ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
За большим столом сидит О к т а в и й и пишет.
О к т а в и й. Не так я оказался глуп и Цицерона я провел, как малое дитя, вокруг большого пальца. Он оказался несмышлен. А я стал груб и хладнокровен. Мне пожалеть бы старика... но не могу. Я обещался пред собою – что власть я получу. Теперь она моя. И Цицерон не нужен боле. Пусть он ступает, куда ему велят. А у меня теперь дела совсем большие – союз мне нужно заключить. (Молчит.) С Антонием... позор мне! И что стрясется впредь со мною? С Антонием союз! О, как смешно!
Входит с л у г а.
С л у г а. Просили доложить – явился Цицерон. Он злится.
О к т а в и й. И слышать не хочу о Цицероне! Гоните его прочь!
С л у г а. Но он не хочет уходить.
О к т а в и й. Тогда вы войско приводите и впредь заприте для него замки! Я не желаю знать его и всех его советов. То был все просто ход для власти и не более того.
С л у г а. Как скажете – прогнать мне, так прогнать.
О к т а в и й. Когда прибудут Марк Антоний и Марк Эмилий Лепид?
С л у г а. С минуты на минуту.
О к т а в и й. Их вы ко мне веди. Нужна мне дружба их.
Входят М а р к А н т о н и й и М а р к Л е п и д.
Л е п и д. Не ожидал увидеть вас так скоро. Заполучили место у престола. Я горжусь. (Пожимает руку).
А н т о н и й. И выслали меня из Рима. Я вам припомню... но не теперь. Я не хочу скандала. И так уж много сил потратил я на вас. Не думал, что вообще сойдусь когда-либо я с вами. Какая изворотливая все же получается судьба!
О к т а в и й. Друзья, прошу, садитесь вы вокруг стола. Нам нужно много обсудить.
А н т о н и й. О, было б еще что. Мне больше не о чем впредь с вами говорить. Вы мне противны – вот я все сказал. Меня сослать из Рима!
О к т а в и й. Послушайте меня. Империя огромна – это факт. Ей надо управлять. Но я, как сами вы изволите заметить, уж слишком глуп. Нужны мне люди. Такие люди, способные огромной управлять страной и много знающие в славном государстве. Такие вот, как вы. Что скажете?
Л е п и д. Ну я согласен с вами. Умы не помешают никогда.
А н т о н и й. О, не спешите, друг мой. Тут явно есть подвох. Не будет он так явно предлагать нам не быть его врагом. Он что-то замышляет. Понять бы только, что. Но я не понимаю!
О к т а в и й. Умнее вас я никого еще не видел. По крайней мере здесь. В вас будет польза для страны.
А н т о н и й. Здесь где-то ложь.
О к т а в и й. Скажу я, прикоснувшись к сердцу – все правда, что я вам говорю. И буду говорить всегда вам только правду.
А т о н и й. Как слабо вериться, однако.
О к т а в и й. Итак, мое вам предложение, зачем я собственно здесь вас собрал, - хочу я заключить союз. Союз из нас троих. Разделим власть между собою и будем править трое, как будто братья мы. Мы будем все равны и будем мы честны друг с другом. Как вам идея?
Л е п и д. Мне нравится она.
А н т о н и й. Постойте, подождите! И что хотите сделать вы тогда? Заключим мы союз, и что потом устроим?
О к т а в и й. Будет все примерно так – мы будем править в мире, обсудим все дела и обязательства. Потом обсудим воины и победы, устроим мы суды и порешаем все открытые дела...
А н т о н и й. Постойте! У меня к вам предложение. Начать хочу я вот с чего, друзья – составить список лиц тех августейших, которые когда-либо подпортили нам жизнь. Собрать их всех и поскорей убрать... Не место им средь нас, чтоб портить жизнь и дальше.
О к т а в и й. Над этим следует подумать... может быть... (Не успевает договорить).
Л е п и д. О, соглашайтесь! Кому нужны враги? А тут есть истина – убрать их всех подальше.
О к т а в и й. Быть может истина и есть. Но слишком ведь жестоко.
А н т о н и й. А власть не терпит слабаков и тех, кто крови все боится. Война и смерть – для власти то же, что друзья. Умеющий убить и не моргнуть и глазом – всегда пробьется вверх. Но жаль, вам не понять.
Л е п и д. Согласен полностью я с ним. То нужно нам. Но список есть такой уже и у меня. Нажил врагом немало, пора бы расквитаться по долгам. (Показывает список.) Тут наши с вами общие. Вам имена известны?
О к т а в и й. Тут двести человек?!
А н т о н и й. А что вас так смущает?
О к т а в и й. Но список имя Цицерона возглавляет...
А н т о н и й. Убить его и глазом не моргнуть!
Л е п и д. Я соглашаюсь.
О к т а в и й. Замолчите вы! Не дам в обиду Цицерона. Не сделал он для нас ничто дурное. И смерть такого человека, верно, обречет нам гибель всей империи духовной.
А н т о н и й. А помнится совсем недавно вы имя Цицерона изволили забыть вы сами и с глаз своих стереть. Неужто не было такого?
О к т а в и й. Было. Но не смерть! Не смерть должна его от нас избавить! Пусть он живет и здравствует! Он ведь великий человек! Он должен впредь творить и все свои труды писать...
А н т о н и й. Боюсь вам отказать. Нас двое против вас. Тогда мы заключаем соглашенье.
О к т а в и й. Но если один против – то соглашению не быть! Давайте пересмотрим все мы имена. Я не хочу прослыть как мученик великий, убийца тех двухсот невинных человек.
А н т о н и й. Какой вы неразумный!
О к т а в и й. Здравомыслящий хотя бы я. Послушайте меня и лишних слов не говорите.
А н т о н и й. Предчувствую, решать мы будем долго.
О к т а в и й. Я лишь за Цицерона говорю – он в списке не годиться! Уберите!
А н т о н и й. (Ехидно). И все - чтобы потом могли своим вы именем гордиться! Как раздражаете меня вы иногда! Три дня, три ночи будет спорить, предрекаю!
О к т а в и й. Если надо – да.
А н т о н и й. Чувствую, что мы, обвитые свирепой злобой о всех духовном позабудем вмиг. И чувствую, докажем мы стократно – что не на свете лютее зверей, чем человек, когда к страстям его приписываем властолюбие.
И так прошло три дня и те три ночи. И порешали наши господа – оставить Цицерона не убитым. Был заключен союз – для Рима новый – союз трех новых правящих людей– Октавия, Липида и Антония. Союз жестоких и могучих тех людей.
Во дворце. Шепчутся с л у г и. =
П е р в ы й с л у а. Вы слышали, что наши императоры решили тут устроить? Я как узнал – то чуть не побледнел.
В т о р о й с л у г а. Иди работай, дурень!
П е р в ы й с л уг а. Да погоди ты, не гони! Они всю ночь потратили на список. Такой огромный, что не перечесть. Там имена – но благо, наших нету. Они всю знать собрали и туда... приговорили к смерти невиновных. Убить решили личных всех врагов.
В т о р о й с л у г а. Тебе-то в чем тут дело? Работай говорю! Иначе и тебя припишут на досуге.
П е р в ы й с л у г а. Не закрывай мне рот и дай договорить! Хочу посплетничать чуток с тобою! А ты все гонишь, гонишь...
В т о р о й с л у г а. Ну хватит слезы лить! Ты говори и уходи скорей. Заметят – шкуру спустят вмиг!
П е р в ы й с л у г а. Так вот – я говорю. Они в тот список повключали не только ведь врагов. А всех, кто повинился. Припомнили они друзей, сестер, отцов. Они туда всех разом записали, кто хоть однажды в жизни слово им сказал. Решили всех убить! Всех уничтожить! Ну просто звери! Звери ведь они! Из-за простой обиды – уничтожить! Поверишь мне?
В т о р о й с л у г а. Бывает – нам ведь не судить.
П е р в ы й с л у г а. Один из них сосем сошел с ума и записал туда всех тех, кто больше получал, чем он по службе. Ты представляешь?
В т о р о й с л у г а. Они там все давно сошли с ума.
П е р в ы й с л у г а. Они хотят войны. Поэтому всех убирают.
В т о р о й с л у г а. Тут завоевано давно все ведь. Ты путаешь опять. Ох, сплетник!
П е р в ы й с л у г а. Отстань ты от меня. Они ведь не за земли, а за честь! Пойдут против убийц тех Цезаря! Вот так и порешали!
В т о р о й с л у г а. Гражданская война? Все это ерунда. Не будет ничего. Они не идиоты.
П е р в ы й с л у г а. Я верю собственным ушам и говорю, что слышу. Они решили обложить налогами страну – простой народ и даже женщин славных. Налог тот тягчайший, я ума не приложу как будут те платить! О, бедные мы люди!
В т о р о й с л у г а. Да помолчи! Иди и драй полы. Ко мне не приходи. Ох, надоело слушать.
И началась Гражданская война. За окном слышатся кричи, стоны, плачи.
На город обрушивается паника. Обыскивают дома и храм, перед дворцом все бегают в смятении. Город охватывают пожары.