24
Утро наступило тихо и как-то непривычно спокойно. Дом будто спал, погружённый в ленивое посапывание ещё не проснувшихся мужчин. Но Эмма уже была на ногах.
После душа она надела облегающие чёрные леггинсы и короткую футболку, обнажавшую живот. Ткань плотно облегала её тело, подчёркивая тонкую талию, округлые бедра и точёные линии. Она смотрела на своё отражение в зеркале, закалывая волосы и чуть склонив голову набок.
— Будем действовать разными методами, — пробормотала она, хмыкнув и чуть поджав губы, как будто строила себе вызов.
Ведь если она хочет выбраться отсюда, нужно использовать всё — и ум, и интуицию, и внешность. Пусть думают, что она просто «красивая девчонка». Пусть теряют бдительность.
Спустившись на кухню, Эмма включила плиту и занялась завтраком. Скворчал бекон, на сковородке расплывался омлет. Она двигалась по кухне уверенно и слаженно — в этой обыденной рутине было что-то утешающее, даже безопасное. Как будто не было похищения. Не было пистолета, приставленного к боку. Не было Ника и его команды.
— Если уж я здесь, пусть хотя бы еда будет нормальной, — пробормотала она себе под нос, вздыхая.
Она приготовила омлеты, нарезала овощи, поджарила тосты и поставила чайник. Разложила всё по тарелкам, накрыла стол, разложила приборы. Всё было будто в старой, почти забытой жизни — когда она просыпалась раньше Хейли и готовила завтрак, просто чтобы начать день по-человечески.
Позавтракав первой, она налила себе кофе — чёрный, крепкий, без сахара — и вышла на веранду.
Утренний воздух был свежий, слегка прохладный, и пах соснами и сырой землёй. Территория была действительно большая: трава, дорожки, клумбы, гараж, старый сарай в глубине участка и забор, уходящий в заросли деревьев. Дальше начинался густой лес. За домом — ни домов, ни дорог. Тишина, как в отрыве от реальности.
Она села на широкие ступеньки, обхватила кружку ладонями и отпила горячий кофе. В голове роились мысли.
«Бегать, может, начать. Или йогой заняться на заднем дворе, — думала она. — Делать-то всё равно нечего. И может, они расслабятся, если я просто... приму это. Хотя бы внешне.»
Стукнула ложечкой по стенке кружки, задумчиво щурясь на дальнюю линию деревьев. Всё ещё чувствовалось, что за ней наблюдают. Либо камеры, либо один из них — наверняка Логан, он вечно где-то рядом.
Но сейчас, в этот миг, утро принадлежало только ей. И она знала: это только начало.
Сзади послышались сонные шаги и голоса — кто-то зевнул, кто-то хмыкнул, а кто-то лениво пробурчал:
— Ого, это что за праздник... — прозвучало с характерной ухмылкой. Эмма узнала голос Трэвиса сразу. Он звучал так, будто всю ночь провёл в бою, а сейчас награждён бесплатным завтраком.
Она не обернулась, лишь усмехнулась уголками губ, сделав ещё один глоток кофе. Праздник, говорите... Ещё бы знать, кто тут настоящий клоун.
На веранду вышел Логан. Он выглядел, как обычно, хмурым и молчаливым. Растрепанные волосы, тёмная футболка, скомканные штаны и сигарета в пальцах. Он стал рядом, не глядя на неё, но краем глаза, конечно, следил. Закурил.
— Решила нарушить правила и выйти на улицу без меня? — выпуская тонкую струю дыма, спросил он негромко, чуть склонив голову вбок.
Эмма повернулась к нему, не сводя взгляда с его лица. Она слегка вскинула бровь, в её глазах мелькнула дерзость.
— Ты спал. Я не собиралась тебя будить, чтобы попросить разрешения подышать воздухом, — ответила спокойно, но с лёгким нажимом. — Или вы держите меня здесь на правах собаки? Гулять только в наморднике и по расписанию?
Логан усмехнулся краем губ, стряхивая пепел в сторону.
— Ну, ты и правда с характером, девочка, — буркнул он. — Ещё шаг за территорию — и будет не прогулка, а охота. Понимаешь разницу?
— Прекрасно понимаю, — холодно отрезала она. — Поэтому и сижу на ступеньках, а не ломлюсь через забор.
Он замолчал на мгновение, вновь взглянув на неё. Не нагло, не дерзко — скорее с профессиональным интересом. Как будто пытался понять, блефует она или действительно умеет держать границы.
— Омлет вкусно пахнет, — сказал он чуть тише, в голосе проскользнула тень одобрения. — Ты вообще часто готовишь с утра?
— Когда есть где и для кого, — снова коротко, и уже без того колючего налёта.
Он кивнул, притушил сигарету о край перил и ушёл в дом, не сказав больше ни слова.
А Эмма, смотря ему в спину, подумала: Каждого из них можно раскусить. Даже Логана. Просто нужно быть терпеливой. И внимательной. Каждый имеет слабое место.
Она подняла кружку и сделала ещё глоток.
Зайдя на кухню, Эмма снова поймала ту атмосферу, которую начала чувствовать как часть странной обыденности. Будто бы это был обычный дом с обычными парнями, просто с лёгкой поправкой — за плечами у них явно не университетская сессия, а кое-что потяжелее.
Парни уже сидели за столом — кто зевал, кто жевал, кто наливал себе кофе. Она обвела их взглядом и, подходя ближе, негромко, но чётко сказала:
— Всем приятного аппетита.
Ответ раздался сразу, как будто заранее срежиссированный хор:
— Спасибо! — хором отозвались четверо, кто-то с набитым ртом, кто-то с ленивой улыбкой.
Эмма удивилась — это прозвучало по-настоящему... тепло. На секунду в груди что-то дрогнуло, ей даже стало приятно. Она машинально улыбнулась, позволив себе немного расслабиться.
— Вот это поворот, — тихо пробормотала она, проходя к кофеварке. — Воспитанные преступники.
— Мы не преступники, мы — образ жизни, — тут же отозвался Трэвис, запивая омлет апельсиновым соком.
— Да-да, культовые личности, — добавил Логан с усмешкой, но не поднимая взгляда.
— Тогда кто я? — прищурилась Эмма, оборачиваясь с чашкой в руке. — Гость или заложница?
— Завтрак приготовила? — отозвался Эван. — Значит, уже ближе к «хозяйке».
Эмма рассмеялась мягко, без злости, но и без наивности.
***
В доме стояла томная дневная тишина, которую нарушал только звук телевизора, где парни лениво щёлкали между каналами, натыкаясь то на боевик, то на футбольный матч. У каждого в руках — бутылка воды или банка газировки, кто-то в шортах, кто-то босиком — расслабленные, домашние. Настолько, насколько могли быть «домашними» те, кто накануне мог везти тебя в багажнике.
Когда Эмма спустилась по лестнице, звук её шагов по деревянным ступеням заставил Трэвиса непроизвольно повернуть голову. Его взгляд тут же скользнул вниз по её телу, останавливаясь на чёрных обтягивающих леггинсах, подчёркивающих плавные изгибы бёдер и упругих ягодиц. Он хмыкнул себе под нос и скосил глаза в сторону, будто хотел скрыть реакцию.
— Пф... — только и выдохнул он, но ухмылка осталась.
Эмма заметила. Конечно, заметила. Даже не пришлось оборачиваться — она чувствовала на себе взгляд, почти физически. Но среагировала по-своему: чуть медленнее сошла с последних ступенек, на секунду задержалась в проходе, словно бы невзначай. Улыбнулась про себя, но виду не подала.
Подойдя к дивану, где сидели Эван и Логан, она без лишних слов плюхнулась между ними, закинув ногу на ногу и развалившись по-хозяйски. Трэвис оказался в кресле напротив и всё ещё косился в её сторону, будто проверяя, не привиделось ли.
— Что смотрите? — спросила Эмма, вытянув руки вдоль спинки дивана.
— Да чёрт его знает, — буркнул Логан, переключая каналы. — Телевизор сам не понимает, чего хочет от жизни.
— Как и большинство мужчин, — заметила Эмма сухо, не глядя на него, но слышно усмехнулась.
— Осторожнее, психоледи, — отозвался Эван с ухмылкой, — ещё пару таких реплик, и ты будешь не только готовить нам завтраки, но и стирать носки.
— Только если ими тебя удавить, — фыркнула Эмма, кидая на него выразительный взгляд.
— Агрессия — признак подавленных желаний, — заметил Трэвис, наконец включившись в разговор, и довольно прищурился.
Эмма перевела взгляд на него, медленно оглядела с ног до головы и без улыбки ответила:
— Психологам запрещено отвечать пациентам взаимностью. Этический кодекс, ты не знал?
Комната на мгновение погрузилась в тишину, прежде чем все рассмеялись.
— Ладно, ладно, ты не промах, — признал Трэвис, откинувшись в кресле. — Умеешь держать удар. Даже с утра.
Эмма вытянулась на диване, закинув руки за голову, и закрыла глаза, будто отдыхая.
Чем больше они чувствуют себя спокойно рядом со мной, тем больше шанс, что кто-то из них совершит ошибку, — пронеслось в её голове.
И тогда — мой ход.