Глава 15
Спустя час, Маркус уезжает по работе, я снова остаюсь со своим одиночеством. Но ненадолго. Звонит Тереза и просит приехать в гости. Я с неохотой соглашаюсь, переодеваюсь, и мгновение смотрю на дневник. Я беру его с собой, с решением дочитать сегодня. Выхожу из дома, фотографы обступают со всех сторон и щелкают со всех ракурсов.
– Мисс Эштон, объясните свои действия.
– Вы уезжаете встречаться с еще одной подругой?
– Мисс Эштон, сколько стоит с вами переспать?
Я ловлю злосчастное такси и прячусь в салоне. Эти фотографы совесть потеряли. Когда они оставят меня в покое? Вспоминаю все, что рассказал Маркус, про мать, отца и наследство. Открываю дневник и ищу в маленьких строчках хоть одно признание Энрике в том, что она знает, кто ее настоящий отец. Но задерживаюсь на строчке шестилетней давности.
«Грязное животное. Ненавижу. Он меня изнасиловал. Я плакала, просила его остановиться, боролось с ним... мне было так больно, до сих пор чувствую, как внутри все сжимается от режущей боли. Я ненавижу свою жизнь. Я догадывалась... каждый раз, когда он прикасался ко мне. Он меня обманул. Я хочу домой... Я не могу оставаться в этом доме...»
О ком это она пишет? Кто ее изнасиловал? Парень? Ей же было около шестнадцати лет. Что за сволочь на нее напала? Читаю дальше. Спустя месяц, Энрика пишет, что отец устроил ей каникулы в Швейцарии, что ей все понравилось, как и теплое, заботливое отношение Говарда. Выходит, все же отец не был с ней жесток. Но предыдущее признание просто шокировало меня. Кто же ее изнасиловал? Уже не первый раз я читаю слова ненависти к какому-то человеку. Возможно, у нее был тайный поклонник. Но кто тогда убил Марину и за что?
Приезжаю в особняк к Терезе и точно впервые гляжу на дом в стиле барокко. И это все на самом деле принадлежит Энрике? А что она мне ответила, когда я спросила, чье это шато, в котором она меня ждала? Кажется, она ответила утвердительно. Хотя шато она могла купить на собственные деньги, а не получить в наследство. А знает ли Тереза? Вот сейчас и спрошу.
Женщина встречает меня с теплой улыбкой и объятиями.
– Я скучала по тебе, как твои дела? Гордон сказал, нашли улики.
– Ничего особенного.
– Хорошо, что приехала, мне так скучно в этом огромном доме. Хочешь чай или кофе?
– Нет, спасибо, ничего не хочу.
Тереза уводит меня в гостиную, я успеваю уловить ее цепкий взгляд и какое-то напряжение. По спине бегут мурашки. Ощущение опасности нарастает во мне с каждым вздохом. Почему раньше я этого не чувствовала в присутствии Терезы? Все потому что в дневнике она противоположность.
Я сажусь в кресло и решаю не оттягивать серьезный разговор. Тереза берет чайник и разливает по чашкам зеленый чай.
– Миссис Эштон, а вы знали, что я настоящая дочь Говарда?
Тереза расплескивает чай по подносу и со звоном ставит чайник. Ее взгляд обжигает меня. Она шевелит губами, растерянно смотрит по сторонам, часто моргает, замечаю, как крепко она вонзает пальцы в свои колени, точно борется с собой.
– Неет, – вскрикивает она, точно отрицает всякую возможность. – С чего ты взяла? Это невозможно. Мы тебя удочерили...
– Да, но у меня есть тест ДНК, где подтверждается, что я дочь Говарда.
– Это ложь, – выкрикивает женщина. – Говард выбрал тебя, потому что... нет, это неправда. Я не верю в эти тесты. Они могли все подстроить.
– А то, что Говард оставил мне в наследство...
– Это ложь, – срывается с места Тереза, подлетает ко мне и тычет в меня пальцем. – Ты мерзкая сука, ничего не получишь. Ни копейки. Ты шлюшка, которую он выбрал. Ты не его дочь. И я не допущу, чтобы, такая как ты, лгунья требовала какую-то часть моих денег. Все это мое, – вопит она, краснея от злости.
Какой ужас, она все знает.
– Как вы можете так говорить? Это не вы решили, а Говард, а что я его дочь, даже вы не сможете отрицать, это подтвердила моя настоящая мама...
– Заткнись, заткнись, – она бьет меня по щеке. Я от такой неожиданности спрыгиваю с кресла и толкаю женщину в плечи.
– Что вы себе позволяете? – я спешу убраться как можно скорее от этой разгневанной кошки. Она набрасывается на меня сзади, под ее весом я не удерживаюсь на ногах и падаю вместе с ней на пол. Женщина с воплями дергает меня за волосы, бьет кулаками по лицу. Я с визгом защищаюсь руками, закрываю лицо ладонями. Она больно царапается, и зло повторяет:
– Я уничтожу тебя. Я избавлюсь от тебя. Ты больше мне не помещаешь.
А что если она и есть убийца? Тогда она не остановится. Боже, да она сумасшедшая.
Я пытаюсь столкнуть ее с себя, выкрутиться. В нее же точно демон вселился. Она исцарапала мне руки, вырвала клок волос... но вот ее пальцы вонзаются в горло. Задыхаясь, я стучу ногами по полу. Откуда у нее столько сил? Она меня задушит, если я ее не остановлю. Синяки на шее, наверняка она оставила в прошлый раз. Сейчас же я не та Энрика, которую она знает, я буду бороться до последнего. С трудом оттягиваю пальцы одной руки от шеи, Тереза давит всем весом.
– Тварь, – вырывает руку и царапает мне лицо. Я с криком боли и ужаса, толкаю ее от себя.
– Помогите, – вырывается из горла сдавленный стон.
– Я избавлюсь от тебя раз и навсегда, – брызжет слюной Тереза и с двойной силой цепляется мне в глотку. Я изо всех оттягиваю ее пальцы и жадно хватаю ртом воздух. В эту секунду краем глаза я вижу чей-то облик в стороне. Он просто наблюдает.
– Помогите, – с болезненным хрипом выдавливаю из себя. Этот кто-то подходит ближе и отталкивает от меня Терезу, женщина от сильного толчка в плечо налетает на спинку кресла, глухой удар и она обмякает на полу. Гордон наклоняется и помогает мне подняться. – Гордон, – я глубоко и хрипло дышу, боль в шее еще нескоро пройдет. – Она пыталась меня задушить. Одно слово о том, что я дочь Говарда и его наследница точно переклинила ее. Возможно, она и есть убийца.
– Нет, это не она.
Я вскидываю голову и заглядываю в стеклянные глаза Гордона.
– Ты знаешь, кто убил Марину? – произношу едва слышно.
– Да.
По его одержимому взгляду я все понимаю.
– Это ты убил ее, – все разом встает на свои места. Теперь я знаю, кого Энрика ненавидела, кто ее изнасиловал и кровь на платке его.
– Наконец-то, прозрела.
– Но за что? – слезы обжигают глаза, я медленно отхожу от него, он наступает.
– Ты ничего не знала об отце и о наследстве. Наверное, эту тайну тебе поведал негр, с которым ты трахалась, как это на тебя непохоже.
– За что вы ее убили?
– Она слишком много знала о моих заговорах с сестрой, подслушала зараза такая. И много выпив в ту ночь, начала болтать... на самом деле не она должна была стать жертвой, а ты...
Я бросаю испуганный взгляд в сторону женщины. Тереза зашевелилась и приподнялась.
– Почему тогда вы раньше меня не убили? Играли роль заботливых и хороших родственников. Зачем?
– Чтобы перевести деньги другим способом, продать бизнес, устроить твою смерть как несчастный случай...
– Ах вы сволочи и все из-за чего? Чтобы поделить между собой наследство Говарда? Хотели избавиться от меня.
– Да, но ты сука удрала, спрятав эти чертовы улики. Я сначала не верил в бред о потери памяти, но после того звонка с запугиванием, ты к моему удивлению, перезвонила мне.
– Так это ты звонил? Это ты был в маске? Ты меня испытывал...
– Да я бы все быстрее сделал, если не вмешивался этот полицейский. Черт. Как жаль, а ведь ты была такой потрясающей порноактрисой под дозой наркотиков. Ты ведь видела все те видео, что я тебе оставил на память, – зло смеется мужчина.
О Боже, он использовал ее, чудовище, превратил жизнь Энрике в кошмар.
– Гордон убей ее, избавься от нее, наконец, – кричит Тереза.
Я с визгом ужаса бросаюсь через дверь на задний двор. Гордон ловит меня за волосы и со всей силы толкает в сторону. Я подворачиваю ногу и кубарем падаю на холодную скользкую плитку рядом с бассейном. Приподнимаю ушибленную голову, кровь капает из носа, бедро сковала боль. Нет, я не дам им себя убить. Гордон подходит ближе и толкает меня ногой. Я, в панике боясь упасть в воду, хватаюсь за его лодыжку.
– Какая же ты тупая и доверчивая шлюха. Передавай привет Говарду, – он наступает мне на руку.
– Кончай с ней быстрее, чего ты возишься?
Гордон бьет меня ногой в плечо, и я с головой плюхаюсь в холодную воду. Я не чувствую ногами дна, но мне удается вынырнуть, вдохнуть воздуха и увидеть недоумение на лицах убийц.
– Что за черт? Она же не умеет плавать. Проклятая лгунья.
Я отталкиваюсь ногами от стенки и скорее плыву к лестнице. Тереза, что-то говорит, Гордон прыгнул в воду и в то же мгновение потянул меня за ногу. Я не успеваю вдохнуть, в рот попадает вода, он давит мне на плечи и не позволяет вынырнуть. Я начинаю захлебываться. Вода, попадая в нос, обжигает. Я ловлю руками воду, но сил с каждой секундой все меньше и меньше. Я начинаю задыхаться, сердце стучит в ушах, тьма поглощает меня. Всего на одно мгновение я теряю связь с телом и ощущаю как яркий белый свет, превращаясь в руку, касается меня, и вода потоком выходит.
Ощутив тяжесть тела и твердую землю под собой, я перекатываюсь на живот, приподнимаюсь на дрожащих руках и, кашляя, выплевываю воду. Чувствую, как из носа вытекает вода вместе с кровью.
– Энрика...
Через падающие на лицо волосы различаю лицо Маркуса. Он набрасывает мне на плечи покрывало и обнимает.
– Все хорошо, ты жива, все страшное позади, – утешает он. Только сейчас до меня долетают звуки сирен и голоса мужчин. Поднимаю голову и наблюдаю, как на Гордона и Терезу надевают наручники.
– Маркус, – произношу хриплым режущим голосом.
– Тише, ничего не говори, мы все слышали. Я сделал правильно, что прицепил на твою сумочку жучок, в тот день, когда ты была у меня в гостях, – улыбается мужчина. – Он не только передает твое местонахождение, но и звук. Так что тебе не нужно оправдываться. Ты ни в чем не виновата. Я едва успел тебя спасти, прости.
Я тяжело вздыхаю и бессильно падаю в его объятия.
– Спасибо.
– Это тебе спасибо, что доверяла и помогала мне, – Маркус убирает волосы от лица и целует в лоб.
– А что будет с ними?
– Им грозит тюрьма, возможно пожизненное, а сейчас поехали в больницу, я должен убедиться, что с тобой все хорошо, а потом я заберу тебя к себе. Ты ведь не против?
– Увези меня отсюда как можно скорее.
Через неделю над Гордоном и Терезой состоялся суд. Маркус и я присутствовали на слушанье как зрители. Гордон во всем сознался, рассказал, как прослушивал все телефонные звонки Энрике, как насиловал девушку, подсадил ее на выпивку и наркотики, как желал и ненавидел девушку. Как он дрался с Мариной и Энрикой в ту роковую ночь, как разбил череп девушке о пол, и как Энрика вонзила осколок разбитой бутылку в его плечо, а после удрала на его машине, оставив всюду улики.
Все это и многое другое описала в дневнике сама Энрика. Если бы я в тот вечер прочла чуть больше ста страниц я, наверное, не поехала к Терезе и не оказалась на волоске от смерти. Но все закончилось благополучно. Для всех я осталась жива и невиновна. Если бы Энрика это видела и слышала, а не торопилась покончить жизнь самоубийством. Я понимаю, через какие страдания ей пришлось пройти, я сама едва не сдалась и не сошла с ума. Какие все же хитрые и двуличные бывают люди. А ведь я до последнего даже предположить не могла, что Тереза и Гордон могут быть виновниками.
В завершении судебного заседания Гордону присудили пожизненный срок, а Терезе пятнадцать лет и штраф в размере одного миллиона. Она с криками и слезами просила пощады, вопила, что невиновна. Гордон выглядел постаревшим на десять лет. Они получили по заслугам. И мне нисколько их не жаль. По их вине умерла моя подруга, я же потеряла былую жизнь и мать. Но я опять же напоминаю себе, что прошлое не вернуть. Что случилось, не исправишь, особенно в моем случае. Остается принять новую жизнь, новое тело.
Я решаю, что хватит тосковать и сожалеть о прошлом, лучший выбор жить и быть счастливой сейчас и каждый день. Больше всего радует, что я не одна, со мной Маркус и у нас все замечательно. Я продаю квартиру и переезжаю к нему. Фотографы и журналисты после суда перестают меня преследовать и писать разные гадости. Но я все еще не хочу жить в этом городе. А еще этот отцовский шинный бизнес, что достался мне по наследству... Он работает и приносит доход без моего участия. Я же не знаю, что мне делать дальше. Маркус продолжает работать в прежнем режиме. В его профессии не бывает дней, когда нет работы. Мне же совестно, что я сижу без дела. Хочется вернуться в Лондон, но я знаю, что и там мне не будет жизни. Воспоминания будут постоянно меня преследовать. Лучший вариант уехать жить туда, где я еще не была.
– Маркус, – обращаюсь к любимому мужчине за ужином. – Если я, предложу тебе уехать жить в ЮАР, ты согласишься?
Он долго и задумчиво смотрит на меня.
– Ты не хочешь здесь жить?
– Да.
– Хм, мои родители будут только рады моему возвращению. Но все же там другая жизнь, другие люди и зарплаты. Я там не был уже черт знает сколько.
– Не вижу в этом особой проблемы. И спрашиваю я о другом. Хочешь ли ты уехать со мной? Хочешь ли ты продолжить наши отношения? Или я слишком много требую?
Маркус вытирает салфеткой губы и тянет меня за руку. Я пересаживаюсь к нему на колени. Он крепко обнимает меня.
– Если я не хотел быть с тобой, то не пригласил жить ко мне. Я люблю тебя, Энрика и каждый день, как первый раз. Я хочу быть с тобой. Если ты решила уехать, мы уедем вместе. Я не отпущу тебя одну.
– Правда? – обвиваю рукой его шею. – Мы уедем?
– Правда, – целует в губы.
Через месяц мы вылетаем в Лондон. Я хочу перед окончательным переездом в ЮАР увидеть родной город и шато, где последний раз была с подругой. Я узнала, что шато Энрика все же купила на свои заработанные деньги. Она никогда и ни копейки не попросила у отца. Когда мы приезжаем к этому дому, меня, как магнитом тянет на пирс. Маркус не отходит от меня ни на шаг. Я беру его за руку и смотрю в темные воды. Мне так хочется во всем признаться Маркусу, но знаю заранее, что прозвучит эта история смехотворно и выдумано.
Маркус спрашивает здесь ли, произошла трагедия с подругой. Я молча киваю. Прости меня Энрика, я постаралась исправить твою жизнь и сделать ее лучше. Теперь ты свободна от всех проблем. Я же хочу жить дальше, любить, иметь полноценную семью и быть счастливой. Как все же тяжело решать проблемы в чужой жизни. Жить чужой судьбой. Да, я наивная, доверчивая, впечатлительная, но сильная духом. Теперь я уверена, что даже в теле подруги смогу прожить достойно.
Я перевожу взгляд на Маркуса и прижимаюсь к нему. Но разве я бы справилась, не будь со мной этого сильного надежного мужчины? Никогда. Он оборачивает руку вокруг моих плеч и уводит с пирса.