7
Эмма Картер
Голова немного гудела — не от алкоголя, а от усталости и недосыпа.
После клуба Эмма вернулась домой почти под утро. Даже не раздеваясь до конца, скинула туфли, кое-как стянула платье и, оставив косметику на лице, просто рухнула на кровать.
Сон был тяжёлым, будто всё тело провалилось в чёрную вату, а мозг всё равно продолжал бодрствовать. Где-то на фоне клубная музыка, чьи-то взгляды... особенно один.
Когда она проснулась, было почти полдень.
В квартире было тихо, и только гудение холодильника вносило хоть какую-то жизнь.
Она села в кровати, потянулась, зевнула, затем взъерошила волосы и пробормотала:
— Суббота. И слава богу, что без учёбы.
На телефоне — два сообщения.
Первое от Хейли:
— Как ты там? Умерла? 😂
И гифка, где какой-то парень валится лицом в подушку под надписью «Типичная ты после трёх коктейлей».
Эмма усмехнулась, разблокировала экран, прокрутила дальше.
Второе — от Зака:
— Доброе утро, солнце! Жива?
— Если да — выгуляемся?
Она хмыкнула, встала с кровати и поплелась на кухню.
На автомате поставила чайник и умылась — косметику смыла только сейчас, посмотрев на себя в зеркало с ноткой ужаса:
— Мда... богиня утра, чёрт возьми.
Вытащив из холодильника остатки вчерашних блинов, она накинула свитшот и спортивные штаны, закрутила волосы в небрежный пучок и села у окна, глядя на улицу. Было удивительно спокойно. Даже слишком.
И всё же...
Что-то не отпускало.
Ощущение, что на неё смотрели. Не просто случайный взгляд в толпе, не флирт — а внимательное изучение. Как будто кто-то сравнивал картинку в голове с реальностью.
— Надо меньше драм, — пробормотала она, отпивая чай. — Меньше сериалов, меньше фантазий.
Телефон снова завибрировал.
Новое сообщение от Хейли:
— Слушай, а ты заметила того парня в чёрном у бара? Он как будто тебя знал. Глаз с тебя не спускал. Страшненько даже было немного.
Эмма замерла, чашка застывшая в руке.
В чёрном у бара...
Она вспомнила. Да, был такой. Тот самый взгляд. Тот холодный, абсолютно спокойный, контролирующий взгляд.
Он не пил. Не веселился. Просто смотрел.
На неё.
Она поёжилась.
— Просто чувак. Просто показалось. Хватит.
Но в груди было странное ощущение, будто по спине медленно ползёт лёд.
***
15:08.
Эмма взглянула на экран.
Сообщение от Зака висело непрочитанным почти три часа. Она провела пальцем по экрану и всё же открыла:
— Доброе утро, солнце! Жива?
— Если да — выгуляемся?»
Она немного улыбнулась и, вздохнув, ответила:
— Жива. Полуразвалилась, но на месте.
— Где встречаемся?
Ответ пришёл почти сразу, как будто он ждал:
— На углу у старого книжного.
— Принесу тебе кофе. Вдруг спасёт.
Через двадцать минут она уже шагала к назначенному месту. Чёрная толстовка с капюшоном, джинсы, белые кеды — просто, удобно, безопасно. Волосы в пучке, лёгкий тон на лице. Без макияжа. После бессонной ночи и клубного света, дневное солнце казалось слишком честным.
Зак стоял у входа в книжный, с двумя стаканами кофе и какой-то идиотской гримасой на лице.
— Ты выглядишь так, будто воскресла только что.
— Потому что так и есть, — усмехнулась Эмма, забирая кофе. — Спасибо, ты святой.
— Ага, ещё и с ореолом. Не хватало только крыльев и зарплаты.
Они пошли по улице, не спеша, плечом к плечу. Город шептал обычной жизнью — машины, голоса, лай собак и дети на самокатах. Эмма сделала глоток кофе и расслабилась. Немного.
Зак посмотрел на неё сбоку, с легкой улыбкой.
— Ну, выкладывай. Что там у тебя было? Ушла в ночь, вернулась под утро. Звучит, как начало фильма.
— Был клуб, был громкий трэш, были коктейли, танцы, девичьи разговоры... Хейли тянула меня часа два, пока я не сдалась.
— А потом ты пришла домой и решила, что не любишь людей?
Эмма хмыкнула.
— Почти. Нет, было весело. Правда. Иногда полезно просто отключиться. Забить на всё. Потанцевать, поржать, забыть себя.
— Звучит как лекарство.
— С побочками, — усмехнулась она. — Голова чугунная, ноги отваливаются, и я, по ходу, дважды наступила себе на чувство самоуважения.
— Значит, вечеринка удалась.
Они замолчали на пару минут. Прошли мимо кофейни, потом лавки с цветами. Зак всё ещё ждал. Она чувствовала это. Его молчание — не случайное.
— Встретила кого-нибудь? — спросил он наконец. — Старых знакомых? Новых?
— Да нет, — пожала плечами Эмма, глядя вперёд. — Много народу было. Все какие-то шумные, в своих компаниях. Не до знакомств. Просто танцы. Просто тусовка.
— Даже Хейли никого тебе не подкинула?
— Клянусь, она пыталась. Но я отбилась, — с улыбкой добавила Эмма, глядя на него. — Ты что, допрос устроил?
— Я просто интересуюсь, — миролюбиво поднял руки Зак. — Хочу знать, с кем мне конкурировать.
— Расслабься. У тебя фору в пару лет и целых сто чашек кофе, — мягко сказала она, и в её голосе не было ни флирта, ни игры. Просто тепло.
— Тогда... может, ещё один кофе на следующей неделе? Когда ты придёшь в себя.
— Только если без клубов, без танцев и без Хейли, — фыркнула она.
— Договорились.
Они остановились у её подъезда. Эмма посмотрела на него с лёгкой улыбкой и, не говоря ни слова, кивнула. Он понял — обниматься не надо, трогать не стоит. Просто тихий вечер, просто встреча, просто быть рядом.
Но где-то глубоко внутри всё ещё сидело странное, неуютное чувство.
Как будто тот взгляд в клубе остался с ней.
Как будто он знал, где она.
***
22:17.
Вечер, пахнущий асфальтом после дневного зноя, щёлкал фонарями и посвистывал ветром между домами. Эмма застегнула куртку повыше, затянула шарф и выдохнула пар. Июньский Сиэтл мог быть коварным — днём жара, ночью — холодное дыхание сквозняка.
Тишина улицы успокаивала. Людей почти не было — только редкие прохожие, запахи пиццы с круглосуточной доставки и влажная тишина города, который не совсем спит.
Она шла знакомым маршрутом, глядя на свои кеды, с каждой минутой всё чётче осознавая:
Она очень устала.
Не физически. А как будто внутри всё обвисло.
Тянуть на себе работу, квартиру, счета, быт, себя...
Порой казалось, что если она остановится — всё рухнет.
И при этом нельзя быть слабой.
Нельзя расплакаться.
Нельзя позволить себе «не могу».
Потому что тогда — кто, если не она?
Эмма натянула капюшон на голову. Ночной воздух бодрил, улицы уже были темны, только витрины и вывески кафе мерцали приглушенным светом. И среди них — её кафе.
«Olive Tree». Маленькое, уютное, местами уставшее, как и она сама.
Кафе
Тёплый свет ударил в глаза, когда Эмма толкнула дверь.
— Привет, ночной призрак, — бросил кто-то из барменов.
— Призрак с графиком, — буркнула она, кивая в сторону раздевалки.
Переодевшись в униформу — чёрные брюки, рубашка с коротким рукавом, фартук — она заколола волосы и взглянула в зеркало.
Усталая, но держится. Как всегда.
Зал был полупустой. Пара в углу о чём-то спорила шёпотом. Одинокий парень у окна уткнулся в ноутбук. Двое постоянных клиентов — пожилые мужчины в тёмных куртках — пили кофе, не торопясь.
Обычная ночь.
Мягкий джаз из колонок, шорох чашек, скрип деревянного пола, запах кофе и корицы.
Эмма взяла блокнот, прошлась по залу, проверила, не нужно ли кому пополнить заказ, затем подошла к стойке.
Хейли сегодня не было. Она осталась в предыдущую смену и, как всегда, свалила с кем-то после работы.
— Опять ты вытягиваешь ночную одна? — спросила повар из кухни, выглядывая в окно.
— Ага. Я, ночь и кофеин. Команда мечты.
Смех.
Смех был спасением.
Прошёл час. Потом два. Время будто замедлилось. Рутинные действия — шаг, заказ, поднос, улыбка.
Улыбка. Всегда. Даже когда не хочется.
Где-то в глубине души скреблось чувство: она заслуживает отдыха. Хоть когда-нибудь. Не физического — морального. Хочется быть той девушкой, за которую заботятся. Которую зовут в кино, обнимают на кухне, когда она режет овощи, и спрашивают, как прошёл день.
Но она привыкла быть сама по себе.
Семья не научила полагаться на других.
Всё, что у неё было — её руки, её мозги и сила воли.
Ближе к двум ночи кафе стало затихать окончательно. Осталась только пара человек, и Эмма присела на высокий стул за стойкой, потягивая латте и глядя на улицу.
Мимо прошёл мужчина с собакой. Скорая пролетела с включённой сиреной. На заднем дворе кто-то загремел мусорным баком.
Жизнь шла. Даже в ночь.
Она достала из кармана наушники и включила музыку — что-то спокойное, атмосферное. Хотелось не думать. Не чувствовать. Просто быть.
До утра.
А там снова домой, под душ, в кровать.
Ненадолго. Потому что жизнь снова позовёт. И она — снова пойдёт.