Глава 5
Когда в голове прояснилось, я попыталась спросить снова, потому что объяснение Доминика меня не устроило. Я всё ещё ничего не понимала.
Хаос. Несущая смерть.
Знали ли родители о том, кто я такая?
— Доминик? — тихо позвала я, зная, что он не спит.
— Да, радость моя?
— Я не могу понять, как ни пыталась.
— Ты можешь погружаться в самые истоки магии, но ты не можешь себя контролировать. Ты становишься воплощением хаоса. Таких как ты называли «Жнецы», они не просто сжигали, они предавали огню даже душу.
— А что с ними стало потом?
— Они участвовали в войнах. Потом их истребили, гнусно.
Я вопросительно взглянула на Доминика, ожидая продолжения.
— Кинжалы светлого ордена были выкованы для борьбы с ними. Под покровом ночи их вырезали, как скот, не дав шанса даже на отмщение. После этого, всех с магией в крови ищут и обезвреживают. Боятся тебе подобных.
— И мы сейчас пробираемся в самую гущу...
— Верно, моя радость.
— А для чего тогда тебе тогда я, если я нестабильна и не могу совладать с безумными порывами?
Доминик загадочно улыбнулся, но ничего не ответил, вместо этого освободил место на кровати и жестом пригласил вернуться в постель.
— А у остальных не возникнет вопросов о том, что послушница не ночует в своей кровати?
— Не возникнет, если хотят продолжать пользоваться своими языками. Ты знала, что отрезанный язык еще какое-то время извивается, как червяк?
— Лучше бы и не знала, — я поморщилась, прогоняя отвратительную картинку.
— Спи, я посторожу твой сон.
Сторож из него оказался такой себе, потому что меня всю ночь мучили кошмары, оседая липким потом на теле, вздыбливаясь мурашками, застревая в горле криком.
Утром я проснулась в постели одна. Ушел ли он с рассветом или сразу, как меня сморил сон?
Когда я думала о том, что вчера произошло, я не смогла одеться, потому что мои пальцы самопроизвольно воспламенились.
Опустив руку в бадью с водой, предназначенную для умывания, выяснила, что такое пламя не гаснет и вопреки всему, полыхало под водой.
Застонав от досады я осела на пол, вытянув руки перед собой, сдерживая пугающие мысли.
«Давай сожжем их всех, прямо сейчас!»
— Нет-нет-нет-нет, — исступленно шептала, дуя на пальцы.
А потом я вспомнила.
Кружусь перед зеркалом, окруженная пламенем.
— Красуешься? — усмехнулся мужчина, бесцеремонно заходя в мою комнату, как-то преодолев запертую на ключ дверь.
— Нет, любуюсь. Мне нравится, как это выглядит.
— Смертоносная красота.
— От этого еще никому плохо не было, потому что никто не знает, — я насупилась.
— Гости ждут тебя внизу, я помогу убрать, подойди ближе.
От него пахло хвоей, табаком и чем-то древесным.
— Мой отец знает, что вы здесь?
— Не думаю. Мне кажется, что он уверен в том, что я увлечен одной из сестер Уилборн.
— Той у которой длинный нос или той, которая вечно морщится?
— Какой-то из них.
— А вы? Я прежде, кажется, вас не видела.
— Наша встреча должна состояться позже, дай руку.
И я с абсолютным доверием протягиваю руку мужчине с янтарными глазами, сверкающими ярче лампы, подаренной отцом.
Быстрый надрез сияющим кинжалом.
— Ой! — я хотела отдернуть руку, но мужчина не позволил и повторил то же самое со своей ладонью, а после скрепил наши руки вместе.
— До скорой встречи, моя нареченная, а до той поры, пока не встанет кровавая луна, тебе не вспомнить этой встречи.
Двумя пальцами он коснулся моего лба и кажется, что я задремала, а мужчина растворился в воздухе.
— Агата, вас все уже давно ждут, — служанка растолкала уснувшую меня.
— Я всего на минуту задремала, не кричи так, ничего же не случилось, — мне хотелось выглядеть как можно обиженнее, чтобы та из чувства вины принесла мне ночью с кухни печенье, минуя правило отца: «Никаких сладостей после ужина!».
— Ох, порезались где-то, — она поднесла мою ладонь к глазам.
— И правда... не знаю, как так получилось.
— Наденьте перчатки, чтобы не занести заразу.
Выныривать из воспоминаний было странно. Головокружение и тошнота заставили меня сесть на пол.
— Мой первый званый ужин, — прошептала я. — Тогда я могла управлять огнем. И тогда...Доминик!
Осознание стукнуло меня по голове и я зажмурилась.
Жар распространился по телу, казалось, что я превратилась в огромную доменную печь.
А отражение в зеркале пылало с головы до пят.
Кто-то сгреб меня в охапку, гладил по стене, что-то шептал, но я не слышала из-за бесконечного звенящего в голове: «Сожги их всех!»
— Мы расправимся с ними, радость моя, только чуть-чуть погодя. Вот-вот взошла кровавая луна.
Запах Доминика, его шепот отрезвлял, он прижимал меня к себе, не боясь сгореть.
— Почему?
— Ты звала.
— Нет, почему тебе не вредит пламя?
— Потому что я рос среди него, — он улыбнулся и скинул с себя испорченную огнем одежду.
Я резко отвернулась.
— А вчера и не думала отворачиваться, — раздался смешок из-за раскрытой дверцы шкафа.
— Вчера было вчера, — пробурчала я.
— Как хорошо, что я захватил запасную сутану.
— Мне совсем не удается контролировать это, раньше такого не было.
— Зов крови, — коротко отозвался он, застегивая рубашку.
— И что это должно мне сказать?
— Твоя кровь бурлит, трепещет, магия в ней рвется наружу. Но тебе повезло, что у тебя есть я.
— А ты?
— Считай меня проводником, пока мы будем вместе ты не навредишь никому.
— Пока ты не спустишь меня с цепи? — внезапная догадка кольнула сердце.
— Слишком грубо сказано, я помогу, — он потер подбородок, подбирая слово, — расслабиться.
— Я вспомнила тебя. Мы встречались уже, когда я была сильно младше. Ты сказал, что я твоя нареченная. Что это значит?
— Когда-то давно мой отец не захотел делить свой трон ни с кем другим, даже с собственными сыновьями. Он отнял у нас силы и раскидал по миру. А нам оставил лишь жалкие крупицы, с помощью которых мы заключаем контракты. Ты знала, что в Ватикане едва ли осталось тех, чьи души не были бы в моей власти?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Чтобы на него ответить нужна предыстория. Так вот, — медленно проговорил он, застегивая пуговицы рубашки, — наша сила перешла к кому попало, крестьяне, лорды, графы. По всему миру разгорались костры, люди размножались, кровь смешивалась. А такие, как ты, — подошел ближе и провел костяшками пальцев по моей щеке, — средоточие хаоса, можно сказать, почти первозданная мощь, наделявшая нас много веков назад.
— А как?
Он не дал мне договорить, подняв ладонь.
— Я не мог позволить своим братьям найти тебя и заполучить, заявил на тебя свои права, тогда в твоей детской перед балом. А после, права на тебя закрепились, когда мы были еще в твоем монастыре.
— Я просто инструмент...
— Нет, радость моя, ты нечто большее. Ведь адом и землей править нам вместе. Так что, совсем скоро, я буду звать тебя своей королевой.
Нечто темное всколыхнулось в моей душе, и этому понравились слова Доминика, оно довольно скалилось, впивая в мое сознание жадные когти.
— Почему родители упрятали меня в монастырь? Как к этому всему причастна Настоятельница?
— Поскольку сама она уже ни на один вопрос не ответит, то расскажу сам. Твои родители наивно полагали, что запечатав магию в тебе, спрячут тем самым от меня. Пока ты и твоя рвущаяся наружу сила не стали для них проблемой. Сколько раз вы отстраивали имение заново? А Настоятельница приказывала бы до конца твоей жизни пороть тебя плетьми, лишь бы я о тебе не узнал.
— Когда я... — я пожевала щеки, — когда я убила отца Иоанна, ты смог меня найти?
— Это называется молитва соблазна. Я услышал зов магии и откликнулся на него. Благодаря множеству контрактов с туманными обязательствами, — он хохотнул, — люди никогда не читают то, что подписывают, — застегивая ремень проговорил он, — мне не составило труда стать проповедником.
— А я...
— Ради тебя и для тебя я весь мир поставлю на колени.
— Почему? — вопрос вырвался сам собой.
— Если отвечу, что не знаю, ты поверишь мне?
— Наверное...
От обилия ответов на давно интересующие вопросы меня мутило. Виски сдавливало, а в горле стоял ком.
Могла ли я понравиться Доминику или он со мной потому что я удачное вложение?
— А твой истинный облик... — начала говорить, но не знала, как продолжить.
— Я и сам не видел его много лет. Так что ты первая из ныне живущих, кто увидел часть меня и не сошел с ума. Поздравляю, радость моя.
— Твои теневые слуги больше не будут мне докучать? Я думала, что схожу с ума.
— Там не только мои создания тени следили за тобой. Говорил же, у меня есть братья. Но теперь трона им не видать.
— Зачем именно нам нужно в Ватикан?
— В архиве хранится нечто очень ценное для меня. И пришла пора это забрать.
— А если ты ворвешься туда, как дьявол?
— Исключено, они это уничтожат, едва я пройду первый пост.
— Поэтому?
— Поэтому отец Доминик и сестра Рене проберутся в Ватикан, как самые благочестивые и достопочтенные дети Всеотца.
— А если я всё испорчу?
— Не испортишь, — он смазанно поцеловал меня в лоб, разворачивая от себя. — Неправильно закрепила воротник, я помогу.