Глава 9
- Кто вы? – нервно спросила Джесс, отчаянно дергая руками. – Зачем вы надели на меня наручники?
- Чтобы насладиться, - честно ответил мужчина, стоя напротив и заложив руки за спину. Он был высок и широкоплеч, и его голос можно было назвать приятным, глубоким, бархатным. Джесс показалось, что она когда-то уже слышала его, но страх мешал понять и разобраться, кому он принадлежит.
- Чем? – лишь спросила она, не оставляя попыток освободиться.
- Тобой, - сказал он как о чем-то самом собой разумеющимся. – Тебе не понравился мой подарок?
- К-какой? – спросила Джесс.
- Розы. Цветочный язык сложен и многогранен, но каждый знает, что значат алые розы, - незнакомец сел рядом с ней на кровати, коснувшись бедром ее колена, и Джесс тотчас убрала ногу, задрожав всем телом от ужаса.
Что происходит?
Где она?
Как она сюда попала?
Мужчина почувствовал ее страх и рассмеялся коротко.
- Я так хотел сделать тебе приятное. А ты уничтожила мои розы. Мою любовь.
Он произнес это с укоризной.
Выходка Джесс его обидела.
- Ты красива. Но я люблю тебя не из-за этого, - продолжал он, положив горячую ладонь на ее живот – даже сквозь тонкую ткань ночной рубашки девушка чувствовала чужой жар. А еще – тонкий, едва уловимый горчащий аромат полыни и аниса.
- Я люблю тебя из-за твоего прекрасного чувства страха. Чудесного. Обворожительного. Твой страх никто не любит так, как люблю его я.
Джесс поняла вдруг, что он – ненормальный.
Она попыталась отпрянуть, избавиться от его руки на себе, но мужчина надавил ладонью на ее живот, причиняя легкую боль, и ее тело послушно затихло, перестав подчиняться.
- Кто ты? – едва слышно проговорила Джесс. Губы ее тряслись.
- Твоя любовь, - весьма иронично ответил он. – Ты ведь любишь меня?
- Я не знаю, кто вы! – нашла в себе силы крикнуть она.
- Скажи, что любишь, - вдруг велел он. – Говори!
Он оказался на кровати, сжимая коленями ее бедра и упираясь руками об подушку, на которой лежала голова Джесс. От него пахло горькими травами и немного абсентом.
- Скажи. Мне. Что. Любишь, - прошептал мужчина.
Он смотрел на нее, но она не видела его глаз – лишь лиловые отблески.
Пугающие лиловые отблески.
Джесс зажмурилась и отчаянно замотала головой.
Она любит лишь Брента. И только его.
Вселенная над ней покрылась трещинами.
- Вот оно что, моя сладкая, - ласково прошептал мужчина, резко отстраняясь и садясь. Его колени упирались в кровать, крепко зажимая ими тело Джесс. – Вот кого ты любишь? А если я скажу тебе, что убил его? Если я скажу, что душил его, - он протянул к ее лицу руки, широко разведя пальцы в стороны. – Если скажу, что мучил его...
- Хватит! – закричала она.
Ей было мучительно думать о том, что Брент мертв.
- Ты шумная. И моя, - сообщил, довольно улыбаясь, мужчина. Он вновь нагнулся к ней, одной рукой упираясь о кровать около ее головы, а второй гладя по волосам, лицу. Руку его обтягивала черная перчатка из тонкой кожи, которая пахла железом.
Джесс затошнило.
- Какая ты нежная, - с умилением произнес мужчина, проводя указательным пальцем по ее губе. – Жаль, что неверная. Малыш Бренти говорил, как тяжело ему было после твоего предательства. Малыш Брент плакал, когда видела тебя с другим. Малыш Бренти просил меня убить его. И я это сделал. Он умер, а ты забыла малыша Бренти.
Наручники так туго сжали запястья Джесс так, что на тонкой коже появилась кровь.
- Ты должна ответить за содеянное, - сказал мужчина с любовью.
В его руке заблестел нож.
Мужчина поцеловал кончик лезвия сквозь маску и, кажется, улыбнулся, прижимая его к губам Джесс, которая боялась даже шевельнуться.
- Гадкая девочка, - нежно прошептал ее похититель. – Гадкая. Гадкая девочка. Ты должна быть наказана. Но что делать? – вдруг спросил он растеряно. – Я не могу тебя наказывать.
Его пальцы аккуратно погладил лезвие.
- Я прим твою боль, - сказал он.
И вдруг полоснул себя по предплечью ножом. Вскрикнул. Полоснул еще раз. Высоко запрокинул голову. Третий раз лезвие разрезало его кожу вместе с курткой.
Железом запахло невыносимо сильно, и Джесс обуял новый приступ тошноты.
- Я приму твою боль, - повторил он, сдерживая стон. – Приму. За тебя.
- Не надо, - прошептала едва слышно она. – Перестаньте...
Нож вдруг покрылся изморозью и треснул. Его осколки посыпались на живот и грудь Джесс.
В комнате стало ощутимо холоднее. Вместе с дыханием в воздух вырывался пар. Потолок-Вселенная потрескался еще больше. По стенам и даже, кажется, по полу забарабанили сотни пальцев, выбивающих один и тот же ритм.
- Живучая свинья, - непонятно к чему сказал мужчина. Он сдернул одеяло и неловко укрыл им Джесс, по ногам которой ползли мурашки.
Сквозь черную тяжелую портьеру, которая занавешивала окно, высунулась голова Пугала. Оно подмигнуло заледеневшей от ужаса и внезапного холода Джесс и уставилось на ее похитителя.
Кажется, они понимали друг друга без слов. Мужчина кивнул, сказал короткое: «Да», и Пугало исчезло.
- Он тебя не защитит. Кем бы он ни был – я сильнее, - скучающим голосом произнес вдруг он и пригрозил:
– Еще раз выбросишь мои подарки, Кэнди, и я тебя накажу. А теперь мне пора на охоту. Свинья должна быть поймана.
Вселенная раздулась. Звезды потухли. Потолок треснул, не выдержав, и разбился вдребезги. Мужчина накрыл собой Джесс, принимая на себя осколки.
- Мы еще встретимся, - пообещал он тихо. – И когда это будет в реальности, ты не обрадуешься. Кошмарных снов, любимая.
Один из осколков все же попал в ее руку, обжигая болью.
И Джесс распахнула глаза.
Она так и лежала, но не на кровати, а на холодном полу к квартире Эрика. Ярко горел электрический свет. Все так же играла музыка. Рядом валялся разбитый горшок.
Затылок ломило. Тело охватила невероятная слабость. На запястьях виднелись синяки и кровоподтеки.
А напротив нее лежал Эрик. Неестественно белый и неподвижный. Его глаза были закрыты, а вокруг головы расплылась темная лужа крови.
У Джесс даже не было сил, чтобы кричать. Она, вдруг перестав чувствовать вообще что-либо, подползла к жениху и дотронулась до его руки, пытаясь нащупать пульс. Ее пальцы так дрожали, что ничего не получалось.
«Нужно вызвать помощь», - сказала она сама себе, все еще надеясь, что спит.
Телефон находился в сумочке, и Джесс принялась лихорадочно искать его непослушными руками, сидя на полу. Она вызвала «911» и без сил упала рядом с Эриком, не слыша, что говорит оператор.
«Держись, - думала Джесс, глядя на Эрика. – Пожалуйста, держись».
А он вдруг пришел на мгновение в себя и схватил ее ледяными пальцами за запястье.
- Ты – моя, - четко произнес он. – Никому не верь.
Его глаза блеснули багровым светом. И он закрыл их.
Джесс тоже сомкнула ресницы, не понимая, кто мягко касается ее губ и осторожно целует руку.
И тихо смеется.
***
- Я скучала по тебе, - Джесс ластится к нему, как кошка, мешая заниматься. Она скучала весь день. Она хотела его весь день. И хотя они виделись в школе, оба делали вид, будто не знают друг друга. И проходили мимо. И сидели за разными столиками в столовой.
Лишь встречались глазами.
- И я скучал, - Брент целует ее и снова смотрит в учебник. Он много учится даже дома – поэтому один из лучших учеников. И занимается в классах третьего уровня.
Некоторое время Джесс смотрит, как он читает, едва заметно шевеля губами. А потом говорит вдруг:
- Это несправедливо. Неправильно.
- Что – это? – уточняет он.
- То, что мы встречаемся тайно.
Она дует губы. Ее губы ярко-красные, сочные, блестящие, словно вымазаны ягодным джемом.
Он смотрит в небо сквозь стекло. На солнечном ярком свете его глаза прозрачно-голубые, яркие, почти бездонные. В них легко утонуть.
Они оба знают, что не должны предавать свои отношения огласке.
Их любовь – тайная. Не запретная, но та, которая может быть осмеяна.
Они стали встречаться случайно, непреднамеренно, и ни разу не говорили о том, чтобы кому-то сказать о своих отношениях. Оба знали, что должны хранить их в тайне – и хранили.
Какими бы ни были эти отношения: нежными, чувственными, искренними, они не стоили того, чтобы стать поводом для сплетен.
Никто не знает, что они – вместе. Но они знают, что любят друг друга. И им хватает. Пока что.
- Я люблю тебя, - шепчет Джесс, обнимая Брента за шею. – Мы закончим школу и уедем после экзаменов. Верно?
Они уже выбрали один университет для поступления.
- Верно, – он закрывает глаза, понимая, что не может противостоять притяжению. К черту учебу. К черту все, когда есть она.
Брент обнимает Джесс и целует ее в сладкие губы.
Им обоим кажется, что они летят.
***
Джесс снова пришла в себя в больнице. И снова напротив кровати, в которой она лежала, укрытая тонким одеялом, сиял проем окна. За ним густела кофейная ночь. Вдалеке был слышан визг сирены. Пахло чайными розами.
Рядом сидела мать. Коралловый брючный костюм, высокая прическа, бриллианты в ушах – как будто бы она сорвалась прямо с какого-то важного светского мероприятия.
Наверное, так оно и было.
Мать выглядела устало и задумчиво смотрела в точку на полу.
- О, милая, ты пришла в себя! – увидев, что Джесс открыла глаза, сказала она и вскочила со своего места, садясь рядом и беря ее руку в свою.
- Как ты себя чувствуешь, Джесси? – спросила мать. В голосе ее была тревога.
- Отвратительно, - хрипло сказала девушка, прислушиваясь к себе. –
По телу разливалась медовая слабость. Затылок гудел. Пульс частил.
- Что случилось?
Мать медлила с ответом, хмурясь, но все же сказала:
- На вас напали. Тебя оглушили, и ты потеряла сознание.
Джесс не сразу поняла, что произошло, и память вернулась к ней толчками, черно-белыми картинками и искаженными образами.
Сплетни. Квартира Эрика. Чучело. Кровать. Мужчина к кепке. Падающие осколки.
Эрик.
И темнота.
- Что с Эриком? – нервно спросила она, приподнимаясь на локтях.
Мать отвела глаза, и Джесс поняла, что что-то страшное.
- Мама, - сказала она, - прошу, скажи правду. Он...
Она замолчала. Боялась услышать самое плохое.
- ... жив. Эрик в коме, дорогая, - услышала она и облегченно вздохнула. - Врачи делают все, что могут. Мне так жаль. Я мечтала о вашей свадьбе. Он должен быть счастлив.
В голосе матери сквозила обреченность.
- О, Боже, - прошептала Джесс. Перед глазами ее стоял образ мужчины в кепке, чьего лица она не видела. – Это он... Он виноват... Сделал... Это...
Она сглотнула, путаясь в словах.
В комнате ощутимо похолодало. Волна сквозняка качнула спадающее с кровати одеяло.
- Кто? – подалась вперед мать.
- Он... Он... Был в квартире... Ждал...
Джесс понимала, что с ней происходит что-то странное. Губы и язык не слушались ее. Более того, где-то в затворках сознания билась мысль, что что-то не так.
– Кто? Скажи, малышка, кто там был? – спрашивала мать, все ближе склоняясь к ней.
Мать никогда не называла ее малышкой.
В палате никогда не может пахнуть розами – цветочному аромату не перебить едва уловимый больничный запах.
- Говори, - прошептала мать, сжимая ее руку до хруста. Острая боль браслетом опалила запястье девушки. По руке вверх пополз прутьями лед.
Мать смотрела на нее, не отрывая взгляда.
Джесс увидела, как белеют ее глаза, как рвется из них вечная стужа, как гремит сбивающие друг друга громадины морских льдин. Нос ее вытянулся. Губы стали узкими. Уши заострились.
- Говори, малышка, говори, говори, - голос матери грубел и становился все более и более страшным, зловещим, отдающим в эхо. – Вспомни его. Вспомни, представь.
Холод настиг сердца Джесс и стиснул его, лишая сознания.
Последнее, что она слышала – закладывающий уши рев.
***
Джесс не знала, во сне она или наяву.
Она понимала, что лежит на жесткой поверхности в теплом помещении, где нет места холоду. Слышала вой сирен в отдалении и гул нескольких голосов. Ощущала с закрытыми глазами, как ярко светит электрический свет. И чувствовала едва уловимый терпкий больничный запах.
Затылок все так же ныл, но ей было все равно.
Джесс боялась распахнуть ресницы и вновь встретиться с очередным безумным кошмаром.
- Мисс Мэлоун, вы пришли в себя? – послышался незнакомый женский голос. – Мисс Мэлоун?
Джесс все-таки набралась смелости и нехотя приоткрыла один глаз, тотчас сощурив его из-за света.
Чудовищ не было.
Около ее кровати стояло несколько человек в белых халатах, а за их спинами стояли отец и мать. Она была одета в голубой пиджак и черные брюки.
Лица родителей казались обеспокоенными. Они выглядели устало и помято – как люди, которые всю ночь просидели в больнице.
- Пришла, - прошептала Джесс, пытаясь не смотреть на мать. – Где я?
Ей тотчас сказали название клиники, представились и сообщили, что ее нашли в квартире Эрика без сознания. Джесс потеряла сознание от удара по голове.
- Вы останетесь под нашим наблюдением на некоторое время, - сообщила женщина, представившаяся доктором Эвой Шилдс.
- А что с Эриком? – испугано глядя на приближающуюся мать, спросила Джесс.
- Мистер Кантвелл в коме, - немного помедлив, сообщила доктор. – Но мы делаем все возможное.
Все возможное для чего – она уточнять не стала.
- Моя бедная девочка, - наконец, подошла к ней мать и попыталась есть рядом и взять Джесс за руку.
Как в том сне.
Девушку едва не подбросило на кровати от страха.
- Не трогай меня! – отшатнулась она в панике, вырывая из сгиба в локте иглу капельницы. – Не трогай!
- Мисс Мэлоун! – изумленно воскликнула доктор. Медсестры смотрели на нее, как на ненормальную.
- Убирайтесь все! – закричала хрипло Джесс, хватаясь за одеяло одеревеневшими пальцами. – И ты тоже!
Мать побледнела. Прижала к губам холеные пальцы, на одном и которых блеснул бриллиант – очередной подарок мужа.
- Что с тобой? – спросила она почти жалобно и взглянула на мужа.
- Джесс, это же мы, - сказал он, глядя на дочь испуганно. – Ты узнаешь нас? Это я, твой папа.
- Нет... Нет... Не трогайте, пожалуйста, не трогайте меня, - плакала Джесс, забившись в угол и комкая одеяло. Лицо ее было мокрым от слез. Она задыхалась от страха и жалости к себе. Джесс трясло так, словно ее охватила лихорадка.
Она никого не подпускала к себе, все кричала и кричала, умоляла оставить ее в покое, и в, конце концов, ей насильно вкололи успокоительное, скрутив и прижав к кровати.
- Последствия травмы, - услышала она знакомые слова, прежде чем провалиться в черную дыру. – Ей нужен здоровый крепкий сон.
И только тогда Джесс поняла, какую ошибку совершила.
Из медикаментозного сна она не сможет выбраться по собственному желанию. Мозг будет спать долго.
А чудовищам только этого и надо.
Джесс летела вверх по черной витой трубе, с трудом избегая столкновений с горящими звездами, и почему-то перед глазами стоял образ Брента.
Любимого.
Единственного.
Брент... Брент!
«Спаси меня», - подумала она устало, зная, что не в силах больше бороться со своим сумасшествием.
...и упала на четвереньки, больно ударившись о твердый холодный пол коленками.
Джесс поднялась, затравленно оглядываясь и каждую секунду ожидая нападения чудовищ, но никого в этой темной комнате со спертым холодным воздухом не было.
Она облегченно вздохнула и прошептала, успокаивая себя:
- Я сплю. Просто сплю. Все, что со мной происходит – не по-настоящему.
Ее пальцы коснулись облицованной камнем стены, и ощущения закричали об обратном – здесь все было реально.
Джесс осмотрелась.
Она оказалась в слабо освещенном подвале со сводчатым потолком, в котором хранилось вино. Много вина. Стеклянные бутылки хранились на деревянных стеллажах, высящихся от пола до потолка.
Девушка достала одну из бутылок и повертела ее в руке, пытаясь прочитать надпись на этикетке. Кажется, вино было французским.
Напротив высилась узкая лестница. И Джесс, положив бутылку на место, стала подниматься по ступеням к двери. Чуть помешкав и прислушавшись, не происходит ли за нею что-то страшное, она толкнула ее.
Дверь легко поддалась, и Джесс оказалась в коридоре: широком и слабо освещенном старинными канделябрами.
В коридоре стояла гулкая тишина, и девушке казалось, что каждый ее шаг был слышен.
Джесс не хотела, чтобы ее услышали обитатели этого странного дома. Она хотела проснуться и обнять мать, которую так испугалась, она хотела, чтобы отец защитил ее, и чтобы сны стали спокойными и добрыми, и чтобы с Эриком все было хорошо...
И чтобы Брент не исчезал.
Она хотела иллюзий. Или она жила в них?
Джесс не знала.
Девушка осторожно ступала по каменному полу, делая шаг и замирая, боясь оказаться замеченной. Коридор был длинным, и она шла и шла, пока не услышала тихую игру фортепиано. Она доносилась из-за арки, которой заканчивался коридор, и Джесс зачем-то скользнула под эту арку, очутившись на втором уровне огромной круглой гостиной без окон.
Джесс быстро присела, прячась за перилами балкончика, на котором оказалась.
Атмосфера здесь стояла мрачная.
Пахло чем-то горьким и волнительным.
Воздух едва заметно серебрился, а тени колыхались.
На первом уровне гостиной находились четверо.
На кожаном диване, спиной к ней, заложив ногу на ногу, сидел мужчина. Широкие плечи, куртка с эполетами, темные удлиненные волосы, в которых затерялась проседь. Он вольготно положил руки на спинку, а в одной из них держал бокал с вином.
У его ног, как собака, покоилась рыжеволосая девушка с белым лицом и немигающим взглядом. Джесс хорошо ее разглядела. Она была одета в полупрозрачное серебряное платье с блестками и юбочкой-колокольчиком. Ее шею обхватывал ошейник, а поводок тянулся к мужчине.
«Как хозяин с собакой», - подумала отстраненно Джесс, отчего-то завороженная этой ужасающей картиной.
В кресле неподалеку от них сидела миниатюрная молодая женщина с пепельными волосами, уложенными на одно плечо. И тоже пила вино. На ее щеке сиял уродливый шрам, которого она, кажется, не стеснялась.
То, что рыжеволосая на поводке, ее ни капли не смущало. Блондинка лишь задумчиво смотрела на нее. Словно оценивала.
Но больше всего Джесс поразила та, которая играла на фортепиано в углу. Нет, не поразила. Испугала. До дрожи в костях.
Это была кукла.
Огромная ожившая шарнирная кукла с безжизненным белоснежным лицом и красными, как кровь, губами. Бархатное платье бутылочного цвета смотрелось на ней великолепной.
Джесс не могла поверить своим глазам.
Кукла.
С идеальными пропорциями. Прекрасная. Мертвая.
Неживые пальцы с удивительной легкостью порхали над черно-белыми клавишами, извлекая чудесную музыку.
Шопен? Бетховен? Моцарт?
Джесс не узнавала композитора. Ей было все равно. Она смотрела вниз, на этих пугающих людей, и ей становилось все более и более ясно, что не следовало выходить из винного подвала.
Чувствуя холод пола, слыша музыку, чувствуя запахи, она не могла сказать, что спит.
Это не сон. Это реальность.
- Хватит, - резко приказал мужчина.
И Джесс вновь поняла, что где-то когда-то слышала его голос.
Музыка прервалась. Кукла застыла, как восковая фигура. Ее пальцы замерли над фортепиано.
- Грубо, - сказала низким приятным голосом блондинка и закурила трубку. Табак у нее был вишневый, сладковатый, как марихуана.
- Плевать, - ответил мужчина.
- Тебе не стоило убегать из Диспатера. Твой характер стал совсем скверным, - заметила она и ласково улыбнулась рыжеволосой.
Та не видела этого. Она покорно смотрела на своего хозяина, не мигая.
- Многие в последнее время покидают стены Диспатера, - загадочно добавила блондинка.
- Свобода – мое хобби, - отрывисто произнес мужчина.
Он был раздражен.
- А я думала, твое хобби – безумие, - нараспев произнесла молодая женщина. – Ты израсходовал слишком много тени. Бедняжка Темное Пугало. Нелегко ему пришлось. И из-за чего?..
Вместо ответа мужчина швырнул свой бокал в сторону.
В осколках сверкнули красноватые отсветы. Вино забрызгало платье куклы.
- Не твое дело.
- Ты злишься, потому что они мешают тебе, - блондинка встала со своего места и направилась к ожившей кукле, чтобы стряхнуть с ее платья капли вина. Та водила глазами из стороны в сторону. Джесс показалось, что кукла заметила ее, и она сжалась.
– Ты такой мальчишка. Ты был и останешься мальчишкой. С незавершенным гештальтом.
- Бери девку и проваливай.
Мужчина кинул блондинке поводок. Она не обиделась и вдастно поманила к себе рыжеволосую. Та покорно встала с колен и подошла к ней. Села на диван рядом.
Блондинка властно поцеловала ее, запустив пальцы в распущенные темно-красные волосы. Мужчина усмехнулся, дернув плечом.
- Тебе хватило? – спросила блондинка, ласково гладя девушку по лицу.
- Хватило. Забирай ее и убирайся, - повторил он.
- Уходим. Надеюсь, ты восстановишься быстро. Ах да. У тебя гости, - глянула блондинка вверх, прямиком туда, где сидела Джесс.
Она слышала эти слова, и кровь в ее жилах похолодела.
Меньше всего на свете Джесс хотела, чтобы ее нашли.
- Что ж, развлекайтесь, - сказала женщина, вставая и беря рыжеволосую за руку.
Воздух замерцал сильнее, и они растворились в нем.
- Выходи, пока я добр, - позвал Джесс мужской голос, деланно ласковый, но пугающий до дрожи в колен. – Выходи сама. Или я найду тебя сам.
Джесс на коленях поползла обратно к арчатому проему, чтобы оказаться в коридоре и спрятаться в винном подвале.
Но впереди уже маячило Пугало.
Оно тряслось от беззвучного хохота.
А внизу смеялся тот, кто хотел найти отыскать Джесс в своих владениях.
- Прости, что сразу не почувствовал тебя, любимая, - сказал он весело за ее спиной.
Джесс оглянулась в панике, пытаясь понять, что делать, и увидела, что черноволосый псих стоит на перилах.