Глава 1. Игра началась.
Утро в Нью-Йорке начинается с гула. Гудки машин, далёкие сирены, шорох шин по мокрому асфальту после ночного дождя. Я лежу в постели, уставившись в потолок, где тени от панорамных окон рисуют узоры, похожие на трещины. Моя квартира на тридцать втором этаже — мой личный кусок неба, отвоёванный у мира, который пытался меня раздавить.
Но даже здесь, в этом холодном минималистичном убежище, я не могу избавиться от чувства, что что-то не так. Как будто кто-то дышит мне в затылок.
Я скидываю одеяло и сажусь на край кровати. Чёрный шёлк простыней холодит кожу, и я невольно ёжусь. Взгляд скользит по комнате: тёмная мебель, угловатая, как мои мысли, абстрактная картина на стене — мазки красного и чёрного, будто кто-то резал холст ножом. Панорамные окна открывают вид на Манхэттен, где небоскрёбы торчат, как зубы в челюсти монстра. Утро серое, небо затянуто облаками, и город выглядит так, будто кто-то выключил в нём цвет.
— Чёрт, опять этот дождь, — бормочу я, потирая виски. Голова слегка гудит от вчерашнего бокала виски, который я позволила себе перед сном. Не то чтобы я напивалась, но иногда глоток огненной дряни — единственное, что помогает заглушить шум в голове.
Я встаю, босые ноги касаются холодного мраморного пола. Моя квартира — это мой храм, где всё под контролем. Никакого бардака, никаких лишних вещей. Только я, мои мысли и этот город за стеклом, который никогда не спит. Подхожу к окну, прижимаюсь лбом к холодному стеклу. В отражении вижу свои глаза — карие, с тёмными кругами под ними.
Я не сплю нормально уже недели две. Сны какие-то мутные, как будто кто-то чужой лезет в мою голову. Постоянно просыпаюсь с ощущением, что за мной следят. Глупости, конечно. Это Нью-Йорк. Здесь у всех паранойя.
Я отхожу от окна и направляюсь в ванную. Душ — это ритуал. Горячая вода смывает не только грязь, но и ту липкую тревогу, которая цепляется за меня, как паутина. Включаю воду, и пар заполняет комнату. Струи бьют по коже, обжигая, но я не убавляю температуру. Я намыливаю волосы шампунем с запахом эвкалипта, втираю его в кожу головы, пока пальцы не начинают ныть. Мои длинные чёрные волосы — моя гордость. Я знаю, как они действуют на людей. Один взгляд, лёгкий поворот головы, и половина мужиков в комнате уже пялятся, как идиоты.
Но я не из тех, кто раздаёт улыбки направо и налево. Если ты хочешь меня, попробуй подойти. Только не жди, что я буду мила.
После душа я вытираюсь полотенцем, которое пахнет свежестью — спасибо дорогущему кондиционеру для белья. Обматываю волосы вторым полотенцем и иду к зеркалу. Моя фигура — результат трёх лет тренировок в зале, куда я хожу, чтобы выплеснуть злость. Подтянутое тело, рельефные мышцы. Похлопываю себя по животу, проверяя, не появилась ли там лишняя складка. Всё идеально. Я не позволяю себе слабостей. Ни в теле, ни в жизни.
В кухне я включаю кофемашину. Её низкое гудение звучит как саундтрек к моему утру. Пока она варит эспрессо, я открываю холодильник. Он почти пустой — я не из тех, кто готовит себе завтраки из трёх блюд. Йогурт, пара яиц, немного авокадо. Сегодня я решаю обойтись тостом с авокадо и кофе. Я режу зелёный плод, намазываю его на поджаренный хлеб и посыпаю солью.
Пока я ем, мой взгляд падает на стопку документов на столе. Я всегда беру работу домой, хотя начальство этого не одобряет. Архив судебной инстанции — моё царство, но иногда я копаюсь в делах, которые мне не положено трогать. Вчера я утащила пару папок из старого хранилища.
Ничего особенного, просто старые уголовные дела, которые никто не открывал лет десять. Но что-то в них цепляет. Может, потому что я люблю разгадывать головоломки. Или потому что мне нравится копаться в чужих грехах. Это как заглянуть в чью-то душу, только без всей этой сентиментальной херни.
Я отпиваю кофе, обжигая губы, и смотрю на часы. Семь утра. Пора собираться. Иду в спальню и открываю гардероб. Я люблю облегающие вещи, которые обнимают мою фигуру, как вторая кожа. Сегодня я выбираю чёрную мини-юбку, которая сидит идеально, подчёркивая изгибы бёдер и талии, белую рубашку с закатанными рукавами и кожаную куртку. На ногах — чёрные ботинки на низком каблуке.
Перед выходом я проверяю свою сумку: ноутбук, папки, ключи, телефон, перцовый баллончик. Последний — не потому что я боюсь. Просто Нью-Йорк — это джунгли, и я не собираюсь быть добычей. Я смотрю в зеркало в прихожей, поправляю волосы, которые уже высохли и струятся по плечам, как чёрный водопад. Губы кривятся в привычной саркастической усмешке. Я готова к ещё одному дню.
На улице холодно, ветер пробирает до костей. Я натягиваю капюшон куртки и иду к метро. Манхэттен утопает в утренней суете: люди бегут, как муравьи, машины сигналят, уличные торговцы орут, предлагая кофе и бейглы. Я втыкаю наушники и включаю *Tag your it* от Melanie Martinez. Моей любимой певицы. Её голос, сладкий и ядовитый, как патока, обволакивает меня, а текст песни — про игру, охоту, и бегство.
───···───
В архиве всё как обычно. Огромное помещение в подвале здания суда пахнет пылью и старой бумагой. Полки тянутся до потолка, заставленные коробками и папками, которые никто, кроме меня, не трогает. Мои коллеги — пара старух, которые вечно жалуются на свои больные спины, и один парень, Брайан, который думает, что он мне нравится.
Он ошибается. Я не из тех, кто флиртует на работе. Или вообще флиртует.
— Сильвия, доброе утро, — Брайан машет мне из-за своего стола, его улыбка меня раздражает. — Ты опять с таким лицом, будто собираешься кого-то убить.
— Может, и собираюсь, — бросаю я, не глядя на него, и иду к своему рабочему месту. Мой стол — единственный островок порядка в этом бардаке. Всё на своих местах: ноутбук, карандаши, папки, аккуратно сложенные по датам. Я сажусь, открываю ноутбук и начинаю проверять список дел на сегодня. Систематизация новых дел, проверка старых архивов, подготовка отчёта для начальства.
Рутина, но я в ней как рыба в воде. Хаос документов — это моя стихия. Я нахожу в нём закономерности, которые другие не видят. Это как решать пазл, только вместо картинки ты собираешь чью-то жизнь. Или чью-то смерть.
К обеду я уже разобрала три коробки с делами. Пыль оседает на пальцах, и я вытираю их о юбку, не особо заботясь о чистоте. В одной из коробок я нахожу папку, которая выделяется на фоне остальных. Она старая, потрёпанная, с выцветшей надписью на обложке:
"D.231 - Подпольные бои. Том Каулитц."
Рядом с надписью выжжено предупреждение:
"ОПАСНО. НЕ ОТКРЫВАТЬ БЕЗ ДОПУСКА."
Я замираю, глядя на папку. Что-то в ней вызывает у меня мурашки. Может, это её вес — она тяжелее, чем кажется. Может, это имя — Том Каулитц. Оно звучит как что-то, что я должна знать, но не знаю. Мои пальцы касаются шершавой обложки, и я чувствую, как сердце бьётся чуть быстрее. Я оглядываюсь — Брайан уткнулся в свой телефон, старухи где-то в другом конце архива. Никто не смотрит.
— К чёрту, — шепчу я и открываю папку.
Внутри — хаос. Фотографии, документы, отчёты, стенограммы. На первой же странице — чёрно-белая фотография парня. Высокий, с мощным телосложением, чёрными брейдами, стянутые банданой, с резкими скулами, пирсингом в губе и холодным взглядом. Его глаза смотрят прямо на меня, и я невольно отшатываюсь.
Это Том Каулитц. Я не знаю, кто он, но его лицо вызывает у меня желание захлопнуть папку и уйти. Но я не из тех, кто отступает.
Я начинаю листать документы. Отчёты о подпольных боях, где он участвовал. Списки противников, которых он отправил в больницу. Или хуже. Стенограммы допросов свидетелей, которые боятся даже упоминать его имя. Медицинские заключения о жертвах с одинаковыми метками на телах — вырезанные узоры, похожие на змей. Имя Тома повторяется в каждом документе, как мантра. Но больше всего меня цепляет одна строчка в отчёте психиатра:
"Субъект демонстрирует патологическую потребность в контроле и садистские наклонности. Неуловим. Опасен."
Я закрываю папку, но её содержимое уже засело в моей голове. Кто этот Том Каулитц? Почему его дело так тщательно скрывали? И почему, чёрт возьми, я не могу перестать думать о его глазах?
Я беру папку с собой, прячу её в сумку. Это против правил, но мне плевать. Я должна узнать больше. Это не просто любопытство — это как зуд, который невозможно игнорировать. Я возвращаюсь к работе, но мысли всё время возвращаются к той фотографии. К его лицу. К его взгляду.
───···───
К концу дня я вымотана. Архив высасывает из меня силы, но я не жалуюсь. Это моя работа, моя жизнь. Я собираю вещи, прощаюсь с Брайаном, который опять пытается завести разговор, и иду домой. На улице уже темно, фонари отбрасывают длинные тени. Я иду быстро, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Как будто кто-то идёт за мной.
Я оборачиваюсь. Никого. Только тени и пустые улицы. Но это чувство не уходит. Я ускоряю шаг, сжимая в кармане перцовый баллончик. Моя квартира уже близко, но даже её холодные стены не кажутся такими безопасными, как раньше.
Я захожу в подъезд, киваю консьержу, который, как обычно, уткнулся в свой телефон. Лифт ждёт меня, двери открыты. Я вхожу, нажимаю кнопку тридцать второго этажа и прислоняюсь к стене, пытаясь выдохнуть. Но тревога не отпускает. Мой телефон вибрирует. Незнакомый номер. Я смотрю на экран, и сердце замирает. Сообщение:
Неизвестный: Не смотри назад.
Я замираю, пальцы сжимают телефон так сильно, что костяшки белеют. Лифт движется медленно, как будто издевается. Я оглядываюсь — зеркальные стены отражают только моё лицо, бледное, с расширенными глазами. Никого нет. Но это сообщение... Это не шутка. Я чувствую это кожей, как холодный ветер.
Двери лифта открываются, и я почти выбегаю в коридор. Моя квартира в конце, за углом. Я иду быстро, почти бегом, ключ уже в руке. Замок щёлкает, и я вваливаюсь внутрь, захлопывая дверь за собой. Замок, второй замок, цепочка. Я прислоняюсь спиной к двери, пытаясь отдышаться. Сердце колотится, как барабан.
Это бред, Сильвия. Просто кто-то решил поиграть. Может, Брайан, этот придурок, решил пошутить. Но в глубине души я знаю, что это не он.
Я бросаю сумку на пол, не включая свет. Панорамные окна заливают квартиру холодным сиянием городских огней. Я подхожу к ним, смотрю на Нью-Йорк, который раскинулся внизу, как тёмное море. Мои пальцы всё ещё дрожат, когда я снова беру телефон. Сообщение всё ище там. Что это, угроза? Предупреждение? Или чёртова игра?
Я открываю папку, которую утащила из архива. Она лежала в сумке, тяжёлая, как грех. Сажусь на диван, включаю настольную лампу. Её свет выхватывает из темноты фотографию Тома Каулитца. Его глаза снова смотрят на меня, и я чувствую, как холод пробирает до костей. Это не просто фотография. Это как будто он здесь, в моей квартире. Я листаю документы, пытаясь найти хоть что-то, что объяснит это сообщение. Но всё, что у меня есть, — это отчёты о боях, убийствах, жертвах с метками змей. И его имя, выжженное в каждом слове.
Я встаю, иду на кухню, наливаю себе воды. Стакан холодит пальцы, но я пью жадно, как будто это поможет прогнать страх. Страх? Нет, я не боюсь. Я не из тех, кто боится. Но это чувство, эта тень, которая следует за мной... Она реальна. Я возвращаюсь к дивану, сажусь, обхватив себя руками.
Телефон лежит рядом, экран всё ещё светится. Я не знаю, что делать. Позвонить в полицию? Смешно. Что я скажу? "Мне пришло странное сообщение"? Они поднимут меня на смех.
Вместо этого я открываю ноутбук, подключаюсь к базе данных архива через VPN. Это тоже против правил, но другого выбора у меня нет. Я вбиваю имя: Том Каулитц. Поиск выдаёт десятки записей, но большинство из них закрыты, помечены как "конфиденциально". Я нахожу пару старых статей о подпольных боях, где его называют "непобедимым". Есть даже видео на каком-то мутном сайте — зернистое, снятое на телефон. Он на ринге, в окровавленных бинтах, сбивает противника с ног одним ударом. Следующий удар — резкий, точный, прямо в висок. Противник падает на пол, как обрубленное дерево.
Толпа ревёт, ведущий орёт что-то неразборчивое, ожидая, что противник встанет. Но он не встаёт. Он не двигается. Камера приближается, и я вижу, как кровь растекается по полу, тёмная, почти чёрная.
Ведущий кричит, его голос срывается: "Каулитц, ты, сукин сын, ты его убил!"
Толпа взрывается воплями, кто-то визжит, кто-то требует продолжения. Хаос. Но Том ничего не говорит. Он стоит, тяжело дыша, его лицо — каменное, без тени эмоций. А потом он просто разворачивается и уходит с ринга, будто ничего не произошло. Толпа продолжает орать, кто-то бросает бутылки, кто-то пытается прорваться к рингу, но его уже нет. Он растворился в темноте, как призрак.
Я захлопываю ноутбук, сердце снова колотится. Это не просто боец. Это что-то большее. Что-то, от чего у меня кровь стынет в жилах. Я встаю, хожу по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Моя квартира вдруг кажется клеткой. Я подхожу к окну, смотрю на город. Огни мерцают, как звёзды, но они не успокаивают. Я чувствую его. Не знаю, как, но я знаю — он где-то там. И он знает, что я копаю.
Телефон снова вибрирует. Я почти роняю его, когда беру в руки. Новый номер. Новое сообщение.
Неизвестный: Ты открыла папку, Сильвия. Теперь игра началась.
Я стою, замерев, пока слова не начинают расплываться перед глазами. Он знает моё имя. Он знает, что я сделала. И это уже не паранойя. Это реальность.