Глава 6. Бегство от кошмара
Кто-то был в моей квартире. И как он, чёрт побери, вошёл без ключа? Мой взгляд метался по комнате, ища ответы. Камеры. Точно. Камеры наблюдения. Они должны были его заснять.
Я бросилась к сумке, дрожащими руками вытащила ноутбук и направилась в гостиную. Села на диван, бросив сумку на пол, а телефон — рядом. Положила ноутбук на колени, чувствуя, как сердце колотится.
Это мой шанс. Я включу записи и увижу, кто этот псих. Запустила программу для просмотра видеозаписей с камер, и экран ожил. На нём появились все камеры: коридор дома, входная дверь, прихожая, гостиная, кухня, ванная и спальня. Я начала листать записи по очереди, вглядываясь в каждый кадр, словно от этого зависела моя жизнь.
Сначала всё было пусто. Ни души в коридоре, ни движения. Я моргнула, проверяя, не зависла ли система. Но время текло, часы на записи отсчитывали секунды. Всё слишком чисто. И вдруг — на камере в коридоре — сбой. Экран потемнел, зашумел, полосы помех. Я нахмурилась.
Что за хрень? То же произошло с камерой у входа, затем в прихожей, кухне, гостиной, ванной и, наконец, в спальне. Помехи возникали по очереди, будто кто-то методично отключал их, взламывая систему. Экран мелькал, шум нарастал, изображение рассыпалось в пиксели, а затем исчезало.
Я пересматривала записи, пытаясь восстановить хоть что-то, но ничего. Кто-то знал, как обойти мою систему. Он был в моём доме, и он контролировал всё, не оставив следа. Мой шанс поймать его испарился. Я сжала кулаки, чувствуя, как паника подступает к горлу.
И вдруг — тихий звук. Я замерла, подняв голову. Он доносился из ванной. Лёгкое журчание воды, как будто ванна переполнена, а вода капает с краёв, стекая по плитке. Кап. Кап. Кап. Монотонное эхо разрезало тишину. Я нахмурилась. Я не оставляла кран открытым. Это точно. Но звук был реальным, настойчивым. Что за чертовщина?
Я осторожно положила ноутбук на диван и медленно встала. Ноги дрожали, но я заставила себя двигаться. Пройдя через коридор, я направилась к ванной. У двери остановилась, чувствуя, как сердце бьётся в горле. Пальцы дрожали, когда я коснулась дверной ручки. Медленно, стараясь не шуметь, я повернула её и вошла.
В ванной было темно. Под ногами — холодный кафель, мокрый. Мои носки тут же промокли, ткань прилипла к коже, вызывая мурашки. Из ванны тонкой струйкой вытекала вода, растекаясь по полу. Я нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. Пошарила рукой по стене, ища выключатель.
Где он, чёрт возьми? Пальцы скользили по холодной поверхности, дрожа от напряжения. Наконец, я нащупала его. Щёлкнула — и свет залил комнату.
Мой взгляд упал на ванну. Она была переполнена, вода слегка колыхалась, а из крана продолжала медленно капать. Я шагнула ближе, наклонилась и закрутила кран. Капли прекратились, но вода всё ещё стояла у края, готовая перелиться.
— Что за... — прошептала я, нахмурившись. — Я же не включала кран.
Я выпрямилась, чувствуя, как холод от мокрого пола поднимается по ногам. И вдруг — голос за спиной.
— Привет, Сильвия.
Глухой, тягучий, искажённый, но пугающе живой. Кровь застыла в жилах. Я замерла, не в силах пошевелиться. Краем глаза, в отражении зеркала, я увидела его. Высокая фигура в чёрной мантии, капюшон полностью закрывал голову, а на лице — белая маска, наклонённая вбок, с чёрными провалами глаз. Опер. Тот самый серийный убийца, ночной кошмар Нью-Йорка, стоял прямо за мной.
Я закричала, глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся от ужаса. Тело задрожало, как в лихорадке. Я резко обернулась — и в тот же миг он поднял руку. Вспышка стали — нож прорезал воздух с визгом, направляясь к моему горлу.
Инстинкт сработал быстрее разума: я схватила его запястье обеими руками, вцепившись изо всех сил. Его сила была звериной, но я держалась, чувствуя, как мышцы горят от напряжения.
Он вырвал руку, и лезвие полоснуло по моей блузке, задрав её, оголяя кожу, и оставив глубокую царапину на плече, из которой тут же потекла кровь. Жгучая боль пронзила тело, я вскрикнула, но адреналин заглушил её. Я, вложив все свои силы, толкнула его, он отшатнулся, и я, не теряя ни секунды, рванула из ванной.
— Убегаешь от меня? — его искажённый голос догнал меня, за ним последовал резкий, зловещий смех.
Я слышала его шаги за спиной — тяжёлые, быстрые. Паника захлестнула меня, но я бежала, хромая, к кухне. Влетела внутрь, бросилась к ящику и выхватила кухонный нож — тяжёлый, длинный, с острым лезвием. Развернулась, вцепившись в рукоять обеими руками, и выставила его вперёд. Руки дрожали, но я держала нож твёрдо.
— Ещё шаг — и я всажу его, слышишь?! — закричала я, слёзы текли по щекам, мой голос дрожал от страха.
Он метнулся вперёд, быстрее, чем я ожидала. Я не успела вдохнуть — его руки врезались в мои плечи, толкнув назад. Я сильно ударилась лбом об угол кухонного стола и упала, рёбра хрустнули от боли, а нож выпал из рук, с лязгом упав на мраморный пол.
Я вскрикнула, но он уже был надо мной. Он навалился всем телом, пригвоздив меня к полу. Маска склонилась вплотную, чёрные глазницы смотрели прямо в душу. Пустота. Абсолютная, нечеловеческая.
Боль была только началом. Он резко поднял нож и вонзил его в мой бок. Я захрипела, тело дёрнулось в судороге. Кровь хлынула, горячая, густая, пропитывая блузку.
— Ублюдок! — заорала я, трясущимися руками ударив по его лицу.
Он зарычал — не закричал, а зарычал, как зверь. Снова поднял нож и полоснул по моему плечу. Глубоко, с хрустом. Мышцы разорвались, кожа вспоролась, кровь брызнула на пол. Я захрипела от ужаса и боли.
В панике я ткнула пальцами в его шею, нащупала горло и сжала изо всех сил. Он закашлялся, дёрнулся, и этого хватило. Я вывернулась, отползая по полу, оставляя кровавые следы ладонями.
Но он внезапно схватил меня за лодыжку и дёрнул на себя. Моё тело заскользило по мрамору, я вскрикнула, паника захлестнула с новой силой. Я начала пинать его по плечу, пытаясь оттолкнуть, но он притянул меня ближе, нависая сверху. Его руки потянулись к моей юбке, сдирая ткань. Я толкала его, крича, но он ударил меня по лицу — сильный, резкий удар, от которого голова мотнулась в сторону. Щека запылала, в ушах зазвенело.
— Отпусти меня! — заорала я, вцепившись в его маску и ударив по лицу кулаком. Удар заставил его отшатнуться. Я воспользовалась моментом, отползла назад, цепляясь за пол, пока он не успел схватить меня снова.
Я вскочила, босая, окровавленная, хромая, и побежала в гостиную. Схватила телефон с дивана и рванула в спальню. Его шаги звучали за спиной — не бег, а размеренная поступь, как в моих кошмарах. Я влетела в спальню, захлопнула дверь и повернула ключ.
Как только замок щёлкнул, он начал бить в дверь. Удар за ударом, дерево трещало под его кулаками. Я тяжело дышала, слёзы текли ручьём, ноги подкашивались. Рука сжимала телефон. Я должна позвонить в полицию.
Упёршись спиной в дверь, я пыталась сдержать его весом своего тела. Подняла телефон дрожащими руками и набрала 911. Прижала его к уху, вжавшись в косяк, упираясь ногами в пол. Губы дрожали, слёзы смешивались с кровью и потом.
— Прошу тебя... уходи... — выдохнула я, стиснув зубы.
Но он не слышал. Или не хотел. Удары становились сильнее. Каждое сотрясение двери отдавалось в моём теле, напоминая: он настоящий. Он здесь. И он не уйдёт.
Я кинула взгляд по комнате, ища выход, но видела только дверь — и его за ней. Гудки в трубке шли бесконечно. Ну же, возьмите трубку! Наконец, после очередного гудка, раздался голос.
— 911, экстренная служба, офицер Браун на линии. Что у вас произошло? — голос был чёткий, спокойный, но твёрдый.
Я задыхалась, горло сжимал ком, грудь судорожно вздымалась.
— Алло... п-пожалуйста... помогите... — прохрипела я, едва веря, что дозвонилась. — Он здесь... Он в моей квартире!
— Девушка, успокойтесь, говорите медленно. Кто "он"? — голос офицера оставался хладнокровным.
— Эт... это Опер... — слёзы хлынули, я всхлипнула. — Он пробрался в мою квартиру... пытается меня убить... Я не знаю, как он вошёл!
На линии повисло напряжённое молчание.
— Подтвердите — вы говорите о человеке, известном как "Опер"? Серийный убийца? — в голосе Брауна появилось напряжение.
— Да! Да, это он! Он в маске, с ножом! И сейчас ломится в дверь! — крикнула я, захлёбываясь слезами.
Дверь вздрагивала от каждого удара, болезненно толкая меня вперёд. Казалось, ещё немного — и петли не выдержат.
— Хорошо, слушайте внимательно. Где вы сейчас находитесь? Какой адрес?
— 250 Западная 57-я улица, — прохрипела я, сжимая телефон.
— Пожалуйста...
— Вы ранены? — теперь его голос был мягче, чуть ниже. Он пытался вернуть мне контроль, хотя и сам начинал понимать весь ужас ситуации.
— Он... он напал. У меня кровь... порезы на боку и плече. Я держу дверь... он бьёт в неё... теперь нож... Он вонзил нож в дверь! — закричала я, когда лезвие с глухим скрежетом пронзило панель, остановившись в дюйме от моего лица.
Я резко отпрянула, с истерическим вскриком, ударившись спиной о дверь, и телефон чуть не выпал из дрожащих рук.
— Девушка?! Вы в порядке?! Что произошло?! — голос Брауна стал резче.
— Он пронзил дверь... нож рядом с моим лицом! Я... я чуть не... — мой голос дрожал.
— Слушайте! Уходите! Вы должны покинуть квартиру прямо сейчас! — его тон стал жёстким. — Ближайший полицейский участок — 6-й Пресинкт, на Западной 10-й улице. Повторяю — 6-й участок. Выберитесь и идите туда! Попробуйте заманить его в участок!
Заманить. Гениальный план. Только один нюанс — вместо него в участке окажется моя расчленёнка.
Опер ударил ногой по двери — дерево раскололось, и дверь вылетела из петель с оглушительным треском. Я отшатнулась, потеряв равновесие, телефон выпал из рук и упал на пол. Он шагнул внутрь, хищный, как зверь, загнавший добычу. Маска наклонилась, чёрные глазницы смотрели прямо на меня.
Я закричала, но он кинулся вперёд, схватив меня за руку. Его пальцы вцепились, как тиски, и он рванул меня к кровати. Я сопротивлялась, кричала, но его хватка была железной. Он сбил меня на кровать, нависая сверху. Пальцы сжали моё запястье над головой до боли, другой рукой он держал нож — окровавленный, моей кровью.
Он приставил нож к моему горлу, остриё впилось в кожу, холодное, как лёд. Я замерла, чувствуя, как кровь стучит в висках. Тишина между нами была как пропасть. Он наклонил голову набок, и я разглядела трещины на маске — мелкие, но отчётливые. Сердце сжалось от ужаса.
— Пожалуйста... отпусти... — шептала я дрожащим голосом, глядя в чёрные глазницы его маски, слёзы текли по щекам. — Отпусти меня...
Он медленно убрал нож от горла, но вместо этого маска скользнула к моей шее. Я вздрогнула, почувствовав холод пластика на коже. Пыталась оттолкнуть его, но он прижался ещё сильнее, словно сливаясь с моим страхом. Нож заскользил по моей блузке, разрезая ткань, оставляя тонкие порезы на коже.
— Нет! — крикнула я, вырываясь.
Моя рука нащупала рукоять ножа, всё ещё зажатого в его руке. Сердце замерло. Я вцепилась в его запястье, пытаясь вывернуть руку, мои пальцы скользили по его перчатке, но я не сдавалась. Он рычал, сопротивляясь, его сила была нечеловеческой. Я впилась ногтями в его кожу через ткань, дёргая нож на себя, чувствуя, как мышцы горят от напряжения.
Наконец, с отчаянным рывком, я вырвала лезвие из его хватки и, собрав всю силу, вонзила его в его плечо. Он зарычал — низкий, звериный звук, полный боли и ярости. Его тело рухнуло на меня, тяжёлое, как скала, давя на рёбра, лишая дыхания. Я стиснула зубы, оттолкнула его изо всех сил, и он с грохотом упал на кровать.
Дрожащими руками я схватила телефон с пола и, не оглядываясь, бросилась из спальни, направляясь в прихожую, быстро открыла дверь и выбежала. Хромая, окровавленная, я бежала по коридору к лифту. За спиной слышались его шаги — он бежал за мной, даже с раной в плече, будто она его не волновала.
В коридоре пара соседей с детьми увидели меня — босую, в разорванной блузке, задранной юбке, с кровью на руках и лице. Их глаза расширились, когда они заметили Опера. Женщина закричала, схватила детей и втащила их в квартиру, захлопнув дверь. Другие соседи, шедшие к своим дверям, бросились врассыпную. Все боялись его.
Я оглянулась — он был близко. Я побежала быстрее, игнорируя боль в плече и боку. Добравшись до лифта, я начала бить по кнопке. Ну же, быстрее!
Двери открывались медленно, мучительно медленно. Я смотрела, как он приближается, его шаги гулко отдавались в коридоре. Лифт открылся, я влетела внутрь и нажала на кнопку первого этажа. Двери начали закрываться, и я выдохнула с облегчением. Он не успел.
Но я ошиблась. Когда до полного закрытия оставался дюйм, его руки вцепились в двери, пытаясь их раздвинуть. Я закричала, и начала бить по его рукам телефоном, отдирать пальцы, толкать его голову. Он не отступал. Я пнула его руку — раз, другой, третий.
Да он вообще живой? Ему что, не больно? Удары сыпались один за другим, я била то одну руку, то другую. На последнем ударе, когда лифт резко дёрнулся, его пальцы соскользнули, и двери закрылись.
Я стояла, глядя на дверь, тяжело дыша. Нажала кнопку первого этажа ещё раз, словно это могло ускорить лифт. Прислонилась к стене, глядя в потолок, пытаясь выровнять дыхание. Он чуть не убил меня. Раны горели, кровь сочилась из бока и плеча. Блузка была в лохмотьях, одно плечо оголено, мини-юбка задрана. Но хотя бы выжила.
Лифт остановился, двери открылись. Я вывалилась в холл, хромая. Прохожие замерли, их взгляды были полны ужаса. Я выглядела как жертва бойни. Кто-то ахнул, кто-то отвернулся. Я не обращала внимания. Подошла к улице, подняла руку и остановила такси. Молодой водитель, увидев меня, побледнел.
— Куда, мисс? — спросил он.
— 6-й Пресинкт, Западная 10-я улица, — прохрипела я, садясь на заднее сиденье. Дверь захлопнулась, и машина тронулась.
Я откинулась на сиденье, чувствуя, как кровь пропитывает ткань. Водитель бросал на меня взгляды через зеркало, но молчал. Я сжала телефон, глядя в окно.
Опер не настолько глуп, чтобы прийти за мной, зная, что я уже на направляюсь в полицию.