратилось? Больная на голову девица, ворвавшаяся в кабинет, труп. Что дальше?
— Экспертиза уже приехала?
— Да, они работают, — утвердительно кивнул Рич.
— Будем надеется, что не зря, — Кайл резко поднялся и подошел к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть в размытом от дождя отражении, — у тебя все?
— Все, — ухмыльнулся Алертон и подмигнул Амели.
— Тогда ты свободен, —монотонно проговорил мэр, — держи меня в курсе всех новостей. Любых. Даже незначительных.
Сильным желанием было следом вытолкнуть из кабинета и Амели, чтобы наконец, остаться наедине со своими мыслями и той информацией, которая только что легла на его плечи.
— Я же обещала, что могу быть по-настоящему полезна, — она поднялась со своего стула, и медленно, выстукивая каждый свой шаг длинными каблуками подошла к Кайлу.
Очень невесомо она прошлась ладонью по его спине и остановила движение, положив руку на плечо.
Неужели эта каменная стена настолько непреступна?
Когда она пришла сюда, то у нее было два неизменных варианта: шантаж и соблазн.
Или же и то, и то, но в правильной дозировке.
— Я по-прежнему не увидел пользы,  — Кайл едва заметно тряхнул плечом.
— А мне показалось...
— Решил не выставлять тебя полной дурой. Полной дурой с псевдоблагими намерениями. Ты действительно настолько беспринципна?
Самбер резко развернулся, и в достаточно просторном помещении стало тесно.
— Не понимаю к чему эти беспочвенные обвинения, достаточно просто сказать "спасибо", и поинтересоваться, чем можно помочь в ответ.
Амели напустила на лицо улыбку, стараясь не выдавать  своих опасений. Она не была глупой девушкой, и прекрасно понимала, что сейчас лезет в клетку ко льву. Если раньше, она просто засовывала туда свои пальцы, дразня хищника, то сейчас вошла полностью, рискуя в любую секунду быть растерзанной.
— Ты решила обеспечить мне алиби, не зная где я был этой ночью. А если это я её убил?  — Кайл навис над ней темной тучей, сбивая ровный ритм дыхания.
Его лицо было в паре сантиметров, глаза горели нездоровым блеском.
— А может быть, это я её убила и тем самым обеспечила алиби себе? Такой вариант не пришёл вам в голову, мистер Самбер?
Она отпрянула от него, разворачиваясь спиной. Глупый жест, но выносить это давление было сложно.
За спиной молчали, вероятно переваривая услышанные слова.
Так-то.
Амели ликовала внутри от того, что не упустила возможность посоревноваться с "Мистером Остроумие".
— Нужно прикрепить это заявление к делу, —  проговорил Кайл, возвращаясь в свое кресло.
— Минутой ранее, мне не казалось, что вы так тесно сотрудничаете с полицией, — Амели оперлась обеими руками на стол, теперь оказавшись в более выигрышном положении. — Так что, с ответной услугой, мистер Самбер? Неужели мне придётся совершать звонок в полицию, и говорить, что вы заставили меня придумать вам алиби?
Перебирая пальчиками, Амели потянулась к телефонной трубке.
— Не то, чтобы я этого очень хотела, но вы мне не оставляете выбора...
В своей голове Кайл уже разорвал её на части. На ровные, симметричные кусочки, получая от этого истинное удовлетворение. Какого черта она вообще свалилась на его голову? Особенно сейчас, когда все его мысли заняла Джес.
— Как ты слышала, освободилось место официантки, — холодно проговорил он.
— Фу, — Амели сморщила носик. — Этот вариант мне не подходит, но я ценю ваше рвение, мистер Самбер.
- Тогда я могу тебя снова отвезти на прошлое место. Ты опять напрашиваешься на длительную прогулку.
— Я не люблю гулять по такой погоде, — отмахнулась девушка, — а ты очень изобретательный и я уверена, что придумаешь что-нибудь.
— Послушай, — Самбер схватился за виски, ощущая, как все происходящее начало выедать ему мозг.
Вгрызаться в извилины.
— Мой город — это совершенный пазл. Все идеально и все на своих местах. Картинка сложена. А я не просто парень, у которого много денег. Каждое мое решение, заранее обдумано. Каждый человек, который ест хлеб с моих рук, сидит на своем месте, и я не собираюсь выбивать кого-то из строя потому, что меня об этом просишь ты. Ингредиенты смешаются, и картинка потеряет свой совершенный вид, понимаешь? Я не могу этого допустить.
— Твоя картинка уже потеряла вид, — фыркнула Амели, — сегодня одна деталь твоего пазла вылетела, образовывая прореху. Чем ты будешь закрывать эту дыру? Может быть, есть смысл, собрать более объёмное изображение? Придумать новые должности для полезных людей. А я сделаю все, что ты скажешь. Только убирать рвоту за местными алкашами — это не мое.
— Приходи ко мне завтра с утра. Я придумаю что- нибудь. Только уйди с глаз моих.
Самбер чувствовал, как дает слабину. В каждом своем слове, он допускал непростительную слабость. Это было сродни повиновению. Такому непривычному и пугающему.
Но он успокаивал себя. Успокаивал себя тем, что любого пошатнет новость, которую ему сегодня принесли. Механизм действительно дал сбой.
Он потерял жителя города, ценного сотрудника, и... Джес ведь успела стать чем- то большим, нежели просто симпатичная официантка из бара?

***
— Как сходила? — Марта поднялась с постели, сонно глядя на Амели.
— Более чем удачно, — она сияла, не в силах скрывать своего приподнятого настроения. — Можно даже поужинать где-то и немного выпить.
— Было бы здорово, — Марта потянулась за халатиком, — Алекса не звонила?
— Я бы сказала, — отрезала Амели, поджав губы.
— Может мы сами, хотя бы с другого номера, просто попробуем?
— Вечером, — отрезала она, прямо не отвечая на вопрос, — представляешь, официантку из бара этой ночью придушили. Здесь опаснее, чем я думала. И Самбер предложил мне её место.
— Да ладно? — Марта вскинула свои кукольные брови.
— Ага, я то думала что здесь тишь да гладь.
— Надеюсь, полиция разберётся...
— Здесь полиция то, что надо, — усмехнулась Амели, вспоминая сегодняшнего копа. — Не уверена, что мы бежали бы с прежней прытью, как недавно. С такими блюстителями закона и нарушить что-нибудь не грех.
— Ты уже переключилась? —
— Канал "Мистер Самбер", скучен и однообразен, — махнула рукой Амели, — мне с ним не интересно работать.
— Работать? — подруга усмехнулась, заплетая свои волосы в одну длинную косу.
— Да, Марта, работать. Я одна всегда отмахиваюсь за всех.
— Я сегодня поговорю с ним. Мне тоже нужна работа.
— Что? — Амели громко рассмеялась, на смелое заявление подружки, — и кем, позволь узнать, ты хочешь работать? У тебя не получится.
— Я могу помогать в храме, — пожала плечами девушка, — это не сложно, и туда ходит весь город. Можно узнать всю подноготную твоего мэра.
— Конечно, как же я могла забыть. Ты опять за старое?
— Амели, это он. Я уверена, — не совсем решительно произнесла Марта.
— И что? Даже если это он, то что? Покажешь ему свои порнографические рисунки? Расскажешь, как тебя ломает все двадцать пять лет без плотских утех, и попросишь обесчестить тебя? Это ты видишь в своих видениях, Марта?
— Закрой свой рот, — прикрикнула на нее Марта, чувствуя, что еще немного, и она залепит ей пощечину.
Она наспех натягивала все то же черное платье, очень сожалея, что когда-то  поделилась своим самым сокровенным.
— Куда ты идёшь? Не ставь мне палки в колеса, я только нашла с ним общий язык.
— Мне наплевать на тебя, и на твой общий язык. Это же твой девиз по жизни? Может пора с тобой поступать так же? Ты бросила Алексу и я не собираюсь сидеть и ждать, пока меня постигнет та же участь. Амели, я тоже знаю твои болевые точки, но не нажимаю на них. Подумай над этим. А если ты боишься, что мэр увлечется мной и ты останешься не у дел, то не переживай, он не в моем вкусе. Я же в твоем понимании больная извращенка.
Марта выдернула свою руку и громко хлопнула дверью.
Сейчас она была зла на Амели. Зла, как никогда. Все это время, Марта пыталась не перечить, особо не выпячивать свою точку зрения, но этот контроль со стороны подруги, уже изрядно её душил.
Мысленно, она вернулась к своей жизни тремя месяцами ранее. Даже запах булочек и какао вызвал бурчание пустого желудка. За окном светило солнце, тёплый ветер прорывался в окно небольшой уютной кофейни. Не во многих местах хотелось задержаться надолго, как в этом.
Марта жмурилась от вкуса кофе, отламывала от воздушных булочек небольшие кусочки и просто наслаждалась внутренней умиротворенностью, что с ней случалось крайне редко.
— Можно присоединиться? — спокойный и немножко сладковатый голос донесся откуда-то сверху.
Марта подняла свои темные, кукольные глаза, без зазрения совести рассматривая собеседника. Аккуратно уложенные волосы, крепкое телосложение, ослепительная улыбка и небесные глаза. Наверное, если бы на ее месте сидела Амели, она бы не удержалась от соблазна, переспать с этим красавчиком.
— Я все равно скоро ухожу, — сухо произнесла Марта, допивая свой кофе.
Компания слегка подпортила ее настроение. Ей не нравилось общество мужчин, да и вообще, мужчины вызывали какое-то опасение и особую подозрительность.
Они были для нее словно инопланетная раса и вступать с ними в контакт не хотелось.
Но мужчина похоже не чувствовал ни сухости в ее голосе, ни неловкости, присаживаясь рядом.
Он раскрыл не очень толстый глянцевый журнал, лениво листая страницы.
Марта отметила про себя, что издание ей не знакомо, хотя она любила читать прессу. Стало немножко интересно. Ну, совсем чуть- чуть.
Молодой человек увлеченно присвистнул, заставляя девушку вздрогнуть.
— Ну надо же, — добавил он, — про наш город уже и в журналах пишут.
Он отпил глоток кофе, во все глаза читая статью, которой был выделен целый разворот.
Марта старалась не пялиться, да и задавать какие-то вопросы, завязывая тем самым разговор, желания не было. Но любопытство брало свое.
Она видела кричащий заголовок, напечатанный большими буквами, который обещал рассказать о тайном городе, возникшем из ниоткуда.
— Я слушаю, — несостоявшийся собеседник, на мгновение оторвался от  чтения, сжимая в руках вибрирующий телефон.
Еще мгновение и он поднялся, кивая Марте.
Что это значило, она не знала, но фигура его, так же быстро растворилась из кофейни, как и появилась. Важный, по всей видимости звонок, заставил его оставить недопитый кофе и журнал.
Пестрые глянцевые страницы  попали в руки, отбрасывая солнечные блики. Ничего особенного она и не надеялась прочесть,  просто  отличное средство убить время.
Но бегло прочитанный текст, одним мгновением разрушил образовавшуюся идиллию.
Крепко сжавшиеся пальцы, едва не раздавили чашку, сдоба, чуть не стала поперек горла.
Марта даже не в силах была полностью прочитать текст, настолько гипнотический эффект оказывал мужчина, который смотрел на нее, с одной из страниц.
— Вам плохо? — раздалось откуда-то из-за плеча, но Марта отмахнулась, выбегая на улицу.
Ей нужен был воздух.
Много чертового воздуха.

"Храм восстановленный на территории Самбервилля, представляет собой настоящую историческую ценность".

"Монсеньор Самбервилля рассказал в коротком интервью, как проходят службы в одном из..."

Марта несколько раз моргнула, изо всех сил пытаясь убедить себя, что ей кажется. Ведь прошло столько лет... Ведь мужчины в рясах так между собой похожи... Ведь совпадений не бывает...
— Нет! — выкрикнула она, споря с самой собой.
Нет.
Похожи все остальные, а он никогда не был похож на других. Ему никогда не шла эта дурацкая ряса, он был слишком красив, слишком молод для этой роли, которую ему уготовил кто угодно, только не Бог.
Дрожащими пальцами, Марта принялась вбивать название города в Google Maps. Испещренные змейками дорог континенты и близлежащие города рябили в глазах.
Марте всегда было поручено искать место для их новой аферы, и именно сейчас, она чувствовала, что диапазон ее поиска значительно  уменьшится...
Следующие несколько дней, прошли как в туманной дымке. Так ведет себя наркоман, готовый пойти на все, ради новой дозы. Ломающийся и корчащийся под весом тектонических  плит, одержимый одной целью, мерцающей сомнительным Граалем в одинокой суматошной дымке.
Была масса вариантов, масса людей и мест, где все можно было провернуть гладко. Да так быстро, что никто бы и не спохватился, пока серебристый бок самолёта, уже ласкало бы небо нового города. Но Марта не сдавалась, отметая на своём пути все, что могло бы ее сбить с траектории к намеченной цели.
Теперь, она напоминала эквилибриста, балансирующего на горящей веревке, готовой вот-вот лопнуть под ее ногами, когда снизу улыбалась бездна.
И она нашла.
Нашла! Не самый лучший вариант, как казалось тогда и довольно паршивый, как было известно сейчас,  но истинные мотивы все равно остались при ней. Девушка не стала делиться этим с подругами, для счастья, ей было достаточно знать, что совсем скоро её будет отделять всего лишь несколько часов от того, с кем она просто обязана увидеться.
Вряд ли, тогда она могла знать, что судьба не преподносит подарки просто так.
И сейчас, злясь на Амели, и слегка побаиваясь её вспышек агрессии, она не могла смириться и молчать как раньше. Она просто не могла себе этого позволить.
Ноги сами завели её в храм. Всегда такой молчаливый и одновременно многословный. Воды утекло немерено, сделано было слишком много, но где, если не здесь человек по-настоящему заслуживает на прощение? Она замерла у алтаря, не зная что выбрать: причастие или разговор с глазу на глаз.
Первое бы отобрало право у монсеньора выражать свои истинные эмоции, наложило бы вето на его запрет.
А второе... Марта боялась, что снова струсит, стоит ей попасть в этот омут зеленовато-карих глаз.
— Вы всегда приходите после окончания службы.
Она вздрогнула от раздавшегося тихого, бархатистого голоса, который эхом пронесся по зданию. Это было подобно тому, словно сам ангел спустился с небес для аудиенции с ней.
Только с ней.
Коленки подрагивали и даже непривычно длинное для нее платье, не могло скрыть этого.
— С Богом лучше говорить один на один, — Марта опустила длинные ресницы.
Но сколько не прячься, она понимала, что этот день настал. И скрывать то, что она его ждала, было абсурдно.
— Что у вас случилось? — монсеньор слегка нахмурился, будто чувствуя, что странная девушка, выучила сюда дорогу не просто так.
— Я грешна, святой отец, — она выдохнула, чтобы немного успокоиться, но это не помогло.
Ничего не могло ей помочь сейчас.
— Или даже не так. Я одержима.
— В каждой душе живет Бог,- попытался утешить ее монсеньор, — демоны не могут вселиться туда, где уже живет Господь.
— Ты не помнишь меня? — Марта наконец подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Бог... — как-то неуверенно сорвалось с его губ.
— Хватит о Боге.
Бог. Бог. Бог.
Разве она недостаточно сделала в свое время, для того, чтобы создать  между ними пропасть как можно больше?
В глазах священника промелькнуло что-то непонятное, челюсть под гладко выбритой кожей напряглась, подушечки пальцев закололо от желания и невозможности коснуться.
— Кристиан, скажи, ты ведь меня вспомнил?
— Я думаю, вы в печали, искать утешение...
— Кристиан, ответь мне на вопрос!
— Все ответы уже наполняют наше сознание, стоит обратиться к свету...
— Прекрати! — слёзы градом потекли по щекам Марты.
Она чувствовала себя провинившимся невольником, которого каждое слово стегало, как острая плеть.
— Мне нужно готовить храм к завтрашнему траурному дню, я могу предложить вам молитвенник...
Монсеньор деликатно кивнул, разворачиваясь к выходу из зала.
— Я все равно никуда не уйду! Я буду приходить снова и снова, слышишь? Снова и снова пока ты не сдашься!
Бросила она в спину, плотно обтянутую черной рясой.
Почему священники носят такую одежду? По ком этот траур? Разве быть ближе остальных на шаг к Богу это такое большое несчастье?
Черный ураган снес Марту с места, пригвоздил к барельефу позолоченной стены, стиснул горло, предотвращая поступление пропитанного воском воздуха. Она чувствовала, что едва касается пола носками своих туфель. Ногти инстинктивно впились в стальную удавку, где-то справа руку пекло от горящего пламя.
— Зачем ты сюда приехала? — услышала она у самого уха, прежде чем открыла глаза.
— Ты знаешь, — прохрипела девушка, потому что рука и не думала давать слабину.
— Уезжай отсюда, — прошипел святой отец, не в силах обуздать бешеное желание свернуть очень тоненькую изящную шейку.
Она слишком близко. Так близко еще никто никогда не был. Хрупкое тело замерло, он это чувствовал, а разделяла их тела только плотная ткань одежды. Лишь непроницаемая ряса, которая накладывала невидимый, но вечный венец безбрачия.
У всего есть своя цена. Если ты хочешь быть преподобным, откажись от всего мирского.
Кристиан это сделал. Сделал один раз. Сделал и второй. Это не сложно. На все воля божья.
И теперь, его точно никто не сломает.
Ни маленькая девочка, с огромными невинными глазками, ни взрослая девушка, с глазами самого искусителя.
Он уже был на самом дне, уже пробовал на вкус лаву, невидимые шрамы на языке по-прежнему ощутимые деснами, при каждом произнесенном слове, напоминали о самом тяжком грехе.
— Кристиан, мне больно...
Мужчина ощущал пальцами каждый шейный позвонок, словно от него исходили лучи рентгена.
Что он себе сейчас позволял? Имел ли на это право?
— Кристиан... — из последних сил позвала она, и он разжал хватку, позволяя опуститься ей на колени.
— Называй меня монсеньор, — все еще пытаясь усмирить внутренний ад, проговорил он, глядя на нее сверху вниз.
— По-всякому, по-всякому, как ты захочешь, — бормотала она.
— Ты одержима, Марта...
Святой отец резко одернул ногу, в которую отчаянно вцепились женские пальцы.
— Только тобой, — слезы катались градом по ее щекам, когда она изо всех сил прижалась к его колену. Обхватила лодыжку, прильнула всем телом.
Стоящая на коленях. Униженная.
Раздавленная. Готовая пойти на любую жертву, только бы быть подле него, пусть и как дворняга, выискивающая ласки у ног.
Чтобы иногда чесали холку, чтобы трепали по макушке, чтобы одобрительно хлопали рукой на пустое место рядом с собой.
— Не прогоняй меня, позволь просто быть рядом...
— Ты не имеешь право просить этого. Не после того, что ты сделала! — его обычно тихий, и успокаивающий голос, отбился эхом от высокого свода. Молчаливые  иконы, как невольные зрители впитывали в себя боль, как и веками ранее.
— Тогда, я сделаю это снова! — Марта вскочила на ноги, срывая со своих волос резинку. Черные пряди волнами накрыли её плечи, как ореол, как нимб, в тон ауре, которую она изучала.
— У меня никогда не было мужчины, Кристиан, никто никогда не касался меня даже пальцем, неужели этой жертвы недостаточно для того, чтобы я была достаточно чиста, для такого как ты?
Её руки метнулись к замку, который проходил через всю длину платья, обнажая аккуратную грудь в чёрных кружевах и переплетающихся к шее лямках.
— Я думаю о тебе каждую ночь, все эти годы я ни разу не уснула, чтобы не представить как ты целуешь меня, ласкаешь моё тело, проводишь языком...
Желваки на лице мужчины стали ходить ещё сильнее, когда Марта откровенно гладила себя перед ним, скользила ладонями по хрупкому соблазнительному телу.
— Ты бы давно уже мог взять меня, в любое время, когда тебе этого захотелось бы.  Прийти и не спрашивая разрешения, взять меня. Делать со мной, что угодно и как угодно, любые мечты, любые фантазии, никаких граней, никаких границ. Грубо или нежно, медленно или быстро, жестко или мучительно сладко.
Марта медленно приближалась к нему.
Он был магнитом.
Центром притяжения.
В чем её грех, если она ничего не могла с собой поделать?
— Я бы оставила вас в покое монсеньор, если бы знала что все напрасно, — прошептала она в опасной близости от его губ, — если бы я знала, что вы действительно не испытываете никакой нужды, кроме нужды в Боге, но я и тогда знала, что это не так... — ее рука медленно потянулась к темным одеждам и безошибочно прижалась к твердой груди, — знаю и теперь.
Звон в ушах, а потом тупая боль в коленях, на секунду выбила её из реальности, не давая моментально понять, что сейчас произошло.
Он её ударил?
Дал пощечину?
Насколько сильно, что ноги не смогли удержать?
В затылке потянуло, и пришлось неестественно задрать голову, до боли в суставах.
— Немедленно убирайся из города, — прошипел он, глядя на нее своей убийственной ненавистью. — Иначе я сделаю с тобой то, чего заслуживают все ведьмы. Твоё нутро все еще разлагается, источая мерзкий запах, который придется по душе, разве что дьяволу, и если ты, ещё раз, попытаешься испортить мне жизнь, если ты, ещё раз, её  разрушишь... Я все равно никогда не коснусь тебя даже пальцем, потому что даже твое молодое тело, скоро покроется червоточинами. Потому что, за этим милым лицом, скрывается самое настоящее отродье, и даже если бы сам Бог не встал между нами, я бы не впустил бы тебя и на порог своего дома.
— Я люблю тебя, люблю, — всхлипывала Марта, отчаянно прижимая руку, к саднящей щеке.
Она знала, что заслуживает этого.
Заслуживает боль. Презрение.
— Бог хороший учитель, Кристиан. Он учит прощать...
— Не смей своим грязным языком упоминать имя господа всуе. И мое имя, — длинные сильные пальцы сжимали кукольный подбородок сильнее и еще сильнее, — есть вещи, которые не имеют прощения. Я накладываю на тебя вечную епитимью, никакой индульгенции. Никогда. И если в твоей душе, есть хоть капля светлого, убирайся отсюда. Сегодня же.
Пальцы грубо оттолкнули ее от себя, с особой брезгливостью и Марта поднялась с колен. Поднялась, что бы заглянуть в его глаза в последний раз. Увидеть там жалость, нежность. Да что угодно. Но слезы не давали ей этого сделать.
— Моя смерть будет на твоей совести, потому что я не смогу с этим жить, — прошептала она, отрешенно поворачиваясь к выходу.
Хотелось бежать со всех ног, уйти от этого позора, исчезнуть из  мира, стереть себя, будто и не существовало вовсе.
Холодный ветер остудил пылающие щеки, тонкое пальто не защищало от мелких хлопьев снега.
Платье все так же было полу распахнуто, но ей уже было все равно. Все эти годы она жила надеждой. Надеждой на его прощение.
А теперь все. Человек без надежды пуст.
— Что произошло?  
Холодный взгляд, словно в заговоре с этим беспощадным ветром, черные кожаные перчатки, касающиеся ее горящей щеки.
— Все в порядке, мистер Самбер, — быстро, насколько это было возможно, Марта отошла от него, на безопасное расстояние.
— Кто это сделал? — брови сомкнулись в искреннем непонимании и Самбер посмотрел на храм, который находился прямо за ее спиной, — ты посещала церковь?
— Я подскользнулась, это все моя неосторожность, — Марта прятала заплаканные глаза, пытаясь ладонью стереть запекшуюся кровь, будто это как-то могло помешать разглядеть след мощного удара.
— Зачем ты мне врешь? Ты боишься кого-то? Или может быть, ты боишься меня?
— Мне нечего вам сказать. Извините, я должна идти. Хочу покинуть город засветло.
Марта исполнила бы все, о чем он просил. И если он просит уехать, оставить его в покое, то так тому и быть. На все ее поступки, только его воля. Отныне и вовеки.
— Ты собираешься уехать?
— Спасибо за гостеприимство, но мне правда нужно ехать.
— Пока это невозможно, Марта, — поджав губы, произнес мэр, — город закрыт на выезд. Сегодня ночью произошёл ужасный случай. Ты наверняка слышала уже об этом.
— Мне Амели рассказала утром.
—  Полиция работает, но убийца пока не найден, — пропустил ее предложение  мимо ушей Самбер, — будь осторожна, прошу тебя.
Кайл достал из кармана пальто, белоснежный платок.
— Спасибо, — она приняла из его рук ткань, посильнее запахивая тоненький плащ, с приличным вырезом.
— И одевайся теплее, — его взгляд  скользнул по бледной замерзшей коже на шее и опустился к груди, которую сковывали черные кружева.
Марта бегло улыбнулась, унося ноги прочь от нежеланного собеседника.
Лучше бы это он ее вывез в лес, подальше от города и оставил умирать. А она, даже не сопротивлялась бы.
В ушах до сих пор стоял голос святого отца, ее повелителя, монсеньора. Она готова была перерождаться снова и снова, если бы только знала, что у нее есть шанс, хоть в одной из миллиона жизней, быть рядом с ним.